Глава XV

    И знай друг мой, что нет в этом
 мире защиты; не от ментов, не от друзей,
 не от врагов, ни от кого. Только Господь
 твой и твой разум смогут защитить тебя.


    Степь, окружающая Капчагайское озеро разомлела от зноя. Шумные стайки птиц, носившиеся над ковылем, куда-то скрылись. Табуны кобылиц, отбиваясь от мошкары, идут к воде и заходят в море. На одиноком дереве около побережья, раскрыв клюв и высунув острый красный язык, уселся старый степной бродяга беркут. Другой, молодой, кружился в небе. Он парил у самого облачка, блуждающего по бледному от зноя небу.
    Старый беркут родился и вырос в скалистых горах Тянь-Шаня, но с тех пор, как окрепли крылья, охотился здесь. Орёл очень внимательно осматривал свои владения.
    И вот он увидел лисицу бегущую на водопой к озеру. Голодный беркут камнем упал на лисицу, зажал её когтями, ударом клюва размозжил ей череп. Потом поднялся с добычей в воздух и опустился в ковыль. Там он начал рвать шкуру лисицы, глотать мясо вместе с шерстью.
    Уже насытившись, он услышал знакомый свист и увидел молодого беркута. Выронив кусок мяса из клюва, старый беркут бросился на встречу. Но молодой сильный беркут с лёту опрокинул его на землю и бросился к остаткам добычи. Это было неслыханной наглостью. У хозяина долины от гнева взъерошились перья. Напружинив мускулы, раскрыв клюв и приготовив когти для удара, он ринулся на не званного гостя. Соперники взмыли к облакам, сцепились, хлестали друг друга крыльями. Хозяин долины теперь отбивался изо всех сил. Он пытался набрать высоту, но гость не давал опомниться.
    Старый степной орёл, считавшийся властелином всего края, легко побеждавший лисиц и волков, вынужден был бежать. Он подался в сторону и полетел к дальним холмам, а молодой беркут спокойно опустился к остаткам лисицы.
    С тех пор хозяевами этой долины стали двое.
    Раны, нанесённые молодым беркутом, заживали долго. Старая птица ослабла за эти годы. Теперь она питалась лишь сусликами и мышами. Зайцы и те доставались ему с трудом.
    А не званный гость был на редкость жаден.
    Но сегодня старый орёл был сыт и не обращал внимания на своего соперника. Его беспокоило другое. На побережье появились незнакомые люди. Птица зорко наблюдала за этими странными двуногими существами, которых она боялась всю жизнь.
    Это приехали на рыбалку Дмитрий с Богданом. Взяв рыболовные снасти и палатку, они решили уехать подальше от людей, чтобы слиться с природой. Подъехав к самому берегу, они в начале натянули тент от автомобиля, чтобы можно было спрятаться от палящих лучей солнца, разложили достархан, и, врезали водочки, за удачную поклёвку.
— И всё таки Арсений, нужно было взять девчат,— сказал Дмитрий.
— Ты что, не понимаешь? Какой отдых на рыбалке с женщиной?   Она будет верещать, жужжать над ухом, отвлекать, требовать к себе внимания,— убедительно заметил Богдан.— И запомни; если есть в тебе какие-либо идеи, не связывай себя слишком близко с женщиной, ты должен быть свободен, у тебя ничего не должно быть кроме своей цели. Но если ты близко свяжешь себя с женщиной,— то станешь, как скованный цепями по рукам и ногам и потеряешь всякую свободу в делах и в действиях. Ибо женщина всегда будет принуждать тебя к своим желаниям. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Тупоумие, тщеславие, эгоизм,— это женщины, когда они показываются так, как они есть...
— Ты хочешь сказать, что женщины совсем не умеют любить?
— Почему же? Умеют... Ты знаешь, как говорит женщина, которая по-настоящему любит?
    Она скажет: «Я скорее умру, чем — не только потребую, не то, что попрошу,— а скорее чем допущу, чтобы мой возлюбленный делал для меня то, что ему не приятно; я не хочу чтобы он стал раздражаться из-за меня, или же в чём-либо ограничивать себя.
— Но такие женщины бывают только в сказках или во сне.
— Такие Дима, бывают и наяву, только встречаются редко, да и то в кино,— засмеялся  Богдан,— ладно пойдём закинем спиннинги и закида.

    Солнце опустилось к самому горизонту, жара спала. Высоко в небе запел жаворонок. Он то поднимался ввысь, то падал неудержимо быстро и пел, пел тонко, весело, как будто рассказывал чудесную сказку. Заметив тень старого беркута, плывшую по ковылю, жаворонок вдруг смолк и исчез.
    Закат был чудесен. Солнце приблизилось к земле и запылало красным пламенем. Тысячи золотых стрел бросило оно в степь.
    Дмитрий с Богданом сидели у костра, варили уху по-тихому потягивая вино.
— Ну, как прошёл ваш матч? Я слышал, на втыкали вам по полной программе? — спросил улыбаясь Богдан.
— Да ну, этот футбол, позорище одно. Люди тренируются годами. Сыгрываются. Футбол, ведь это командный вид спорта,— вздохнул Дмитрий.— Несколько команд играло, мы даже не разу не выиграли. Заняли «почётное» последнее место.
    Послушай Арсений, я хотел бы поговорить о природе свободы как таковой. Означает ли свобода то, что ты можешь делать всё, что хочешь?.. Что на самом деле есть свобода?
— Все мы вечные скитальцы и гости на этой земле — и свободный, и господствующий, и раб,— задумчиво произнёс Богдан, не отрывая взгляда от озера.
— И всё же, те кто у власти, жаждут, чтобы с ними говорили сообразно их желаниям,— шёпотом выдвинул предположение Дмитрий.
— Свободна только мысль, она не подвластна никому — ни тем, кто у власти, ни самому времени, ибо будущее — это продолжение прошлого и настоящего, и оно — бесконечно...
    Мысль не пуля,— она не подвластна оружию. Она никогда не прекращает полёта, своих поисков. И нет силы, которая смогла бы остановить её. Можно быть рабом, владея всеми богатствами мира. И можно быть свободным, не имея ничего, даже самой свободы,— ответил Богдан.— А мы свободны, пока у нас есть оружие...
    Свобода — не во множестве направлений. Она в возможности заниматься тем немногим, что захочет твой дух, разум и совесть. Свободный человек сам определяет события своей жизни.
    Человек никогда не убежит от себя самого, а главное — от людских забот, людского общества. Так было и так будет всегда. Человек подчиняется законам своего времени, но взгляд его всегда обращён в будущее...
    Суть великой истины заключается в том, что правители и владыки на местах совершают злодейства с именем Господа на устах, а рабы и пахари принимают несчётные удары судьбы, безропотно уповая на того же Господа. И палачи и жертвы молятся одному богу. Но в конце-концов многие озлобляясь от поборов, побоев и унижения уходят вон, обретая свободу. И сбиваясь в стаи, в банды, выходят мстить и грабить. Начинается месть раба хозяину, месть жертвы палачу. Таков круговорот жизни.
    И поэтому стали рождаться, создаваться, а в наше время возобновляться религии, чтобы помочь владыкам и всякого рода негодным людям узаконить свою власть.

    Прохладой веет от Капчагайского водо-хранилища. Изредко слышен всплеск выпрыгнувшей из воды рыбы. Тихо, боясь нарушить песню природы, разговаривают Дима с Богданом. Богдан задумчиво смотрит на водную гладь, по которой плывут ночные облака. Иногда из-за облаков выглядывает луна.  Мигание звёзд, шорох морской волны, шелест трав и камышей, стук копыт пасущихся коней,— всё это слилось в единую музыку. Спокойная, задушевная мелодия рождается в тёплой ночи.
— И всё-таки, что случилось Арсений? Я никогда не видел тебя таким задумчивым? Ты...
— Есть дело Дима,— перебил Богдан,— важное дело. Я мог бы тебя посвятить, но дело уж больно рисковое.
— Да ничего, Арсений! Осилим вместе,— завёлся Дмитрий.
— Дело в том, что на нашем районе один подонок торгует наркотой, белым порошком. И хотя я его предупреждал, чтобы он не торговал в моём районе, он ничего понимать не хочет.
— Что же это за тип такой смелый?
— Да он не смелый вовсе, просто его крышуют легавые суки.
— Но ведь это запрещено законом?!
— Да ты чё, Дима! С дуба рухнул? Менты сами поставляют туда героин и качают бабло. Если бы было так просто, я бы давно поставил его раком. Ты понимаешь, люди в космос летают, всё кругом просматривается, тем более наркота, у них везде свои осведомители...
— А что же президент и Акимы на местах, они почему бездействуют?
— Опасаясь за свои сокровища и за собственную персону, они собрали вокруг себя огромную армию телохранителей и ментов, которые обирают народ, безнаказанно грабят и убивают, не считаясь уже и с волею самого президента и его Акимов, явно потерявших свою былую власть над ними.
— Что же ты решил предпринять?!
— Придётся валить суку. Одно в этом деле плохо... Что я его предупреждал...
— Ты думаешь он стукнет ментам? — спросил Дима.
— Обязательно стукнет, я думаю, уже давно стуканул. Там, у этого гада, ещё два мордоворота в охране.
— Может подтянем Илью?
— Да нет, у него жена беременна, — отмахнулся  Богдан,— а ты чего, не знал?
— Мы в последнее время редко видимся. Он всё время в кабаке, а я, сам знаешь.
— Да ладно, ещё наговоритесь. Возьмём Бегемота, он надёжный бродяга.

    Спокойное солнце только что начало свой дневной обход. Огромная синяя чаша озера золотилась под утренними лучами. Богдан с Дмитрием поехали домой. Озеро осталось позади, кругом раскинулись пустынные, высохшие от жажды поля. Сиротливо торчат в этой степи конусообразные, с закругленными вершинами узкие глиняные дома крестьян, похожие на могильники, часто встречавшиеся в далёкой степи.
    Подъехав к Капчагаю Дмитрий отправился в магазин за напитками. Богдан увидел около магазина группу молодых девушек. Он ещё не осознал, что невольно загляделся на красавицу, стоящую с краю, ближе к нему. Она была несколько старше других. Эти волнистые волосы, лукаво-ветренный взгляд больших глаз и слегка улыбающиеся губы. Всё отодвинулось в сторону. Осталась она одна, он видел только её. Стареющее сердце напружинилось, застучало сильнее. Он словно признал её — признал в ней любимую, в молодости. О создатель, возможно ли такое сходство?! По светлому лбу и глазам, по переливчатой прохладе волос, по белизне корней волос на затылке, он признал её. Весь её облик был родным и близким. Её улыбка отдавалась в нём пронзительной тоской и болью по минувшему.
    Он видел и ощущал, ощущал физически, свою первую любовь. Хотелось протянуть руки, прижать её к себе и вдохнуть пьянящий запах её волос — запах, смешанный с ароматом горьких трав.
    Она ощутила его взгляд и удивлённо раскрыла глаза, нахмурилась, но тут же снова улыбнулась, теперь уже вызывающе и дерзко.
    Впервые за долгое время Богдан почувствовал, как краска смущения и стыда заливает его лицо.
    Девушка, побудившие в нём столь неожиданные ассоциации, вдруг задорно показала ему язык.
    Богдан рассмеялся. Он смеялся громко, беззаботно, от души. Таким его никогда и никто ещё не видел.
               
                ***
      
— Мы должны всё тщательно продумать и взвесить,— сказал Богдан, когда собрались у него на хате Бегемот и Дмитрий.— Мои ребятишки уже собрали кое-какую информацию.
— Послушай Арсений, может я подключу кое-кого из знакомых пацанов,— спросил Дмитрий,— они всё пробьют. Есть шустрые надёжные парни.
— Нет, не стоит, ты я думаю и так уже засветился.
— Не понял тебя Арсений?!  В каком смысле?!
— Всё просто, ты думаешь легавые не следят за моим домом?  Кто ко мне приходит часто, у них огромная армия осведомителей. Любая соседка, ласково улыбающаяся тебе бабушка, может быть осведомителем легавых, и,— вздохнул Богдан,— я уверен, из тех кто приходит к нам на игру тоже есть стукачи.
— У меня есть пару знакомых торчков,— сказал Бегемот,— можно направить их, чтобы пробили всё подробно.
— Нет! С наркоманами вообще нельзя иметь никаких дел. Они все у ментов висят на крючке. И вообще поменьше светитесь, я сам всё разведаю, надёжные люди есть.  Через два дня собираемся здесь в двенадцать часов ночи, у меня есть кое-какое соображение по этому делу.
— Я чё хотел спросить, Арсений! — воскликнул Дима.— Не могут же менты все быть продажными? Должны ведь быть и порядочные?
— Конечно есть... Молодые, которые только что пришли на службу. И если молодой человек с чистым сердцем сталкивается с системой изнутри, то ему приходится выбирать — быть продажной мерзкой сукой или же увольняться со службы. И чем больше звание, должность и возможности, тем подлее легавый. Даже если он захочет быть добрее и справедливее, ему не дадут вышестоящие чины. Не даст сама система. По крайне мере, так у нас в Казахстане.

    Договорившись с Ильёй, Дмитрий решил провести время на рыбалке. Взяв с собой Женю с Мариной, палатки и рыболовные снасти, ребята отправились на озеро с ночевкой.
    Последние тёплые дни августа на озере невероятно прекрасны. И несмотря на то, что дул тёплый сильный ветер и бушевали достаточно приличные волны, это обстоятельство совершенно не испортило настроения молодым ребятам и девчатам. Они бродили почти до полуночи по песчаной водянистой кромке озера, а в полночь весело резвясь побежали купаться, и очень долго не могли вылезти из воды. Ночная тёплая волна их манила и завораживала своей живой прелестью и любовь между молодыми людьми вспыхивала с новой и новой вспышкой, всё сильнее и сильнее.

    В назначенный час Бегимот с Дмитрием пришли к Богдану. Богдан пригласил их в дом.
— Идём сейчас,— коротко отрезал Богдан.— Вы готовы?
— Да... Да...— ответили парни.
Богдан дал каждому по стволу. Ну, вперёд,— сказал он.
    Когда подошли к дому торговца наркотой, Богдан остановился, прислушался. Парни тоже прислушались, было очень тихо.
— Короче братва,— шёпотом обратился Богдан,— заходим с заднего двора, через сад. И это... по возможности делаем всё тихо. Да, и ещё... если что, главного козла нужно взять живым. Надо узнать, кто из легавых сук поставляет ему наркоту.
— Это, Арсений, а собак там нет? — cвистящим шёпотом спросил Дмитрий.
— Какие собаки? Здесь же торгуют наркотой,— засмеялся Богдан,— а собаки привлекают внимание... Так Бегемот, вы с Димкой заходите с правой стороны дома, а я зайду с левой, чёрт... темнота какая, ни хрена не видно, хоть бы луна выглянула. Ладно, пошли.
    Парни разделились. Через сад прошли медленно и тихо. Бегемот шёл впереди, Дима следом. Когда проходили вдоль дома, Бегемот, на долю секунды светанул фонариком.
    Уровней необходимой обороны всего два: внешний — сохранение тела, и внутренний — сохранение духа, второй намного важнее. Мозг Дмитрия сработал молниеносно, он приготовил пистолет.
— Ты кому маякуешь сука? — зарычал Дмитрий.
    Бегемот с развороту нанёс Дмитрию удар в голову. Дима неуклюже отлетел на несколько шагов и выстрелил два раза. Бегемот закряхтел, сделал пару шагов в сторону Дмитрия и завалился на землю.
     Дима хотел сорваться бежать, но откуда то из темноты выскочило несколько человек, выбили ствол, сильно заломили руки. Дмитрий слышал, как с другой стороны дома сухо прогремело пять-шесть выстрелов и стало тихо, только собаки по всей улице занялись неугомонным лаем.