Дэн Сяопин

- Дэн фамилия в Китае известная, - сообщил задержанный за незаконный промысел рыбак.  По данным историков, его род уже насчитывает 19 поколений.
- С фамилией понятно. А что значит имя?
Сяопин переводится как «маленький и простой».
- Маленький, как у нас говорят, удалинький,- пошутил переводчик.
- Не герой-богатырь, не вождь народа, а верный и стойкий служака на любом посту, -серьезно добавил дознаватель. Везде справлялся куда бы его не назначали. - Правильно я говорю? - обратился он к задержанному.
- Дуй  лэ, дуй лэ, - послышалось в ответ. Говорит, что все верно, - продолжил переводчик.

- Похоже, что он был прочным винтиком, благодаря которому, и ему подобным революционерам, работал государственный механизм Китая. Можно сказать, — наш Мальчиш-Кибальчиш, - сделал заключение седой подполковник, прибывший на участок отряда для принятия решения по рыбаку.
- А кто это такой Мальчиш-Кибальчиш ? - несколько растерянно и потихоньку, чтобы не заметил китаец, спросил молодой переводчик у дознавателя.
- Писателя Гайдара знаешь? Ну, так вот этот Мальчиш-Кибальчиш герой его сказки, который не боялся буржуинов и как только они готовились на нас нападать, он был тут как тут. У нас в СССР их было много до определенного времени.
- До какого?
- Думаю, что до середины 60-х годов. Против «шестидесятников» ничего не имею против. Общество развивалось, а вот номенклатура начала семимильными шагами разлагаться. Как сейчас пишут в печати, она не выдержала мирной и сытой жизни и быстро купилась на ее блага, передавая заразу с избытком своим детям: «Пусть хоть дети поживут, раз мы не успели». Успели и те и другие, но не пожить, а прожить, все что с трудом нажили.

- Такие Кибальчиши -стойкие партийцы, когда боролись, воевали — тогда и жили, а как успокоились, так жизнь и застоялась, не стало движения, особых стремлений, успокоились. Вот организм и сдал. Про детей вождей и отроков приближенных к ним чиновников и говорить не приходится — они изначально, если говорить народным языком, пошли в дудку.  Так что, кроме идеологического застоя, явилось еще массовое засорение, когда-то обильных полей. Надежных кадров, про которых так много говорил Сталин, не стало.

- Мне известно,что Дэн изначально стремился выбиться в люди, если можно так сказать, - продолжил переводчик. Боролся за место под солнцем, но  сильно не высовывался. Если ему и доставалось, когда проводили массовые критики и чистки то,  по ранжиру власти и влияния,  не так много. Когда его критиковали, смело признавался в грехах, постоянно теряя свое лицо, а в Китае это, что вторая смерть. Выручали связи и он оставался на плаву, как этот рыбак-перебежчик. Сейчас мы его опросим, передадим, а он там своим властям наговорит, как он дурил нам голову и защищал права китайцев на хозяйственную деятельность по всей акватории реки. Они его сделают героем. И плохое, как говорят соседи, мигом превратится в хорошее.

- Спроси-ка этого героя, что еще ему известно про Дэн Сяопина.
- Про вождя Дэна нам все известно, как у вас про Ленина и Сталина, - быстро отреагировал на вопрос задержанный. Благодаря помощи родственников, в 1920 году он уехал учиться во Францию, в Париж. С ним вместе учились его товарищи Чэнь И, Ли Лисань, Ли Фучунь, будущие руководители революции. Во Франции учился и Чжоу Эньлай, наш глава правительства. Только он в то время с товарищем Дэн Сяопином не дружил, жил отдельно. Дэн учился и работал, грамота давалась трудно, кушать было нечего, - прихлебывая горячий чай, затягиваясь сигаретой не спеша рассказывал нарушитель.

- Все кончилось тем, что от трудной жизни он оказался в Москве, -  перехватил рассказ китайца переводчик. Там стал студентом Университета им. Сунь Ятсена. Студенческий билет получил на имя Ивана Сергеевича Дроздова. Вместе  с ним учился и Цзян Цзинго, сын Чан Кайши и будущий президент Тайваня.  Об этом нам рассказывал преподаватель, тоже в то время студент этого университета. Учился он хорошо и получил характеристику: «Очень активный и энергичный».
- Что же было после учебы? - последовал вопрос дознавателя китайцу.
- Вернулся на родину, стал  советником в Сианьском военном училище маршала Фэн Юйсяна.
- Товарищ подполковник, - обратился переводчик, - Сиань это древняя столица Китая, - переводится, как «Город западного спокойствия», а родной для Дэн Сяпина город Чунцин,  центр провинции Сычуань -  «Двойной праздник».
- Какой там праздник. Именно в то время, насколько мне известно,  Фэн Юйсян выступил против коммунистов, а Чан Кайши развязал белый террор. Не праздник, а беда, наши советники начали срочно покидать Китай.

- Спроси его, - подполковник указал пальцем на довольного от чая китайца, - как было дело.
- Да, маршал Фэн Юйсян предал революции и товарищу Дэн Сяопину пришлось бежать в Шанхай, где он и обзавелся семьей. В этом случае, плохое перешло в хорошее.
- Ты считаешь, что жена это всегда «хорошее»? Или я что-то не понял, - попытался уточнить подполковник.
- Конечно не всегда. Как в любом деле - бывает хорошее, бывает не хорошее, - начал рассуждать китаец. Например, первая жена товарища Дэн Сяопина умерла во время родов, вторая — ушла от него, когда он подвергался критике, а находясь на учебе в Москве, сошла с ума. Вам об этом должно быть лучше известно.
В то время у нас случился голод, - продолжал китаец, - и, когда произошло нашествие саранчи, мы, как и воины 129-й дивизии, при которой комиссаром состоял товарищ Дэн, жарили ее и с удовольствием кушали.

- Как жарили!?
- Обычное дело, на бобовом масле. Очень даже вкусно.
Выходит у Дэн Сяпина была еще жена, не мог же он жить один, - попытался уточнить дознаватель.
- Третья жена родилась как и товарищ Дэн в год дракона, в 1916 году. Ее отец был состоятельным  известным лицом, поддерживал Сунь Ятсена и получил от него звание генерал-майора. Ее звали Чжо и прожила она с ним долгую и счастливую жизнь.
- Были, наверное, и трудности?
- Конечно были. Кто делает революцию и едет впереди, у того всегда много трудностей. Нет их только у глупцов, которым всегда хорошо, как мне сейчас, - и нарушитель засмеялся, обнажив свои большие зубы.

- Дознаватель уже давно догадывался, что это не простой рыбак-нарушитель. Скорее всего его, как наживку, подбросили, чтобы прозондировать наши позиции по границе и чем мы интересуемся. Вон он какой довольный, значит все идет по его плану, а точнее по плану специальных служб соседей.
Переводчик предложил сделать перерыв. Подполковник согласился. Нарушителя увели в камеру, а военные поднялись с подвального помещения КПЗ на воздух. Красота: светло,  тепло. Не мешало бы перед обедом сходить на речку искупаться, - подумал переводчик. Подумал, но не пошел, заленился. Перебило желание перекусить. Когда жевал тушеную капусту с котлетой, вспоминал, что им рассказывали про Дэн Сяопине в институте.

Дэн был стойким оловянным солдатиком Мао, - убеждал слушателей кандидат наук Пономарев. Выполнял все его указания по критике правых в КНР, Хрущева и «ревизионистского» курса в СССР. Соглашался с мнением кормчего о наличии в социалистическом лагере неравноправных партий «отцов, сыновей, кошек и мышей». Высоко держал знамя с призывом «идеология и политика - командная сила».
Противоречия обнаружились позднее, во время проведения «курса Большого скачка», обернувшегося ужасным голодом, - дополнял Пономарева, старый китаист Саркисов. Дэн не верил в коммунистический принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Тем более, что председатель, всячески стремился способности поднять, а потребности  снизить до предела.

Все становилось общим. Коммунары должны были трудиться с утра до вечера, а государство брало ответственность обеспечить их питанием: строились бараки-общежития, создавались общественные столовые «обязательного питания». Страну охватило соревнование: кто больше и кто вперед. Планы выполнялись и перевыполнялись. Было время, когда отдельные музыканты брали обязательство «за два месяца написать оперу». Чем закончилось, всем известно. Дэн оказался прав, за это его и сослали в ссылку, больше не для наказания, а чтобы остыл от избытка эмоций.

Запомнилась еще история, которую рассказал Саркисов:
- Это случилось на одном из совещаний КПК с выступающим заведующим отделом пропаганды ЦК КПК Лу Динъи, в 30-е годы, - начал Саркисов. История стала мне известна от  нашего советника в Китае Владимирова. Дело было в Яньани и Лу Динъи рассказывал о Троцком (Толоцыцзе). Критиковал его, называл таким-сяким. А говорил он на диалекте уроженцев города Уси, провинции Цзянси. И все время вместо Толоцыцзе  выходило «Туцзы чи цзе» («Кролик съел курицу»).
 
- После доклада мы никак не могли поверить, что кролик съел курицу, - вспоминал Владимиров. Все хохотали.
Тогда хохотали, а вот в 60-е годы было не до смеху. Люди в Пекине умирали десятками тысяч каждый день. Кроликов уже всех съели, по карточке на месяц полагалось:  не больше 330 гр. арахисового масла (для партийных работников норма составляла 500 гр.);  риса — 14 кг., сахара по 500 гр. на семью из трех человек. Многие семьи, в том числе  и Дэн, заводили огород и начали выращивать овощи прямо во внутренних двориках своих особняков. Чай варили из древесных листьев, которые собирали за городом. Просчет в экономике, связанный с «Большим скачком», был явный.

Тогда китайцы говорили: «На три десятых несчастья от неба, а на семь десятых — от человека». Нашли третьего виноватого - СССР и сделали из него врага.
Дэн Сяпин принял активное участие в дискредитации СССР, выступил против новой Программы КПСС. Совместно с Мао, сравнивал ее с бинтом, которым какая-нибудь мадам Ван, стягивала свои ступни — такой же длинный и вонючий. В Китае были свои понятия о коммунизме и человеке будущего. За примирение с СССР выступали Лю Шаоци и  Ван Цзясян, ответственный в ЦК КПК за международные связи. Мао снял последнего и заменил его на верного Кан Шэна. На то время Дэн Сяопин и Кан Шэн были главными переговорщиками с СССР и защитниками политики Мао.
 
В то время из СССР были высланы три китайских дипломата и еще несколько гражданских лиц, принимавших участие в распространении среди советских граждан материалов, порочащих КПСС. В Китае они были приняты как герои. Это было давно, а сейчас нужно было спускаться в КПЗ и продолжать опрос задержанного нарушителя, который выдает себя за рыбака.
Подполковник с переводчиком сидели в кабинете начальника отдела, курили и обсуждали план дальнейших действий по нарушителю
 - Раз есть подозрения, то не надо углубляться в военную и политическую тематику,- предложил начальник отдела, -  ограничимся разговором о Дэн Сяопине. Интерес естественный. Про него сейчас весь мир говорит. Почему бы и нам не узнать кое какие детали из его жизни. Добро?
- Нет вопросов, - согласился подполковник. - Я свяжусь с округом и обрисую сложившуюся ситуацию.
У меня ситуация несколько другая, - вступил в разговор переводчик. Мне, кровь из носу, но надо  получить на него все установочные данные. Короче говоря, заполнить все разделы протокола опроса, иначе его у меня не примут. А зачем нам лишний шум?
Раз надо, значит надо, - согласился начальник отдела, - только без излишеств и давления. Нам же его передавать придется, а с китайцами у нас началась дружба, сами понимаете.

Друг в камере успел подремать и сидел за столом с заспанными глазами.
- Ну что, пойдем дальше?- спросил его подполковник.
Переводчик перевел несколько иначе, потому как если сказать китайцу «пойдем дальше», он встанет и спросит куда идти.
- Есть предложение продолжить разговор о Дэн Сяопине, - сказал переводчик и достал записную книжку и ручку.
- Можно и продолжить, - согласился нарушитель. То что нам про него доводили на занятиях, я готов с вами поделиться. Товарищ Дэн Сяопин во всем учился у председателя Мао. Старался как и вождь, быть твердым внутри и мягким снаружи, скрывая иглу в вате. Именно так отмечали.  Внешне быть приветливым, а внутри крепким, как сталь.
 
Когда он вернулся из ссылки, здоровье и дух у него несколько надломились, постоянно употреблял снотворное. В это время случилось землетрясение в районе Таншань, но его семья, как утверждают  очевидцы, спала беспробудно, -  так сильно они себя успокоили. В то время его друг Ли Фучунь руководил Госпланом и жизнь товарища Дэна  потихоньку стала налаживаться и он занял положенное ему высокое место в руководстве страны. Потом была война с Вьетнамом.
- Про Вьетнам не надо. Там нам все ясно.
- Ясно, конечно, было не все. В 70-е годы велось жесткое противоборство с соседом по поводу Вьетнама и Кампучии. 31 декабря 1977 г. промаоисткие «Красные хмеры» разорвали дипломатические отношения с Вьетнамом. Через год, а точнее 25 декабря 1978 г. Вооруженные  Силы Вьетнама вторглись в Кампучию и захватили Пномпень. Еще через год — 17 февраля 1979 г. 200 тыс. китайских солдат перешли границу Вьетнама. Военных возглавлял генерал Сюй Шию, начальником штаба к нему назначили Ян Дэчжи.

Все это случилось сразу после визита Дэн Сяопина в США. Китай еще бедствовал и только начались реформы в сельском хозяйстве, а тут такой неожиданный, как говорят, не в ту сторону шаг. Похоже было, что Дэн Сяопин в обмен на помощь со стороны США, решил отомстить вьетнамцам за поражение американцев.
- Тогда у нас только начали внедрять семейный подряд, - перешел китаец с военной темы на экономическую. В ходу была песенка:

«Яо чи ми, чжао Ван Ли,
Яо чи лян, чжао Цзы Ян».

«Хочешь кушать рис, ищи Ван Ли,
 Хочешь кушать пшеницу, ищи Чжао Цзыяна».

- Это мы слышали, - пояснил переводчик и спросил:
  А если захотел скушать яблоко, то можно сказат, «Яо чи пинь, чжао Сяопин». Нарушитель заулыбался во все лицо.
- Многое, что можно сказать, только товарищ Дэн производством яблок не занимался. Ван Ли и Чжао Цзыян руководили провинциями, где упомянутые продуты выращивались, а у товарища Дэн Сяопина были другие задачи.
А какие? - быстро сориентировался подполковник.
- Разные. Разве можно их все знать. Точно известно, что он утвердил новую экономическую политику. выдвинули лозунг «Фули гоцзя» - «Государство благоденствия». По его инициативе состоялось официальное открытие Особых районов. Первый появился в Шэньчжэне.

- И что там открыли? Точнее с чего началось производство?
Многое что открыли. Помню говорилось о  предприятии по утилизации старых судов. Нет чтобы нам сюда, на Амур пригнать какую-нибудь посудину.
В то время все боролись за рынок и против планов, от которых до смерти устали. План называли клеткой, а рынок сравнивали с птицей свободного полета. В конечном итоге решили, «клетка» может быть большая, или маленькая, но во всех случаях она должна присутствовать.
- Решили и начали ликвидировать Народные коммуны, - перевел разговор на знакомую тему подполковник.
- Не сразу. Процесс ускорился к 1984 году. Когда-то их было более 50 тысяч, а к концу 1984 года уже 250. Полностью исчезли к весне 1985 года. Не стало и  и нашей  Большой производственной бригады «Нунцзянли».

Переводчик хорошо помнил это время. На свертывание коммун и их бригад повлияли два документа ЦК КПК оба под № 1. Первый был издан в начале 1983 г, а второй — в начале 1984-го. И тот и другой готовились в Центре по сельскому хозяйству при Госсовете КНР. Над этими документами  ему с коллегами пришлось упорно попотеть.
Первый документ разрешал крестьянам нанимать рабочую силу (помощников и учеников). По нему сельские жители получили право покупать станки, орудия труда, трактора, моторы, лодки и автомашины. Крестьянам разрешили заниматься оптовой торговлей (скупать зерно и продавать на рынке).

Второй документ продлевал сроки для семейного подряда (до 15 лет) и поощрял концентрацию земли в одних руках, то есть формирование «кулацких хозяйств». Уже разрешалось иметь рабочих более семи человек.
- И как теперь, когда не стало коммун и бригад? - продолжил разговор подполковник.
- Никакого сравнения, с тем что было раньше. Молодежь только бузит, им мало свободы и нужна какая-то гласность.
- Ну, это дело ваше внутреннее, - ушел от щекотливой темы подполковник.

Крестьяне в Китае боролись за право выгодно трудиться, а молодежь и особенно студенты за  политические права. Закончилось это расстрелом их манифестации на площади Тяньаньмэнь 4 июня 1989 г. Санкцию на это дал Дэн Сяопин.
- Мы знаем о ваших успехах. Не последнюю роль в их достижении сыграл Дэн Сяопин, или я ошибаюсь, - спросил подполковник.
- Конечно, конечно. Маленький и упорный товарищ Дэн Сяпин организовал то, что сделал ваш Ленин — Новую экономическую политику. Так нам объясняли на последней партийной конференции в уезде. И с этого пути мы не сойдем.
- Те кто испытал все тяготы войны за освобождение страны и ее строительство, конечно не сойдут, - подумал подполковник. Другое дело те, кому блага достались в один миг, как манна небесная. Известно, что  сын Дэна уехал в США, поменял свою фамилию на Дэвид Чжо Сяоди, стал американцем и поступил в университет Дьюка в Северной Каролине, чтобы стать  адвокатом на Уоол-Стрит в Нью-Йорке и получать 125 тыс. долларов в месяц.

Совсем недавно был казнен за бандитизм внук маршала и недавнего председателя ВСНП Чжу Дэ. Китайская пресса утверждала, что можно было сажать и казнить десятки, сотни перерожденцев, что органы правопорядка «ловят мух, а не тигров».
Дело дошло до борьбы с диссидентами:  Фан Личжи, Ван Жован и Лю Биньянь. Это самые главные из них. Оказалось, что бывший Генсек Ху Яобан проявил к ним либерализм. По мнению Дэн Сяопина, КПК именно из-за этого потеряла молодежь. Всех троих исключили из партии, Фан и Ван уедут в США. Ху Яобан не выдержит критики и скончается 15 апреля 1989 года.

«Соучастник волнений на площади Тяньаньмэнь» Чжао Цзыян, бывший премьер и реформатор в сельском хозяйстве в провинции Сычуань,  окажется под домашним арестом. Устав от всех тих пертурбаций, ушел из активной жизни и сам Дэн Сяопин. Говорили, что на отдыхе он взялся изучать только что изданный китайский словарь «Цыхай» - «Море слов».
- Ему можно и отдохнуть, а у нас перестройка в самом разгаре, - вздохнул подполковник
- Ваш вождь Дэн Сяопин сделал свое дело и мы, как союзники, перенимаем ваш передовой опыт, - проговорил подполковник, закрывая свой портфель и, делая таким образом знак об окончании беседы.
- Учиться это хорошо. Наш великий философ говорил: «Если тебе жить один день, с утра начинай учиться». Было время и мы учились у СССР и называли его «Великим братом».  Вместе мы побеждали, вместе ошибались. Так уж устроена жизнь.

Переводчик перевел последние слова китайца и вспомнил, как объяснял успехи соседей профессор Горинович из Института Дальнего Востока: 
- В начале перестройки мы не были готовы работать как китайцы за гроши. Китайское чудо — это дешевизна рабочей силы: 1/48 зарплаты США, 1/20 — Тайваня. Опять же, китайцы не распрощались с прошлым, в том числе с Мао.
В начале перестройки мы тратили на оборону порядка 40% бюджета, в то время как Китай в 1978 г. - 15%. Опять же, Дэн, пользуясь случаем, переиграл нас, сыграл на наших  противоречиях с США, использовал американцев для развития экономики.
У китайцев сознание клановое. Их отношение к родине совершенное иное нежели у русских эмигрантов. Для них родина не только объект патриотического удовлетворения, но и конкретное воплощение семьи. Именно благодаря им поднялись Особые районы Китая.

Наши эмигранты подниматься новой России практически не помогали. Свобода в СССР была важнее благосостояния в КНР. Свободы стала много, в том числе в наших карманах. 
- Что же профессор сказал в заключение? - пытался вспомнить переводчик.
- Да, он сказал, что у китайцев нет понятия покаяние. Тиран Мао, как и Сталин держали кадровых работников, так называемых «ганьбу» в жесткой узде. Они не были коррумпированы. В советское время наши чиновники разложились. Именно  номенклатура и развалила великую страну.
Выступление профессора закончилось вопросом.
- Сможет ли китайское руководство удержать общество в нужных рамках и спасти его от разложения? Для успешного развития государства нужны не только деньги, трудовые ресурсы и знания, но культура и высокая нравственность.
- С этим у нас и у китайцев серьезные проблемы, - заключил переводчик.
Подполковник пожелал китайцу больше не нарушать границу, ловить рыбу в определенных договорами водах.
- Но если случиться оказаться на нашей стороне, - обратился он к китайцу, - готов встретиться и поговорить, ведь у нас много общего.
- Только не в КПЗ, - улыбнулся китаец, готов встретиться и на нашей стороне великой реки Хэйлунцзян. Приезжайте.
Подполковник уехал в округ, а переводчик еще осталися уточнить некоторые личные данные нарушителя и его родственников.