Митрополит Анастасий Грибановский о психологии

       23 марта 1914 года в психологической жизни Москвы произошло знаменательное событие. В центре города, на улице Моховой, в глубине университетского двора, состоялось торжественное открытие первого в России Психологического института имени Л.Г. Щукиной. Епископ Серпуховской Анастасий (Грибановский), будущий митрополит Русской Православной Церкви Заграницей при освящении здания нового института обратился с напутственным словом к психологам. Он предупреждал, что «нельзя забывать о естественных границах познания души вообще и применимости экспериментального метода в частности. Точному определению может подвергаться лишь, так сказать, внешняя сторона души, которая обращена к материальному миру. Но можно ли исследовать путём эксперимента внутреннюю сущность души, измерить её высшие проявления? Не к положительным, но к самым превратным результатам привели бы подобные попытки»[6]. 
       В то время епископу Анастасию было сорок лет… Александр Алексеевич Грибановский родился 6 августа 1873 года в селе Братки Тамбовской губернии, в семье бедного сельского священника. Как и для большинства детей духовенства, местом его обучения стало духовное училище. Затем он окончил духовную семинарию в 1893 году, показав блестящие знания. Это позволило молодому человеку продолжить обучение за казённый счёт в Московской духовной академии, по окончании которой в 25-летнем возрасте будущий святитель принял иноческий постриг с именем Анастасий в честь святого преподобного Анастасия Синаита, который получил своё именование оттого, что был он игуменом Екатерининского монастыря Синайской горы[4].
       Как и преподобный Анастасий Синаит, владыка Анастасий всю свою долгую жизнь провёл в подвижнических трудах и молитвах. В 1900 году иеромонах Анастасий был назначен инспектором Вифанской духовной семинарии, в 1901 – ректором Московской духовной семинарии. В 1906 году архимандрит Анастасий был хиротонисан во епископа Серпуховского викария Московской епархии с одновременным назначением настоятелем Свято-Данилова монастыря[5].
       Круг обязанностей владыки был широк: проведение праздничных богослужений в храме Христа Спасителя, в Успенском соборе, в монастырях и храмах Москвы и епархии, а также посещение и инспектирование мужских и женских духовных учебных заведений и прочее.
       За восемь лет епископского служения владыка Анастасий заслужил искреннюю любовь православной Москвы, явив собой образ истинного аскета, любящего пастыря, благочестивого подвижника, отдававшего всего себя служению Богу и Церкви.
       В 1906 году Анастасий (Грибановский), бывший тогда в сане архимандрита, в своём слове при наречении его во епископа Серпуховского выступил в Москве с программной речью. Обращаясь к себе, он сказал: «И ты, приемлющий жребий апостола, пророка и учителя, будь верным служителем слова, день и ночь со слезами поучая свою паству. Будь мудрым и мужественным служителем Истины, хотя бы ты имел против себя целый мир. Ревнуй о даре любви, ибо она откроет тебе доступ к чужому сердцу и откроет пред тобою тайны чужой совести. Обнимай всех, как крыльями, своим любящим сердцем… Зажигая свет в других, ты будешь сгорать сам; но ты был бы недостоин названия первосвященника, если бы не приносил себя в жертву за люди твоя. При видимом довольстве ты будешь постоянно в труде, бдении, изнурении, ибо у тебя будет постоянная забота о вверенных тебе душах»[1].
       В наши дни по примеру владыки Анастасия суть этих слов мог бы отнести к себе всякий духовно-ориентированный психолог, призванный заниматься душесловием. Ведь именно так трактуется слово «психология» в словаре В.И. Даля: Психология  (греческое) – душесловие, наука о душе, о духовной жизни человека во плоти. Психолог – душеслов[2].
       В других словарях находим весьма близкие по смыслу, а иногда и вовсе идентичные определения:
       1. Психолог – а) учёный, специалист по психологии; б) знаток человеческий души (Русский толковый словарь В.В. Лопатина).
       2. Психолог –  а) специалист в области психологии, б) (разговорное) тот, кто хорошо разбирается в характерах, переживаниях, поведении людей (Толковый словарь Т.Ф. Ефремовой).
       3. Психолог – а) учёный, специалист по психологии. || преподаватель психологии; б) тонкий, вдумчивый наблюдатель, знаток человеческой психологии, душевных переживаний (Толковый словарь Д.Н. Ушакова).
       4. Психолог – а) специалист по психологии, б) тонкий наблюдатель, знаток человеческой психологии (Толковый словарь А.П. Евгеньевой, а также Большой толковый словарь русского языка).
       5. Психолог – а) учёный – специалист по психологии, б) знаток человеческой психологии (Толковый словарь С.И. Ожегова).
       Удивительно, но в Кратком психологическом словаре слову «психолог» вообще не нашлось места. Зато в Словаре практического психолога[3] содержание деятельности этого специалиста описывается как  «выработка рекомендаций по изменению ситуации в непосредственной работе с людьми, основанной на использовании специальных психологических техник, выбор которых зависит от ориентации самого психолога». 
       Совсем иначе даёт определение «психолога» Владимир Иванович Даль, который, будучи писателем, этнографом, военным врачом и лексикографом, потратил 53 года из своих 70 лет жизни на земле на составление знаменитого Толкового словаря живого великорусского языка. Отличие от прочих авторов словарей состоит в том, что Даль использует понятия «душа», «духовная жизнь человека во плоти», «душеслов». Это прямо указывает на специфичность подхода к человеку в консультационной работе православного психолога. Но вернемся к основной теме нашей статьи.
       Изучение жизни, служения и избранных сочинений митрополита Анастасия, выдающегося человека, одарённого от Бога многими талантами, позволило познакомиться с его душеполезными мыслями, в результате чего родилась данная статья в помощь православным психологам.
       Уже в 1916 году, через десять лет епископства, владыка Анастасий был возведён в сан архиепископа Кишинёвского и Хотинского. Наблюдая события в стране и анализируя поведение людей, владыка видел, как революционные события февраля 1917 года разлагающе подействовали на всё российское общество, от солдат на фронте до интеллигенции в Петрограде.
       Впоследствии, будучи уже архиепископом Иерусалимским, вспоминая события тех дней, владыка писал: «Психология масс таит в себе много загадочного. Почему самые просвещённые и нравственные люди, собираясь вместе, часто утрачивают своё лицо и превращаются в беспорядочную толпу, стоящую гораздо ниже каждого из них в отдельности? Каким образом в сумме оказывается духовных ценностей меньше, чем, сколько дано их в слагаемых?.. Почему духовная зараза так легко передаётся от одного к другому во всяком скоплении людей, как гниль среди скученных плодов, и почему вообще зло внутри человеческого общества бывает активнее добра? Почему коллективный ум и совесть бывают так неустойчивы и так легко поддаются ослеплению, склоняясь то в одну, то в другую сторону, куда зовут их демагогические призывы?»[7]. В наше время по-прежнему важно и актуально найти ответы на психологические вопросы, поставленные митрополитом  Анастасием – последним архипастырем дореволюционной России, членом священного синода Русской Православной Церкви и носителем церковной власти свободно созванного Поместного Собора 1917 года.
       Являясь лицом духовным, митрополит Анастасий  не ограничивался вопросами богословия, но с интересом следил за развитием русской философской мысли. Он, например, высоко оценил труды Ивана Ильина, в одном из писем которому написал слова, актуальные и сегодня:
       «Возрождение России начинается только тогда, когда мы выверим свой моральный и умственный компас и возвратимся на царский путь истины, которая одна делает людей и свободными, и могучими». Будучи ценителем подлинной науки и научного знания, митрополит Анастасий объединял вокруг себя лучшие умы учёных и общественных деятелей.
       Ежедневно владыка митрополит Анастасий, являвший пример строго иноческой жизни, посещал Божественную литургию и до поздней ночи занимался церковными делами. Во все воскресные и праздничные дни он сам совершал богослужение и неизменно проповедовал. Проповеди его особенно захватывали слушателей художественностью стиля, тонкой отделкой мысли и разносторонней содержательностью[8].
       То же можно сказать о письменном наследии митрополита Анастасия, достигшего в творчестве интеллектуальных высот. При этом уместно начать с объяснения евангельской заповеди, в одной из проповедей владыки Анастасия: «Никто из людей не обязан родиться гениальным, но каждый должен трудиться и умножать в меру своих сил полученные им от Бога таланты».
       Знаковым сочинением и даже вершиной творчества митрополита Анастасия называют дневник «Беседы с собственным сердцем (Размышления и заметки)»[9].
       В нём собраны интереснейшие мысли автора о культуре, политике, истории, философии, психологические наблюдения и взгляды на внешний и внутренний мир человека на основе его жизненного и пастырского опыта и рассмотренные через призму евангельского идеала добра, любви и справедливости. В произведении нет таких сфер литературной, психологической, духовной, социальной, общественной деятельности человека, которых не коснулся бы автор. Сказать в двух словах, о чём книга, сложно, ибо она обо всём, что волновало владыку[5]. Содержание книги уникально не только по широте изложения, но и по глубине восприятия. Например, он писал: «От соприкосновения с великою мыслию или высоким настроением по закону душевной детонации, у нас сейчас же рождается ряд отражённых собственных мыслей или высоких чувств и желаний. Ради одного этого мы должны стремиться входить в живое общение с великими учителями и духовными вождями человечества и углубляться в изучение их жизни и творений, служащих для нас отображением их великого духа»[9]. Сам митрополит Анастасий так и поступал.
       Об умении молчать и умении говорить, так важном для профессионального психолога, владыка замечает: «Далеко не все и зрелые люди умеют хранить меру слова, чтобы сказать всегда не больше и не меньше, чем, сколько нужно для данной цели. "Не умея говорить, они не умеют и молчать", по древней римской пословице. Наибольшую бережливость речи соблюдали те, кто сами в изобилии обладали этим драгоценным даром. Таков был, например, митрополит Филарет (Дроздов) – эта дивная сокровищница ума и слова, воспитавший целый ряд поколений в сознании высокой ответственности учительства». И далее: «Уста говорят с силой только от избытка сердца, но так как последнее может таить в себе и добро, и зло, то и слово, насыщенное душевною энергиею, может нести в себе семя того и другого. Подлинно смерть и жизнь – во власти языка (Прит. 18:22)»[9].
       Нет ничего плохого для психолога в том, чтобы иметь о чём-то суждение. Однако неслучайно владыка Анастасий предупреждает: «Суждение и осуждение близки (Иов. 36:17). Начавши с одного, мы незаметно впадаем в другое»[9].
       Оружие психолога, его инструмент есть слово. Об этом владыка размышляет так: «У слова есть своя этика: последняя требует, чтобы оно было чистым, честным, целомудренным. Там, где не соблюдается это правило, где язык является игрушкою страстей или случайных настроений, где его покупают или продают или просто легкомысленно забавляются речью, там начинается прелюбодейство слова, т. е. измена его своему прямому и высокому назначению. Не напрасно англичане в "молитву за нацию" внесли следующее прошение: "От лжи языка и пера (From lies of tongueand pen), от легкомысленных речей избави нас, милосердый Господи"»[9].
       «Есть слово внешнее, исходящее только из уст: это медь звенящая и кимвал звучащий; оно не овладеет нашей душой, хотя бы падало каскадами и производило шум и брызги, подобно водопаду», – продолжает размышлять митрополит Анастасий. – И есть слово внутреннее, рождающееся из глубины нашего существа, составляющее дыхание нашего творческого духа и носящее на себе его огненную печать: эти слова "силы", как выразительно назвал их однажды отец Павел Флоренский: они потрясают человеческие сердца и движут миром»[9].
       А вот это написано, как руководство для всех людей, и, прежде всего, для родителей, для учителей и психологов: «Если вы видите перед собою человека, лицо которого озарено чистой радостью, не угашайте в нём этого светильника. Радость, эта небесная гостья, есть праздник жизни, который слишком редко посещает нас на земле. Дайте свободу этим живительным лучам солнца: они очищают, просветляют души людей, теснее соединяют их между собою. … Монотонно долго тянутся дни скорби; мгновенно, как на крыльях, проносятся минуты наслаждения. Последнее покидает нас быстро обыкновенно потому, что мы становимся его недостойными, ибо блаженство есть достояние только чистых и смиренных душ и сердец»[9].
       Нужна постоянная внутренняя самособранность, чтобы овладеть своими мыслями, чувствами, движениями. Как только человек выходит из себя и начинает действовать, как говорят, вне себя, он уже теряет власть над самим собою.
       Про то, как непросто человеку победить зло в самом себе, владыка Анастасий привёл пример из жизни святителя Феофана Затворника. «"Знаю, что ветошь, а всё-таки горжусь", – писал Преосвященный Феофан Вышенский, знаменитый подвижник и богослов, определяя своё душевное состояние после того, как он получил в награду один высокий орден. Вот лучший ответ тем, кто утверждает, что сознать зло как зло – значит уже победить его. Нет, ветхий человек живёт в нас вопреки нашему разуму и воле и преодолевается только силою благодати, делающею нас новою тварью»[9]. 
       О том, как борются в человеческой душе страсти одна с другою, митрополит Анастасий так говорит: «Сильное честолюбие только потому склонно заглушать иногда самолюбие человека, что первая страсть является только расширением и углублением второй; меньшее здесь приносится в жертву большему»[9]. 
       И далее о борьбе со страстями: «Убивать в себе одну страсть, выдвигая против неё другую, значит то же, что вместо одних ядовитых бактерий плодить в себе другие, быть может ещё более убийственные для нашего организма»[9].
       В консультационной работе психологу приходится  встречаться с одарёнными людьми, интеллектуальные способности которых не только не помогают, но мешают им жить радостно и быть успешными, воистину «горе от ума». Большой объём знаний может вредить человеку, ибо сказано: «Многие знания – многие печали». Совет митрополита Анастасия таким людям следующий: «Нельзя злоупотреблять ничем, даже стремлением к умножению знаний, дабы избежать умственного перепроизводства, истощающего духовную энергию человека. "Знание может быть сравнено с пищею, которую употреблять должно умеренно. Точно так же, как излишек пищи вредит здоровью, так излишек знаний обременяет человеческий ум и превращает таким образом мудрость в безумие" (Мильтон)»[9].
       «Понять вовремя свою ошибку, – пишет в своём дневнике блаженнейший митрополит Анастасий, – и отказаться от неё есть признак светлого ума и благородного сердца. Упорство в своих заблуждениях, напротив, свойственно умственной ограниченности или испорченному характеру. Когда Бисмарка упрекнули однажды в Рейхстаге, что он изменил своему прежнему мнению, знаменитый канцлер со свойственной ему прямотою ответил, пересказывая древнюю китайскую мудрость: "Только глупцы не изменяют своих мнений, когда есть к тому основание". Французское остроумие давно уже создало пословицу, смысл которой состоит в том, что глупцы хотят сравняться с Богом, Который Один не изменяет Своих мнений»[9].
       О  способности человека предчувствовать владыка Анастасий пишет: «Нам дано иногда предвосхищать особым внутренним чутьём наступление солнечного счастливого дня жизни, который посылает как бы свои лучи вперёд. С другой стороны, при помощи того же, неведомого нам подсознательного органа, мы слышим по временам тяжёлый звук шагов преследующей нас горестной судьбы, уже издали набрасывающей на нас свою мрачную тень: то и другое ощущение мы называем обыкновенно предчувствием»[9].
       Владея образным языком изложения мысли, владыка Анастасий размышляет о разнице в поведении и проявлении характера человека: «Темпераменты у людей различны до противоположности: одни ищут мира и спокойствия, боясь малейших разногласий и недоразумений с окружающими; другие, напротив, жаждут борьбы, составляющей основную стихию их жизни. Если у них нет действительного противника, они создают его в воображении и в стремлении ниспровергнуть его почерпают главный пафос своих слов и своих действий. Иногда, за недостатком возбуждающего их горючего материала, внутренний пламень в них временно угасает; тогда они сразу утрачивают одушевляющую их энергию и опускают свои крылья, как парусное судно во время безветрия»[9].
       Красивое сравнение человеческой психологии с природой находим в следующем выражении: «С шумом несутся вперёд только мелководные потоки. Глубокие же воды текут спокойно. Отражение этого естественного порядка природы мы наблюдаем часто и в психологии людей»[9]. В подтверждении этой мысли уместно, на наш взгляд, привести поэтические строки А.С. Пушкина: «Реки глубокие плавно текут./Люди премудрые тихо живут». Кстати, по определению митрополита Анастасия, Александр Пушкин – «творец Божией милостью, явившийся благословением для русской земли»[5].
       Об индивидуальности, экстраординарности и неповторимости приведём такие слова блаженнейшего митрополита Анастасия: «Человеческий гений многогранен до бесконечности, он сияет бесчисленным количеством разнообразных лучей. На свете нет двух людей, похожих один на другого, как две капли воды. В каждом из них мы найдём нечто оригинальное. Соединения общечеловеческого с личным и индивидуальным даёт печать особой красоты каждому разумному существу на земле»[9].
       Интересны рассуждения владыки о творческости души: «Душу человеческую можно уподобить океану. Мы в состоянии исследовать и измерить её только у берегов, т. е. на её перифериях – в области так называемой психофизической жизни. Но чем более мы отходим отсюда к её сокровенным глубинам, тем труднее подходить к ней с какой-либо определённой мерой и числом»[9]. И далее: «Творческая жизнь не укладывается ни в какие формулы и рамки и не может быть взвешена на весах точной науки. Здесь исследователь должен невольно положить печать на уста свои и совлечь сапоги с ног своих, ибо ограниченное здесь соприкасается уже с Абсолютным. Напрасно мы хотим проникнуть в духовную утробу человека и видеть, как зарождается и зреет здесь великая мысль. Эта тайна, запечатленная семью печатями, которая также мало понятна нам, как и самому человеку-творцу. Последний является загадкой для самого себя. Как земледелец, он встаёт ночью и смотрит, и не знает, как растёт в нём великое зерно, заложенное высшею Творческою рукою»[9].
       В ходе консультирования православный психолог всячески способствует тому, чтобы ориентировать человека на духовную составляющую его личности. Ему поможет образное выражение митрополита Анастасия: «Жемчужины не плавают на поверхности моря; надо опуститься на дно последнего, чтобы достать их. То же можно сказать и о духовных ценностях: они извлекаются из сокровенных глубин нашего существа, из недр той пучины, которая называется человеческою душою»[9].
       А вот ещё один своеобразный психологический совет: «Многие способные люди "разбрасываются", по меткому народному выражению. Они не в состоянии овладеть своими силами и возможностями и сосредоточить их на известной идее. Такие характеры полезно положить под пресс или зажать в тиски, чтобы они могли дать что-нибудь производительное или полезное для общества»[9].
       Современный профессиональный психолог может очень успешно применять в своей работе с душой человека народные мудрости, пословицы, поговорки. Вот что об этом думает митрополит Анастасий: «Известная русская пословица, гласящая, что "утро вечера мудренее" взята, конечно, из сокровищницы многовекового человеческого опыта. Но она вполне оправдывается и данными психологической науки. Утром после обновления сном нашей нервной системы в нас особенно ярко горит светоч сознания, работа которого не прекращалась, однако, и во время нашего ночного отдыха, подготовляя решение того или другого волнующего нас вопроса. В утреннюю пору он один становится в центре нашего внимания, не заслонённый другими впечатлениями, и на него направляется вся энергия нашего ума. Результатом этого и служит то, что предмет, казавшийся нам смутным и неясным накануне, сразу проясняется при свете дня. Известно много случаев, когда решение тех или других математических задач и даже важные научные открытия делались во время сна»[9].
       О прощении, точнее, о неумении прощать митрополит Анастасий пишет: «Человек может идти десятки лет неуклонно по пути добра и правды; мир как бы не замечает этого, но стоит ему только однажды споткнуться, чтобы все заговорили об его падении и никогда не забыли о нём. Люди по своему жестокосердию не умеют подражать милосердию Божиему. Они продолжают порицать и осуждать своего немощного брата и после того, как он уже покаялся в том или ином своём грехе и изгладил его, получив прощение от Бога»[9].
       Тем, кто стремится лучше понять автора какой-либо книги, владыка даёт рекомендацию: «Если вы хотите глубже заглянуть в душу того или другого писателя, внимательнее вчитывайтесь в его произведения. В них, как в зеркале, ясно отражён его собственный духовный облик. Он почти всегда творит своих героев по собственному образу и подобию, влагая в их уста нередко исповедь своего сердца»[9].
       «Как некоторые реки питаются в своих истоках от горных высот, уходящих в облака своими снежными вершинами, и потом, спускаясь в долины, забывают о своём первоисточнике, так и наша душа, почерпая своё лучшее содержание от духовных вершин человечества, соприкасающихся с небом, потом легко забывает об этом и готова приписать себе то, что заимствовала у других»[9]. Примеры того рассыпаны повсюду в человеческом обществе.
       «Чем объясняются антиномии нашего дискурсивного мышления?» – задаётся вопросом владыка Анастасий. И отвечает, ссылаясь на отца Павла Флоренского: «Флоренский приписывает это несовершенству самого аппарата, при помощи которого мы производим эту работу. Помрачённый грехом наш рассудок напоминает собою зеркало, разбитое на куски, которое не может дать точного законченного отражения предмета; последний как бы всегда двоится в нашем сознании. Только непосредственное интуитивное познание, и особенно через созерцание веры, разрешает все эти противоречия и являет нам мир в его целостном и подлинном виде. В молодости человек весь находится вовне: он пирует светлый праздник весны и "жить торопится и чувствовать спешит". Множество разнообразных впечатлений, развертывающихся пред ним каждый день, не оставляют ему времени для того, чтобы обобщить их и сделать из них соответствующие выводы. При приближении старости наши мысли сами собою собираются внутрь, и охлаждённый ум начинает подводить итоги пережитого опыта»[9]. 
       «Беседы с собственным сердцем» митрополита Анастасия (Грибановского) – живой пример православной литературы, которая есть уникальная энциклопедия тончайших состояний души, их взаимовлияния, их генезиса и объективизации в поведении человека. В этом смысле правомерно говорить о достойном вкладе блаженнейшего митрополита в живое, целостное психологическое знание, в святоотеческую психологию.

2017 год.


ЛИТЕРАТУРА

1. Юбилейный сборник ко дню 50-летия Архиерейского служения. Архипастырские послания, слова и речи Высокопреосвященнейшего митрополита Анастасия, Первоиерарха Русской Зарубежной церкви. Джорданвилль, США, Свято-Троицкий м-рь. 1956. 
2. Даль В.И.Толковый словарь живого великорусского языка. http: //v-dal.ru
3. Словарь практического психолога. Минск, Харвест, 1997.
4. Ряполов В.В. Блаженнейший. М., 2013.
5. Инок Всеволод (Филипьев). Путь святых отцов. Патрология. Джорданвилль, США, Свято-Троицкий м-рь. 2006.
6. Психологический институт на Моховой (Исторический очерк). – М., 1994.
7. http://www.holytrinitymission .org/books/russian/mitropolit_anastasi_besedy.htm
8. История Свято-Троицкой семинарии 1948-2003. Под ред. митроп. Лавра (Шкурлы)
9. Архиепископ Анастасий. Беседы с собственным сердцем. Белград. 1935.

____________

Статья опубликована в сборнике Материалов Третьей Всероссийской научно-практической конференции «Святитель Феофан Затворник – основатель христианской психологии», проходившей 2-4 февраля 2017 года в Санкт-Петербурге.