Хреновая история

Уволили – он ждал звонка. Телефон молчал.

Нет, в первый день трезвонили, но знакомые, родные, друзья. Сочувствовал, скрывая радость, бывший коллега, уволенный годом раньше. А предложений по новой работе не было. 

На второй день, кинув трудовую книжку в шкаф, он двинул на природу. А что? Имеет право! Два года без отпуска.

Крутой берег речки навёл на мысль о рыбалке. Куплю, думал он, удочку, буду рыбалить.

Потом решил не покупать (углепластик, снасти – это ж несколько тысяч!), а занять удочку на время у свояка.

Вдруг погода не задастся или желание пропадёт, а денежки тю-тю, и в гараже лишняя вещь. Там уже и так лыжи мешаются, коньки…   

К свояку, однако, не поехал. Мысль о работе не давала покоя. Весь третий день он составлял и рассылал резюме.

Тишина.

Четвертый день лежал на диване и читал книгу. Пятый – просто лежал. Шестой, седьмой, восьмой…

Зарядили дожди.

Через две недели, когда течение времени - серое, унылое, однообразное - стало единой линией, похожей на график пациента при остановке сердца, телефон ожил.

Номер был незнакомый и подозрительно красивый, с повторяющимися цифрами. По таким обычно звонят из банков, интернет-компаний и прочих организаций навязчивых услуг.

Хотел было дать отбой, но, вздохнув, нажал кнопку.

Вместо женщины-робота с деревянно-ликующим голосом заговорил мужчина, вполне живой, с приятной хрипотцой и отсутствием ложного пафоса.

- Сергей Геннадьевич?

- Э… Да.

- Из Москвы говорят, я представитель компании «Пигмалион корпорейшн». Вы нам очень нужны.

- Я? Зачем?

- С вами хочет встретиться генеральный директор. По-видимому, будет предложение, которое вас заинтересует. Завтра сможете приехать? В двенадцать. Ручка есть? Запишите, пожалуйста, адрес. Ленинградское шоссе…

Сергей Геннадьевич впопыхах схватил карандаш и завазякал на полях старой пыльной газеты.

…Поездка освежила его. Выбритый, вставший непривычно рано, он радостно смотрел на деревья, дома и железнодорожные платформы, мелькавшие за окном экспресса «Владимир - Москва». Соседи были приятные, спокойные, и даже визг ребёнка где-то в передней части вагона не раздражал, а наводил на мысли о молодости, устремлении в будущее, непрекращающемся беге жизни.

День выдался солнечный с колким осенним морозцем. Нырнув в метро у Курского, пассажир вышел на «Речном вокзале» и, поскольку был ещё запас времени, прогулялся по парку Северного порта.

Всё его радовало: и деревья с пёстрой листвой, и скульптура «Спорт», изображающая юношей и девушек с мячом, и неожиданная чистота бесплатного уличного туалета, пахнущего дезодорантом, а не чем обычно.

Вскоре, впрочем, он заспешил по нужному адресу, сверяясь с гугл-картой.

Офис представлял собой… Трудно даже сказать, что он собой представлял. Пожалуй, так: его было бы уместнее поставить на ВДНХ как павильон, демонстрирующий космические достижения. Не те, старые, с потёртыми скафандрами, тусклыми сплавами обшивок ракет, бочками-спутниками, а новые достижения, каких и в природе-то нет, а есть только в фантастических фильмах.

Посетитель сначала оробел, но долго удивляться ему не дали; молодой человек строгом костюме («Люди в чёрном», вспомнил визитёр) тут же проводил его в сверкающий полупрозрачный лифт и взметнул на нужный этаж.

Дальше коридор - частью белый, частью тоже переливающийся огнями, - дальше дверь, дальше приёмная и кабинет – белый, белый, белый. Окон в кабинете не было. Посетителя опустили на белое минималистское кресло и оставили.

Хозяин кабинета выплыл из ниоткуда. Лицо его было смутно знакомо. Только… Очки в золотой оправе. Седоватая бородка. Нет, показалось - видел впервые. 

- Не узнаёте?

Сидящий в кресле смущённо пожал плечами.

- Не удивительно. Много времени прошло. Да и встречались мельком. Вы были молоды, только-только начали работать в газете.

Визитёр закивал головой: мол, был молод, работал в газете, да.

- А я к вам обратился за помощью. Я был – бомж.

Гость неподдельно удивился.

- Простая история. Середина девяностых, решил стать «челноком», продал квартиру, купил товар в Польше. А по пути домой наш автобус выпотрошили бандиты. Остался без всего. Наудачу зашёл в газету.

Посетитель выпрямился.

- Меня отправили к вам. Вы были заняты, да и помочь мне, конечно, не могли. Безработных много. Да ещё – без прописки. Но вы мне дали совет, помните?

Ерзая на кончике кресла, собеседник напрягал память – пусто!

- В совхоз меня отправили. Был в Собинском районе совхоз, и на какой-то пресс-конференции выступал председатель, сказал, что вот - в стране безработица, а тут рабочих рук не хватает. Ну? Там ещё хрен выращивали.

- Хрен! – озарило сидящего. - Хрен! Это ж «Ставровский», а председатель Емелин Юрий Анатольевич!

- Ну, вот видите, Сергей Геннадьевич, оживает память.

- Хрен я помню! - радостно заулыбался визитёр. - Как не помнить! Только сейчас нет его уже, хрена. И председателя нет. И совхоз разорили.

Говоривший свернул улыбку, поняв, что к такой информации она неуместна. Помрачнел и седобородый.

- М-да. Впрочем, это так. К моему предложению не относится. Я хотел лишь объяснить, почему адресую его вам. Вы мне тогда помогли. Меня в деревне приняли, я проработал больше года, и это меня спасло. Кто знает, что было бы, случись иначе?

Хозяин выдержал паузу и неожиданно спросил.

- Вы в сказки верите?

- В сказки? - растерялся посетитель.

- Ну, не в сказки - в чудеса. Фантастику любите?

- Фантастику? – глупо повторил тот.

- А со мной чудеса случались, - как ни в чём не бывало, продолжал обладатель золотых очков, глядя уже поверх собеседника. – Это когда открылось крупное наследство от совершенно неизвестного мне «американского дядюшки». И когда я получил результаты в деле сохранения жизнеспособности клеток мозга... Я ведь биолог по образованию - говорил вам?

- Нет.

- Наша компания – научная, исследуем динамику биологических систем. Вы читали, что в Израиле на 3-D принтере напечатали искусственное сердце?

- Про сердце? Читал, - соврал, растерявшись, приезжий.

- Да-с, напечатали сердце… А мозги не могут, - вздохнул седобородый, - Мозги - это вам не… Это…

Он задумался, глядя в сторону, как если бы там зияло окно.

- А я-то вам зачем нужен? – кашлянув, напомнил о себе несколько уставший от крутых поворотов визитёр.

- Вы-то? – навёл на него окуляры очков хозяин. – Вы же журналист, Сергей Геннадьевич. Творческая, в некоторой степени, личность. И к тому же - безработный.

Учёный встал и медленно зашагал по кабинету.

- Вы ждёте, что вам позвонят и куда-то пригласят. Это вряд ли. Ну, даже если и пригласят - куда? Мотаться по заседаниям, описывая подвиги чиновников? Или крапать пресс-релизы с тем же самым? Другого сейчас не пишут. Да вы ничего другого и не умеете.

- Ну почему же, - слабо запротестовал журналист и смолк, осознав чужую правоту.

- Да уж потому… А я вам предлагаю бессмертие! – торжественно сказал хозяин, нависнув над растёкшимся по креслу собеседником. - Вы будете первым искусственным человеком, вы будете киборгом с мозгом - вашим мозгом, дорогой Сергей Николаевич. Обговорим условия?

…Он пришёл в себя только на скамейке парка Речного вокзала. В ушах всё ещё стояли пугающие и незнакомые фразы: технологическая сингулярность, сенсорная депривация, нейро-компьютерный интерфейс…

Чтобы окончательно вернуться в реальность, он стал думать о вполне конкретных вещах.

Семью обеспечат. Сто тысяч жене ежемесячно (танцуй, Надюха!), дальше с учётом инфляции. И детям хватит. Его забота им уже не требуется (студенты, учатся в других городах), а вот деньги нужны.

Конечно, его нормальная жизнь пресечётся, но что значит - нормальная жизнь? Диван, скука, надоевшая работа? И острая тревожность последних лет из-за этой, как его там, специальной военной операции? А не пошло бы оно всё!

Вынув смартфон, он набрал номер из сказочной визитки:

- Ало! Это я. Согласен!

…Свет софитов в операционной режет глаза. Под сомкнутыми веками плывут то жёлтые круги, то странные планеты, одна из которых напоминает Сатурн.

Скальпель хирурга фокусированным ультразвуком устранил тремор, выключив перевозбудившиеся нейроны, и пациент спокойно заснул. Из-под шлема МРТ слышалось мерное посапывание.

- Э! Э, парень!

Кого это? - сквозь сон думал Сергей.

- Слышь, ну хватит придуриваться! Михалыч, врежь ему по мордасу!

Раздался звук оплеух, с опозданием почувствовалась боль.

- Э, вставай! Выпили-то всего ничего. Слышь!

Сергея тормошили и хватали за грудки. Пару раз дёрнули за полосы.

Он с трудом открыл глаза.

- Едрён-батон! Ну ты, писака, даёшь! Кого только нам в совхоз присылают?!

Над ним зависла пара небритых физиономий в грязных кепках. Лапа, схватив подбородок, немилосердно трепала его.

- А говорят, эти, которые в газетах, пьют, как лошади! А тут чего? Стакан и брык набок! – брезгливо бросила первая физиономия.

- Не в стакане дело, - тянула вторая. – Он хреном тёртым закусывал. Всё хвалил - хороший хрен! А в хрене горчичное масло, оно в голову ударяет. Если побольше сожрать - ударит, как чумной будешь. Вот ему и ударило!

- Слышь, ты! - хмурилась первая физиономия, - Ты не умеешь пить, так не пей. Напугал нас, понимаешь. Или закусывай, как все - килькой в томате. Килька «кукушку» не сносит!

Сергей мучительно вглядывался в небритых, морщился, мотал головой. Наконец, что-то осознав, с трудом спросил.

- Мужики, чем там дело-то кончилось? Россия-то с Украиной как?

- Ты что, не смотрел вчера? Шутишь? Да ты вообще! Один-один, наши вылетели! Там Филимонов та-а-кую банку пропустил! Точно говорю, купили его хохлы!