Экс-ры VI 5 Утомлённое солнце

Глава 5

Утомлённое солнце

Утренняя разминка — признание лесного варвара — тема вольного трёпа — письмо с того света — зал Метеоритов — шашлыки — утомлённое солнце

Утомлённое солнце

Саня потыкал ножом мясо.
— Кажись, дошло.
— Саш дай мне веточку, — попросила Таня.
Тот любезно снял с огня самый проверенный, по его мнению, шашлык и подал даме нашего сердца и девушке нашей мечты нашему боевому товарищу.

Откусив кусочек, она, хищно прищурившись, разжевала его и проглотила, показывая глазами какое вкусное мясо. При этом она изящно потянулась как кошка, издавая умопомрачительные звуки. Я заметил, что она это делала специально, чтобы произвести не меня впечатление. Олег посмотрел на неё и в альтернативу ей вцепился с рычанием в мясо, безобразно разрывая куски с аппетитным рычанием дикаря. Таня брезгливо посмотрела на него и демонстративно пересела рядом с Саней.
— Фу ешь как зверь, какой… — сказала она, и тут же стала ластиться к Сане, вертя перед ним своим роскошным задом, на что тот ответил мурлыканьем.
— Котяра подвальный, — подумал я о нём.

Я посмотрел на этот дуэт с уничтожительным взглядом, показывая, что они упали ниже кедрового орешка. Таня, заметив это, решила повилять хвостом подле меня и отправилась ко мне на охоту. Но я был неприступен как высокая скала перед бушующим морем. Танины волны с грохотом разбивались о, уступы несокрушимой скалы, а её сверкающи молнии в ночи, только упрочили во мне холод к низко падшей женщине.

— Как мало надо женщине, — как бы невзначай обронил Олег.
Я поедал свой шашлык, снисходительно посмеиваясь в душе над её шутливыми притязаниями на моё сердце.
Таня видимо немного перебрала спиртного и выпалила мне в лицо.
— Фу ты грязен как пыльный ковбой с вонючей фермы.
— Ну, лучше быть пыльным и вонючим, чем этот графин из орловской губернии, — ответил я, кивнув на Саню.
— Ревнуешь… смотри пожалеешь, — сказала мне Таня.
— Серж я-то тут, причём, она сама ко мне подлизывается, — засмеялся Саня.
— Ах вы, нещипаные гуси, забыли всю мою доброту, — Таня нетрезво погрозила нам кулаком.
— Какая трогательная комедия, — сказал Олег.
— Да надо у нас театральную студию создать, а то становится скучнова-то, ни сцен насилия, ни мордобоя, — сказал Виктор.

Олег снова налил всем в кружки, и мы выпили, закусывая горячим мясом.
— А что это идея, — сказал Толя. — А не замахнуться ли нам на Вильяма нашего Шекспира.
Виктор запальчиво как в знаменитом фильме сказал.
— А что и замахнёмся, покажем кузькину мать театру музыкальной комедии, и пусть Коля Капленко не думает, что только он любит колбасу нашего мясокомбината. Что ж мы за Русь не постоим перед ворогами западной культуры.

— У… да бы батенька наклюкались, — сказал Олег.
— Да я могу Мазарини сыграть, да хоть Хрущёва в люльке, — сказал Виктор.
— А этого куда понесло, — спросил Толя, щёлкая перед лицом Виктора пальцами. — Товарищ вы с нами.
— Я с вами, я здесь, — сказал заплетающимся голосом Виктор.
— А вы дяденька уже готовы, а мы ещё не начинали, — сказала Таня.
— Ой, а сама-то, — сказал Олег.
— Да, пойду-ка я спать, — сказал Виктор.
— Нет, нет, оставайся здесь, ложись на мою куртку соблюдай кворум, — сказал Олег.

Мы помогли Виктору лечь по удобнее, а сами занялись шашлыками, предварительно отложив порцию для него.
Вскоре Виктор захрапел.
— Всё наш друг почил, — пошутил Саня.
— Завтра будем снова обследовать пещеру, но сначала выспимся, а ты Егорыч снимай с утра кино, — сказал Толя.
— Вот привязался, — сказал я.

Саня тоже решил засветиться на небосклоне рассказчиков анекдотов.
— Дорогой, ты зачем взял новый пакетик чая?
— Дорогая, но в старом уже ниточка перетёрлась…
— Ну, конечно, как носки штопать так я, а как верёвку к пакетику пришить, так тебя нет!

Олег рассказывает следующий, но уже несколько видоизменённый анекдот.
— Леонид Ильич задался мыслью, а как же обстоят дела с сексом у членов политбюро. Приходит к Геннадию Андреевичу и серьёзно так спрашивает. — Ты свою жену петрушишь? Геннадий Андреевич оторвался от бумаг и с непонимающим взглядом спросил. — Не понял, что? — Ну, ты свою жену петрушишь?.. Геннадий Андреевич посмотрел на Леонида Ильича долгим тяжёлым взглядом и после трудной паузы ответил. — Нет, я её уважаю.

Мы, изрядно приняв на грудь стали более, улыбчивее и более, разговорчивее, рассказывая матерные анекдоты, не стесняясь нашу даму. Таня прекрасно понимала, что её мужикам нужен полный от тяг при длительном воздержания от матюгальников и она стала рассказывать заплетающимся языком солёный пресолёный анекдот.
— Сарочка, б… я вас хочу, — сказал Моня её старый ухажёр.
— Ой, Моня, та шо ви такое говорите, такие нескромные слова проскакивают, шо мне стыдно?! Вот я хочу духи и платье!
Моня посмотрел на Сарочку и говорит.
— Так ви меня хотите б… на подарок раскрутить?
Сарочка подняла брови, — А ви меня на секс?
Моня оттопырил удивлённо нижнюю губу.
— И шо порядочный мужчина б… не может вам б… предложить б… порядочной женщине б… порядочный секс?
— Ну, шо б..да б…? Шо, а ни шо! Лежим с вами тут как два идьёта, я б… голая без платья, а ви б… без секса…
— Ну, Танька у тебя и анекдоты, — хохотал Толя.

За неспешным разговором о целой сети пещер, которые находились под пирамидой мы просидели до самого утра.
Виктор, пробудившись, подогрел оставшиеся для него три шампура с шашлыком, но от предложенного разведённого спирта отказался.
— Я лучше переболею, — сказал он.
— Да тяпни полегче станет, я тебе как врач говорю, — сказал я.
— Ну, ладно, раз врач говорит, то давай, — улыбнулся, морщась, Виктор.

Я с ним выпил на пару, и он угостил меня одним шашлыком, которым я поделился с Таней, от чего она вся зарделась.
— Как мало надо женщине, — заметил Олег глядя на Танино блаженство на лице.
— А вот, — сказала Таня. — Ты же меня не угостил ни разу за всю эту божественную ночь. Как же здесь хорошо мальчики, так бы и провела здесь всё лето до осени.
— Так оставайся, мы тебе Орлова оставим, парень он надёжный правда дома его жена ждёт, ну, да как-нибудь отбрешится, — сказал Олег.

— Ага, а потом меня Люся прибьёт, нет, я лучше с Серёжей останусь, — улыбаясь, ответила Таня, прижимаясь ко мне.
— Ой, ой, мне сейчас плохо будет, паралич ножку разобьёт, — застонал Саня в шутливом припадке.
— А вот, — сказала Таня. — А может это любовь…
— Началось, — сказал Олег и стал готовить костёр к заливке водой.
— Да пора сваливать пока сюда солдаты не заявились, — сказал Толя.

Мы сняли решетку с костровища и стали его заваливать камнями, заливая водой и обкладывая мхами, чтобы ничто не бросалось в глаза, и чтобы не было даже никакого намека, что здесь был костер. Виктор несколько раз пролил костровище водой из котлов и снова уселся доедать свой шашлык.
— Ты костёр заливай, потом будешь кушать, — сказал ему Толя.

Плотный густой туман следствие залитого костра окутал нас плотным туманом, который медленно понукаемый ветром пошёл вниз сквозь густо заросший лес.
— Мать моя женщина, страна Португалия, — сказала Таня, рассматривая как белый стелющийся дым, отдельными кусками стал карабкаться по огромным елям наверх.
— Чего-то мы столько мяса на шампурили, как бы не испортилось, — сказал Виктор, кивая на 18 порций отложенных про запас.
— Лучше пусть жареное, чем тухлое, — сказал Толя и, взяв с собою несколько шампуров с мясом завёрнутых в полиэтиленовую плёнку нетвёрдой походкой направился к пирамиде.

Парни по одному стали пробираться следом за ним, а я напоследок осматривал ничего ли мы здесь не обронили лишнего.
Таня отошла к зарослям малины, где срывала листья для чая с ягодами.
Ожидая её, я стал тоже собирать листья смородины, которая росла вокруг в изобилии. Когда же я собрался уходить то позвал Таню, которая как-то странно смотрела на меня, не двигаясь с места.
— Ты чего там застыла, пошли в квартиру, — сказал я ей.

Таня стояла среди высоких кустов малины и смотрела на меня с пунцовыми щёками.
— Ты чего там стоишь, пошли в квартиру, — повторил я.
— Ты что совсем ничего не понимаешь, — сказала она.
Я в недоумении уставился на неё, когда она приблизилась ко мне.
— Ты чего, — только и успел сказать я, увязнув в её горячих губах.
Ребята, это было что-то…

Мы целовались, не обращая внимания на Виктора, который, спохватившись нашим отсутствием, пришёл на место бывшего косторовища и застал нас за этим занятием.
— Ну, слава Богу, а я думал, что вы так и будете грызть друг друга как волки, — сказал он.

Таня оторвалась от меня, посмотрела на Виктора и, выгнув правую бровь, вверх сказала своё любимое.
— А вот.
— А я что, я сторона, — ответил он.
— А скажешь, кому, загрызу, — сказала Таня и прежде чем уйти сказала мне, послав воздушный поцелуй. — Милый я тебя жду.

Когда она ушла к пирамиде, Виктор сказал мне.
— Ну, брат поздравляю!
— Да я сам как-то не понимаю, как всё это произошло, — стал оправдываться я.
— Да ладно молчи уж, — похлопал меня по плечу Виктор. — Не женщина — мечта!
— Да уж… девушка моей мечты, а ты чего сюда припёрся, — вздохнул я с приятной теплотой.

— Дак вот это, — Виктор показал на бутылку с разведённым спиртом. — Олег попросил в наш холодильник положить, а я смотрю, тебя и Тани нет, ну и пошёл посмотреть, чего задержались.
— Дай-ка глотнуть, а то меня всего трясёт, — сказал я.

Мы выпили прямо из горлышка и зажевали ягодами смородины.
— Не ожидал я от неё такого, — сказал Виктор.
— Ну, выпила девушка малость вот, и понесло на приключения.
— Да любит она тебя это и дураку видно.
— Да какая любовь… не болтай.
— А ты разве её не любишь, — улыбнулся Виктор.
Возвращались мы обратно к удивлению остальных с песней и пустой бутылкой.

Утомлённое солнце
нежно с морем прощалось.
В этот час ты призналась
что нет любви.
Мне немного взгрустнулось
Без тоски и печали.
В этот час прозвучали
Слова твои.

— Эй, вы чего орёте, — крикнул нам Толя.
Переглянувшись, мы стали петь ещё громче.

Расстаёмся, я не стану злиться
Виноваты в этом ты и я.
Утомлённое солнце
Нежно с морем прощалось
В этот час ты призналась
Что нет любви.

— Нажрались! — сказал с усмешкой Олег, провожая нас взглядом в квартиру. — Вот и посылай к холодильнику.
Мы зашли и упали на наше лежбище.
— Ну как прогулялись, — спросила насмешливо Таня.
— Отлично, эхо многоголосьем разлетелось по всем склонам, — сказал Виктор.
— А так ему и надо, — сказал я и отрубился.
— Умаялся мой бедненький, — сказала обо мне Таня, но я этого не слышал, я крепко спал.
— Мой это уже не наш, пропал человек, тайга поглотила, — съязвил с улыбкой, заходя вслед за нами, — Олег.
— А начальнику много и не надо, — сказал Толя, закрывая за собой двери.

Виктор не стал раздеваться, повернулся на бок и засвистел левой дырочкой носа.
— Завтра, хотя уже сегодня как отоспимся, с самого порога осмотрим пещеру как можно лучше, может что-то пропустили, — сказал Толя. — А начальнику с утра дать задание, чтобы снимал, как туман ползёт над тайгой, хотя какой к чёрту туман…
— Сколько у Виктора на часах, — спросил Олег.
— Почти пять, — сказал Саня, рассмотрев на циферблате стрелки с помощью фонарика.
— Жалко окна нет, — сказала Таня.
— А у меня идея, можно пока мы здесь находимся сделать лёгкую дверь с сеткой от полога, — сказал Олег.
— Точно, — поддержал его Толя. — И светло будет, а то сидим тут как тараканы в щели.

Потихоньку все стали засыпать.
Время моего сна для меня было космическим мгновением, когда я, проснувшись, посмотрел на солнечную панель часов в калькуляторе.
— Семь часов, — отметил я про себя.
Мой мочевой пузырь напомнил мне, что уже пора, пописав освободить его.

Я осторожно слез с лежанки, чтобы не разбудить товарищей и вышел на улицу, вокруг стоял густой непроглядный туман, спустя несколько минут следом вышла Таня.
— Ты чего не спишь, — спроси я её.
— А ты чего.
— Пописать вышел.
— Я тоже хочу.
— Ну, так иди.
— Ой, там страшно, а вдруг медведь.
— Тогда в ладошки.
— Подставляй, написаю. Ладно, только не смотри, а отойду вот туда.
— Так туман же, иди всё равно ничего нового я не увижу.
— А друг увидишь нечто такое…
— Иди, пока никто не вышел.

Таня отошла на несколько метров и скрылась в белой пелене.
Через минуту я услышал тихое журчание.
— Слышно? — спросила Таня насмешливо.
— Ещё как…
— Ой, как стыдно…
— А ты почаще так делай, не будет.

Таня вернулась с розовым лицом.
— Никто не выходил.
— Нет, спят ещё.
— Ты снимать будешь.
— Что снимать видишь какой туман.
— Ну, так приготовь камеру.
— Успеется.

Таня приникла ко мне, и мы стали целоваться, слегка касаясь губами.
— Ты знаешь, — хотел сказать я.
— Знаю, я всё знаю… утомлённое моё солнце, — ответила Таня, целуя мои губы.

Потом мы поднялись на крышу пирамиды, и перешли на другую сторону, где туман был ещё гуще, и где наши солнца, разгоревшись, вспыхнули и объединились в одно целое. И нам казалось, что мы плыли в тумане среди бескрайней тайги, в томной неге радуя друг друга нашей любовью. Время пролетало настолько медленно, что нам казалось, что ни что не потревожит нас, но спадающий туман напомнил нам о завершении нашего пребывания на этой маленькой крыше мира. Сладкий миг нашего возвращения в реальность пронёсся с оглушающим томлением и погружением в океан блаженного спокойствия.

— Боже мой, как прекрасен этот мир, — прошептала Таня.
— Ты прекрасна больше чем он.
— Кто.
— Тот, который Боже, — ответил я, целуя Танины глаза, губы.
— Милый нам пора, — сказала Таня, возвращая меня в реальность. — У нас ещё будет время, успокойся.
Я лёг на травяную подстилку и, приняв на свою грудь Таню, обнял её, и мы ещё немного полежали пока туман совсем не сполз с наших обнажённых тел.

Вдруг какой-то непонятный звук стал прорываться неизвестно откуда, заполняя собой всё пространство.
— Слышишь, — сказала Таня.
— Да что-то гудит.
— Откуда.
— Не знаю.
Мы встали и осмотрелись по сторонам.
— Боже мой, это же вертолёт, — пронзает меня запоздалая догадка. — Бери одежду бежим под ель.
— Так там же ребята.
— А то они и так не узнают, бежим пока нас не засекли.

Мы схватили нашу одежду и побежали к входу пирамиды. Едва мы оказались под еловыми лапами, как над нами пролетел вертолёт со звенящим шумом своих винтов. Мы как чемпионы по скоростному одеванию напялили на себя одежду и вовремя, потому что дверь распахнулась, и перед нами возник заспанный Вахрушев.

— Что случилось, что за шум? — громко спросил он.
— Не ори, вертолёт, — ответил я.
— Он улетел? — спросил Толя, прислушиваясь к удаляющемуся звуку.
— Да, — сказала Таня.
— А вы тут чего сидите.
— Пописать выходили, — сказала Таня.
— А… — протянул Толя и, скрывшись, закрыл за собой дверь.
— Вот, блин, чуть не спалились, — тихонько засмеялась Таня.
— Пошли спать, всё равно туман пролетел как фанера над Парижем.