Представление Б. Г. Кузнецова

Начало: «Временное предисловие» http://proza.ru/2022/09/12/143

Уже полтора десятилетия я занимаюсь историко-социологическими исследованиями и не раз писал, что методология моего проекта и стилистика текстов во многом обусловлены влиянием на меня работ и личности Бориса Григорьевича Кузнецова (1903-1984). И вот настало время рассказать о нем. Такое решение вызвано не только личным желанием, но и значительно более важными общенаучными обстоятельствами.
Во-первых, уверен, труды Б.Г. Кузнецова по истории и философии энергетики, физики, науки в целом имеют общеметодологическое значение, и потому их освоение может быть полезным при изучении истории социологии.
Во-вторых, современное прочтение его работ прежде всего, касающихся анализа генезиса, ценностей и идеалов науки, а также написанные им книги о выдающихся ученых позволяет утверждать, что в них Б.Г. Кузнецов предстает не только как историк и философ науки, но и как социолог науки и научного творчества. Таким образом, расширяется наше понимание истории советской/российской социологии.


Не считая себя вправе оценивать сделанное Б.Г. Кузнецовым в области истории науки, я приведу мнения экспертов.
Известные специалисты высоко оценивают труды Б.Г. Кузнецова по истории науки. Приведу фрагмент поздравления Международной Академии по истории науки с его 60-летием:
«…Историки науки во всем мире высоко ценят его замечательные работы, в которых соединяются глубина и оригинальность анализа, скрупулезное изучение фактов, широта поставленных проблем и блеск изложения. Такие книги Бориса Кузнецова, как “Принципы классической физики”, “Эволюция картины мира”, “Принцип относительности в античной, классической и квантовой физике” и другие получили единогласное признание среди специалистов, а монография “Эйнштейн” привлекла к истории релятивизма и науки в целом внимание очень широких кругов» (1963, текст подписан Генри Герлаком (Henry Guerlac), президентом Acad;mie Internationale d’Histoire des Sciences, и Александром Койре (Alexandre Koyr;).


В содержательной статье В.Я. Френкеля о Б.Г. Кузнецове: «Высоких званий не имел, но было имя» приведено обращение академиков И.Е. Тамма, Я.Б. Зельдовича и В.А. Фока к Президенту АН СССР М.В. Келдышу с предложением открыть на ближайших выборах в Академию Наук вакансию по истории науки и избрать на нее Б.Г. Кузнецова. Френкель обнаружил это письмо в архиве ИИЕТ и отметил отсутствие на нем даты; сам он отнес его к середине 60-х. [1, с.904]:
Глубокоуважаемый Мстислав Всеволодович!
В течение ряда лет наша Академия наук, в отличие от других академий, не имела в своем составе специалистов по истории науки. Дело объясняется отсутствием крупных и общепризнанных работ, которые бы сделали избрание такого специалиста оправданным в глазах ученых. Теперь, как нам кажется, положение изменилось. Речь идет об истории физики. Здесь мы имеем очень глубокие работы, получившие всеобщее признание. Мы полагаем, что не разойдемся с Вами во мнениях, если прямо укажем на работы Б.Г. Кузнецова, посвященные истории принципа относительности и творчеству Эйнштейна. Его мы и имеем в виду, предлагая при ближайших выборах открыть вакансию по истории науки. По-видимому, мнение физиков в этом вопросе будет единодушным, и к ним присоединятся ученые смежных специальностей.


Мои друзья предоставили мне из архива ИИЕТ обращение к М.В. Келдышу, датированное 26 сентября 1968 года. Оно подписано акад. В.А. Фоком, акад. В.В. Париным, чл.-корр. В.И. Гольданским, акад. А.Л. Яншиным и акад. В.И. Попковым. Это – ведущие ученые в тех научных направлениях, история которых освещалась в трудах Б.Г. Кузнецова: физика, естествознание (физиология и геология) и энергетика. Они предлагали, принимая во внимание «выдающиеся заслуги Б.Г. Кузнецова в философском и историческом анализе современного естествознания» и учитывая другие аспекты его деятельности, избрать его в члены-корреспонденты АН СССР по отделению философии и права по специальности: «История и философия естествознания».


В воспоминаниях В.С. Кирсанова, историка науки и многолетнего друга Б.Г. Кузнецова, говорится о том, что в 1987 году, через три года после смерти Кузнецова, пленарная лекция Нобелевского лауреата Ильи Пригожина на Международном конгрессе по логике, философии и методологии науки началась с того, что на экране появились две цитаты, служащие эпиграфом к его лекции, — одна цитата была Эйнштейна, другая Б.Г. Кузнецова. Позднее Пригожин объяснял Кирсанову, что в разговорах с Кузнецовым он «постоянно оказывался в плену его интеллектуального обаяния, которое обладало мощным каталитическим действием». И далее Кирсанов отмечает, что «Пригожин был совсем не одинок в своем отношении к Кузнецову: его высоко ценили многие замечательные люди. За рубежом это был, например, де Бройль, который всегда был рад встретиться с Б.Г., когда тот бывал в Париже <…>; Гейзенберг, присылавший ему свои философские работы <…>; Элен Дюкас — секретарь Эйнштейна; Джеральд Холтон — знаменитый историк физики и многие, многие другие. У нас в стране тоже были выдающиеся учёные, которые высоко ценили его талант и ум, среди них можно назвать таких разных людей, как Иван Матвеевич Виноградов, Отто Юльевич Шмидт, Яков Ильич Френкель, Игорь Евгеньевич Тамм, Евгений Львович Фейнберг — этот список тоже достаточно длинен» [2].


Редактор американского издания книги Б.Г. Кузнецова «Разум и бытие», известный философ истории Роберт Коэн (Robert S. Cohen), основатель Boston University Center for Philosophy and History of Science, знавший Кузнецова и многократно встречавшийся с ним во многих городах мира, так написал о нем: «Борис Кузнецов был ученым среди гуманистов, философом среди ученых, историком, заглядывающим в будущее, оптимистом в век печали. Он был пропитан европейской культурой от ее ранних времен до современного авангарда. И будучи заядлым путешественником во времени, он странствовал сквозь эпохи, беседуя и споря с Аристотелем и Декартом, Гейне и Данте, и с многими другими. Кузнецов был марксистом в присущем ему интеллигентном и рассудительном стиле. Он был также и инженером-практиком, и патриотически настроенным русским евреем в течение первых шестидесяти лет существования СССР» [3, с. xi].


Это все было давно, а вот оценка наследия Б.Г. Кузнецова, сделанная в наше время С.С. Илизаровым, профессиональным историком науки, лично знавшим Б.Г. Кузнецова, изучавшим его работы и знающим характер и содержание историко-научных исследований российских ученых. Он пишет: «После ранения с осени 1944 года и до конца жизни – в АН СССР. С 1952 г. он никогда больше не занимал каких-либо административных постов, что не помешало ему фактически стать лицом советской истории науки перед миром и, наверное, самым переводимым автором на иностранные языки среди коллег по историко-научному цеху. Его роль как выдающегося историки науки в мировом историко-научном сообществе чрезвычайно значима...» [4, с. 100].

Продолжение: «Введение» http://proza.ru/2022/09/12/1325

Литература

1. Френкель В.Я. Высоких званий не имел, но было имя // Вестник Российской Академии Наук. Том 63. № 10. 1993, с. 903-908.
2. Кирсанов В. С. Слово о Борисе Григорьевиче Кузнецове. Исследования по истории физики и механики: [ежегодник] / Редкол.: А. Т. Григорьян (отв. ред.) и др. АН СССР. Ин-т истории естествознания и техники. — М.: Наука, 1985 http://litbook.ru/article/7359/
3. Kuznetsov B.G., Reason and Being. Boston: D. Reidel Publishing Co., 1987.
4. Илизаров С.С. В.И.Вернадский: Диалоги с историками науки // В.И.Вернадский – историк науки: к 150-летию со дня рождения / Тезисы докладов Международной научной конференции (Москва, 22 января 2013 г.). М.: ИИЕТ РАН, 2013.