Алексей Васильевич Алёшин, проучившись чуть больше года, 20 июля 1941 года был досрочно выпущен из Рязанского военного пехотного училища. Приказом всем выпускникам без экзаменов было присвоено звание лейтенанта.
Почти весь выпуск направили во вновь формирующуюся дивизию. Алексей получил под свою команду пехотный взвод.
20 августа его полк в товарных вагонах отправили к Смоленску. Потом прошел слух, что полк будет переброшен под Ельню. Во время движения информация о месте назначении всё время менялась.
На подъезде к Ельне эшелон подвергся авиационному нападению. Фашисты бомбили железную дорогу весь день, пока не стемнело. Лишь к восьми вечера немецкие самолёты улетели.
Алексей попытался собрать в одном месте тех, кто остался от его взвода. Набралась человек десять. Однако вокруг Алексея собралось еще около пятидесяти красноармейцев из других подразделений. Многие из них были без оружия.
Вагоны ярко горели. Алексей приказал красноармейцам собрать все целое имущество, разбросанное вокруг вагонов. Минут через двадцать они принесли штук десять вещмешков, котелки, сапёрные лопатки, скатки шинелей и, самое главное, двенадцать винтовок.
Алексей построил красноармейцев в две шеренги и пересчитал. В строю оказалось пятьдесят три бойца. Тридцать пять из них были вооружены винтовками. К ним подошёл уставший майор средних лет и приказал следовать в сторону Ельни к узловой станции.
По дороге к колонне Алексея примкнули ещё около тридцати красноармейцев из их эшелона. Кроме того, на самой станции отряд пополнился еще на тридцать семь человек. Почти все они были с оружием. Теперь вместе с Алексеем он насчитывал сто двадцать четыре человека. Людей надо было покормить, и Алешин пошёл выяснить, как это можно сделать.
Здесь 23 августа его встретил капитан Казанцев, молодой и весёлый командир батальона, от которого после продолжительных боёв осталось чуть больше сотни красноармейцев. Алексей доложил ему о случившемся, и был тут же назначен командиром роты, которой стала считаться группа его бойцов.
Казанцев отвел новой роте своего батальона позицию, которую ей предстояло оборонять. Алексей разбил своих бойцов на три взвода по сорок красноармейцев в каждом. Из сержантского состава назначил командиров и старшину.
За неделю боёв полк, в который попал Алексей, потерял больше половины личного состава. Зато имелось много оружия, как советского, так и трофейного.
Алёшин получил шесть станковых пулемётов Максима и два ручных пулемёта Дегтярёва. Казанцев выделил ему ещё два немецких пулемёта МГ-34, пять ящиков противопехотных и два ящика противотанковых гранат, а также три ящика бутылок с зажигательной смесью. Бойцы называли их коктейлем Молотова. На отражение одной хорошей атаки этого должно было хватить.
Вместе с командирами взводов Алексей распределил оружие и боеприпасы. Подправили окопы, вооружили людей.
Наконец, подвезли обед, хотя было уже утро. Зато солдаты впервые за два дня попробовали горячей пищи.
Не то позавтракав, не то пообедав, стали ждать немецкую атаку. По словам Казанцева, выходило, что обычно фашисты атакуют три раза в день – в десять утра, в обед и в четыре часа пополудни. Однако в этот день все оставалось тихо. Без происшествий прошла и следующая ночь. Не было авианалётов. Слышны были только пристрелочные выстрелы вражеских миномётов.
Воспользовавшись затишьем, Алексей собрал командиров взводов. Он напомнил им, что в роте больше ста необстрелянных красноармейцев. С ними нужно провести беседы, поддержать морально, рассказать примеры из собственного опыта. Для пользы дела можно и приврать.
Кроме этого он попросил найти в роте ворошиловских стрелков. Таких специалистов оказалось семеро. Алексей собрал их и провел инструктаж, поставив особые задачи в бою, а именно уничтожение минометчиков, пулемётчиков и немецких командиров.
Утром 25 августа начался артиллерийский обстрел. К обеду немецкая авиация несколько раз проутюжила их окопы. После полудня на позиции роты двинулись немецкие танки и пехота. После авиационных налётов и артиллерийских обстрелов в роте осталось девяносто три способных воевать красноармейца.
Сверху предупредили, что артиллерийской поддержки не будет. У артиллеристов снаряды на вес золота. Поговаривают, что каждым выстрелом распоряжается едва ли не сам командующий армией лично.
Началось. Бойцы дружно встретили наступление врага. Позиции роты при поддержке пехоты атаковали шесть лёгких и четыре средних танка. Капитан Казанцев из резерва командира полка прислал Алёшину два расчёта с противотанковыми ружьями. Хоть какая-то, но артиллерия. Патрон калибром 14 мм приносил ощутимый урон лёгким и средним немецким танкам.
Красноармейцы выдержали первый натиск. Благодаря бронебойщикам и метателям гранат, удалось подбить все шесть лёгких танков, а пулемётчики оттеснили пехоту. Сначала донимали миномёты, но потом стрелки, выделенные Алексеем, потихоньку заставили их замолчать.
Два средних танка прорвались на позицию роты, но бойцы закидали их коктейлем Молотова. Еще два танка хотели проскочить с правого фланга. Один подожгли бронебойщики, а другой бойцы из соседней роты. Им сегодня тоже досталось.
Поздно вечером атака немцев захлебнулась. Под началом Алёшина осталось семьдесят три красноармейца. Многие были ранены, но не желали уходить с поля боя. Алексею осколком мины рассекло кожу через весь лоб до виска. Его перевязал санитар. Рана пустяковая, зато вид геройский.
Рано утром 26 августа немцы снова начали артподготовку. Потом прилетели самолёты и стали утюжить окопы. Алексею не повезло, рядом разорвалась авиационная бомба. Одним осколком ему перебило правую ногу, а второй попал в грудь. Как только его погрузили в санитарную автомашину, он почти сразу потерял сознание.
Алексея успели эвакуировать в медсанбат. Оттуда он попал в госпиталь под Москвой, расположенный в бывшей сельской школе. Название села он не запомнил. Его койка стояла в небольшом спортзале.
В госпитале Алексей провел шестьдесят девять дней. Только через три недели он окончательно пришёл в себя и стал разговаривать. У него была большая кровопотеря и серьёзное ранение в грудь. С ногой было лучше. Осколок не повредил кость, но задел какой-то важный сосуд, что и привело к огромной кровопотере.
Однажды в госпиталь прибыл какой-то очень важный чин. На нем был генеральский китель, но без знаков отличия. Его сопровождали генерал-лейтенант, майор и главный врач госпиталя.
Майор был молодым, высоким и красивым. И постоянно улыбался. Алексей от нечего делать наблюдал за ним. Он улыбался каждые пять минут. Улыбка длилась около минуты. Затем пять минут без улыбки, и опять минута - огромная, красивая улыбка. Алексей догадался, что у майора нервный тик. Впоследствии в приватной беседе это подтвердил и главный врач госпиталя.
Между тем, гражданский генерал стал подходить к раненым, а улыбчивый майор задавал вопросы: фамилия, звание, должность?
Всем рядовым и сержантам майор вручал медаль «За Отвагу». Рядом с Алёшиным лежал старшина Филипчук. Его этот гражданский наградил орденом Красной Звезды. Говорили, что это был член Военного Совета Западного фронта.
Когда очередь дошла до Алексея Алёшина, он представился: лейтенант, командир роты. Генерал подумал минуты три и затем произнес:
- Орден Красного Знамени.
После этого посмотрел на майора, и добавил:
- Командир роты должен быть хотя бы старшим лейтенантом.
Тот кивнул и всё записал.
Последний раненый, к которому подошло высокое начальство, лежал без сознания. Главный врач что-то тихо сказал генералу, и они отошли. Еще раз поздравив всех с получением высоких наград Родины, генерал со свитой направился к дверям.
В палате было восемнадцать раненых, наградили семнадцать. Пятнадцать медалями и двоих орденами. Утром следующего дня тот, кого обошли с наградой, умер. Кто-то из красноармейцев зло пошутил: «Обиделся». Вот такой он солдатский юмор.
Примерно через месяц Алексей стал садиться на кровать, еще через некоторое время ему разрешили вставать, а потом и ходить. 5 ноября его выписали из госпиталя. Раны еще не очень хорошо затянулись, поэтому ходить ему приходилось с палочкой. Зато Алексей получил десять дней отпуска, не считая дороги.
Ехать ему оказалось недалеко. Отца, работавшего мастером на железной дороге, из Рязани перевели на узловую станцию в подмосковный город Раменское. Мать поехала с ним и устроилась работать на местную текстильную фабрику «Красное Знамя». Родителям выделили комнату в семейном общежитии. Так, что на дороге Алексей сэкономил.
Забегая чуть вперед, стоит отметить, что в 1942 году отец поменял их дом в Рязани на дом в Раменском. С обменом ему помогло руководство железной дороги. В Рязани у них был большой земельный участок, размером в пятьдесят соток. А в Раменском земли оказалось всего пятнадцать соток, но зато дом был почти в два раза больше. Он находился на улице Четвертая Пролетарская.
Мать с отцом очень гордились сыном. За три месяца он стал старшим лейтенантом и был награждён боевым орденом. Алексей не стал говорить родителям, каким образом его наградили.
На второй день его пребывания в Раменском к Алексею пришёл представитель парткома комбината «Красное Знамя» и попросил выступить перед рабочими. Алексей сразу согласился. Тот, правда, предупредил, что говорить о нехватке продовольствия и боеприпасов не стоит. О том, немец жмёт по всем направлениям танками, тоже не надо. За это могут арестовать.
Алексей выступил хорошо. Смотрелся он очень внушительно - в портупее, на поясе кобура с пистолетом, на груди орден Красного Знамени и нашивка за тяжёлое ранение, три кубаря на петлицах, на лбу к левому виску большой шрам от осколка мины, в руках железная палка.
Речь его была оптимистичной, и сводилась к главному: «Москву не отдадим! Мы победим! Победа будет за нами!».
Правда, один старый рабочий задал вопрос, почему немцы так близко подошли к Москве? Как будто старший лейтенант может на это ответить! Тут и маршалы ответить не смогут. К рабочему подошёл какой-то начальник, и мужчина свой вопрос снял.
На собрании Алексей познакомился с девушкой Таней. Ну и, как водится, они влюбились друг в друга. Всё свободное время молодые люди теперь проводили вместе. Десять дней пролетели,как один день, им повезло отца и мать вызвали в ночь на работу и комната родителей была свободна. Сначала ребята долго целовались. Но время поджимало. Алексей заторопился. Они слились в экстазе. Опыта в любви у них не было, и первый раз получился скомканным, они даже раздеться до конца не успели. Но они сразу повторили, учтя прежние ошибки. Так продолжалось несколько раз, пока не зазвенел будильник.
Алексей встал, быстро умылся, оделся. Татьяна пошла его провожать. Они простились на перроне. Отец посадил его на идущий в Москву эшелон. Алёшин опять поехал на фронт.
16 ноября он был уже на сборном пункте в районе Клина, где после боев стоял на переформировании 365 стрелковая дивизия. Алексея опять назначили командиром роты.
Ранним утром 6 декабря части дивизии начали контрнаступление под Клином. Рота Алёшина оказалась в первых рядах наступающих.
С ожесточёнными боями наши войска занимали один населённый пункт за другим. 15 декабря освободили город Клин. Рота Алёшина хоть и вела здесь бои, в освобождении самого города не участвовала.
Наступление продолжалось, потери были очень большими. Алексея даже представили к награждению орденом. Получить его на передовой он не успел. 21 декабря Алёшин был ранен. Пострадали живот и левое плечо. Обе раны были серьезными, и Алексея снова отправили в госпиталь.
По иронии судьбы госпиталь оказался тем же самым, где он залечивал свое первое ранение. Только вот из прежнего медицинского персонала остались лишь одна санитарка и две медсестры. Остальных сотрудников госпиталя вместе с ранеными расстреляли прорвавшиеся фашисты. Село очень скоро освободили, но сделать свое ужасное дело немцы все-таки успели.
Об этом Алексею, когда он пришёл в себя, рассказали чудом уцелевшие медсёстры. Ранение в живот у Алешина оказалось очень тяжелым, операция шла долго: что-то отрезали, что-то подрезали, но починить сумели. С рукой тоже все было непросто. Пуля застряла в ключице, и потребовалась еще одна операция.
Через месяц, когда дела пошли на поправку, Алексей сообщил родным и Татьяне, что находится в госпитале, но приезжать к нему пока не нужно.
Однако мама и Татьяна через пару недель всё равно приехали. Они сняли комнату в соседнем с госпиталем доме.
В одну из ночей Алексей тайком пробрался к Татьяне. Они так сильно любили друг друга, что у него разошлись наложенные на раны швы. Главный врач госпиталя орал, как потерпевший, минут двадцать, но потом Алексея отвезли в операционную и наложили новые швы. Маме и Тане тоже перепало от главврача. Их обеих он отругал и выгнал из госпиталя, велев ехать домой.
Алексея и ещё нескольких красноармейцев, лежавших в госпитале вместе с ним, наградили орденами и медалями. Алёшину вручили орден Красной Звезды.
На этот раз восстановление после ранения заняло восемьдесят восемь дней. После выписки Алексей вновь получил десять дней отпуска.
Домой он приехал 19 февраля 1942 года. Татьяна рассказала ему, что находится на четвёртом месяце беременности. Поначалу ее мать была против ребенка, но потом подумала, война идёт, всё может случиться.
Алексей и Татьяна зарегистрировали свои отношения в Раменском ЗАГС. На свадьбу звать никого не стали. Посидели дома вместе родителями и двумя ближайшими соседями. Немного выпили, закусили и разошлись. Отец ушёл в ночь на работу, мать тоже работала в третью смену.
Родители отнеслись к молодой паре с уважением и вниманием, поэтому все дни после регистрации брака выходили работать в ночь. Было решено, что после отъезда Алексея на фронт Татьяна пока будет жить у своих родителей в доме на улице Первомайской. Менять обстановку беременной не было смысла. Мать у неё работала учительницей, и дома бывала чаще.
Первого марта Алексей Алешин вновь поехал на фронт. Он получил назначение в 30-ю армию, в это время она вела наступательные бои за Ржев. В штабе армии его распределили в 494 стрелковый полк 174 стрелковой дивизии.
В расположении полка Алешин представился его командиру. Им оказался невысокий майор средних лет. Изучив боевой опыт Алексея, майор предложил ему возглавить батальон. Обстрелянных командиров в полку не хватало. Однако Алешин отказался, сославшись на то, что ему всего лишь 20 лет, и для командования батальоном он еще слишком молод.
В ходе разговора выяснилось, что они вместе с командиром полка воевали в 365 стрелковой дивизии. Алексей рассказал о том, как был ранен и попал в госпиталь. Комполка вспомнил, что в тех боях, командуя батальоном, он чудом вышел из окружения.
Майор достал фляжку и две кружки:
- Помянем наших погибших товарищей.
Выпили не чокаясь. Потом командир налил ещё по одной:
- За Победу!
Майор поставил пустую кружку на стол и сказал:
- А теперь ступай в первый батальон и принимай первую роту.
Командира батальона звали Дмитрий. Капитан лет тридцати, чуть выше среднего роста, среднего телосложения, но уже весь седой, с орденом Красного Знамени на гимнастерке. Он ввел Алёшина в курс дела и поставил боевую задачу на следующий день.
Утром продолжилось наступление, знакомиться со своими взводными командирами и старшиной роты Алексею пришлось прямо во время боя.
Когда наступило затишье, Алёшин напомнил старшине, чтобы у солдат всегда была горячая пища и наркомовские сто грамм. Старшина обещал.
Алексей находился в первом взводе, когда начался налёт немецкой авиации. Большим осколком авиабомбы командиру взвода оторвало голову. Она упала Алексею под ноги, губы продолжали шевелиться, что-то произносить, а глаза смотрели на него, не мигая. Тут на выручку пехоте подоспели наши истребители, и вражеские бомбардировщики отправились восвояси.
Утром вновь начала работу полковая артиллерия. Это был уже не сорок первый год, у нас была теперь и артиллерия, и снаряды, и авиация, да и солдаты были вооружены намного лучше. После артиллерийской подготовки войска пошли в наступление.
По цепочке передали, что тяжело ранен комбат. Командир полка приказал Алёшину принять командование батальоном.
Наступление продолжалось. Правда, шло оно тяжело. Враг упорно сопротивлялся. Случалось, что одна деревня не раз переходила из рук в руки. Тем не менее, пусть медленно, но наши войска продвигались вперед.
Алексей неплохо командовал батальоном, по крайней мере, нареканий со стороны командира полка не было. Повоевать Алёшину и на этот раз пришлось недолго. 22 марта позиции полка снова подверглись сильному авиационному налёту. Одна из бомб разорвалась рядом с Алексеем, взрывной волной его отбросило в сторону. Один осколок застрял в голове, второй попал в бедро. Алёшин потерял сознание.
Очнулся он только через пять дней в армейском госпитале. Осколки из головы и бедра уже извлекли. «Ну всё, отвоевался», - подумал тогда Алексей. Однако его лечащий врач сказал, что через пару месяцев он поправится, отметив при этом, что Алёшин родился в рубашке. Отчасти это Алексея успокоило, инвалидом тоже становиться не хотелось.
31 марта наше наступление было остановлено, и войска перешли к позиционной обороне.
В начале апреля в госпиталь приехал какой-то генерал, вручил ордена и медали. Трудно сказать, какими критериями он руководствовался, раздавая награды. Видимо, все зависело от звания и должности. Рядовые и сержанты получили медали «За Отвагу», командиры до капитана ордена Красной Звезды. Майор, командир танкового батальона, раненый и обгоревший, был награжден орденом Красного Знамени.
Алексей не считал свою награду вполне заслуженной. Ему казалось, что в госпиталях генералы раздают ордена и медали направо и налево. Это было не совсем так. К тому же в России испокон веков награждали солдат, получивших ранения в бою за Родину.
Пока он лежал в госпитале, в газете «Красная Звезда» была опубликована статья об истории награждения раненых солдат в разное время и в разных странах. Она очень повлияла на Алексея. Действительно, ты же пострадал за свою Родину. Почему она не должна тебя за это наградить?
В госпитале Алешин провел восемьдесят один день. На долечивание его хотели направить в военный санаторий. Вместо санатория он попросил краткосрочный отпуск. Медицинская комиссия пошла ему навстречу.
11 июня Алексея выписали из госпиталя, и он поехал домой. Отец уже поменял дом в Рязани на жилье в Раменском и теперь занимался ремонтом, приспосабливая его под себя. Татьяна, будучи на восьмом месяце беременности, переехала жить к Алёшиным, чтобы ребенок родился в доме мужа. Алексей надеялся, что она родит, пока он будет в отпуске. Он очень хотел стать отцом. Но доктор сказал, что это произойдет не раньше начала августа.
Отпуск пролетел, как один день. 25 июня Алешин явился в военкомат. Военком внимательно прочитал заключение врачей и направил его на прохождение медицинской комиссии.
Врачи признали Алексея годным к нестроевой службе с ограничением. Военком предложил ему пару месяцев поработать в военкомате, а потом опять пройти медицинскую комиссию. Алёшин с радостью согласился.
Работа в военкомате была тяжёлой, приходилось ездить по всему району. Работали без выходных с утра до поздней ночи. Зато родители и жена знали, что домой Алексей придет живой.
Вечером 4 августа Татьяну увезли в роддом, а ранним утром следующего дня она родила мальчика ростом 53 сантиметра и весом 3 кг 600 г. Малыша решили назвать Василием в честь отца Алексея.
Два месяца тоже пролетели очень быстро. Алексей за это время даже начал привыкать к размеренной гражданской жизни.
Двадцать пятого августа очередная медицинская комиссия признала его годным к строевой службе, но пока с ограничением. Иными словами служить ему предстояло в тылу.
После медкомиссии военком, знавший, что совсем недавно у Алексея родился сын, разрешил ему ещё пять дней поработать в военкомате. А затем Алешин получил предписание отправиться в Омск для дальнейшего прохождения службы в пехотном училище.
Следующая медкомиссия только через полгода. Возможно, она снимет все ограничения по здоровью.
В Омск Алексей отправился в самый последний день лета, 31 августа. С собой он взял только небольшой чемодан с парадной формой и предметами гигиены, да вещевой мешок с продуктами. Всего 25 дней довелось ему провести с новорожденным сыном, чтобы хоть немного помочь жене после родов.
В Омске, только сойдя с перрона, и, узнав, где находится училище, Алексей без задержки направился к месту службы. В каком-то безлюдном переулке его окружили четыре вооруженных ножами бандита. Они потребовали, чтобы он снял с руки часы и отдал им чемодан и вещевой мешок.
Кроме штатного пистолета ТТ, который был в кобуре на поясе, у Алешина в левом кармане брюк лежал небольшой браунинг, подаренный ему в госпитале старшиной Филипчуком. Алексей правой рукой потянулся кобуре, и одновременно с этим движением левой достал браунинг. Бандиты, видя, что он собирается достать пистолет, бросились на него. Но не тут-то было. Алексей открыл огонь из незамеченного ими браунинга. Двоих он сразил наповал, двое получили ранения.
Засунув пистолет в карман, Алексей пошел было дальше. Но вскоре остановился. Раненых бандитов доставят в милицию, и там они переврут всё по-своему. Он же еще и виноватым окажется.
Прикинув такой расклад, Алешин вернулся на место стычки и добил раненых. Не было у него к ним ни жалости, ни милосердия. Эта мразь грабит и убивает мирных людей, они такие же враги, как и фашисты. Весь советский народ воюет или помогает воевать своей армии, а эти сволочи, обирают и лишают жизни людей, которых он защищает, проливая свою и чужую кровь.
На краю здания стояла бочка с водой. Алексей разобрал пистолет. Основную его часть он бросил в бочку, а затворную раму закинул на крышу какого-то производственного здания.
Добравшись до училища, Алёшин доложил о себе его начальнику полковнику Николаю Дмитриевичу Киселёву. После непродолжительной беседы тот решил назначить его командиром учебного батальона. Это было больше, чем рассчитывал Алексей. Ему казалось, что он снова будет командовать ротой.
Жизнь в Омске текла ровно и размеренно, словно и не было никакой войны. Без артиллерийских обстрелов и авиационных налётов фашистов. Правда, по улицам, ходили в основном одни военные. А ещё до войны люди носили светлую и яркую одежду, а сейчас тёмного или защитного цвета. Да ещё лица у всех серые и озабоченные.
Алексей легко влился в коллектив училища. Уважали его и курсанты, хотя ордена он и не носил. Но три золотых нашивки за тяжёлые ранения и лицо в шрамах говорили сами за себя. К тому же Алексей был хоть и требовательным, но все же справедливым командиром.
В училище он познакомился с молодой поварихой Антониной, красивой девушкой двадцати пяти лет, с шикарными вьющимися длинными волосами. Она была невысокой, всего метр шестьдесят, зато стройной, с небольшой, но очень крепкой грудью. Казалось, надави на нее слегка, сок брызнет. Антонина была вдовой, ее мужа убили ещё в декабре 1941 года. А детей они с мужем народить не успели.
Сначала Алексей с ней просто здоровался. Потом стал перекидываться парой фраз. Дальше – больше. То она попросит его что-нибудь починить, то он попросит добавки для своих курсантов. В общем, вот такая случилась дружба.
Алексей рассказал ей, что женат, и у него растёт сын. Однако он чувствовал, что ей всё равно, и Антонина от него не отступиться. Говорят же, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает.
Так и случилось. Однажды Антонина зашла к нему в комнату, якобы для того, чтобы он починил ей утюг. Пока он смущенно пытался привести свое жилище в порядок, девушка успела полностью раздеться. Как только Алексей выпрямился и повернулся к ней, она прижалась к нему и стала жадно его целовать. Поначалу он сдерживался, но потом не выдержал и стал отвечать на поцелуи.
Антонина всё сделала сама, сама раздела, сама ласкала, сама всё вставила. Он хотел выскочить, но она не дала. Целовала, ласкала его много раз, и Алексей опять проявлял слабину. Ему было так хорошо, что он махнул рукой на мысли о том, что Антонина может забеременеть.
Они не вылезали из постели до самого утра. Алексею уже надо было уходить, а она опять прильнула к нему, и он, как маленький мальчик, снова пошёл у нее на поводу, и чуть не опоздал на построение.
Очередная медицинская комиссия, которую Алексей прошел в декабре, ограничения не сняла. Теперь приходилось ждать марта. Он подумал, что к этому времени животик Антонины будет заметен уже всем. А тут еще жена Татьяна написала, что хочет приехать к нему в Омск.
В ответном письме он посоветовал родителям и Татьяне оставить эту затею. Ехать очень далеко, а его в любую минуту могут отправить на фронт. По дороге в действующую армию он сам обещал заскочить ненадолго домой.
23 февраля 1943 года Алёшину присвоили звание капитана Красной Армии. Служба шла своим чередом. У руководства училища он был на хорошем счету. Остальные командиры, друзья, курсанты - все его уважали.
Случился, правда, небольшой инцидент с вновь прибывшим курсантом-фронтовиком. Он был сыном полка, пока его не отправили в военное училище. Учиться этот парень не очень хотел, а мечтал любым способом вернуться на фронт.
Алексей вызвал его к себе в кабинет. В ходе душевного разговора он рассказал курсанту, что тоже хочет вернуться на фронт, да вот врачи не пускают. Возможно, это случится в марте, после очередной медкомиссии.
- Вот вместе с вашим выпуском тогда и поедем бить фашистов, - пообещал Алексей. – Не торопись, на твой век войны еще хватит. Вернёшься на фронт уже командиром, младшим лейтенантом.
- А вот если выгонят из училища, то не фронт тебе будет, а трибунал, - закончил Алёшин.
Курсант, его звали Аркадий, согласился с доводами Алексея и больше не чудил.
Антонина не оставляла своего любимого в покое. Алешин проводил с ней почти все свое свободное время. Она требовала от него любви по нескольку раз за ночь. Словно хотела отыграться на нём за то, что больше года была одна. Поэтому Алексей постоянно хотел спать. Даже похудел и как-то почернел.
Наконец пришла весна 1943 года. 20 марта медицинская комиссия при Первомайском военкомате города Омска выдала заключение, что капитан Алешин годен к строевой службе без всяких ограничений.
Обрадованный, он надел китель со всеми своими боевыми наградами и отправился на прием к начальнику училища полковнику Киселёв, чтобы напомнить ему об обещании отпустить Алексея на фронт после положительного заключения медкомиссии.
Николай Дмитриевич не стал отказываться от своих слов.
- Через пять дней у нас выпуск, - сказал он. – Вот с ними и поедешь.
Перед выпуском курсанты и командный состав училища получили новую форму. Непривычно было видеть погоны на форме красноармейца и командира. Алексей только месяц поносил шпалу вместо трёх кубарей. А теперь пришлось прикреплять по четыре звёздочки на каждый погон. Но зато новая форма удобнее старой.
Предчувствуя скорую разлуку, Антонина ревела, как белуга. Алексей, как умел ее успокаивал. У него это плохо получалось. Неожиданно Антонина перестала плакать и попросила ласки, хотя живот у нее уже был большой. Но её это не смущало.
Антонина прекрасно понимала, что замуж выйти ей уже вряд ли удастся. За войну молодых девок столько подросло, что у неё нет никаких шансов. Она не просила у Алексея помощи. Просто хотела родить для себя ребенка от любимого человека. Кого Бог пошлёт, лучше девочку.
Алексей простился с ней в училище. Антонина больше не плакала, просто обняла и поцеловала.
Получив направления, на фронт выехали только 29 марта. В Омске ещё была в разгаре зима. 5 апреля прибыли в только что освобождённый Ржев. Там вовсю пахло весной, даже снег уже сошёл.
В штаб 30-ой армии, куда их направили, Алексей привёз пятнадцать младших лейтенантов. До распределения в части их вместе с Алексеем пока оставили при штабе.
Там к Алёшину подошёл какой-то подполковник в общевойсковой форме. Это оказался представитель фронтовой разведки. Он долго говорил с Алексеем, расспрашивал его про семью, про госпиталь, не касаясь боевого пути.
В завершение разговора подполковник предложил Алёшину пойти служить во фронтовую разведку. Алексей, не раздумывая, согласился.
Подполковник разрешил ему взять с собой двух-трех наиболее подготовленных младших лейтенантов из нового пополнения. Алексей предложил Аркадия и ещё двух своих бывших курсантов, имевших боевой опыт. Подполковник на некоторое время ушёл, а когда часа через два вернулся, сказал, что изучил их личные дела, и предложенные кандидатуры ему подходят.
- С командованием армии все согласовано. Сейчас оформят документы и можно отправляться, - услышал от него Алексей.
Пока подполковник ходил изучать личные дела, Алешин переговорил с ребятами и получил их согласие на службу в разведке. Особенно обрадовался Аркадий, считавший, что теперь у него будет возможность побывать в Берлине раньше всех.
Подполковнику, услышавшему их разговор, такой оптимизм понравился, он даже похвалил Аркадия, похлопав его по плечу.
К ним вышел командующий армией. Он, внимательно посмотрев на Алёшина, пожал ему руку.
- Жалко такого опытного и обстрелянного комбата отдавать в разведку, - сказал командующий, обращаясь к подполковнику. - У меня командиром полка стал бы. Ну да ладно, общее дело делаем.
Командующий ушёл, а подполковник увёз своё новое пополнение в штаб фронта.
Команду Алексея привезли на какую-то закрытую тщательно охраняемую территорию, на которой после прохождения КПП ребята увидели довольно просторное строение, размером примерно пятнадцать на пятнадцать метров. В здании было три больших комнаты и терраса во всю длину дома.
Кроме этого на территории находилось небольшое озеро и отлично оборудованная полоса препятствий.
Ребята зашли в дом. Он оказался пустым. Не было даже мебели. Спустя какое-то время бойцы привезли семь кроватей, семь тумбочек, обеденный стол, стулья и даже диван.
На следующий день на базу доставили семь винтовок, семь пистолетов ТТ, семь автоматов «Шмайсер» МП-40, ручной пулемёт Дегтярева, немецкий пулемёт МГ-34. Прибыла техника: четыре мотоцикла, два из которых с колясками, немецкая грузовая автомашина «Опель» и легковой «Опель-Кадет».
Приехавший майор «Смерш» привёз ещё трёх человек. Вновь прибывшими оказались старшина лет тридцати, местный охотник и следопыт, исходивший все леса до Польши и обратно, и два сержанта, один из которых с отличием окончил школу снайперов, а второй школу радистов.
Майор выдал капитану Алёшину удостоверение сотрудника «Смерш» и документы на Опель «Кадет».
В каждой из комнат разместилось по двое бойцов. Алексей спал на веранде.
Начались занятия. Алексей учил своих красноармейцев приёмам рукопашного боя, метанию ножей, метанию гранат, преодолению полосы препятствий, а позднее и плаванию. Немало времени уделялось общей физической подготовке.
Аркадий стал обучать товарищей вождению мотоцикла и автомашины. Еще один выпускник Омского училища, Вадим, подтягивал группу по немецкому языку. Младший лейтенант, которого звали Степан учил сапёрному мастерству, старшина Матвей -ориентированию на местности, стрельбе из пулемёта, сержант Николай - снайперской стрельбе из винтовки и пистолета, Василий – работе с рацией. Плаванием пока не занимались, вода ещё была покрыта льдом.
Всему научиться сразу очень тяжело. Алексей занимался вместе со всеми и наблюдал за успехами своих бойцов. Если кому-то, что-то давалось тяжело, старался перевести занятия в игровую форму. Если что-то не получалось вовсе, он отдавал приказ делать акцент на другой предмет, где дела обстояли лучше. Но метко стрелять, метать ножи и хорошо плавать должны были научиться все.
Немецкий язык очень хорошо знал Вадим. Он свободно говорил, мог писать и читать. Василий говорил по-немецки с небольшим акцентом. Сам Алексей владел немецким не очень: понимал только медленную речь, говорил плохо, читать вообще не умел.
Для удобства общения в боевой ситуации бойцы группы придумали друг другу позывные. Так как Алексей часто показывал друзьям фотографию сына и любил рассказывать о нём, его стали звать Батей. Аркадий стал Мотом (так сократили слово мотоцикл). Вадим, в совершенстве владеющий языком противника, превратился в Немца. Степана сократился до Степа. Старшина Матвей получил позывной Старый. Снайпера Николая стали звать Винтом, а радиста Василия Ключом.
Тренировки и занятия проводились каждый день. Наконец, наступил май. Установилась теплая солнечная погода. Когда вода в озере прогрелась, стали учиться плавать. Держаться на воде умели все, оставалось только улучшить навыки, научиться плавать с оружием и поклажей. Тяжелее всего плавать в одежде и в сапогах. Это очень сложно. Сапоги наполнялись водой и тянули на дно, как будто к ногам привязали пудовую и гирю.
Время от времени на базу заглядывал их начальник, тот самый подполковник. Он наблюдал за тренировками и, кажется, оставался доволен.
Одиннадцатого мая в 5 часов утра подполковник приехал вновь. На этот раз по его команде группа в полном составе отправилась на аэродром. Там бойцов Алёшина переодели в немецкую форму, выдали оружие и рацию. Их группе предстояло первое боевое задание.
Нужно было сработать почтальонами, а именно добраться до небольшого городка под Киевом, забрать у местных подпольщиков пленённых ими полковника и майора, а самое главное, очень важные документы.
Из-за секретности операции с заданием их ознакомили только в самолёте. Алёшину сообщили пароли, место, день и время встречи.
За линией фронта на секретном лесном аэродроме их встретил партизаны. Обратным рейсом самолёта они отправили на большую землю раненых и детей. За нашими разведчиками он должен был вернуться утром через два дня.
Вместе с партизанским проводником группа разведчиков двинулась к городку. Когда стемнело, вышли к автодороге. Прячась в придорожных зарослях и кустах, пошли параллельно движению.
Со стороны Киева показался свет фар. Он медленно приближался. Ребята Алёшина быстро нашли на обочине какие-то доски и жерди, соорудив что-то вроде шлагбаума, на который Алексей набросил грязный фашистский флаг. Его он приметил еще в партизанском отряде и взял с собой, вдруг, пригодится.
В темноте сооружение смотрелось очень внушительно. Ни один фашист не поедет на свой флаг, а что он грязный, так ночью этого не видно.
Машина была уже совсем рядом. Ее водитель видел, что на пути стоят два немецких офицера и пять солдат, а сама дорога перекрыта шлагбаумом, накрытым немецким флагом. Как тут не остановиться?
Ключ поднял руку с фонарём, водитель грузовика нажал на тормоз.
К нему подошел наш Немец и спросил, что за груз он везёт. Оказалось, что в машине возвращались из госпиталя семь немецких солдат.
Немец вместе с Ключом и Батей подошли к кузову. Немец приказал солдатам выйти из машины. Когда приказ был выполнен, разведчики открыли огонь и уничтожили фашистов вместе с водителем. Тем временем Старый разобрался с сопровождающим, который оставался в кабине.
Бойцы Алёшина разобрали свою баррикаду и погрузились в автомашину. Немецкий флаг Батя снова прихватил с собой. На всякий случай. Вдруг, ещё пригодиться.
На контрольно-пропускном пункте их автомашину пропустили без проблем, у них были очень хорошие документы. В городке наши разведчики решили встретиться с подпольщиками, не дожидаясь назначенного времени.
Партизанский проводник знал подпольщиков в лицо, и наши разведчики очень наделись на него. Ребята выбрали спокойную улицу и там остановились. Проводник отправился на встречу со связным, ждать до утра было небезопасно.
Спустя почти час проводник вернулся. Адрес подпольной квартиры теперь был известен. Разведчики завели машину и отправились путь. Приехали к небольшому аккуратному домику. Автомобиль задним ходом загнали во двор.
Пленных немецких офицеров подпольщики загрузили в кузов. Документы Батя взял с собой в кабину. Из города выехали, когда уже начало светать. На КПП их остановили, чтобы проверить машину.
Связанные фашисты с кляпами во рту лежали в двух больших ящиках. Немецкий офицер бегло осмотрел кузов и на свое счастье не стал вскрывать ящики. Благодаря этому он остался жив.
Запутывая следы, разведчики сделали крюк в сторону Киева. Не доезжая до первого контрольно-пропускного пункта, повернули на просёлок. По проселочной дороге поехали в обратную сторону. Когда до места встречи с партизанами осталось совсем немного, наши разведчики загнали машину в овраг и закидали ее ветками. Дальше пошли пешком.
К вечеру добрались до партизанского лагеря. На следующее утро, едва рассвело, прилетел самолет. На обратном пути их два раза обстреляли зенитки, но всё обошлось. Командир воздушного корабля увел машину в облака. Пронесло.
На нашем аэродроме ребята посмотрели на крылья самолёта. Во многих местах они были пробиты снарядами немецких зениток.
К самолёту подъехала чёрная легковая автомашина «АМО». Из неё вышли два майора «Смерша». Предъявив удостоверения, они забрали пленных немцев и документы.
За ребятами на автобусе приехал подполковник. Он поздравил их с первым успешно выполненным заданием. После того, как Алёшин написал рапорт о проведённой операции, всех снова доставили на тренировочную базу. Это случилось 15 мая 1943 года.
Личному составу группы Алёшин дал сутки на отдых, а затем снова начались интенсивные тренировочные занятия. Так продолжалось 10 дней.
Двадцать пятого мая в 4 часа утра разведчиков снова привезли на аэродром. Предстоял новый рейд в тыл противника. Группу выбросили на парашютах в районе Смоленска. Она получила задание на уничтожение двух немецких складов с боеприпасами и топливом.
В это время шла подготовка масштабной наступательной операции по освобождению Смоленска. Крайне необходимо было создать у немцев дефицит горючего, а самое главное, боеприпасов.
Фашистские зенитчики заметили советский самолёт и открыли по нему стрельбу. Лётчики ненадолго сумели вывести машину из под огня немецких зениток. За это время группа успела покинуть самолёта.
Уже приземляясь, Алешин заметил, что тот задымился, однако продолжал лететь в сторону позиций советских войск. «Должен дотянуть», - подумал Алексей.
По парашютистам не стреляли. Возможно, немцы подумали, что это экипаж самолёта, и хотели взять его живым.
Под ними было озеро. На его левом берегу их встречали немцы. Алексей, как только позволяли обстоятельства, голосом и жестами приказывал бойцам приземляться на противоположный берег озера. К их удаче поднялся ветер, который гнал парашютистов именно в ту сторону.
Группе в полном составе удалось приземлиться на правый берег озера. И только двоим пришлось искупаться в воде.
Ребята быстро собрали парашюты и изо всех сил помчались навстречу немцам. Уйти от погони шансов не было, оставалась надежда найти лазейку в их «гребёнке» и проскочить. Такая вот военная хитрость.
К счастью для группы Алёшина, у немецких солдат прочёсывающих лес, не было собак, поэтому разведчики с лёгкостью проскочили через цепи фашистов, затаившись в небольшом болотце. Немцы ушли дальше, а ребята рванули к складу боеприпасов.
До складов добрались глубокой ночью. Без подготовки подобраться к ним вплотную не получилось. Стали искать слабую точку в обороне складов. Со стороны леса они охранялись очень хорошо: двумя рядами колючей проволоки. Но вот у КПП наши разведчики не заметили ни часового, ни собак. Ровно в три часа ночи они и пробрались на территорию складов через этот контрольно-пропускной пункт, уничтожив его охрану, сидевшую в сторожке.
Первым делом заминировали и взорвали самые дальние склады, чтобы посеять панику и в суматохе удалиться. Уходить решили через тот же контрольно-пропускной пункт. К этому времени немцы подогнали к нему бронетранспортёр.
Все наши разведчики были в немецкой форме. Внезапно появившись со стороны горящих складов, они в упор расстреляли экипаж бронетранспортёра. На нем и решили добираться до склада ГСМ. Проехать предстояло около 35 километров.
Сначала Батя предполагал бросить бронетранспортер перед подъездом к складу. Однако потом он решил заминировать боевую машину, подъехать на ней к пропускному пункту и расстрелять охрану.
После этого следовало направить начиненный взрывчаткой броневик в ближайшую емкость с топливом. От взрыва должны с детонировать и остальные цистерны. Отступать предполагалось на мотоциклах, которые, как правило, стоят на каждом немецком КПП.
Все получилось так, как и было задумано. Только в ходе боя Бате пулей зацепило плечо, Ключ был ранен в грудь навылет, а Степу прострелили обе ноги. Отстреливаясь, разведчики оседлали мотоциклы и полетели за Смоленск, в сторону фронта.
До места встречи с партизанским отрядом, который должен был обеспечить прием самолета для эвакуации группы, добрались без потерь. Километров за пять до партизанской базы Алёшин утопил мотоциклы в реке. Дальше пошли пешком. Раненого в ноги Степа пришлось нести на самодельных носилках.
В лесу их остановил парный партизанский патруль. Партизаны настаивали на том, чтобы разведчики сдали оружие и документы. Батя сказал, что оружие они сдавать не будут, и, в свою очередь, потребовал, чтобы их как можно скорее доставили к командиру отряда.
Патрульные отказывались вести разведчиков к своим с оружием. Видя такое дело, Батя сделал несколько шагов вперед и протянул им немецкий автомат. Не успели партизаны и глазом моргнуть, как сами оказались разоружены опытным разведчиком. Пригрозив им военным трибуналом, Батя приказал вести группу в отряд. На этот раз подействовало.
Переговорив с командиром отряда, Батя отдал партизанам все трофейное оружие.
У Алёшина в плече сидела пуля. Партизанский фельдшер сумел ее вынуть и обработал рану спиртом.
Самолет прилетел только ночью. Обратный путь показался ребятам очень долгим. Их три раза обстреляли немецкие зенитки, потом попали в грозовой фронт. Утром 13 мая 1943 года самолёт, наконец, приземлился на советском аэродроме. Ребята сидели, ни живы, ни мертвы, тяжёлый был перелёт.
После этого полета самолёт надо было капитально ремонтировать. Крылья стали похожи на решето, фюзеляж нисколько не лучше.
На аэродроме группу ждал автобус и встречал подполковник. Алёшин доложил ему обстоятельства уничтожения вражеских складов. Подполковник похвалил бойцов и пообещал награды за удачно выполненное задание. По его словам, командующий фронтом остался доволен результатом проведенной в тылу врага диверсии.
Раненых отвезли в госпиталь. Рана у Алёшина воспалилась, оказалось, что задета кость. Только через две недели, благодаря усилиям врачей, он пошёл на поправку. А ещё через две недели Батю выписали из госпиталя.
Подполковник не обманул, все бойцы группы были награждены орденами Красной звезды, а Алёшин получил орден Отечественной войны I-й степени. Все были очень довольны. Особенно Алексей, ведь орден Отечественной войны тогда был очень популярен. Это был единственный орден, который, в случае гибели его обладателя, отправлялся родным.
Пока Алексей лечился, три бойца из его группы были направлены в глубокую разведку в тыл врага. До места добирались ночью на самолёте ПО-2, в котором были оборудованы два дополнительных посадочных места. По прибытии самолет надежно укрыли в лесу.
На выполнение задания у ребят был только один день.
Ранним утром разведчики вышли на дорогу и стали ждать. По имеющимся у них данным по ней в скором времени должен был проехать штабной офицер, обладающий важной для нашего командования информацией.
Ребята пропустили мимо себя двух мотоциклистов. А вот следующий за ними грузовик решили остановить. Руководил операцией младший лейтенант Вадим, которого все в группе называли Немец. Разведчики, переодетые во вражескую форму, вышли на проезжую часть и замахали руками водителю приближающегося грузовика. Тот снизил скорость, но останавливаться не стал, продолжая тихонько ехать. Немец объяснил ему, что их машина улетела в кювет, и теперь им надо добраться до контрольно-пропускного пункта, чтобы вызвать помощь. Водитель остановил, и его тут же убрали.
В кузове оказались уложенные в ряды пустые гробы. Ребята подняли капот и стали ждать нужную машину. Наконец они увидели легковой «Мерседес-Бенц G4», приближающийся в сопровождении мотоцикла с двумя мотоциклистами.
Автоматной очередью ребята уничтожили мотоциклистов, а гранатой подорвали автомашину. Она перевернулась. Водитель погиб на месте. Но пассажиры - полковник и обер-лейтенант Вермахта оказались живы. Пленных погрузили в грузовик, и, не мешкая, отправились к тому месту, где был укрыт самолет.
Еще не стемнело. Прежде чем лететь обратно, нужно было дождаться вечера. Когда на землю опустилась мгла, кое-как погрузились в самолет. Так как он оказался перегружен, лететь пришлось очень низко. Ребятам даже казалось, что шасси вот-вот заденут верхушки деревьев. Но всё обошлось. По дороге их обстреляли немецкие зенитки. Но в темноте не попали.
Майор и обер-лейтенант оказались ценными «языками». Они знали много информации и охотно делились ей.
За этот рейд ребят наградили очень уважаемой в армии медалью «За Отвагу».
А вскоре из госпиталя вернулись остальные бойцы, и вся группа, наконец-то, собралась вместе.
В первый день июля группа Алёшина вновь вылетела в тыл врага. На этот раз ей предстояло уничтожить очень важный мост и, по возможности, взорвать узловую железнодорожную станцию.
На задание разведчики отправились на самолёте ЯК-6. Двухмоторный, с неубирающимися шасси он был шестиместным, поэтому седьмого бойца группы пришлось размещать в кабине летчиков, на месте второго пилота.
Впрочем, самолёт был лёгок в управлении, и с ним прекрасно справлялся один пилот.
Когда прилетели на место, самолет снова загнали в лес и замаскировали. Это было сделано по согласованию с командованием. Гонять самолет туда-обратно – слишком большой риск. Хотя и укрывать его надолго в тылу у врага тоже очень опасно. И все же остановились на втором варианте.
Охранять самолет остался его пилот. Связь с ним держали по рации при помощи условных кодов. Впрочем, выходить в эфир он должен был лишь в случае крайней опасности.
Двенадцать километров до нужного моста прошли без приключений. Наблюдение за ним показало, что охраняется он отменно. Подойти незамеченными к нему практически невозможно.
Тем не менее, чтобы его разрушить, просто необходимо заминировать среднюю опору. Специалисты называют её «бык». Но как это сделать? С суши не подойти, с воды тоже не подобраться.
Можно попробовать взорвать вагон с боеприпасами, когда он будет проходить по мосту. Вполне возможно, он при этом разрушится. Но как на ходу успеть заминировать состав? Можно было бы на ЯК-6 пролететь ночью над мостом и разбомбить его. Однако для этого нужны мощные авиабомбы. Их не было, так что не стоило и говорить о невыполнимом.
Взрывать мост решили с воды, используя течение реки. Если с берега пустить по течению обломок дерева, то он никак не сможет доплыть до среднего «быка». Его к нему в нужный момент должен кто-то направить.
Главный специалист группы по взрывному делу Степан, он же Степ, всё рассчитал. Он нашёл подходящие обломки и соорудил два небольших плотика. Один снарядил взрывчаткой, а на другом спрятался сам. В случае неудачи ребята готовы были поддержать его огнём из автоматов.
Если взрывчатка не взорвётся, её должен был подорвать Винт выстрелом из снайперской винтовки.
Решили провернуть операцию в три часа ночи. В это время ещё темно, но очень хочется спать. Возможно, охрана моста несколько ослабит свою бдительность.
Степан ещё раз всё просчитал. В 2.50 он спустил на воду свои плотики и поплыл вместе с ними к мосту. У среднего «быка» он зажёг замаскированный ветками фитиль бикфордова шнура, а сам нырнул в воду.
Ровно в назначенное время прозвучал взрыв, «бык» разрушился, и мост рухнул в воду. Ремонт потребует не менее двух-трёх недель. Степ ползком выбрался на берег, спрятавшись в камышах.
Немцы открыли беспорядочную стрельбу, прожектора шарили по небу, зенитки выискивали цель. Пулемётчики наконец-то пришли в себя и стали стрелять по прилегающим кустам. Но ребята были уже в двухстах метрах от моста, и удалялись всё быстрее и быстрее.
Основное задание они выполнили. Оставалось уничтожить узловую железнодорожную станцию. Если это окажется невозможным, Алешин имел полномочия вызвать бомбардировочную авиацию, с земли координируя ее действия.
Остаток ночи группа провела в пути. Двигались бегом. Узловая станция находилась в девяти километрах от уничтоженного моста. По дороге им приходилось прятаться и обходить открытые места. Поскольку разведчики были в немецкой форме, им следовало опасаться не только немцев, но и партизан.
К 7 утра были на месте, Станция охранялась еще тщательнее, чем мост. Парные патрули находились в зоне видимости друг друга.
Алексей решил, что будет правильно, не таясь, зайти на станцию и завязать бой с охраной. А тем временем два бойца из группы заложат взрывчатку под вагоны с боеприпасами. Он уже хотел отдать необходимые распоряжения, как его бойцы заметили паренька лет тринадцати, свободно шныряющего по станции. Он с какой-то сумкой лазал под вагонами, собирал уголь и всякую всячину. Охрана не обращала на него никакого внимания.
Ребята замаскировались в ближайшей к станции куче мусора. Когда мальчишка проходил мимо, Алёшин, предварительно сняв немецкий мундир, негромко окликнул его.
Мальчик рассказал, что зовут его Матвей, и живёт он в посёлке за станцией. Родители погибли еще в 1941 году. Мать попала под бомбёжку, а на отца пришла похоронка на девятый день войны.
Родных у него нет. Живёт попрошайничеством. Где чего найдёт, то и возьмет. Углём он запасся, должно хватить, как минимум, на половину зимы, а с едой дела обстоят не очень. Дают только хлеб, да картошку, иногда кусочек сала, но это редко.
Немцы первое время прогоняли его со станции, кидая в него консервами. Тогда было сытно. А сейчас они к нему привыкли, да у них сейчас, наверное, консервов и для себя не хватает.
Выслушав невеселую историю Матвея, Алёшин попросил его помочь разведчикам уничтожить немецкую станцию. Ненависть к фашистам у мальчишки была столь высока, что он с радостью согласился, несмотря на риск быть пойманным. Правда, поставил одно условие. Матвей хотел, чтобы после завершения операции разведчики взяли его с собой. Алешин не стал с этим спорить.
Парнишке предстояло разложить мешки со взрывчаткой вдоль состава с боеприпасами. Хотя бы один через два-три вагона. Также Алёшин попросил Матвея потихоньку открыть краны на цистернах с топливом.
Действовать решили в обед, когда охрана не столь бдительна. Впрочем, днём немцы более расслабленные, так как ждут нападения в основном ночью.
Пока ждали назначенного часа, Алёшин спросил, надо ли Матвею сбегать домой за документами или какими-то вещами. Оказалось, что метрика у него с собой, а из ценных вещей у него только фотография родителей, которая всегда при нем.
Когда пришло время, мальчик сделал всё, как надо. Алексей выставил мины на 14.00. За несколько мгновений до взрывов бойцы сделали несколько выстрелов из ракетниц в натекшие из цистерн лужи бензина. Огонь вспыхнул мгновенно. И тут же раздался взрыв. Потом ещё один, и ещё. Затем стали взрываться вагоны с боеприпасами, а потом с топливом и спиртом. Всю железнодорожную станцию охватило пламя.
Ребята потихоньку вылезли из мусора и стали уходить, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания.
Недалеко от станции они заметили грузовик, водитель которого стоял и, открыв рот, глазел на пожар. Разведчики аккуратно убрали его при помощи ножа.
От узловой станции до места, где они спрятали самолёт, было чуть больше двадцати километров. Разведчики закинули труп шофера в кузов и двинулись восвояси.
Добравшись до самолета и спрятав грузовик в лесу, чтобы их не обнаружили с воздуха, ребята сели перекусить. Матвей глотал куски тушёнки, как молодой пеликан, даже не жуя. Видя такое дело, Алёшин остановил парня, пообещав, что через два часа он снова сможет поесть. Иначе у Матвея случится заворот кишок, а тут недалеко и до беды. Парень послушался, и есть больше не стал.
В 23.00 самолет с разведчиками на борту отправился в обратный путь. Набрав максимальную высоту, он постарался скрыться за надвигающейся облачностью.
Немцы стреляли на звук, но безрезультатно. Утром 4 июля разведчики благополучно приземлились на советский аэродром.
Алёшин подробно доложил о выполненном задании. Он также обратился к командованию с просьбой оставить Матвея в подразделении. Курирующий их группу подполковник пообещал решить этот вопрос. Более того, он предложил представить Матвея к награждению медалью «За Отвагу».
Подполковник рассказал, что генерал был очень доволен тем, как ребята выполнили задание фронта, и обещал быть щедрым на награды. Всем участникам операции будут вручены ордена Отечественной войны второй степени. Алёшин же получит орден Боевого Красного Знамени.
На базе Алексея ждало письмо из дома. Мама писала о том, что в мае отец поехал на фронт начальником поезда. На обратном пути его состав попал под бомбежку. Отец был тяжело ранен, и умер в госпитале. Алексей никак не мог понять, как можно погибнуть в нашем тылу. Но что теперь делать? Жизнь продолжается. Узнав о смерти отца, Алешин решил усыновить Матвея, которого тем временем зачислили в разведгруппу и за участие в операции на узловой железнодорожной станции наградили медалью «За Отвагу».
Алёшин поделился своей идеей с мальчиком. Матвей с радостью согласился. После этого Алексей обошёл все необходимые инстанции, и ему довольно быстро удалось оформить нужные для усыновления документы. Конечно, предварительно он написал о своем решении матери и жене Татьяне, спрашивая их согласия. Они согласились.
Пришло письмо от Антонины. Она сообщила, что беременность протекает хорошо и рожать ей в конце августа 1943 года. Алексей послал ей все деньги, что у него были. На первое время им должно хватить.
7 июля группу Алёшина вновь отправили в тыл врага. Ее основной задачей был сбор информации о секретном немецком заводе под Киевом. Попутно группа получила еще несколько заданий.
Ранним утром, а скорее, это была ещё ночь, они погрузились в самолёт, который должен был доставить их в партизанский отряд. На его борту также находились оружие и боеприпасы для партизан.
Линию фронта пересекли удачно. Их не обнаружили и ни разу даже не обстреляли. Алёшин любил, когда самолёт доставляет их прямо на место. Прыгая с парашютом, зависаешь и паришь над темнотой, чувствуя себя незащищенным. К тому же враг вполне может видеть количественный состав группы разведчиков. А поди разберись, сколько человек высадил приземлившийся самолет. Может, сорок, а может, и всего одного.
В партизанском отряде разведчикам предоставили трофейную легковую автомашину «Опель Адмирал» и мотоцикл с коляской. Алешин решил работать в немецкой форме. Четверо разместились в автомашине, двое - на мотоцикле.
Все разведчики были молодыми, и щеголять в полковничьей или даже майорской форме им было рановато. Батя облачился в мундир гауптштурмфюрера, выдавая себя за офицера Гестапо с больным горлом. Немец преобразился в капитана Вермахта. Остальные играли роли унтер-офицеров и фельдфебеля.
Без приключений наши разведчики добрались до небольшого городка, расположенного в окрестностях Киева, где по предварительным данным, производят какое-то секретное германское оружие. Зарегистрировавшись в комендатуре, сняли квартиру неподалеку.
Завод был расположен в пяти километрах от городка. Пробраться туда без предварительной подготовки не было никакой возможности. Разведчики разработали план проникновения.
Батя с Немцем познакомились с парой офицеров из охраны завода и пригласили их в гости отметить знакомство. Те опьянели и выболтали кое-какие секреты. Этого для наших разведчиков оказалось достаточно. От немецких офицеров пришлось избавиться, всё равно им не пережить похмелье.
В партизанском отряде имелся мастер подделки любых документов. Он сфабриковал папку, якобы с секретными документами. С этой то папкой наши ребята и проникли на особо охраняемый объект.
В это самое время партизаны, отвлекая внимание и силы немцев, атаковали комендатуру и железнодорожную станцию. С территории завода выехали три автомашины с солдатами на помощь тем, кто подвергся нападению.
Разведчикам удалось проникнуть в самое сердце секретного завода. Они взломали сейф и забрали из него все документы. Сфотографировали большие детали, а мелкие взяли с собой.
Вышли с завода без проблем. Однако на пропускном пункте сработала сигнализация в заводоуправлении. Разведчики расстреляли немцев на КПП и попытались скрыться. Но заработал незамеченный ими ранее пулемет. Пулеметные очереди прошили «Опель» насквозь. Ребята еле-еле успели из него выскочить. Но двоих все-таки зацепило.
Пулемёт уничтожили, закидав гранатами. На КПП стоял мотоцикл с коляской. На двух мотоциклах и ушли от погони.
Хотя еще оставалось невыполненным дополнительное задание, на следующее утро разведчики вызвали самолет. Даже если они и не успеют его выполнить к сроку, секретные материалы по заводу должны быть срочно доставлены в Москву.
Нашим ребятам предстояло еще уничтожить санаторий для лётчиков Люфтваффе. Прибытие самолёта ожидалось к трём часам утра. На все про все у них оставалось пять часов. Два часа на выполнение задания, три часа на дорогу.
Добравшись до санатория, группа Алешина под видом сотрудников Гестапо проникла на его территорию. Пришлось поработать ножами, уничтожая пропускной пункт противника. Поздним вечером в санатории было тихо. Разведчики закидали его здание гранатами. Выскакивающих из окон и дверей немецких летчиков расстреливали из пулемётов и другого стрелкового оружия.
Когда все закончилось, ребята забрали документы, находящиеся в сейфе у начальника санатория и быстро ретировались. На шум уже спешили немецкие солдаты. Еле успели скрыться и спрятаться в лесу.
К раненым ранее Степу и Ключу, добавился Аркадий. Если у первых двух ранения был относительно лёгкие, то у Аркадия дело обстояло куда серьезнее. Он получил пулю в живот.
В партизанский лагерь успели вовремя. Минут через двадцать после их прибытия в ночном небе загудели моторы транспортного самолёта. Транспортник быстро разгрузили, и разведчики заняли места в самолёте.
На этот раз не повезло. На обратном пути они попали под огонь зениток. Ребята сидели и ждали, когда в них попадёт снаряд. Но ничего этого не случилось. Осколки разрывающихся в небе снарядов качали и сотрясали самолёт. Серьезное ранение получил второй пилот.
Наконец всё закончилось, самолёт перелетел через линию фронта. Одиннадцатого июля разведчики вернулись на базу. Раненых увезли в госпиталь. В штабе фронта проверяли документы доставленные разведчиками. Соответствующие инстанции подтвердили их подлинность. Поговаривали, что эти документы имели очень большую ценность.
За проведенную операцию всю группу наградили орденами Красного Знамени, а Алёшин получил орден Ленина. Всем без исключения были присвоены очередные воинские звания. Старшина, наконец-то, получил звание младшего лейтенанта, младшие лейтенанты стали лейтенантами, сержанты - старшими сержантами. На погонах Алёшина засияли майорские звезды. Его боевой путь был отмечен шестью орденами и четырьмя ранениями, три из которых тяжёлые.
Приехавший на базу знакомый подполковник привёз с собой двенадцать бойцов. Алёшину было приказано подготовить их для выполнения особо важного задания. При этом акцент нужно было сделать на стрельбу, рукопашный бой и метание ножей. 25 августа подполковник забрал своих протеже. Ребята довольно сносно обучились стрельбе из всех видов оружия и рукопашному бою.
В этот же день Алексей получил телеграмму. В ней сообщалось, что Антонина умерла при родах, родив при этом здоровую девочку. Если не объявятся родственники, то через пять дней ребёнка отдадут в детский дом. Телеграмма шла двое суток, для войны это отлично.
По просьбе Алексея подполковник дал ему десять дней отпуска, а сам привёз ему на базу ещё двенадцать бойцов для обучения.
Знакомые лётчики помогли Алёшину устроиться пассажиром на транспортник до Москвы. На столичном аэродроме он попросил коменданта аэродрома отправить его на попутном самолете в Омск. Выяснилось, что буквально через полчаса туда летит спецрейс. Самолет пробудет в Омске двое суток и вылетит обратно. Комендант был не против, если Алексей полетит этим рейсом.
Утром Алёшин был уже в Омске, и первым делом отправился к начальнику военного училища. Тот очень обрадовался встрече и тому, что Алексей решил забрать малютку себе.
Начальник училища позвонил всем, кому только можно. Алёшина везде встречали, как родного. Нужные документы оформлялись без проволочек. За два дня всё было сделано. Алексей попрощался с начальником училища и другими знакомыми офицерами. Забрал ребёнка и поехал на аэродром, на выделенной ему училищем автомашине.
Прилетев в Москву, Алёшин с ребёнком сразу же поехал к своей семье в Раменское. Передавая ребёнка матери и жене, он, конечно же, не сказал им всей правды. Лишь объяснил, что жена его погибшего друга родила девочку, а сама умерла при родах. Ребенок остался один, и Алексей не захотел бросать ее на произвол судьбы. Его объяснениями все были удовлетворены. Девочку назвали Антониной, в честь умершей матери.
Погостив дома неделю, Алешин снова улетел на фронт.
До первого октября Алексей и все его люди работали в качестве инструкторов, а 2 октября 1943 года разведгруппу опять отправили во вражеский тыл. Теперь их путь лежал под Минск, в партизанскую Белоруссию. В этот раз с группой полетел Матвей. Он давно просил взять его на боевое задание. Цель рейда, Алешин узнал только в самолете, вскрыв секретный пакет от командования.
Линия фронта ломалась, поэтому летели без проблем, никто нигде не обстрелял. Из самолета выгрузили медикаменты, оружие и боеприпасы, предназначенные для партизан. Взяв на борт раненых и детей, он улетел.
Алексей очень не любил осень, особенно октябрь. На деревьях листьев нет, кусты голые. Цвет у травы, неизвестно, какой. В любой момент может выпасть снег. На всякий случай разведчики взяли с собой два вида маскировочных халатов: осенний и зимний. Партизаны помогли добыть разведчикам грузовую автомашину, на которой они отправились в посёлок узловой железнодорожной станции.
Надо было собрать как можно больше разведданных о движении поездов и передать их в штаб фронта. А перед возвращением взорвать мост и железнодорожную станцию.
Разведчики сняли домик в посёлке рядом со станцией. Воспользовавшись немецкими документами, зарегистрировались в комендатуре. Матвея отправили побираться на станцию и внимательно наблюдать за происходящим. Как Алешин и предполагал, охранники к мальчишке быстро привыкли и перестали обращать на него внимание.
За неделю удалось собрать немало полезной информации. Кроме того, удалось хорошо изучить охрану моста, который надо было уничтожить. Выяснилось, что ночью немцы усиливают её практически в два раза. Отдельно несут службу наблюдатели за водой. Два солдата с каждой стороны моста отслеживают каждую мелочь, движущуюся по воде, и при малейшем подозрении расстреливают ее из пулемёта. Старый фокус разведчиков здесь не прокатит.
Тогда Алексей предложил на ходу заминировать движущийся состав с боеприпасами, а самим соскочить с поезда на повороте перед мостом. Но для этого нужен точный расчёт и точная информация.
Когда все необходимые разведданные были собраны, Алешин выбрал дату для уничтожения фашистских объектов. Работать предстояло ночью.
На станции собралось очень много эшелонов. Степ вместе еще с четырьмя разведчиками получил приказ заминировать состав, движущийся к мосту. Батя и Винт отправились на станцию. В их плане по уничтожению станции основная роль отводилась Матвею. Он разнес мины по вагонам с боеприпасами, открыл краны на цистернах с топливом и спиртом. В это время Винт с водонапорной башни, откуда вся станция просматривалась как на ладони, страховал его со снайперской винтовкой в руках.
Когда раздался взрыв в районе моста, Батя, не мешкая, выстрелил из ракетницы и поджёг цистерны. Тут же начали взрываться заложенные Матвеем мины, а за ними и боеприпасы в вагонах.
Ребята, не привлекая внимания, на мотоцикле быстро покинули станцию. Группа воссоединилась за околицей поселка. Пока разведчики наблюдали за станцией, они свели знакомство с одним немецким майором, работавшим по снабжению. После уничтожения станции и моста они прихватили его с собой в партизанский отряд.
Прилетевший утром самолет увез на большую землю добытые разведданные и пленного немецкого майора.
Группа Алешина осталась в немецком тылу, чтобы дальше выполнять задания Родины.
За линией фронта разведчики пробыли до 5 декабря. За это время они успели уничтожить пять мостов, пять узловых станций, санаторий для старших офицеров Вермахта, разведывательную школу Абвер, два склада боеприпасов и склад ГСМ. Кроме того было собрано много ценных разведывательных сведений и захвачено в плен пять полковников, семь майоров и три капитана Вермахта и Люфтваффе, а также три офицера СС.
Пятого декабря на партизанскую базу за ними прилетел самолёт. Полет домой получился очень непростым. Немцы словно взбесились, зенитки били, не переставая. Складывалось впечатление, что фашисты знали, кто летит на этом самолёте. Мало того, по пути их атаковали немецкие истребители. Оторваться от них удалось с огромным трудом.
Еле-еле долетели до нашего аэродрома. Самолёт стал похож на большое решето. Штурман и радист были ранены, а второй пилот убит.
На аэродроме их встречал любимый начальник. Подполковник сообщил, что за первую часть операции членов группы наградили. Всех, кроме Алёшина, повысили в званиях. Младшим командирам и Матвею будут вручены ордена Славы III степени. Алёшин получит орден Александра Невского, остальные ордена Отечественной войны I степени.
Выполнение второй части задания командование оценило орденами Славы II степени и Красного Знамени. Алешина представили к награждению орденом Кутузова III степени.
Всей группе дали десятидневный отпуск. Матвей вместе с Алексеем поехал к нему домой. Когда в поезде он снял шинель, люди не могли поверить, что мальчишка тринадцати лет награждён такими высокими наградами Родины. На него смотрели с большим уважением. Смотревший на это со стороны Алексей видел, как это приятно Матвею.
Утром были в Москве, а еще через два часа в Раменском. Семья Алексея приняла Матвея, как родного. Поначалу он стеснялся. Это и неудивительно, ведь мальчик больше двух лет жил брошенным и никому не нужным. Тем более, как говорят, год войны за три идёт. Но потом, поняв, что чувства новых родных искренние, он освоился и очень обрадовался, с удовольствием влившись в новую семью.
Десять дней пролетели быстро. Матвей познакомился с девочкой, своей ровесницей, они не расставались всё свободное время. Алексей даже разрешил ей оставаться ночевать у них. Правда, спать ей пришлось на кухне. Родители девочки, которую звали Наташа, работали на фабрике «Красное Знамя». Однако знакомиться с ними Алексей не торопился. Ещё рано. Детям надо учиться. Так, что пока не до любви. К тому же идёт война, и всякое может случиться.
Снова уезжая на фронт, Алексей оставил сыну Василию кавказский кинжал, снятый с фашиста во время боя. Каким образом он оказался у фашиста, неизвестно. Можно лишь не сомневаться, что он носил его не по праву.
Рано утром, 19 декабря, Алешин и Матвей, попрощавшись с близкими, отбыли в расположение своей части. Конечно, им очень хотелось встретить Новый Год в кругу родственников, но надо было ехать. Матвей уже совсем освоился, чувствовал себя как дома, ему не хотелось уезжать.
В тот же день поздно вечером они были уже на базе. Их товарищи также прибыли без опозданий.
Двадцатого декабря подполковник привёз еще две группы бойцов для подготовки. В общей сложности четырнадцать человек. Если те, кто проходил обучение ранее, жили в палатках, то теперь, зимой, группе разведчиков Алешина пришлось потесниться. В одну из комнат дома, где они обитали, поставили в два яруса четырнадцать кроватей. В двух других оборудовали спортзал и класс для обучения.
Разведчиков вытеснили на террасу. Она была холодная. Спасала только печка-буржуйка, но когда в ней переставали гудеть дрова, тепло сразу уходило на улицу. Приходилось печку топить всю ночь.
Вновь прибывших люди Алешина обучали всему, что знали сами. Основной акцент, конечно, делали на стрельбу, физическую подготовку, рукопашный бой. Остальное всё по желанию, или на выбор преподавателей.
Наступил 1944 год. Никто не знал, что он принесёт - хорошее или плохое. Хотелось думать, что в наступившем году война закончится. Новый год встретили чаем с конфетами, на базе был сухой закон.
Двадцатого января 1944 года обе группы закончили обучение. На базу вместе с подполковником приехал какой-то генерал. Курсанты показали все, чему успели научиться. Генерал остался удовлетворен и сразу забрал обе группы с собой. Как потом выяснилось, ребят готовили для соседнего фронта.
На следующий день на базу прибыли ещё две группы - семь и восемь человек. Занятия с ними проводились до 20 февраля. Их подготовка тоже удовлетворила командование.
Двадцать второго февраля в три часа утра группа Алешина в полном составе вылетела на боевое задание в район Минска.
Ей предстояло собирать информацию о дислокации и перемещении вражеских частей и проводить диверсии на складах с боеприпасами и ГСМ. Работать разведчики должны были в немецкой форме. В штабе подготовили необходимые документы и легенды для всех, кроме Матвея. Его вновь собирались использовать как беспризорника.
Партизан радиограммой предупредили о прилёте группы и просили найти для нее какой-нибудь автотранспорт. Для разведчиков приготовили грузовую автомашину «Опель».
Постоянно меняя дислокацию, ребята Алешина действовали под Минском целый месяц. За это время удалось собрать много оперативных сведений. Каждый раз при смене местожительства они прихватывали с собой немецкого офицера и уничтожали какой-нибудь склад или железнодорожную станцию. При этом нередко пользовались помощью Матвея.
Вечером 24 марта разведчики планировали взорвать склад боеприпасов, после чего проделав марш в тридцать километров, уничтожить санаторий Люфтваффе. На следующий день самолетом группу должны были эвакуировать на большую землю.
На склад приехали, не таясь. Остановились у КПП. В это время Матвей проник на его территорию через лаз в колючей проволоке, заранее проделанный Степом. Парень заминировал склады, установив таймер на 10 минут. Как только ребята разобрались с охраной контрольно-пропускного пункта, раздались взрывы мин на складе.
Забрав Матвея и Степана, разведчики рванули к санаторию, где выздоравливали немецкие лётчики. Уничтожив его охрану, а затем и всех его обитателей, группа выехала на дорогу, где и попала в засаду.
Кое-как отбились от врага. Для этого пришлось использовать весь запас гранат. После боя оказалось, что в ходе боя ранения получили все бойцы группы. Досталось даже Матвею. Пятеро, в том числе и Алёшин, были ранены легко. По касательной ему задело голову и правое плечо. У троих ранения были посерьезнее.
Партизанский отряд менял место дислокации. Алёшин связался с его командиром по рации и получил разрешение прибыть прямо к месту посадки самолёта. Иначе бы им не удалось донести трёх тяжело раненых.
Двадцать шестого марта группа в полном составе прибыла на свой родной аэродром. У самолета их уже встречали врачи, которые доставили всех в госпиталь.
Матвею прострелили ногу выше колена. К счастью, всё обошлось, Через месяц легко раненные выздоровели. А вот Винт, Немец, и Степ провели в госпитале ещё месяц. Пока их не было Алёшин готовил к выполнению задания ещё одну группу.
Двадцать седьмого апреля 1944 года на базу приехал подполковник, правда уже в звании полковника. Вместе с ним прибыл какой-то важный генерал. Он вручил бойцам группы правительственные награды. Старшин и Матвея наградили орденами Славы I-й степени, всех остальных - орденами Ленина. Алёшин был представлен к званию Героя Советского Союза. За своей наградой ему предстояло ехать в Москву.
Всем бойцам группы, кроме Алёшина, присвоили очередные воинские звания. Теперь в группе два младших, и один старший лейтенант, три капитана и, конечно, один майор - командир. Матвей стал младшим сержантом. Он был очень горд этим первым командирским званием. Вообще, за эти полгода Матвей очень вырос, стал выше ростом, в походке появилась какая-то солидность. Ему пошёл уже пятнадцатый год. В форме он выглядел очень браво, она сидела на нём как влитая. Командирский ремень подчёркивал стройную фигуру. На поясе теперь у него была кобура с револьвером системы «Наган». Его ему выдали, как сержанту, а небольшой самодельный кинжал подарил Алёшин.
Однажды полковник научил Алёшина стрельбе по-македонски, с двух рук, а также качать маятник (во время стрельбы двигаться в разные стороны, оставаясь на месте). Алексей показал эти приемы своим бойцам. Стали разучивать их все вместе.
Потом ребята сами захотели научиться метать ножи с двух рук. Дальше - больше. Началось в группе какое-то поветрие: все дела стали учиться делать одновременно обеими руками. Доходило до смешного: кашу и суп тоже пытались есть одновременно левой и правой руками, развивая руки.
Уходя на задания, разведчикам приходилось постоянно сдавать свои ордена и медали. К тому же многие награды стали делать на подвесках, их можно было легко потерять. А тут Алёшин увидел в военторге орденские планки. Их ввели в армии совсем недавно, в 1943 году, и они потихоньку стали входить в моду, особенно у старших офицеров.
Он приобрел орденские планки для всей группы. Очень удобно при ношении. А главное, сдавать ничего больше не надо. Награды вообще можно хранить дома, в красивой шкатулочке.
До конца мая на базе бойцы Алешина подготовили ещё одну команду будущих диверсантов. 26 мая вся группа, наконец, собралась вместе. Из госпиталя приехал Степ. Начальство словно узнало о любви Алексея работать в тылу врага только летом, когда много листвы и тепло, и на 28 мая назначило очередной вылет за линию фронта.
Лететь предстояло снова под Минск. Планировалось наступление на этом направлении. Врага следовало ослабить путем уничтожения его армейских складов ГСМ и боеприпасов. Правда, сначала их надо было еще обнаружить.
На этот раз партизанский отряд, с которым группе Алешина предстояло держать связь, не имел площадки для посадки самолёта. Пришлось прыгать с парашютом. Десантирование прошло успешно. У партизан не было автотранспорта, и помочь в этом они разведчикам не могли.
Алёшин решил на трёх пароконных подводах добраться до ближайшего шоссе, где и завладеть немецкой автомашиной. Шесть немецких солдат во главе с офицером, несколько полицаев и пацан не должны были вызвать подозрение.
Выехав на шоссе, переодетые разведчики и партизаны двинулись по нему в сторону Гродно. На дороге было оживленное движение. В обоих направлениях шли немецкие колонны. Среди них попадались и небольшие - по три-четыре автомашины. Но нападать на них было рискованно. Ребята решили подождать одиночную машину.
Наконец, нашелся подходящий вариант. Немец, а именно он был в офицерской форме, вышел на середину дороги и поднял руку. Грузовик остановился. К досаде разведчиков, в его кузове оказались пятнадцать вооруженных немецких солдат. Увидев это, Немец жестом показал водителю, что он может ехать дальше.
Разведчики тоже продолжили движение. Они уже засветились, поэтому им надо или срочно найти подходящую автомашину, или скрыться в лесу до другого раза.
Но тут им повезло. На дороге вновь показался одинокий грузовик. Он двигался им навстречу. Немец снова вышел на шоссе и остановил автомашину. На этот раз ребята для подстраховки окружили «Мерседес». За рулём сидел ефрейтор, а справа старший фельдфебель.
Услышав условный сигнал от Бати, Немец, не мешкая, выстрелил в водителя, а затем в фельдфебеля. Трупы быстро спрятали в лесу, подальше от дороги. Предварительно убитых немцев раздели и забрали все их документы, чтобы никто не мог определить, кто это.
Разведчики погрузились в трофейную автомашину, а мнимые полицаи поехали назад в партизанский отряд.
Теперь необходимо было определить место нахождения складов. Оно было известно лишь приблизительно. Его удалось вычислить по движению бензовозов. Этим занимались два разведчика, оставленные Батей на пересечении двух дорог. Остальные разведчики почесывали окрестности. Они и обнаружили железнодорожную узловую станцию, на которую прибывают цистерны с топливом. К операции по уничтожению складов и станции решили привлечь партизан.
Алёшин разделил группу на две части. Сам он, Аркадий и Матвей поехали на железнодорожную станцию. Остальные направились к складу. Партизаны должны были сымитировать атаку на контрольно-пропускной пункт, а разведчики зайти с противоположной стороны и заложить взрывчатку. План сработал. Склад был взорван, а разведчики и партизаны сумели уйти до того, как к немцам подоспела помощь. Правда, в этом бою серьезное ранение получил Ключ. Пуля пробила ему ключицу.
В это самое время Алёшин и Аркадий в форме немецких офицеров стояли на перроне, а Матвей бегал между составами и устанавливал мины на вагонах, в которых, как ему казалось, перевозят боеприпасы. Охрана не обращала на мальчишку особого внимания. Матвей нашел один вагон-цистерну с бензином и потихоньку открутил кран.
Как только все было сделано, разведчики ретировались со станции. Когда их машина была уже далеко, они услышали взрывы. Станция запылала. Пожар удался на славу. Железнодорожный узел был уничтожен.
Разведчики целыми и невредимыми вернулись в партизанский отряд. Автомашину спрятали в небольшом овраге, закидав хвойными ветками.
Третьего июня радировали в штаб фронта о выполнении задания. Оттуда пришёл приказ заниматься разведкой, а все добытые сведения незамедлительно передавать в штаб фронта.
Почти три недели Группа Алёшина находилась во вражеском тылу и сообщала обо всех скоплениях техники, аэродромах, узловых железнодорожных станциях в штаб фронта.
Двадцать третьего июня 1944 года наши войска перешли в наступление. Началось освобождение Белоруссии. С 29 июня по 4 июля продолжались бои за Минск, в результате которых город был очищен от фашистов.
Группа Алёшина, продолжая заниматься разведкой и диверсиями, находилась в Минской области до полного ее освобождения. 29 августа 1944 года, в последний день освобождения Минской области, она попала под миномётный обстрел. Погибли трое разведчиков: Аркадий, он же Мот, Степан – Степ и Матвей - Старый. Все остальные члены группы получили ранения различной степени тяжести.
Хорошо, что партизаны были недалеко от группы Алёшина. Они то и спасли оставшихся в живых разведчиков: Алексея - Батю, Вадима - Немца, Николая – Винта, Василия – Ключа и маленького Матвея.
Они провели в госпитале около двух месяцев. Им присвоили очередные воинские звания: Николаю и Василию - лейтенанта, Матвею - сержанта. Всю группу, в том числе и погибших, наградили орденами Ленина.
Алёшина выписали из госпиталя первым. Сразу после выписки из его вызвали в штаб фронта. Там ему сообщили, что их руководитель – полковник, переведён в Центральный аппарат. Его место предложили занять Алёшину. Тот согласился. Вскоре Алешину присвоили звание подполковника.
Матвей после того, как оправился от полученного ранения, был направлен в Московское Суворовское училище. Вадим, Василий и Николай стали командирами разведгрупп и остались в подчинении у Алексея.
Алёшин продолжал служить в разведке до конца войны. В апреле 1945 года ему было присвоено воинское звание полковник. За время войны он был семь раз ранен, в пяти случаях – тяжело. Он был награждён двенадцатью орденами, тремя медалями и отмечен званием Героя Советского Союза.
В 1953 году Алексей Васильевич вместе с семьёй переехал в Москву. Ему выделили большую квартиру в новом доме, так называемой, сталинской высотке.
В 1945 году у них с женой родился мальчик, Николай. В ноябре 1952 года Алёшин стал генералом. Он прослужил в разведке до 1987 года. Генерал-лейтенант Алексей Алешин был уволен из армии по состоянию здоровья в возрасте шестидесяти пяти лет. Раны, полученные на войне, стали болеть.
Матвей после окончания Суворовского училища, поступил в Кремлёвское Общевойсковое командное училище, которое окончил в 1948 году.
Двадцать пятое декабря 1979 года полковник Алёшин был направлен в Афганистан. В 1981 году Матвею Алёшину, полному кавалеру ордена Славы было присвоено звание Героя Советского Союза. А в 1983 году он стал генерал-майором, а в 1990, в год своего шестидесятилетия, генерал-лейтенантом. Через два года Матвей Алешин вышел в отставку.
Дочь Алешина - Антонина до 2003 работала хирургом в 24-й городской больнице Москвы. У неё родилось две девочки. В возрасте шестидесяти лет она ушла на пенсию. Сын Василий отработал преподавателем в техникуме до 2011 года, у него с женой было четверо детей. В семидесятилетнем возрасте ушёл на пенсию.
Самый младший сын Алешина - Николай стал военным лётчиком. Он погиб в республике Афганистан в октябре 1985 года. Его самолет был сбит «Стингером». На тот момент ему исполнилось только сорок лет.
Отца известие о смерти сына очень потрясло. Он стал часто болеть, поэтому и ушёл в отставку.
Алексей Васильевич Алёшин прожил до 2019 года и умер он в возрасте 97 лет. До глубокой старости он находился в добром здравии и ясном уме, ходил до последнего дня на своих ногах.
Татьяна умерла в 2013 году. Она так и не узнала тайну Алексея и Антонины, хотя девочка была очень похожа на него. Татьяна вышла в сад на даче, села на скамеечку под яблоню, а когда за ней пришли часа через два, то обнаружили, что она уже «ушла».
Я рассказал эту историю, почти ничего в ней не придумав, лишь изменил несколько букв в фамилиях главных героев.
Алексей Кутырев
Повесть о войне
© Copyright: Алексей Кутырев, 2022
Свидетельство о публикации №222091200943
Свидетельство о публикации №222091200943
Рецензии