К истоку

К истоку
Отцы у нас с Ильей были очень похожи. Оба были начальниками, рыбаками, охотниками, и у обоих отношение к нашему взрослению было одинаковое. Чувствовалась с их стороны какая-то досада, что всё идет не по их плану, но сделать с этим они ничего не могут.
Нам постоянно находили задания или старались чем-то заинтересовать. Наверное, поэтому работали мы в два раза больше, чем наши сверстники. Я перекапывал дачный участок, сажал деревья. Илья возил на тяжеленной тачке навоз. Но если вдруг отцы заставали нас вдвоем без дела, то отец Ильи, например, говорил: «Илька, что вы ходите как два Федора, сходили бы узнали, откуда берет свое начало река, с чего всё начинается». Отцы для нас были непререкаемым авторитетом, поэтому любое их пожелание воспринималось, как руководство к действию.
Хорошо, что дача Ильи стояла на реке Гусёлка, небольшом притоке, а не на самой Волге. Мы собрали немного еды, взяли термос с чаем и пошли с тем условием, что назад мы будем возвращаться в город, домой. Дети 10 лет были в то время довольно самостоятельными.
Мы пошли по направлению к истоку. Вначале река была широкая, но через пару часов стала поменьше, а еще через пару превратилась в ручей. Мы шли и шли вдоль ручья, а он все не заканчивался. В конце концов, нам надоело, и мы повернули домой. Позже я узнал, что исток Гусёлки находится в другом районе области, и если бы мы продолжили поход, он занял бы несколько суток. Не знаю, как бы отреагировали мои родители. Я так подозреваю, что дядя Юра (отец Ильи) и сам не подозревал, что река начинается черте где.
Итак, мы вернулись к дороге в город и пошли вдоль неё домой. На автобус мы сесть не могли, потому что просто не подумали взять с собой деньги. Прошло 4 часа, мы, еле волоча ноги, вошли во двор. Весь день мы убили на поиск начала реки, настал вечер. Я предложил подняться ко мне съесть пару бутербродов с чаем. Так и сделали, поужинали, зашли ко мне в комнату, взяли гитару и, беспечно бренькая, стали обсуждать наше многочасовое путешествие.
В это время уже мой отец заглянул в комнату и, увидев двух беззаботных подростков, сказал: «Тунеядцы, опять без дела сидите — жизнь, необязывающая ни к чему».