Бывший

 Представляете, каково услышать в двадцать девять лет, что, возможно, до тридцати я уже не доживу. Я молчала, доктор говорил что-то, говорил, а я смотрела на криво висящую безвкусную картину на стене и молчала. Самое ужасное, что я не знала, хочу ли дожить до этих тридцати. Может, оно и к лучшему?
 Богдан, мой муж, уже почти три года работал на стройке нового завода, в пятидесяти километрах от нашего поселка. Первое время все было хорошо, зарплату платили очень приличную, он каждый день ездил домой на своей машине, уставал, конечно, но я старалась и накормить повкуснее, и отдохнуть дать. По дому он мне помогал только по выходным, но я оправдывала его тем, что трудно ему, старается он для нас обоих, у меня зарплата небольшая, а мы хотели дом получше купить. Живем-то мы в стареньком домике моей бабушки, которому уж почти сто лет, наверно. Но полгода назад муж сказал, что зарплату урезали вполовину, поэтому ездить каждый день накладно будет, сказал, что ему дали место в общежитии и стал уезжать в понедельник утром, а возвращаться в субботу. Я попыталась уговорить его найти работу где-нибудь рядом, раз уж платят мало, тем более, что на новый дом нам уже хватало, если наш продать и добавить. К тому же заметила я, что мы как-то отдаляться начали друг от друга, Богдан и так ласковым не был, а тут и вовсе чужим стал. Даже спать ушел в другую комнату, сказал, что в общаге не высыпается, а ему отдыхать нужно. Но он мои уговоры даже слушать не стал, сказал, чтоб не в свое дело не лезла. Я и не лезла больше.
Когда я поняла, что больна, то даже говорить ему не стала, не хотела тревожить. Думала, что подлечусь, пройдет. Но мне становилось все хуже. Врачи предположили самое плохое, но нужно было дождаться результатов обследования.
От переживаний я совсем ослабла. Богдан же ничего не замечал. Приехал в субботу, поел и на диван к телевизору.
Только к вечеру, когда ужинать надумал, удивился, что я в спальне лежу. И скривился:
- Что-то ты, Ксюха, выглядишь, как кукла потрепанная, заболела что ли? Вот ни толку, ни проку от тебя по жизни, одни неприятности. Ребенка родить и то не осилила, теперь еще и болеть надумала?
Я смотрела на Богдана и не узнавала своего мужа. Пусть он все эти шесть лет, что мы прожили вместе, никогда не был заботливым и нежным, но и таким жестоким тоже не был. И, ведь, знал, что именно из-за него у нас детей нет, мы ж с ним обследовались, врачи сказали, что со мной все в порядке, а ему нужно курс лечения пройти, но он уперся, мол, неправда, здоров он, а дети, вообще, не самое главное в жизни, без них спокойнее. Я так и не смогла убедить его. Просила, умоляла, без толку. Потом смирилась.
- Богдан, я, правда, заболела, - тихо сказала я, еще надеясь на сочувствие, - Врачи сказали, что это очень серьезно, возможно, я даже умру. Богдан, мне страшно.
- Это заразно? - вместо поддержки отшатнулся он от меня, - Завтра же уеду, а то еще чего доброго, и правда, заражусь от тебя.
Он выскочил из спальни, а я проревела всю ночь в подушку. Уснула лишь под утро, а когда проснулась, мужа уже не было, он уехал, даже не попрощавшись.
На следующие выходные Богдан не приехал совсем. Позвонил и сказал, чтобы я собрала его вещи. Все. Я ничего не поняла, спросила: «Зачем?», он и ответил:
- Приеду на неделе, заберу. У меня давно уже другая женщина тут есть. Нормальная, здоровая. И ребенок у нас будет! Поняла? Я же говорил, что у меня все в порядке! И смотри, чтоб без истерик! Кстати, деньги я уже потратил, так что можешь о них не вспоминать. Это с моей зарплаты откладывали, так что и деньги мои, по-честному.
У меня закружилась голова и ответить мужу я ничего не смогла. Телефон выпал из моей руки и отключился. Я была в ужасе. Так вот почему он перестал ездить домой! Вот почему стал таким чужим! Он просто нашел мне замену. Еще и ребенок. Неужели, действительно, Богдан здоров и это я ни на что не способна? Но мне так нужны были его любовь и поддержка! Я не справлюсь сама, не смогу! Я заплакала, про деньги уже и не думала, хотя, да, откладывали мы его зарплату, но тратили-то на жизнь мою. Я ему и одежду покупала, и с собой давала, на столовую. Разве это по-честному?
И вот сижу я в этом маленьком кабинете с кривой картиной на стене и равнодушно слушаю свой приговор. Врач тихонько окликнул меня, и я вздрогнула:
- У меня есть надежда? – спросила я просто, чтобы что-то сказать.
- Надежда есть всегда, пусть небольшая, но она есть. Только Вы руки не опускайте, нужно лечиться, верить, постарайтесь быть рядом с близкими Вам людьми, часто это вселяет такие силы, что все болезни отступают.
Я грустно усмехнулась, нет у меня рядом близких мне людей. Родители далеко, да и не хочу я им ничего говорить, у них проблем и без меня хватает, детей мне Бог не дал, а муж…
 Взяв бумаги с направлениями на лечение и рецептами, я встала и спокойно вышла из кабинета. Вернувшись домой, с тоской посмотрела на стоявшие у двери две большие сумки с вещами Богдана, бросила бумаги на комод, подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Я увидела там безликую, бледную худую девушку, мне даже не верилось, что это я. Всего несколько лет назад я была здоровой, красивой, глаза мои светились радостью. Я просыпалась каждый день с надеждой, что именно в этот день случиться что-то необыкновенное, что я почувствую в себе новую жизнь или Богдан вдруг нежно обнимет меня и скажет, как сильно меня любит. Но постепенно надежда таяла, радость в глазах тускнела. Я перестала мечтать о ребенке, внушила себе, что меня любить просто не за что, поэтому пыталась радоваться хоть тому, что муж от меня не уходит. Теперь ушел.
Тут я услышала звук подъехавшей машины и через минуту в дом вошел Богдан.
- О собрала, молодец! – весело воскликнул он, увидев сумки, - Мебель всю тебе оставлю, она все равно старая. А вот закаточки мои любимые заберу, ты же их для меня делала, так что без обид. Наташка так не умеет. Она в другом мастерица, - Богдан громко захохотал, а я поморщилась, так мерзко это выглядело.
 Муж ничего не спросил о моем здоровье, да я уже и не ждала сочувствия. Я ждала, когда он уйдет. Он и не задержался. После его ухода я спокойно прибрала в доме, села за стол, написала прощальное письмо родителям и полезла на чердак. Я помнила, что убрала туда бабушкину коробку с какими-то баночками, свертками, узелочками. Я была уверена, что там точно остались яды, которыми бабушка травила крыс и мышей. Коробка лежала в самом углу чердака, под густыми занавесями паучьих сетей.
 Я вытащила ее и хотела уже спускаться, как вдруг в маленькое окошко залетел голубь и, видимо, испугавшись, стал метаться, биться. Я от неожиданности выпустила коробку из рук, она упала и все содержимое рассыпалось. Баночки разбились, кулечки разлетелись. Я стояла, закрывшись руками от голубя, который мог меня поцарапать, а когда он все же вылетел, хотела проверить, уцелело ли что-то из отравы, но тут увидела пыльную, но очень красивую маленькую коробочку. Руки мои сами потянулись к ней, и я, затаив дыхание, ее открыла…
 Я долго сидела на кровати, рассматривая свою находку. В коробочке лежала маленькая икона. Простая, дешевая рамочка и изображение Божьей Матери на дощечке. Картинка почти стерлась, но я не могла оторвать от нее взгляда. Мне казалось, что она смотрит прямо в мою душу, согревая меня любовью и теплом.
Эту ночь я впервые за долгое время спала крепко и спокойно. Утром, проснувшись, я не помнила, что мне снилось, но со мной осталось ощущение теплых бабушкиных рук, словно она всю ночь качала меня маленькую и пела свою колыбельную. Я встала с кровати, подошла к окну и впервые за долгое время улыбнулась солнцу. Потом решительно взяла письмо, написанное на прощенье моим родителям и с удовольствием его порвала.
Тем утром я решила победить свою болезнь. И мне это удалось. Лечение было непростым, иногда невыносимо тяжелым, иногда даже казалось, что все впустую. Но я не сдавалась, когда уже отчаивалась, просила сил у Девы Марии и помощи у бабушки. И они мне помогали.
Через три года я видела в зеркале уже не ту невзрачную безликую девушку, я видела молодую женщину с твердым взглядом, здоровую, красивую и уверенную в будущем. На меня стали обращать внимание мужчины, многие пытались ухаживать. Я не хотела ни с кем встречаться, не могла забыть предательство Богдана. Но однажды встретила в магазине незнакомого молодого мужчину и будто что-то кольнуло у меня в груди. Я невольно посмотрела на его правую руку, кольца не увидела, зато услышала шепот. Этот мужчина наклонился к моему уху и с улыбкой тихо сказал:
- Не женат. Наверно, всю жизнь искал Вас.
Я так смутилась, что выскочила из магазина и убежала домой. А вечером увидела его у своей калитки с цветами в руках. Денис сказал, что влюбился в меня с первого взгляда, и я поверила. Не знаю, почему, может, потому что и сама влюбилась, как девчонка.
 Сегодня я шла по улице районного центра и улыбалась. Неважно, что шел противный дождь, что дул холодный осенний ветер, я была счастлива. Час назад доктор сказал, что у меня родится здоровый мальчик.
- Ксюшенька, спасибо, родная! Я всегда мечтал о сыне, - кричал мне в телефон Денис, - Ты не обижайся, но он будет похож на меня, вот дочка пусть на тебя будет похожа. Надеюсь, ты не против еще и девочки?
Я ответила, что совсем даже не против и только отключилась, как вдруг услышала небрежный окрик:
- Ксюха, стой, это ты, что ли? – я обернулась и вздрогнула, увидев рядом с собой Богдана.
 Он был немного выпивший, я почувствовала запах спиртного и, сморщившись, отшатнулась от него.
- Чего шарахаешься? Противно тебе, что ли? – он поцокал языком: - А ты ничего себе так стала, красивая. Выздоровела? Или прибеднялась тогда, хотела меня на жалость взять? Так я ничего, могу вернуться, ты мне такая даже нравишься, - он подхватил меня за талию, притянул к себе и мерзко улыбнулся: - Поехали к тебе, приласкаю.
 Я вырвалась и оттолкнула его, воскликнув:
- Даже и не думай! Никогда больше не унижусь до того, чтоб быть рядом с тобой. Я вышла замуж за замечательного человека и у меня скоро будет от него ребенок, сын.
- А у меня нет сына, - вдруг почти нормальным голосом грустно произнес Богдан, - Ни сына, ни дочки. Наврала мне тогда Натаха, не от меня она была беременная. Вот воспитываю сейчас чужого. А куда деваться? – он опустил голову и, шмыгая носом, стал что-то искать в карманах.
Не найдя, махнул рукой и ушел, даже не попрощавшись. А я вздохнула с облегчением. Все это время Богдан призраком был рядом со мной, воспоминания о прошлой жизни давили на меня, но сейчас я поняла, что мой бывший не имеет надо мной никакой власти, что он сам ничего, кроме жалости не достоин. Несколько секунд я смотрела ему вслед, а потом опять набрала номер Дениса.
- Что, любимая, уже соскучилась? – тут же раздался из телефона родной голос мужа и я тут же забыла о неприятной встрече.