Талерглфский альманах

Талергофский альманах: Пропамятная книга австрийских жестокостей и насилий над карпато-русским народом во время Всемирной войны 1914-1917гг. Вып.1-4, Львов. Издание „Талергофского комитета", 1924-1932
***
Терезин часто мне снится мертвецкой, наполненной сырым, удушливым воздухом, a Талергоф является в виде змея, который, как когда-то Лаокоона с его детьми, окутал своим упругим телом пропадающую в муках массу людей. - В. Ваврик. Львов, 25.IX. 1930. Талергофский альманах. вып.4
***
В моей домашней библиотеке есть все выпуски "Талергофского альманаха", собранные в книгу "Военные преступления Габсбургской монархии 1914—1917гг." и переизданные в Соединенных Штатах к 50-летию трагедии. Ее опубликовал активист карпатско-русского движения Петр Гардый, посвятивший ее погибшему в Талергофе священнику Олимпию Полянскому из села Юровцы Сяноцкого уезда и "всем убитым, замученным и пострадавшим от австро-венгерского террора во время Первой Мировой Войны". Я купил эту книгу на интернет-аукционе — толстенный том, не уступающий по объему Библии. Каждая страница пропитана страданием и кровью.
"Вот видите, на этих деревьях перед окнами висели заподозренные в "русофильстве". Так прямо на деревьях вешали. Сутки повисят, снимут — и других на них же вешают…А шпионов развели австрийские власти массу. На заборах, стенах — всюду висели объявления с расценками: за учителя — столько-то, за священника — столько-то, за крестьянина цена ниже и т.д. И достаточно было одного голословного доноса, чтобы несчастного схватили и бросили в тюрьму либо придали казни", — такими картинами переполнен "Талергофский альманах"...
Истории от Олеся Бузины. Забытый геноцид русских в Украине. 7 августа 2009г.
https://buzina.org/povtorenie/2220-zabytyi-genocide.html
Предисловие: Собранные в этой книге материалы, документы и показания свидетелей, являются веским обвинительным актом в отношении бывших государственных руководителей, политиков и военачальников Австро-Венгрии, периода I-ой Мировой Войны, как и непосредственных преступников — офицеров, солдат и жандармов. Военные преступники никогда и никем не были судимые. Над виновниками и вдохновителями преступлений никогда не состоялся суд наподобие Международного Суда в Ньюрнберге, после II-ой Мировой Войны. Следовательно — об этих преступлениях общественность мира почти ничего не знает. Ознакомившись с содержанием этой книги, приходим к выводу, что за 25 лет до гитлеровских преступлений, совершались подобные преступления австро-венгерской администрацией, военщиной и жандармами. Злодеяния совершались над мирным населением края бывшего в то время составной частью Австро-Венгрии. Совершались эти преступления в отношении только той части населения, которая называла себя: Русинами, Руснаками или Русскими, и являлась автохтонным населением родной земли! Пусть эта книга, посвященная памяти десятков тысяч убитых и замученных неповинных людей, разъяснит многим, что предвестником Освенцима, (Аушвица), Дахау, Треблинки, и сотен лагерей смерти в гитлеровской Германии, были концентрационные лагери: Талергоф, Терезин и другие в монархии Габсбургов, под владичеством Франц-Иосифа I-го. Пусть эта книга разъяснит многим, что систематическим, усовершенствованным методам убийств в гитлеровских концлагерях, предшествовали хаотические, зверские расправы по селам и городам б. Габсбургской монархии. Пусть эта книга напомнит о том, что было время, когда сыновья брошены были на фронт воевать и защищать престол монарха тогда, как над их родителями и родными совершались насилия и убийства, в имени того же монарха - Петр. С. Гардый. Военные преступления Габсбургской монархии 1914-1917гг. Галицкая Голгофа. Trumbull, Conn., U.S.A. 1964г., 773c.
***
Предисловие к первому выпуску Предлагая благосклонному читателю первую книгу о страданиях русского народа Прикарпатья во время мирового пожара, мы должны предупредить его, что в этой книге будет отведено место только тому историческому материалу, который в воображении читателя должен нарисовать яркую и полную картину австро-мадьярского террора, творившегося над русским народом у него дома, в Галичине, Буковине и Угорской Руси, в самом начале великой войны, в 1914 году. Введем его пока в тот первый период войны, который в отношении Галичины ознаменовался поcпешным отходом австро-мадьярских войск за р. Сян, и дальше за Дунаец. Делаем это по следующим соображениям. Одним из самых важных побуждающих обстоятельств является то, что этот период, хотя и связан во многих случаях органически с понятием концентрационных лагерей для русских людей в глубине Австрии, в общей сложности всех тяжелых явлений безпощадной кровавой расправы и при той безмятежной широте мучительной картины нечеловеческого издевательства и политического террора над неповинным русским народом, несравненно грандиознее и ярче в истории обширнейшей мартирологии карпаторусского народа во время войны, чем самые ужасные минуты страданий десятков тысяч русских во всех концентрационных австрийских лагерях. Талергоф, Терезин, Вена и другие места заключения русских страдальцев — это все-таки известная система террора, в них были определенные условия, была своя форма, одним словом — все то, что легче дается формально установить и определить. Ибо одно указание на характерные явления, с особенной яркостью выделявшиеся на фоне мученической жизни заключенных, дает уже представление о целом комплекс тех факторов, благодаря которым приходилось страдать талергофцам или терезинцам физически и нравственно. А наоборот, весь ужас и мучения, перенесенные русским населением в Австро-Венгрии, главным образом, на первых порах войны, т.е. до момента вытеcнeния русской армией австро-мадьярских вoйcк за Дунаец и по ту сторону Карпатского хребта, не имели предела: это была сплошная полоса неразборчивого в средствах, безсистемного террора, через которую прошло поголовно все русское население Прикарпатья.
Черная гроза военного и административного австро-мадьярского террора, клокотавшая над русским населением в Галичине, Буковине и Угорской Руси в этот первый период войны, была настолько свирепа, что вполне подтвердила то мнение, какое постепенно стало утверждаться за испытавшими первые ее приступы, a затем очутившимися в концентрационных лагерях в глубине Aвстрии, как о более счастливых.
Слишком велики и безконечно жестоки были страдания карпато-россов в этот первый периoд войны на их-же прадедовской земле, у них-же дома. На них мы должны остановиться ближе. Это тем более необходимо, что с каждым годом, отделяющим наши дни от того жестокого в истории русского народа времени, память о нем начинает тускнеть и затираться в народном сознании.
А к тому-же, в то время, как о ужасах концентрационных лагерей писалось сравнительно много в начале войны в русской, швейцарской, итальянской, французской и даже немецкой (coциaлистической) печати, а после войны появились более или менее обстоятельные сведения в галицко-русских и американских печатных изданиях, — о австро-мадьярских зверствах над неповинным ни в чем русским населением, находившимся под властью Австрии, совершаемых на местах, писалось очень мало и к тому-же случайно, отрывочно, а главное — противоречиво. Все те случайные сведения об этом жестоком периоде, какие попадали в печать, не могли претендовать на полноту и элементарную безпристрастность именно потому, что были современными и писались в исключительно болезненных общественных условиях, в обстановке непосредственного военного фронта. Современные газеты сплошь и рядом пестрели по поводу каждого отдельного случая этой разнузданной расправы сведениями беззастенчиво тенденциoзногo характера. Этой преступной крайностью грешила, за редкими исключениями особенно галицкая польская и „украинская" печать. В ней вы напрасно будете искать выражения хотя-бы косвенного порицания массовым явлениям безцеремонной и безпощадной, без суда и без следствия, кровавой казни наших крестьян за то только, что они имели несчастье быть застигнутыми мадьярским или немецким (австрийским) полевым патрулем в поле или в лесу и при допросе офицера-мадьяра или немца, непонимающего совершенно русского языка, пролепетали фатальную фразу, что они всего только "бедные руссины"! А что после этого говорить о таких случаях, когда перед подобными "судьями", по доносу в большинстве случаев жалкого „людця"-мазепинца, целые села обвинялись в откpытом "pyccoфильстве"? He редко кончались oни несколькими разстрелами, а в лучшем случае сожжением села. Широкая публика об этом не могла знать подробно в те знойные дни всеобщего военного угара, а еще меньше она знает сейчас.
И поэтому ясно сказывается именно та необходимость, чтобы раньше, чем писать об ужасах Талергофа, и на эту кровавую полосу страданий русского народа у подножья родных Карпат бросить больше света и попристальнее взглянуть на нее. Она настолько выразительна и, пожалуй, исключительна в истории недавней военной мартирологии Европы, что было-бы заметным упущением с нашей стороны не остановиться на ней ближе в отдельнoй первой книжке, не указать на то, что нe только предварило Taлepгoф и ему сопутствовало, но было куда ужаcнеe Талергофа. Об этом и будет говорить предлагаемая первая часть „Талергофского Альманаха".
В этой книге читатель найдет разнородный материал, правдиво и рельефно рисующий грозную картину страданий Галицкой и Буковинской Руси, и сложившийся из политико-общественных очерков, статей, отрывков из дневников разных лиц и, наконец, из беллетристических разсказов и стихотворений, написанных на фоне переживаний обездоленного народа в первом период войны. От его внимания не ускользнет тоже явное указаниe на то, кто из соседей и даже родных братьев сознательно прилагал свою руку к этому страшному преступлению австрийских немцев и мaдьяр над нашим народом.
И только в последующих выпусках „Талергофского Альманаха" будем постепенно знакомить нашего читателя с дальнейшей историей жестокого мучения окраинной, Карпатской Руси, со всеми ее подробностями; посвятим серьзное внимание непрекращавшемуся ужасу над русским народом и в других периодах войны, как тоже на чужбине, вдали от родных Карпат, вдали от прадедовской земли. В них мы отведем достаточное место описанию мученического заточения сознательнейшей части карпато-русского народа в Taлepгoфе, Терезин и др. концентрационных лагерях в глубине Австро-Венгрии и в то-же время в отдельном выпуск постараемся вернуться к тому жуткому австро-венгерскому террору, какой с половины 1915 года, после отхода русских войск из пределов Карпатской Руси за р. Збруч и Стырь, с новым ожесточением бушевал повсеместно в русской Галичине и Буковине.
Принимаясь за работу над составлением „Талергофского Альманаха", мы здесь в общих чертах указали на порядок и схему нашего труда. Из этого читатель видит, что в нем не об одном Талертофе будет речь. Наша задача значительно шире и многостороннее. Почему и название нашей книги о страданиях карпато-русского народа во время великой мировой войны является лишь символическим, относительным. Оно заимствовано из одной лишь частности мартирологии нашего народа, по своей яркости оказавшейся до известной степени отличительным послевоенным внешним признаком для русского национального движения в Прикарпатьи. Характерная частность, указанная в заглавном месте нашей книги, должна быть глубокомысленным идейным символом для общей картины, рисуемой нами в отдельных выпусках "Альманаха".
Никто не скажет, что наша задача легка. Она и тяжела, и глубокоответственна. Здесь мы должны охватить и передать отдельные и знаменательные явления этого жуткого для нашего народа времени и из обилия тысячных случаев безчеловечного насилия соткать верную и яркую памятную картину того, как страдал карпато-русский народ во время войны, под игом б. Австро-Венгрии.
Наша задача тяжела еще потому, что она прежде всего ответственна, как перед лучшим будущим нашего народа, так тем более перед великой памятью его мученического героизма, проявленного им в неравной борьбе с безпощадным и сильным противником за свои особые права сознательной нации. Это обстоятельство и требует от нас, чтобы составленная нами мартирология карпато-россов была в тоже время и книгой глубокого национального воcпитaния будущих поколений нашего народа.
В заключение необходимо заметить, что фактический материал, собранный в настоящей книге далеко еще не полный и не исчерпывающий вполне данную жуткую историческую картину, но в этом виноваты, с одной стороны, весьма скудные материальные средства, которыми располагала в данном отношении редакция, с другой-же — достойная сожаления инертность или запуганность самих участников и жертв данных исторических событий, не сознавших своей обязанности передать и запечатлеть их письменно для памяти грядущих поколений. Эти невольные упущения и изъяны будут пополняемы, в меру получения новых сведений и матepиалов, в дальнейших выпусках книги, в качеств особых приложений, а, может быть, даже в вид отдельных очерков и дополнений.
Талергофский альманах: Пропамятная книга австрийских жестокостей и насилий над карпато-русским народом во время Всемирной войны 1914-1917гг. Вып.1-4, Львов. Издание „Талергофского комитета", 1924-1932
https://talergof.org.ua/
https://vk.com/doc399489626_448627015 вып.1
https://vk.com/doc399489626_448627043 вып.2
https://vk.com/doc399489626_448627083 вып.3
https://vk.com/doc399489626_448627109 вып.4