Тот, с кем опасно было общаться

            
"... а я маленький такой
То мне стpашно, то мне гpустно
То теpяю свой покой

Hи товаpища ни дpуга, pаствоpились как в воде
И никто здесь не поможет если, скажем, ты в беде"


        Он, тот,  которого звали Артур, и с кем было опасно общаться,  был маленьким, почти крохотным и щуплым, но обладал большими амбициями, хотя, нет, большим амбициозным мнением на свой счёт.  Брал реванш за  свой низкий рост тем, что считал себя большим человеком или человеком с большой буквы.

             Малюсенькому Артуру очень  хотелось, чтобы его заметили, выделили из общей толпы, где он боялся затеряться, остаться незамеченным,  и потому он   из кожи вон лез,  делая всё возможное  для придания  себе какой-то особой  значимости.

       Сам щуплый, почти немощный,  давал не бесплатную рекламу, что значит,  ему за неё  платили,  рекламу каких - то садистских занятий спортом для поправки здоровья, с выкручиванием рук  и подвешиванием  на канатах,  будто деревянного кукольного  Буратино за шиворот на гвозде,  и все это ужасающее зрелище, когда глядя на происходящее,   хотелось сказать:  Всё  будет хорошо,  не волнуйтесь, мы вас  вылечим, только не повторяйте.   Всё  оно было для того, чтобы Артур следом мог втиснуться своим щуплым телом в эту рекламу  и сказать, как ему это помогло, он же крут, как те чуть не в спецназовских  одеждах мужики, висящие вверх тормашками,  будто  во время пыток,    на верёвках, как   на дыбе.

              И Артур среди них, среди этих мужиков и   верёвок, запутавшийся в них, он  сумел повторить, но не только, он вылечился от целой  кучи болячек, выпрямился, хотя никогда  не был сутул, и задышал полной грудью, почувствовал как  прочистились мозги и он с новыми силами взялся за раскрутку своей значимости, чему способствовал  его род занятий,  он был местечковым провинциальным   журналистом, но конечно,  и тут питающийся иллюзией о  своей значимости, писавшим хорошо, стильно, как того требовал  этот жанр написания,   статейки  выходили гладенькие, как с заводского конвейера, когда тот не  гнал брак, мог с лёгкостью , ваяя «заказуху», написать под советскую "Правду" или "Известия", хоть и без упоминания  знаменитых надоев и таких  же сборов зерна, но стилем один в один из советских незабываемых  времён, когда писали не то, чтобы  «заказуху», а все по одному сценарию и шаблону гнали,  как с того конвейера спускали автомобили ваз или трактора, что было без  особой  разницы, ибо качеством  они не разнились, так и статьи этого современного  журналиста, из теперешних времён  при всей их вылизанности  не имели своего почерка, а были все одинаково не лучшего исполнения.

             Тем не менее, ему его работа нравилась. Он даже  жил, можно  сказать, этой своей работой,   она приносила ему  удовлетворение, но все же величины не хватало.  Не был известен за пределами  своего региона, и не имел той значимости, о которой просто мечталось этому малипусенькому человечку по имени Артур.

             И потому решил, чтобы выйти за существующие рамки написать что- нибудь существенное не только о своей журналистской работе, где он должен быть так значим,  и об этом должны знать, если не все, то как можно большее количество людей и о его жизни тоже просто обязаны они были узнать, о неординарной жизни маленького человечка, который на самом деле был большим.

              И он приступил, приступил к написанию романа,  выполнению  мечты всей  своей жизни, которая  должна  была  прославить его на весь мир. Хотя позже Артур частенько говорил о том, что это вовсе и не творчество, то его написание истории своей жизни, это больше все же психотерапия, для того, чтобы не вскрикивать по ночам, просыпаясь весь в холодном поту, видя сны о своём значимом прошлом, в котором он, как любил повторять, самым  главным было то, что он  никому не навредил,  и сам  при этом,  остался в живых.

      Нет, не потому,  что не навредил и остался живым, а потому что вообще остался жив при всех страшных обстоятельствах того прошлого, от которого бежал.

              А может,  всё  это   и его значимость  в том числе,  ему приснились, и видел он себя таким только во сне, ведь в реальной жизни никто не замечал ничего подобного,  из того, что снилось Артуру по ночам,  отчего  он просыпался в холодном поту, может,    это его  мечты попросту  так воплощались в его снах, столько он об этом думал, что  уже и реальностью стало для него всё  то, о  чем он подробно  писал в своей книге, всё  время говоря о психотерапии,  и при этом зачем-то пытаясь растиражировать  даже написанные  им  уже  главы, каждый раз  при случае предлагая их почитать, что уже мало напоминало его личную психотерапию.

                Тем не менее,  маленький Артурчик не уставал повторять,  как бы оправдываясь,  что через повесть или даже роман, как у него  выйдет, он  как раз и разбирает  причины, из-за которых он  глушил в себе имеющийся какой -то  там у него дар, какой —  не уточнял,   в одном, и как его же  применял в другом направлении.

            —   Я тем самым расширял  возможности, заложенные Вселенной и Творцом.

           С напыщенным видом пояснял  он,  не становясь почему - то значимее при упоминании Творца и Вселенной.

            —     Всё это,  конечно,  кажется безумным, но приняв самого себя,  я смог реализовывать самые невероятные сценарии в жизни, меняя реальность не только у себя, а у целого региона.

               Вот так!  А  кто-то,  не зная о таких талантах  Артура,  его  способность менять жизнь целого региона,  подвергал сомнению не только его значимость в этом мире, но и его способности, дарованные ему Богом, он ими на генетическом уровне обладал, ни как- нибудь.
 
          —  Это у нас из поколения в поколение.  —  Теперь  скромно потупив глаза, всё  пояснял Артур новому и старому собеседнику.

         И что б было понятно, что не от него  сие зависело,  и он вовсе не хотел шаманить, ну, быть, шаманом,  как его предки,    и быть известным на весь  мир человеком с большой буквы,  прибавлял:
 
                —    Я пытался от этого сбежать, но из-за травмы, пришлось вернуться и принять всё.  Об этом и рассказываю в своей книге.

                И он действительно рассказывал, ваяя  главу за главой  о том, как  никто не смог  помочь ему, кроме только его  родных.  Они же были потомственными шаманами-целителями, и   вместе с тем за всем этим, за всей этой оказанной ему помощью  стояло  много трагедий.

     «Мои предки основали город, нарушили чужие правила  и заплатили за это кровью»
   .         —     Почитайте! —  Уже не делая огромные глаза, налитые той кровью, которой заплатили его предки,  всё  настаивал Артур, проходя самостоятельно  сеансы психотерапии.

                Он ведь   как?    Встретил однажды психолога,  ему,  на этом месте,  надо сказать   просто феерически повезло,  а у неё  стаж работы аж,  30 лет  был и ко времени встречи с Артуром дама на пенсии пребывала давно, вот  она -  то    и    выслушав его  историю,  в основном,  ту  из снов журналиста, и посоветовала  ему взять в руки ручку и бумагу  и всё   выложить  на неё, тем более, что бумага всё терпит, не то, что люди, которых Артур   заодно приобщал к своим психоанализам, всё  повторяя им, будто  внушая, он же был шаман,  «вам станет всё более-менее понятно».  Имея в виду  прочитанные  ими главы из его психоаналитической книги  про себя.

           И кто -то даже читал, а  кто - то только пробегал глазами  по диагонали написанные строки, не вчитываясь в выложенное на бумаге  маленьким человечком,  но осознание того, что кто- то ещё  помимо него  самого прикоснулся  хотя бы к его словам о его значимости, приносило  ему удовлетворение,  от чего этот гордый за себя журналист,  шаман и ещё  целитель  ещё  больше расправлял своё  разноцветное птичье   оперение, становясь  ещё  больше похожим на индюка, раздувшегося от  своей важности, когда его уже просто  несло, и он сам несся  без  остановки, куда -то вперёд в неизвестность,  сам веря  в то, что говорил  или писал в своей  будущей книге, а пока только  в главах из неоконченной  повести о самом себе.  Верил,   глядя  в ту неизвестность, куда его несло  его нескончаемое  желание заявить о себе, как о большом человеке, являясь маленьким,   когда рассказывал о себе, водя ручкой по бумаге:

             «В тот же момент  вернулся дар целительства, который был, но из-за внутренней неуверенности я  не мог его применять…   Я бежал от родных, прятался.  Но неведомая сила вернула меня назад»

                Удивительно!  —   Всё  разливался соловьём Артур, будучи индюком,  на  темы своей  значимости во всем.  —   Удивительно, —  всё не уставал  поражаться он,  —  что современная медицина не смогла ничего сделать в Москве,  а тётка, а она,  его  тётка,  не надо забывать,  одна из рода шаманов  была,  —    она смогла.

         При этом она и маленького Артурчика    всему научила. Тому,   как быть большим Артурчиком, как измерять головы  людям, каким-то там инструментом,   и как потом,  накладывая  руки на зафиксированные  размеры, что - то это сильно напоминало из военного  времени,  излечивать их от чего угодно.

             Наконец,  закончилось лечение и обучение.   И только через 10 лет новоявленный профессор всех наук  понял, что может лечить.

         Но  что тут  началось! О боже! Такое он и во сне не мог себе даже   представить.  Мама родная!  Кошки, не люди, попёрли  к нему не  стаями даже, а табунами.   К нему домой  стали  приходить  больные кошки, стучаться в окна  и в  двери.  Просили о помощи.  А он же шаман, дипломированный,  и он им помогал.    При этом он постоянно нуждался в деньгах,  кошки  же не платили  за  своё  неожиданное исцеление с помощью наложения рук на их многострадальные  лохматые головы.

          И хотя  новоявленный шаман - целитель  работал день и ночь не покладая рук,  денег всё равно не становилось  больше, их  даже на съём  жилья и  покупку продуктов   не хватало. А ведь у шамана  семья была, жена  и дети, о которых он почти не говорил, ведь главным  по  значимости тут он был.

         Но,  несмотря на такое бедственное положение дел, он  начал возить животных в клиники, ему  стали помогать незнакомые люди.  Зачем возил в клиники, не совсем  понятно  было, он же и сам мог вылечить что угодно. Ну, да ладно,  кошки выздоравливали  с его слов,  а каким путём, это  уже не важно пусть даже с помощью  таких же  сердобольных обывателей, каким был он сам, считая себя человеческим гением, несущим свет и тепло  в образ жизни людей.

        Короче,  как явились бездомные   кошки в жизнь  самого Артура, так  всё и  стало меняться  прямо у него самого  на глазах,    он  начал  ощущать  в себе  огромную силу, которая с каждым днём только нарастала, и прямо у себя на глазах из маленького щуплого  Артурчика   он превращался в большого,  о чём он  денно и нощно мечтал —  стать из маленького большим, а значит,   и  значимым.

          То, что  он и об этом  написал в своей книге,  даже не вызывало никаких сомнений,  как и то, что следом   предложил почитать написанное как можно большему количеству людей,  практически всем- всем- всем,  это же была его психотерапия, во время которой он признался в том, как смог простить  всех  тех, с кем у него была война,   а   когда  он  сумел  их простить, всё  стало меняться вокруг, тут не только кошки были виновниками его торжества,  а,  в первую очередь,  он сам. Это  просто волшебство какое- то в его жизни случилось, чудесное волшебное  превращение  одного Артура в другого.

         Он же после травмы, о которой только и делал, что говорил уже на постоянной основе,   правда,  никогда не уточнял,  что за травма была у него, но после неё   он неожиданно   потерял память,  а потом и вовсе у маленького тогда ещё Артурчика  развилась эпилепсия, и первый приступ  которой  случился   у него ни где- нибудь, а прямо    на работе.

     В то самое  время как он  был руководителем отдела,    как он сам и  рассказывал,   и потому нельзя было   не верить  в то,  что случилось с ним и со всеми остальными, он же  был не просто главный свидетель,  а главный герой этого   своего  повествования.
   
       —   И  моё  место,  —   продолжал взахлёб,   находясь в состоянии  праведного гнева,  рассказывать он,  руководитель    отдела на тот момент, —   очень хотела занять одна сотрудница.              Так вот,   она,  воспользовалась  ситуацией и устроила истерику, заявив,  что её  это напугало,  и потребовала моего  отстранения.

            «Я и сам не мог уже работать. Читать и писать,  вообще,  не мог.» — Комментировал  произошедшее с ним   Артур.  —    «Но её  подлость, запомнил! »

             Да, он же обладал не дюжими  шаманскими способностями на генетическом уровне,  и потому,  не имея памяти,  сумел- таки  всё  запомнить. И ни что - нибудь, а то, как с ним лично  хотели поступить.

               После этого он, конечно же,  очень боялся  этих приступов, стыдился их, так как считал, что он неполноценный какой- то,  шаманская чуйка не сработала и не подсказала тогда ему, что это всего  лишь посттравматический  синдром, случившаяся  в его жизни эпилепсия.   Но для него это  была ещё  одна травма, теперь уже  психологическая.

         Да, он излечился, как он  сам уверял всех и себя,  в первую очередь,   вернее,  его  родная тётка выправила ему голову и приступы прошли.

        Правда, когда  позже по совету  психолога он уже  писал книгу, то заново всё  пережил, но, тем не менее,   избавился  -таки от страха  приступов.  Так что, вообще-то не понятно было, кто  на самом деле вылечил его от эпилепсии, его тётка или он излечил себя сам с помощью написания книги.

          Но это не было особо важным, кто и как,   важным было другое,     что  тогда же     и последовало  признание маленького  Артурчика, признание,  из - за которого опасно  было  общаться с ним, с  этим тщедушным с  виду человечком.

             А  дело было  в том, что,  как он сам  говорил, выражаясь его же словами или приводя дословно его речи,   « когда мне делают больно,  несправедливо, с ними, с теми,  кто это сделал»  с несчастным Артурчиком,   «случается несчастье.      При этом я ничего не делаю для этого. Но все, кто меня обидел, умерли... »

         А  те, кто не хотел умереть,   или моментально  после содеянного, сломать свои  руки или ноги, такое тоже происходило, они  всё же  предпочитали не иметь никаких  дел с шаманом -целителем, достигшим таких высот в своём мастерстве целителя.  Просто,   они не хотели, чтобы и их настигло что- то нехорошее, о чем с гордостью за себя, говорил  Артур, и  в тот  момент, когда он  произносил  эти речи про смерти и увечья других людей,  к которым он не имел никакого отношения, в этот момент  на его ангелоподобном  масипусеньком светлом   личике сияла невинная улыбка, почти целомудрие играло на его челе,  без единой морщинки, как у младенца.
 
        Правда,  на  неожиданно заданный ему   вопрос, нравится ли ему это,  приносит ли  удовлетворение, смерти провинившихся перед ним  людей,  отвечал,  что нет,    «мне приносит это боль,  я  молюсь за обидчиков, ставлю свечки за здравие, желаю им здоровья. Но все равно это происходит.»
 
          Разумеется,  он же ставил свечи и молился уже о тех, кто упокоился или сломал себе всё, что мог и сам по себе, если верить в эти его фантастические рассказы больше о его значимости.

           Вскоре   у него,  даже   не  в лексиконе,  а в речах стало появляться  всё  больше  выражений, означающих  его то величие и значимость,   к которым   он так стремился, будучи  маленького  роста, в чём он и   брал реванш,  рассказывая свои   небылицы о себе, как об эпическом былинном герое, возмещал,  так сказать,  недостаток сантиметров своими бесчисленными  приключениями.

 
                / Загадочный Артур с неразгаданными тайнами/

              «Я понимал, что если не уеду, упрусь в стену. Движения вперед нет, необходимо было поменять стратегию,  иначе всё, что было сделано пройдет прахом.»   
          «Кто-то посчитал это слабостью, но я подсознательно знал, что делаю всё верно.»

       А дальше упоминание  Бога, благоволящего к нему.  Творца,  который   дал ему  возможность вздохнуть спокойно и  позволить  развиваться в другом  направлении.


                /Другое направление/

        « Я знал и предупредил перед отъездом…» —   Всё внушал пафосный индюк, озабоченный своей значимостью в этом мире,  свою  правду   окружающим. — «Предупредил,  что предприятие, руководство города будет держаться до тех пор,  пока я работаю у них. Так оно и случилось. Через полгода после отъезда я нанёс удар по системе,  и она пошатнулась. А ещё  через полгода поставил точку и всё  рухнуло. Но только через это разрушение и могло все сдвинуться с мёртвой точки.        После этого враги поняли, что меня лучше не трогать, а друзья и руководители города просили вернуться, чтобы помочь им удержаться на месте.»

            На  самом деле, многие поняли, что с ним вообще лучше не общаться, он же стал велик и,  не желая никому зла, творил его.


                /Зло, которого он  не хотел, но творил/


            «Тогда я не был журналистом.»  —  Продолжал  свои  откровения  этот герой  эпического романа под названием  “Моя жизнь”.    «Я работал на производстве. Правда, увольняли, потом снова возвращали, это была большая игра. Мне даже сломали ногу, не кто- то случайно  сломал, потому что Артура обидел, а он, этот неуловимый мститель, был пойман и  в кои  века  сам остался со сломанной ногой,  когда перешёл определённый рубеж.

      Но  что там нога?  Угрожали утопить, администрация города и некоторые депутаты устраивали  его  травлю в соцсетях…

            Но он  выдержал,  не сдался, он же  был большой человек маленького роста, не знающий, что не в росте дело,  но теперь   все,  кто устраивал против него  походы,  остались, ура, ни с чем.
 
             Что значит,  против кого-то были  возбуждены   уголовные дела, кто-то потерял миллионы и работу.   При этом,  Артурчик,  как всегда,  ничего  не делал, не прилагал никаких усилий, чтобы их наказать,  руки- ноги никому не ломал, это был не его стиль. Они сами себя наказали своими интригами.

                / И снова сеансы психотерапии/

             Да, психотерапии,  потому что,  он   и об этом эпизоде  из своей нереально  фантастической, нереально  героической  жизни тоже,  конечно  же,  в книге своей написал, пусть читают,  пусть боятся и знают, с кем дело имеют во время сеансов  его личной психотерапии.

         Он же  к  тому  же,  уже  три года,    на  момент  написания романа, как  не употреблял  алкоголь и потому,  когда писал, то чувствовал  внутреннее опьянение, а когда заканчивал,  в голове его, вылеченной тёткой шаманшей,  происходил,  будто взрыв эмоций, словно махом выпил  он по старой памяти  стакан водки.

          Но  он не только не пил  теперь, он  после своих  сеансов психотерапии  старался  не принимать близко к сердцу никакую  информацию, особенно из СМИ, он  же был  журналистом,  знал,  что в нас, людях  пытаются вызвать эмоции, тем самым отвлечь  от реальности, которая действительно нас окружает.

                / Тем не менее…/

          Тем не менее, как он сам рассказывал,  «сегодня гулял я  по парку  и мне позвонил один человек и хотел, чтобы я, как журналист занялся одним расследованием…»

     Вот оно, почти его звёздный час  в его  не вероятной  значимости, которой  он достиг! 
 
                " Его в свою очередь попросили в правительство области. Я разъяснил ему, что мне это не интересно,  и объяснил,  во что выльется вся эта заварушка и кто за ней стоит. Он поблагодарил меня, что я всё  разъяснил.
     Знаю, что это дойдёт до заказчика. Вполне возможно тему пустят на тормоза. Всё  потому,  что это игра на эмоциях. Отвлечение внимания людей. Нет желания быть инструментом в руках манипулятора. Может потому,  что сам хороший манипулятор в прошлом?»

      Манипулятором, хоть и в прошлом,  был,  конечно же,  Артур.  Это он  про  себя, как  про хорошего  манипулятора, так, невзначай сказал.


                / «И чувствую, когда меня начинают втягивать в игры…»/


           Говоря о том, что происходит в стране и в  мире, он шевелил своими индюшачьими  перьями, раздуваясь при этом  от собственной  значимости до  состояния, когда появлялся шанс  и вовсе  лопнуть.
 
      В  его речи,  прочно  в ней  поселившись, скользили фразы по типу… манипулировать; чётко следовал своей же установке; запрограммировал сам себя;    играть по чужим правилам?     Можно и даже нужно. Нельзя стоять на обочине жизни и ждать у моря погоды.

                Он разгонялся в своём величии всё больше и больше, не замечая ничего  вокруг себя, кроме своей значимости. И потому снова…

                /Про игры,  манипуляторов и про марионеток/


          «Для начала надо вникнуть в поставленную игру. Поверить в неё. Вначале игры вы всего-навсего пешка при большом раскладе в руках предводителя. В тот же момент нельзя отдаваться полностью в руки умелого манипулятора. Несмотря на то, что на первичном этапе вы – марионетка. Но надо сделать так, чтобы ваш предводитель поверил и доверился вам полностью и понял, что от вашей незначительной роли в его игре он не сможет одержать победу. Лишь только тогда вам удастся продержаться в игре до победного конца. А в конце без угрызений совести занять место манипулятора»

                /Это были правила его игры/

 
           « Я провернул это с несколькими директорами, убирая их, и лишь одному человеку доверился. Он дал мне карт-бланш на все игры. Ему я благодарен, он мне помог избавиться от алкоголя, поддерживал во всем. Когда я решил выйти из игры он сожалел, но отпустил. Он очень опасный человек, но таких,  как он,  манипуляторов я не встречал.»

     И снова… Тот самый набор значимости  из лексикона индюка:

    Мне угрожали…

    Я перешёл дорогу высокопоставленным людям…

    Они избили одного человека, а потом он умер.

    Сейчас идёт большое расследование, в котором подключились силовые структуры в столице.
 
   Они сами запустили механизм, когда начали убирать людей.

                /И в конце /

 
    —   Да, жизнь дерьмовая.  — Всё  продолжал  рассуждать он.  —   Но есть же  Высшая сила, которая поможет,  главное верить.

          И потому он, написал статью оставаясь профессиональным, но провинциальным   журналистом, не только шаманом и целителем,  в которой  опирался  на материал какого- то интернет  блогера,  а прокуратура следом  предъявила обвинения   в клевете и  ни кому-нибудь,   а самому  Артурчику,  ведь он был самым значимым  и самым великим, потому с других и взятки гладки, а вот о--ооон… Он был тот,  с кем опасно  было общаться, ещё и потому,  что так и не определился,   кто ему в этой жизни помогал, люди или Бог  или это  Бог так  наставлял  людей на путь истинный.

                / И потому…/

 
        И потому,   продолжая   считать или просто так говорить, что всё происходит в мире так,  а не иначе, возможно  от того,  что умные не лезут во власть и тому подобное, а глупые пытаются компенсировать недостаток ума деньгами  и властью, и  при этом  они используют для этого умных.

      Говоря об умных, Артурчик  имел ввиду,  конечно же,  себя, и не смотря  на имеющийся случай, подобный тому с блогером и прокуратурой,  он   продолжал жаться к политике, считая себя очень нужным в ней.

            «Я раньше думал, что те, кто нами руководит, директора, депутаты, министры, губернаторы, мэры - умные люди. Боже! Как я ошибался!  При этом на таких как я, обычных специалистах, они и держатся. Готовил для них доклады, документацию и прочее, что они брали, представляли уже мой труд от себя.

        А почему я сам не пошёл во власть? Да потому,  что умных не любят.  Конкуренция!  Представляю опасность!»

    Уже совсем не желая слезать с трибуны и полностью войдя в раж, почти кричал, брызгая в разные стороны слюной Артурчик, и так же громко ударяя себя при этом кулаком в свою  впалую грудь.

          Ну, так оно и понятно, его же надо было бояться, он был тем самым  опасным человеком  в общении, потому что не успеешь с таким  пообщаться,   а тут глядишь, уже  и умер или на больничной койке лежишь, хоть не в гробу,  но  со сломанными   ногами и про себя думаешь,  он то мне зла не желал,  просто у него  так всегда  получалось, ты ему сказал что-нибудь, что в его понимании плохим оказалось,  и всё… ты уже заложник его  шаманских способностей.

           В общем, когда он,  наконец,   закончил писать свою книгу о своем прошлом,  он,  наконец,   почувствовал себя счастливым.   Перестал просыпаться по ночам от собственного крика. Можно сказать,  прошел самостоятельно психотерапию. Да, он  не написал даже 70 процентов из того,  что происходило вокруг и с ним. Но это ещё впереди.  Даже не стоит сомневаться, что напишет и допишет не хватающие 70 процентов из своей фантастически значимой  жизни,  не смотря на то, что с пафосом говорил о том, что   никогда не напишет, потому что это было и прошло. Он похоронил свои воспоминания с теми же людьми, которые не знали тогда, что с ним опасно общаться. 

          И как он сам говорил: «Что касается людей. Бесполезно будить тех, кто не хочет просыпаться…»

               Что было чистой правдой, а не фантастикой,  ибо как может проснуться тот, кто умер, хотя ни он сам, ни Артур этого не хотел, не хотел этой внезапной смерти, просто так вышло, не со зла, как вечно повторял этот маленького   росточка человечек  с ангелоподобным лицом и такой же целомудренной улыбкой.

14.09.2022 г
Марина Леванте

(в качестве иллюстрации рисунок моего любимого художника-карикатуриста Евгения Крана)