Глава XVI

    Смерть — если подойти к ней поистине благоразумно,
есть не конец жизни человека, а цель достойно уйти из
жизни. Поэтому познав истинность существования, Человек
начинает жить ради смерти.
    Когда на тебя наваливаются беды со всех сторон,
когда ты уже не видишь пути идти дальше,— укрепись
и не сдавайся. Видимо так нужно всевышнему разуму.
Потому, что пришло время, когда поменяются события
всей твоей жизни.

   
               
    Когда Дмитрий оказался вновь в тюрьме, он первое время никак не мог найти себе покоя, не мог понять причины, по которой Бегемот продался ментам. Дмитрий метался по камере точно медведь в зоопарке, который не может вырваться из своей клетки.
    Камера, в которой находился Дмитрий, показалась ему полным повторением той камеры, в которой он находился совсем недавно. Это внешнее сходство между началом его пути, исполненным такой невинности, и концом, являвшимся последней ступенью позора и унижения. Он ходил бледный, наружно бесчувственный, как каменное изваяние, невыносимо страдая от всех своих разрушенных надежд, уязвлённый в своём тщеславии, униженный в своей гордости, во всех своих Я, олицетворяющих честолюбца, любовника, счастливца, сластолюбца, баловня удачи. Всё в нём разбилось при этом неожиданном падении.
    Менты предоставляли дело таким образом, как-будто Дмитрий и Бегемот с Богданом напали на дом уважаемого человека с целью наживы. Но случайно проезжающий патруль задержал налётчиков, когда грабители не поделили добычу между собой и начали стрельбу. При задержании грабители оказали сопротивление и были застрелены два офицера милиции. Их  застрелил Богдан. Сам же Богдан был ранен в живот. Теперь Богдан, после операции находился на Сан-продоле, под присмотром врачей и был братвой закреплён одним из смотрящих за тюрьмой.
    К Богдану приходило очень много бродяг из братвы решать тюремные вопросы.
    Дмитрий .и представить себе не мог, как свободно бродяги передвигаются по тюрьме. За небольшую плату можно зайти в любую хату, правда по продолу проводят под конвоем, но тем не менее это было. Даже девочку с жен-продола можно пригласить или же самому пойти к ней, если она согласна, предварительно договорившись отправив маляву.
    Когда было нужно Богдан подтягивал Диму на разговор, а когда поправился приходил и сам в хату к Дмитрию. Диму закрепили смотрящим за камерой.

    Прошло уже больше года, как Дмитрий с Богданом были под следствием. Казалось, за это время следствие не продвинулось ни на шаг. Закон хорош, но вершат его дурно, а обычно о законе судят так, как он осуществляется. Чтобы проникнуть в тайну страшных сцен, разыгрывающих в кабинете судебного следователя, чтобы лучше понять положение обеих воюющих сторон — подследственного и правосудия,— предметом борьбы которых является тайна, охраняемая подследственным от любопытства следователя, всегда надо твёрдо помнить, что подследственные, будучи заключены в одиночную камеру, или пресс-хату, не знают ни о том, что говорится в кругах разнообразного общества, ни о том, что известно полиции и правосудию. Но в данном случае Богдан всегда мог бросить верёвку спасения утопающему. По этой причине Дмитрий смог разрушить все уловки следователя.

    Дмитрий обратил внимание на то, что убийцы, воры, короче говоря, все обитатели тюрьмы, не так опасны, как считают. За некоторыми, чрезвычайно редкими исключениями, люди эти трусливы, вероятно причина тому вечный страх, сжимающий им сердце. Способности их пригодны лишь для воровства, а так как их ремесло требует, в ущерб их нравственности, применения всех жизненных сил, гибкости ума, равной ловкости их тела, и напряжения внимания, то вне этих бешеных усилий воли они становятся тупыми. В обыденной жизни злодеи до такой степени лишены здравого смысла, либо настолько угнетены тревогой, что буквально напоминают глупых ребятишек. В высшей степени легковерные, они попадаются на самую нехитрую приманку. После удачного дела они впадают в состояние такой расслабленности, что им необходим разгул. Они напиваются допьяна водкой, винами, они с какой-то яростью бросаются в объятия женщин, чтобы найти покой, расточив свои последние силы, и забвение совершённого ими злодейства в забвении рассудка. В таком состоянии они являются лёгкой добычей для ментов. Стоит их арестовать, и они, словно слепцы, теряют голову. Они так цепляются за малейшую надежду, что верят всему, поэтому нет такой нелепости, которую нельзя было бы им внушить.
     Эти люди, столь жестокие в силу необходимости уничтожать свидетельства преступления, ибо они вынуждены убивать, чтобы избавиться от улик. Когда преступление совершено, тут-то и возникают трудности, потому что необходимость укрыть краденное угнетает преступников. Решительные до безрассудства в своих замыслах, они становятся детьми после удачи. Словом, по своей природе это дикие звери: их легко убить, когда они сыты. В тюрьме эти своеобразные существа прикидываются людьми из чувства страха и осторожности.

    Плотская, разнузданная любовь этих людей, первопричина семи десятых преступлений.
    Страсть у этих людей почти всегда является основной причиной их дерзких покушений и убийств. Повышенная чувствительность, органически, как говорят врачи, влекущая их к женщине, поглощает все нравственные и физические силы этих деятельных людей.
    Во все времена продажная девушка, героиня стольких старых романов, была покровительницей, подругой, утешением бандита, жулика, мошенника, налётчика.
    Девушки эти рассуждают так: «кто правдивее в жизни людей, та, которая за определённую плату провела ночь с мужчиной, и при этом он наговорился от души и ушёл удовлетворённым духовно и физически, при этом желая вернуться вновь, без всяких обязательств.  Или же та, которая вышла благополучно замуж, родила ребёнка и пьёт кровь всю жизнь, через закон или угрозой развода, через общественное мнение, через кандалы, которыми она приковала к себе "любимого", и ещё чёртова куча вариантов сделать мужа виноватым».
    Проституция и воровство — живой протест, мужской и женский, состояния естественного против состояния общественного. Поэтому философы, современные приверженцы новшеств, и гуманисты, занимаясь этим вопросом, приходят, сами того не подозревая, к тому же выводу: проституция и воровство. Вор не ставит в идеологических мемуарах, книгах, вопроса о собственности, наследственности, общественных гарантиях: он их начисто отвергает. Он не обсуждает проблемы брака, не требует в утопических трактатах взаимного согласия, тесного союза душ. Современные проводники новшеств сочиняют напыщенные, пустопорожние, туманные теории, снимают фильмы или чувствительные романы, а вор действует! Он ясен, как факт, он логичен, как удар кулаком.  Каков стиль!..
    Ещё одно замечание! Мир девок, воров и убийц, лагеря и тюрьмы в Казахстане насчитывают приблизительно чуть более ста тысяч населения мужского и женского пола. Миром этим нельзя пренебречь в нашем описании нравов, в точном воспроизведении нашего общественного состояния. "Правосудие," легавая жандармерия состоят почти из такого же  количества служащих. Не удивительно ли это?  Соперничество людей, ищущих друг друга и взаимно друг друга избегающих, образует грандиозный, в высшей степени драматический поединок.  Жалование, выплачиваемое государством, обращает муллу и священника, судью, прокурора и легавого полковника в простого чиновника. Погоня за чинами развивает честолюбие; честолюбие порождает угодливость перед властью.

    Неизбежность смертного приговора создавала Богдану страшную и волнующую славу среди заключённых. Богдан был приговорён к смертной казни и его перевели в бункер (одиночная камера в подвале, где приговорённые ждут расстрела). Больше к нему никто не мог прийти из братвы, общение с тюрьмой велось только через малявы.
    «Вся земля станет добродетельной, если люди разных наций в Казахстане, будут помогать друг другу для достижения счастья,— писал Богдан.— Самым специфичным для человека является разум, ибо человек стал человеком именно благодаря разуму...»  Он был убеждён, что этика жизни и смерти — всё должно быть подчинено разуму. Люди, только если это настоящие люди и без того смертны, так к чему же убивать их насильственно, подвергать их казням и пыткам; к чему разрушать города, разграблять заводы, фабрики и заковывать людей в цепи? К чему топить в крови людей только за то, что они тоже верят, но только в другого бога?!  Только разум, просвещённый и действенный, облечённый властью и могуществом, может остановить руку палачей.
    Было у него единственное желание — он хотел умереть, как умирают вожаки израненной стаи волков. Защищаясь и защищая своих. Он молча взывал к душам предков, чтобы они сохранили ему силу и спокойствие. И, зная безнадёжность своей просьбы, он всё-таки просил Господа помочь ему найти маленький, тихий уголок на этой огромной, разорванной в клочья земле. Клочок земли, где бы журчал чистый родник.
    Мы воспринимаем эти строки как бессмертную притчу о силе разума. Ибо этот Богдан был рабом жизни, властелином духа и страстным поборником справедливости.
    И конечно, писать о нём дело не из лёгких, тем более что ни он сам, ни его современники почти не оставили каких-либо записей о его жизни. Но однажды услышав его имя, увидев его строки, мы уже не сможем расстаться с ним.
 
    Суд приговорил Дмитрия к двенадцати годам лишения свободы в колонии усиленного режима. И хотя на последнем слове Богдан и сказал: «что не раскаивается в содеянном, только жаль, что ублюдки и все, кто их крышует будут продолжать в нашей стране торговать наркотой», Дмитрий же промолчал, отказавшись от последнего слова.
     Из  КПЗ после приговора Дмитрию удалось отправить письмо Евгении, в котором он просил великодушно его простить, что так всё сложилось. Не о чём не жалеть, не на что не надеяться и устраивать свою жизнь. Увидеть Дмитрий никого не мог, так как суд проходил в закрытом заседании.
    Очень страшно и горестно, когда попадаешь из бурной многогранной жизни в медлительный и полусонный поток дней, когда не знаешь куда себя деть, от бездеятельности, от внутреннего опустошения.
    И вот перед отправкой на этап Дмитрию приснился сон. Это был удивительный сон, хотя бы потому, что запомнился ему во всех деталях. Каждое слово, услышанное им в ту ночь, было наполнено глубоким смыслом. Он, этот сон, словно вобрал в себя всю его жизнь, проник в глубину существа его мыслей и потому стал для него вещим.
    В эту ночь Дмитрий спит в сырой одиночной камере. И вдруг слышит голос:
— Дмитрий... Дмитрий... Дмитрий.
    Дима поднял глаза, взглянул, перед ним, в углу камеры, на кресте висит Человек.
    Дмитрий почувствовал небывалую тяжесть. Ощутил колючий холод в руках и в ногах. И тотчас опустился на колени.
— Пить... Пить...— прошептал Человек на кресте.
— Владыка!.. У меня нет воды.— ответил Дмитрий, и не узнал своего голоса.
    Неведомый шум заставил Дмитрия повернуть голову и взглянуть в зарешеченное окно. В ночном небе ярче заискрились звёзды. Луна вздохнула и засветила сильнее.
    Дмитрий вдруг оказался весь в белом одеянии. Он повернул голову и увидел, что Человек на кресте исчез, а вместо Него сидят три старца в белых одеждах.
— О Боже!.. — взмолился Дмитрий.— Вы кто?
— Разве ты не знаешь? — сказал один из старцев.— В нас троих живёт Дух создавший небо и землю.
     Дмитрий молчал. Тяжесть упала с его плеч. Он встал и ощутил себя хрупкой тростинкой перед могучими старцами.
— Владыка, но где же тогда справедливость?! — воскликнул Дмитрий.— Разве она не превыше всего?  Я говорю о силе и воле, которые должны сопутствовать добру и разуму. Ибо ни добро, ни разум сами по себе не смогут защитить себя от зла. У них должны быть крепкие щиты и острые копья. Иначе они будут обречены на вечное поражение. Добро и разум должны уметь защищать себя.
— Замолчи!.. Ты слаб и жалок.— Глубокий вздох качнул пол под ногами, колыхнулись звёзды.
— Но каков же тогда должен быть мир?!  И как он может измениться, если никогда ещё не было равенства между людьми?  О великий создатель, помоги найти ответ, найти истину...
— О чём ты говоришь слабый человек?  Никому не дано знать замысла Всевышнего... Что же касается равенства, то сильным мира сего мало славы завоевателя, они всегда хотят быть благодетелями науки и защитниками поэтов, чтобы не так уж кровавыми и мрачными выглядели страницы их жизни.
    В окно пробился луч солнца. Видение исчезло...
    Дмитрий проснулся весь облитый потом. В те дни он не мог, как обычно, углубляться в свои думы и даже избегал споров. Он искал причины столь загадочного сновидения, Ему не хотелось раскрывать кому-либо тайны своего неожиданного молчаливого уединения.

    Некоторые люди в нашем городе говорили мне, что история эта слишком безобразна, чересчур постыдна и её надлежит похоронить в бездонной пучине. Кто-то вспоминал, что им тогда хотелось не смеяться, а горько плакать, и лучше уж не ворошить прошлое, дабы не лить слёз во второй раз.
    Я спрашивал и тех, и других: что толку накрывать ямы во дворе листьями и травой?  Их послушать, так, коли глаз не видит, можно с лёгким сердцем пускать детей резвиться в таком дворе!
    Блажен тот, кто способен рассмотреть ямы на своём пути — он не упадёт в них. Хвала путнику, издали видящему пни на дороге: он выкорчует их или обойдёт не споткнувшись.
    Это жизненное происшествие убедило меня в том, что рабство не в силах убить мужество в народе, который унаследовал его от предков, в жилах которого течёт кровь храбрецов. Рабство может временно заглушить, придавить героизм, но убить его не в силах. И это единственное радостное явление, способное утешить нас, в наших несчастьях последнего времени.