Служил России генерал...

СЛУЖИЛ В РОССИИ ГЕНЕРАЛ…
В 19 веке головной болью России было царство Польское, входившее в состав Российской империи. Поляки не расставались с мечтой создать Великую Польшу в которой, по мнению горячих голов, должна входить Прибалтика, Смоленск, Киев и даже Крым.
Запад всячески поддерживал подобные устремления польских экстремистов. Провоцировал и поддерживал  периодически  вспыхивающие здесь восстания. В самой России тех времён не было единого мнения — как поступить с Польшей: одни ратовали за предоставления ей полной независимости, другие -считали это началом распада страны.
В 1863-1864 годах вспыхнуло очередное восстание, принявшее широкий размах и угрожавшее целостности самой России.
Западные страны , исповедуя «двойные стандарты», всячески подливали масло в огонь. Оказывали разностороннюю поддержку восставшим, угрожали России карами. Но так они относились только к тем полякам, которые входили в состав нашей страны, другое отношение было к проживающим в Австро-Венгрии. Тех они ублажали и удерживали от вооружённой борьбы.
Навести порядок, усмирить поляков Александр2 поручает генералу Муравьёву Михаилу Николаевичу (1796-1866)- человеку прямому, ярому патриоту России, жестокому и бескомпромиссному монархисту.
Современники отмечают: Муравьёв был прям. Он не лебезил и не хитрил. Его откровенность  доходила порою до цинизма и грубости, но никто из самых злых его недругов не говорит, что в своих отношениях к полякам и революционерам он двоедушничал, политиканствовал, лукавил.
К.Чуковский в статье «Поэт палач» пишет: «Он был вешатель, но вешатель открытый, он вешал по убеждению, по долгу, по совести».
«Тяжёлая пала на меня обязанность,-писал генерал московскому митрополиту Филарету, - ...карать клятвопреступников мерами казни и крови...Исполняя долг верноподданного и русского, в полном уповании на Бога, я духом спокоен и иду смело по пути мне свыше предопределённом...».
Часто говорил:»Я не из тех Муравьёвых, которых вешают,-которые вешают сами»….
Когда его спрашивали, каких поляков он считал наименее опасными, он отвечал:»Тех, которые повешены...»
Неприязнь к европейским державам, процветавшая тогда в чиновничьих и военных кругах, усиливала ультрарусскую партию. В неё входили известные в ту пору люди-митрополит Филарет, историк Погодин, поэт и дипломат Тютчев, издатель Катков. Вся Россия, за исключением малочисленных интеллигентских кругов, приветствовала Муравьёва. В нём видели русского витязя, богатыря, патриота России.
Газеты тех времён писали:»А Муравьёв хват! Вешает да расстреливает! Дай Бог ему здоровья!».
В кабаках, трактирах, в великосветских салонах произносили хвалу генералу. Слали ему восторженные телеграммы, подарки.
Его сутулая тяжёлая фигура  почти заслонила на политическом небосклоне Александра2, стушевавшегося перед самодержавным диктатором. Дело дошло до того, что Герцен в своём «Колоколе» шутя предлагал Муравьёву сместить царя и сесть на всероссийский престол.
Но генерал был не глупым человеком. Подавляя Польшу, устрашая европейские державы, он видел врага, с которым ему не справиться. Таким врагом стала для него столица Петербург.
Здесь при царе была сильна и с каждым месяцем крепла прозападная партия. В неё входили влиятельные люди : графы Шуваловы ( отец и сын), князь Долгоруков, барон Ливен, Иван Толстой- друзья царя, участники пикников, охоты, салонных вечеров.
Эти люди преклонялись перед Европой,любили ей больше, чем Россию.
В конце-концов они победили, и ненавистный им диктатор, «генерал-вешатель» был отправлен в отставку. Тем более, что восстание было утоплено в крови.
Что тут началось! Как по команде, многие развернулись в своих мнениях до наоборот. Самым ярым врагом Муравьёва стал петербургский генерал-губернатор князь Суворов (внук фельдмаршала А.В.Суворова).
Муравьёва, кроме как изверг,никак не называл, он везде и всюду ругал опального генерала:»Если меня  и его пошлют на тот свет в рай, я попрашусь в ад, лишь бы не быть с Муравьёвым!»
Неистовствовал в своём журнале «Современник» Некрасов, обличая Муравьёва самыми бранными словами. Почти вся Россия отвернулась от вчерашнего своего кумира. А он поселился в своём имении под Лугой, копался в грядках, в саду, писал «Воспоминания» и клубнику запивал сливками. Был совершенно равнодушен  к тому, что о нём писали, о чём сплетничали в салонах.
Вскоре о нём забыли...Но как говорится-ничто не вечно под луной.
4 апреля 1866 года во время прогулки Александра2 на Дворцовой набережной на него было совершено покушение. Странный террорист Каракозов, медленно целившийся в царя, неторопливо крутивший револьвер, был схвачен полицией и водворён в мрачный  каземат Петропавловской крепости.
Было это в 4 часа, а в 5 часов весь Петербург высыпал на улицы, кричали «Ура!», обнимались, радовались чудесному спасению монарха.
На следующий день о событии узнала вся Россия, произошло небывалое.
Города, народности, сословия стали состязаться в выражении патриотических чувств. Слали телеграммы, письма, дарили царю подарки, приветственные адреса, иконы по случаю  чудесного спасения.
В церквах служили молебны, проводили митинги.
Рабочие, студенты спешили заявить свою радость, не остались в стороне даже гимназисты.
Многочисленная колонна московских студентов с пением национального гимна отправилась к памятнику Минину и Пожарскому.
Газеты выходили с аршинными заголовками.
Ликование было искренним уверяют многие очевидцы тех событий, но каждый очень старался, чтобы его чувства были на виду, замечены. Каждый боялся, что его восторг не будет замечен, что могут подумать, что он не рад. Все относились друг к другу с подозрительностью. Появились какие-то пьяные, которые ревниво следили за тем, чтобы каждый кричал «Ура!», не снявших шапку, избивали. Во всём чувствовалась опытная рука неведомого режиссёра. Прозападно настроенные и сверх патриотические партии в окружении царя сплотились и в один голос стали требовать навести порядки в России и столице, заткнуть рот газетным писакам, прижать хвост нигилистам, революционерам, приструнить либералов, поставить на место интеллигенцию.
Многие поняли, что им не будет пощады. Всякий носивший синие очки и длинные волосы, выписывавший «Современник» и читавший роман «Что делать» чувствовал себя век закона.
Герцен, например, был убеждён,что правительство «будет косить направо и налево, косить...врагов, косить освобождающееся слово, косить независимую мысль...».
Надвигалась месть, многодневное ожидание этой мести буквально лишало рассудка самых трезвых и преданных людей.
Щедрин писал о том времени:»Петербург погибал!...надо было слышать, что тогда припоминалось, отмщалось и вымещалось! Если вы имели с вашим соседом процесс, если вы дали взаймы денег и имели неосторожность напомнить об этом, если вы имели несчастье доказать дураку, что он дурак, подлецу-что он подлец…- то просто -напросто означало, что вы сами вырыли себе под ногами бездну. Вы напомнили об этих ваших преступлениях и с ужасом ожидали кары...»
Этот всеобщий испуг дошёл до невероятных размеров. Когда стало известно, что во главе следственной комиссии царь поставил самого страшного в России человека-генерала Муравьёва.
Если Муравьёв-значит , конечно, пощады не будет. Этот никого не милует. Все были уверены, что Муравьёв, сравнявший с землёй деревни, разорявший костёлы, никому пощады не даст. Все ждали кары.
И Муравьёв стал принимать меры:лишились кресел многие высокопоставленные чиновники, князья. графы, в том числе и князь Суворов.
«Если он так расшвырял этих князей и министров, что же он сделает с нами?» - в ужасе спрашивал себя рядовой радикал, и им мерещились дыбы, бичи, топоры. Это был массовый психоз, паника захватила всех…
Писатели, журналисты, артисты, редакции газет и журналов спешили выразить царю свою преданность. Даже «Искра» не удержалась.
Паника росла. Все спешили задобрить генерала Муравьёва, те, кто вчера называл его самыми грязными и бранными словами, теперь слали ему письма, подарки, иконы. Его избирают почётным членом Английского клуба, редкая историческая почесть, которой удостаивались единицы: Кутузов, Паскевич, Ермолов...
Некрасов, который только вчера звал на борьбу молодёжь с тиранами, пишет Муравьёву хвалебную оду. В ней были и такие слова:»Ваше сиятельство, не щадите виновных!».
Барон Дельвиг сообщает в своих воспоминаниях:»На торжественном обеде к Муравьёву подходит Некрасов и просит позволения сказать свой стихотворный привет, Муравьёв разрешил, но даже не повернулся к нему, продолжал курить свою трубку. Он словно не заметил Некрасов!
- Ваше сиятельство, позвольте напечатать?-спросил Некрасов.
- Это ваша собственность, сухо ответил Муравьёв,-и вы можете располагать ей, как хотите!
- Но я прошу вашего совета!-настаивал Некрасов.
- В таком случае, не советую!-отрезал Муравьёв.
Вот такие времена бывали в истории России!
А разве они не напоминают о наших заблуждениях? Разве  мы не были столь доверчивы? Разве мы не были в плену массового идолопоклонства?
Мы на высочайший пьедестал воздвигали своих кумиров- Горбачёва, Ельцина. А потом в общей толпе ниспровергали их…
С удивлением и оторопью , душевным параличом наблюдали, как меняли свои убеждения в зависимости от доступа к власти те, кто вчера истошно звал нас к сияющим вершинам…
Медленно мы умнеем и мудреем!  Да и у истории не способны учиться!…
«Повальное безумие- не такая уж редкость!»-писал Виктор Гюго.
А наш прославленный бард Булат Окуджава пел:»Дай Бог слепым глаза вернуть!».
Оказывается, народ, даже целые народы не так уж трудно сбить с толку, увлечь на ложный путь, лишить здравого рассудка, да и просто запугать, утопить во всеобщей панике.
Апрель 2013 года. Сентябрь 2022 года.