От истоков своих Часть 2 Глава 1 В родных стенах

           Утром следующего дня Лида и Оля прибыли в Ново-Николаевск. Сойдя с поезда, они поспешили поскорее покинуть вокзал, опасаясь нечаянной встречи с Кузяевым.

           – Оля, я так хочу на родительский дом взглянуть, хоть одним глазком. Интересно, кто в нём сейчас живёт? Как он теперь выглядит? Вообще, узнаем ли мы его? А тебе не интересно? – уставилась Лида на Олечку.

          – Ну, отчего же? Мне тоже любопытно, кто там поселился после нас. И помню я всё хорошо, даже что и где у нас в комнатах располагалось, – откликнулась Оля.

       Девушки шли по улицам города, предаваясь воспоминаниям и удивляясь новым строениям и другим преобразованиям, произошедшим в нём за время их шестилетнего отсутствия. Но по сравнению с Омском выглядел город менее уютным и не таким большим. С разговорами сёстры неожиданно оказались около своего родного дома, показавшегося им постаревшим и каким-то съёжившимся. На высоком заборе висела вывеска. Подойдя ближе, они прочитали: «Детский сад для детей работников Мыловаренного завода».
 
          – Так вот, кто поселился в нашем доме? – переглянулись девушки.

      За забором слышались голоса детей, вперемешку со смехом и капризным плачем. За калиткой разговаривали две женщины.

          – Знаешь, Вера, наша Катерина в скором времени рожать второго будет. Где нянечку искать?  Чтобы и чистенькая была и детей любила.  Вот задача! – озабоченно говорила одна из женщин.

          – Хорошую найти нелегко, с детьми работать не легче, чем на заводе.  Правда, зарплата помощниц воспитателя уж очень мала. Да, Вы не переживайте так, я поспрашиваю среди своих знакомых, может, согласится кто, – ответил второй, более молодой голос.

Сестрёнки переглянулись, сразу же прочитав мысли друг друга. Лида робко постучала в некогда родную калитку. Калитка открылась, женщины, которые только что разговаривали, с интересом рассматривали девушек.

          – Простите меня, я случайно услышала ваш разговор о том, что вам вскоре нужна будет помощница по уходу за детьми. Я бы хотела у вас поработать, если, конечно, возьмёте, – робко начала Лида.

Женщина, выглядевшая постарше, оказавшаяся заведующей садиком, пригласила девушек войти во двор, где бегали и играли дети всех возрастов от двух до семи лет. Девушки, разглядывая детвору, улыбались и порывались тут же принять участие в их играх.
Заведующая, подробно расспросила Лиду о том, где она работала прежде, задала несколько вопросов о происхождении, образовании. Девочки под руководством своей бабушки уже давно зазубрили легенду о своём происхождении так чётко что, не моргнув глазом, без запинок, говорили, что папа их погиб во время войны с германцами, а мама, бывшая учительница, умерла от чахотки. Видимо Лида чем-то приглянулась заведующей, и та предложила ей написать заявление о приёме на работу.

          – Меня зовут Евгенией Петровной, – представилась она, – Вы работали в милиции, я правильно поняла? Это уже Вас характеризует положительно, туда кого попало не возьмут, – разглядывала справку об увольнении заведующая, – а всё-таки, почему уволились и уехали из Омска? Там ведь вроде, жизнь лучше, чем здесь, у нас.

Лида растерялась, в голове промелькнуло несколько вариантов ответа на заданный вопрос. Она потупилась, раздумывая: стоит ли говорить правду?  Но понимая, что отвечать, в любом случае придётся, решила рассказать истинную причину своего увольнения.

          – Начальник в тюрьму обещал отправить, если любовницей его не соглашусь быть, – стесняясь, ответила она, – проходу не давал, пришлось сбежать. Родных у нас никого нет, защиту искать негде.

          – Да-а, понятно, – рассматривая девушку, протянула Евгения Петровна, – у самой в молодости похожая ситуация была.

Она задумалась, в кабинете заведующей повисла минутная пауза. Сестрёнки между тем украдкой осматривались. От волнения у Лиды в глазах блестели слёзы. Они находились в своей детской, даже обои были прежними! Шквал чувств нахлынул на девушек, они с трудом скрывали их. Губы Лиды слегка дрожали, она нервно сжимала кисти рук, стараясь унять дрожь в теле, вызванную волнующими воспоминаниями.

          – Досталось девчонке, – с невольным сочувствием смотрела на Лиду Евгения Петровна, приписывая её слёзы обиде на начальника отделения милиции в Омске.

          – Ну, Вы же понимаете, что место это не завтра освобождается? – прервала молчание заведующая, – А где вы устроились, с жильём как?

          – Пока нигде. Но мы найдём что-нибудь, обязательно! – уверяла её Лида.

          – Да что вы найдёте? – как-то обречённо вздохнула заведующая, – Жилищный вопрос у нас стоит очень остро, нет в городе жилья! Комнатку или даже угол снять решительно невозможно, на каждого жителя приходится не более четырёх квадратных метров.

Девушки понуро повесили носы. Эти сведения их чрезвычайно расстроили.

          – Что же делать с вами? Уж очень мне помощница воспитателя нужна. Я живу в бараке на десять семей, с двумя детьми в маленькой двенадцатиметровой комнатке. Могу временно взять вас к себе, только спать на полу будете, нет у меня места для кроватей.  И уборная на улице, общая. Ну, согласны? – спросила она девушек, – А это вот Вера Ильинишна, наша воспитательница, – указала она в сторону второй женщины, вошедшей в этот момент в кабинет заведующей.

Такое щедрое предложение от незнакомой им женщины чрезвычайно обрадовало девушек, и они со слезами на глазах, благоговейно смотрели на Евгению Петровну, не зная, как выразить свою признательность за её великодушие.

          – Ну, если согласны, подходите сюда к восьми часам и вместе пойдём домой, – кивнула Евгения Петровна, – а днём по городу погуляйте, осмотритесь, – посоветовала она девушкам.

Лида и Оля счастливо улыбались и обнимались на радостях.  Они совершенно не ожидали такой удачи: устроиться и с жильём и с работой сразу по приезде в Ново-Николаевск!

          – Вот здорово! Не зря говорят, что дома родные стены помогают. Но десять дней сидеть без дела тоже не годиться. Надо подумать, чем мы будем заниматься всё это время, всё-таки у чужих людей неудобно на шее сидеть, – говорила Лида.

          – Да, тебе-то хорошо, сразу работу нашла, а я что делать буду? Надо и для меня работу искать, – немного завидуя сестре, размышляла  вслух Оля.

Между тем девушки обратили внимание на больницу, они как раз сейчас проходили возле неё.

          – Зайдём? – спросила Оля, – Может, уборщицы нужны или санитарки.

Они направились в двухэтажное деревянное здание, на котором было написано: Больница № 3. Девушки спросили, куда можно обратиться по поводу работы в больнице.

          – Как вы вовремя зашли!  Только сегодня одна санитарка из детского отделения уволилась. Точнее, её уволили за недобросовестное отношение к работе. Идите скорее к главврачу, пока не взяли никого, – подсказала разговорчивая медсестричка, которую они встретили в коридоре.

Одновременно она перебирала какие-то папки на столе, откладывая некоторые в сторону.

          – Туда идите, Степан Тимофеевич его зовут, – махнула она рукой, показывая на белую дверь в конце небольшого коридорчика.

          – Ну, Олька, если и тебя возьмут, то это будет самый везучий день в нашей жизни, а? Я за тебя кулачки держать буду! – боясь сглазить удачу, прошептала Лида.

В маленьком кабинете главврача было тесновато. Всё здесь было белым. Белая приспущенная штора почти прикрывала два цветка в горшках, которые разбавляли снежную строгость кабинетика. Вдоль стен стояли белые застеклённые шкафы со множеством папок, толстых и не очень. Сам Степан Тимофеевич, пожилой, средней комплекции, мужчина сидел за столом, выкрашенном белой краской в белом халате, в медицинской шапочке, с очками на носу.

           – Здравствуйте, мы по поводу работы, – неожиданно оробев, тихо пролепетала Оля.

          – Обе? – главврач поднял глаза на девушек.

          – Нет, только я, а это моя сестра, – сказала Оля уже смелее.

          – Да, вообще нам нужна санитарка в детское отделение. Вы имеете представление об этой работе? – он строго посмотрел на маленькую, хрупкую девушку.

          – В больнице я никогда раньше не работала, но я больше двух лет ухаживала за детьми по найму. Гуляла, играла с ними, кормила. Мыла полы, горшки выносила, приходилось и за больными детьми ходить, я всё могу и ссадину обработать и забинтовать, – торопилась Оля рассказать о своих умениях всё сразу.

          – Ну, что же, похвально, похвально, – по-доброму взглянув на девушек, сказал врач, встав из-за стола, – я Вас возьму с испытательным сроком на десять дней. Работать будете каждый день с семи утра до семи вечера. В неделю один выходной.

          – А можно я помогу сестрёнке, мне как раз на работу только через десять дней? – спросила Лида, – Мне платить не надо, – торопливо добавила она.

          – Вот как! То ни одной санитарки не было, а то сразу две! Ну, что же, питаться будете в нашей столовой вместе с больными. Приступать можно прямо сейчас. Идите к старшей сестре, она вам всё покажет и расскажет, – отпустил он девушек

Сёстры, выйдя из кабинета, радостно обнялись.

          – Как после таких событий не верить в Бога? – подумала Лида, – а может это наша дорогая бабулечка хлопочет за нас там, на небесах? – подняла она глаза кверху.

 Девушек проинструктировали, выдали им халаты и инвентарь для уборки. Работа закипела. А как подошло обеденное время им дали по тарелке супа с хорошим куском хлеба и по кружке горячего чая с сахарином. Жизнь налаживалась.
Работы было много. Пришлось отмывать не только полы и грязные углы, но и двери, окна и кровати, покрашенные белой краской. Перестилать постели, трясти матрасы и одеяла от пыли, выбивать тонкие подушки.

Вечером уставшие сестрёнки опять направили свои стопы к родному дому.

          – Ну, как экскурсия? – спросила их Евгения Петровна, – Что-то выглядите вы очень уставшими.

          – А мы работали, вернее я, а Лида мне помогала, – ответила Оля, ей не терпелось скорее всё рассказать Евгении Петровне.

          – Работали? – удивилась заведующая, – Да, где же?

Из Оли потоком полился рассказ об их невероятной удаче с устройством на работу, сопровождавшийся возгласами восхищения, удивления и многочисленными подробностями их деятельности.

          – Ну, вам везёт, девчонки! Это просто здорово! Пусть и дальше всё хорошо складывается. А то, что вас там подкармливают, вообще чудо, как хорошо, – радостно заключила Евгения Петровна.

 Между тем они подошли к баракам, стоящим вдоль дороги.

          – Вот мы и пришли, милости прошу, – пригласила в свою комнатку девушек она.

Комнатка была маленькой, и даже при минимуме мебели казалась тесной.
У окна стоял стол без скатерти, за которым сидел подросток с книгой в руках. У его ног пристроилась девчушка, лет семи, с куклой. Вдоль стены располагалась высокая кровать, заправленная синим суконным одеялом. У другой стены приютился сундук, накрытый домотканым ковриком. В довершение, в углу у самой двери с одной её стороны размещалась небольшая печка. На ней стояла закопчённая кастрюлька и чайник. С другой стороны от двери в стену было вбито несколько гвоздей, на которых висела какая-то одежда. Украшением комнаты служила только одна фотография в тёмной рамке, висевшая над кроватью. На ней был изображён лихой кавалерист с пышными усами, в будёновке и с саблей на боку.

          – Муж мой, Михаил, в гражданскую погиб, – грустно сказала Евгения Петровна, заметив пристальное внимание к фотографии гостей, – а сейчас чай пить будем, – уже другим тоном добавила она.

Она прошла к стоящему на полу рядом с печкой ведру, зачерпнула ковшом воды из него и долила чайник.

          – Это мои дети: Ваня и Варя, – кивнула она в сторону притихших ребятишек, – вы ели что-нибудь? – строго спросила она у мальчика, и тут же пояснила, – самостоятельные они у меня.  Сами готовят, посуду сами моют, без моего участия. Ванечка у меня молодец, большой помощник во всём, – потрепала она по волосам двенадцатилетнего сына.

          – А я? – Варенька укоризненно взглянула на мать.

          – И ты, конечно, моя помощница, – улыбнулась Евгения Петровна, и снова вопросительно взглянула на Ваню.

          – Не волнуйся, мам, ели мы. Я картошку варил, там и для тебя в тарелке осталось. И чай пили, – совсем по-взрослому ответил сын, разводя огонь и подкидывая в печку дрова.

          – Наш барак хороший, на комнаты вот недавно разделили, печки всем сложили. Тепло теперь, – с какой-то гордостью сообщила Евгения Петровна, – в соседних-то бараках все вместе живут, спят только на отдельных койках, а так и не скроешься от глаз людских, чтобы спокойно хотя бы переодеться.

За чаепитием разговорились. Евгения Петровна рассказывала о себе, о своей молодости, об учёбе на курсах по подготовке работников дошкольных учреждений, во время которых она и познакомилась с мужем. Расспрашивала девушек: откуда они, какими были их родители, чем они с сестрой увлекаются и интересуются. Спать легли, когда за окном стемнело.
Проснулись рано, умылись во дворе, поливая друг другу из большого ковша. Дети, тихонько посапывая, ещё спокойно спали.  Спеша,  отправились на работу. К семи часам всем надлежало быть на рабочих местах. 
В бараке, где теперь жили сёстры, обитало несколько семей.  Детвора с воплями и смехом толпой носилась по коридору и во дворе.  Хозяйки стирали в больших тазах одежду своих многочисленных домочадцев, постоянно ссорясь из-за свободных верёвок для сушки белья. Степенно курили и вели свои разговоры мужики, сидя на лавке у входа в барак.
Однажды утром, выходя из комнаты, Лида столкнулась с незнакомым молодым человеком.  Она хотела, как обычно, мышкой прошмыгнуть по коридору, но неожиданно открывшаяся дверь из первой комнаты преградила ей путь. Лида остановилась. Молодой человек, заметив девушку, извинился и пропустил её вперёд. Лида невольно подняла свои дивные глаза на незнакомца.
К тому времени она знала уже всех жильцов барака и даже не путалась в их именах, но вот этого человека она видела впервые. Высокий, стройный, светловолосый, с голубыми глазами и приятными чертами лица он понравился ей сразу же. Засмущавшись, она быстро выскользнула во двор и юркнула за угол барака, поджидать Олю.

          – Что это я так заволновалась? Мужчина уж очень хорош? Ну и что. Может, он женат, может у него трое детей? – прижавшись к стене, думала она, пытаясь успокоиться, унять, неведомо откуда взявшееся, гулкое сердцебиение.

Незнакомец между тем вскоре вышел вслед за ней. Он недоуменно покрутил головой по сторонам и быстро пошёл вверх по дороге, ведущей в центр города.
Весь день Лида думала об этой мимолётной встрече с молодым незнакомцем, не решаясь спросить о нём ни у Оли, ни у Евгении Петровны. Только с этого дня их сосед по бараку словно поджидал Лиду. Он всегда выходил в коридор в тот момент, когда она в нём появлялась, здоровался и пропускал её вперёд.
Она тихо отвечала ему, раскрасневшись, с пунцовеющими ушками, и старалась скорее пройти мимо.
Во  время одной из встреч, он решился заговорить с ней.

          – Я вижу Вас здесь каждое утро, Вы в гости к кому-то приехали или  переехали сюда жить? – просто спросил он.

          – Да, – ответила она.

Он поднял в удивлении бровь, не зная, что означает этот ответ.

          – Мы с сестрёнкой временно живём здесь у Евгении Петровны, – пояснила Лида.

          – Давно? Я вас раньше не видел, – с сожалением заметил он.

          – Совсем недавно, недели ещё нет, – быстро проговорила она, увидев приближающуюся Олю.

          – Может, наконец, познакомимся, – предложил он, – меня Николаем зовут, а Вас?

          – Я Лида, а это сестра моя, Оля. Ну, нам пора, – заторопилась Лида.

          – О чём он у тебя спрашивал? – поинтересовалась Оля, заметив смущение сестры.

          – Ни о чём, просто…– задумчиво произнесла Лида.

Десять дней стремительно пролетели, и Лида приступила к своим обязанностям в садике.
Работа эта мало отличалась от той, что была в больнице. Ко всему прочему приходилось ещё мыть посуду и занимать детей, если Вера Ильинишна куда-нибудь отлучалась. Детский сад был открыт несколько месяцев назад, и здесь многого не хватало для детей: кухонной посуды, постельного белья, одеял, кроватей и детских стульчиков. Постели стелили на сдвинутых ящиках, их же использовали вместо стульчиков.  Ещё стульчики сооружали из поленьев и чурбачков. Не было игрушек и книжек. Зачастую Лида, усадив детей возле себя, рассказывала им сказки. Их она сочиняла на ходу, воплощая в них свои нереализованные мечты. Она загадывала им загадки, какие помнила из детства, играла с ними в игры: салочки и жмурки. Эта работа была ей по душе.
Евгения Петровна, наблюдая за действиями Лиды, радовалась, что не прогадала, взяв её на работу. У Лиды к воспитанию детей определённо были способности и старания. Спустя ещё десять дней заведующая предложила ей:

          – Ты только не подумай, что я гоню вас с сестрой из дома, но вы могли бы пожить прямо здесь, в садике. Тут есть вход с другой стороны, а там, рядом с кладовой, комнатка. Конечно, это против правил, но в виду особых обстоятельств… И я тебе полставки ночного сторожа могу дать, по совместительству. До осени время быстро пролетит. А у вас с Олей из одежды, кроме платьев, что на вас, ничего нет. Так что копейка лишней не будет, – сочувствующе говорила она, – ну, что скажешь?

          – Да! Конечно, я согласна! – радостно закричала Лида и кинулась на шею Евгение Петровне с объятиями.

Она помнила и чёрный ход в доме и комнатки прислуги, в одной из которых теперь была кладовая.

          – Как хорошо! – подумала она, – Одно плохо – Колю редко буду видеть.

С Николаем Лида виделась каждый день и уже несколько раз они задерживались во дворе после работы для более долгих бесед.
 
          – Понравилась ты нашему Николаю, – как-то сказала Евгения Петровна, – вон как глаз у него на тебя горит. Хороший парень и серьёзный, грамотный. Молодой, а уже такую должность занимает.  Кассиром в банке служит, – ответила она на вопросительный взгляд Лиды, – мать недавно схоронил, болела она у него сильно. Теперь вот один на десяти метрах живёт. Ты, Лидочка, присмотрись, он для замужества очень подходящая кандидатура.

          – Ну, что Вы, мы так только, разговариваем, – засмущалась Лида.

Девушки, поблагодарив Евгению Петровну за приют, перешли жить в садик, в дом своих родителей, в родной дом, о чём никто из их окружения даже не догадывался.

Продолжение... - http://proza.ru/2022/09/13/405