Инспектор и труп на скамейке. Глава 8

                8

     Словно не замечая некоторого, правда вполне дружеского, ехидства своего прямого конкурента на внимание со стороны мадемуазель Изабель, Роже начал страстно каяться:
- Извините меня, шеф, что я не обратил на это внимание сразу. Ведь Изабель мне неоднократно повторяла, что смертельный удар Бокро был нанесен с левой стороны. Если бы убийца был обычной правшой, то он бы ударил справа, а не через голову. Так просто удобней.
- Не кори себя так, Роже,  - успокоил его Жюве, - в конце концов, вывод Изабель конечно вполне логичен, но не более того. Создается впечатление, что во всей этой истории убийца находится все время у нас на виду, но никто его будто не замечает. Надо еще раз хорошенько проверить у всех алиби.
- У кого, шеф? - с готовностью отозвался Роже.
- У бармена Ноэля, Гастона Пуаре, старого Роже, наконец.

   Когда инспектор вышел из полицейского участка, то стало уже совсем темно. Как-то неожиданно ноги его сразу понесли в сторону городского кладбища.  Вот - школа, напротив которой весь вечер и всю ночь простоял автобус с учениками.  Вот – чуть дальше бар Ноэля, сегодня тот почему-то закрыл его немного раньше, чем вчера. Ага, просто завтра - понедельник. Вот - бывшая сапожная мастерская, на витрине еще осталась фигурка сапожника, склонившегося над огромным башмаком. Помню, все еще тогда смеялись над сапожником, мол, какой размер у этого огромного башмака, наверное, пятидесятый. А Роже только улыбался в ответ, мол, зато издалека видно, что это - сапожная мастерская.  Ну да, конечно, старый Роже когда-то держал здесь свою мастерскую, пока у него не погиб старший сын. Кажется, Анри его звали. Да, точно, Анри. И он тогда сразу запил и  жизнь у него пошла наперекосяк. Жена не выдержала и  бросила его, вроде уехала с маленьким ребенком в Тур к своей матери. Мальчик уже поди вырос, закончил школу. Да, бежит время.

  Ностальгические воспоминания Жюве прервал телефонный звонок. Роже. Что у него там опять?
- Шеф, я тут подумал над вашими словами. Ну, про того, кто все время на виду. Оказывается, у старого Роже в Туре недавно умер сын.
- Странно, Роже, но я тоже сейчас как раз про него подумал.
- Так вот, шеф, сын умер от передозировки наркотиков. Меня это заинтересовало, и я навел справки: его сын учился в Туре в одной школе вместе с Жаном Бокро.
- Молодец, Роже, это, пожалуй, мотив. Мы точно знаем, что Бокро занимался распространением наркотиков в Туре и не только там. А уж про родную школу и говорить не приходится. Завтра проверим версию о причастности Бокро к смерти сына старого Роже.

  Все-таки, молодец Роже, никогда не опускает руки, сразу начинает проверять другие версии. Ему только достаточно намекнуть в каком  направлении двигаться и его уже не остановить.

  Жюве сейчас двигался в направлении старого кладбища. Его ворота были  открыты, значит, старый Роже был еще там. Инспектор прошел по центральной аллее и свернул к могиле Вильре. Она была хорошо освещена как фонарным столбом, так и еще совсем молодой луной. Инспектор подошел поближе и сел на скамейку. Все было совсем так, как прошлой ночью. Вот сейчас раздастся прощальный звон ушедшего дня со стороны церкви Перюссона.

  И точно - дин-дон-дин-дон. У нас в Перюссоне, конечно, не такой оглушительный колокольный звон, как в Париже. Или, хотя бы, как в Туре. Но все равно слышно на весь город. В полдень и вот сейчас в полночь. Молодец, наш кюре, даже ночью не ленится. Хотя бы, по выходным. Звон на кладбище стоит такой, что даже не услышишь, если кто-то подойдет к тебе сзади. А инспектор и не услышал.

  Старый Роже, кто еще. Кто еще может быть в такое время на кладбище? Все время вроде на виду, а никто его не замечает. Ему ведь кладбище закрывать, надо проверить, не остался ли кто-то тут.  Так было и вчера. Нет, пожалуй, что вчера, как раз так и не было.

- Что, не спится, инспектор? - прервал старый Роже молчание ночи.
- Нет, Роже, нам в нашем возрасте уже потихоньку пора к кладбищу привыкать.
- Кто знает, инспектор, кому сколько отмерено.
- Пожалуй, ты прав, старина. Твоему  сколько было, когда его не стало?
- Старшему Анри  - двадцать три, а младшему Этьену  еще и восемнадцати не исполнилось. Младший всегда был ласковым мальчиком, хотя мы уже давно не жили с его матерью вместе. Но когда я приезжал к ним в Тур, то он всегда мне радовался. Так радовался.

  На глазах у старого Роже появились слезы. Жюве молчал, сейчас надо дать ему выговориться. На кладбище люди ведь не врут.

- Ведь твой старший сын Анри погиб в автокатастрофе? Как сейчас помню, весь Перюссон вышел на его похороны.
- Да, Анри хотел уехал из города, а  я его все отговаривал. Вот и отговорил.
- А твой младший как?

   Старый Роже опустил голову и через мгновения его сутулая фигура затряслась от хриплого стариковского  плача. Жюве молчал, все ожидал, что скажет старик. Тот просто не мог не сказать. Тут на кладбище. Наконец, старый Роже успокоился, поднял голову и попросил:
- Дай, пожалуйста, закурить, инспектор.
- Ты же знаешь, что я не курю, да и ты вроде уже давно бросил.
- Полицейские всегда предлагают закурить. В такие моменты. Ты ведь не просто так сюда пришел?
- Не буду лукавить, не просто так.
- Тогда угости старика.

  Жюве достал из кармана непочатую пачку сигарет Gauloises и протянул ее старому Роже. Тот взял ее левой рукой, хотя сейчас это уже не имело никакого значения. Хотя, Изабель все равно - молодец.  Инспектор щелкнул зажигалкой и старый  Роже с каким-то наслаждением выпустил аккуратное колечко дыма. А потом заговорил. Может быть в участке он бы и не стал так говорить. А тут...

- Моего младшего Этьена мы с женой похоронили полгода назад. Вот так развелись, разъехались, а теперь вот и делить больше нечего. Нет больше наших детей. За что нас только так Бог наказал? Сначала ведь ничего не предвещало опасности. Этьен рос веселым ласковым мальчиком. А год назад как будто его подменили: весь какой худой стал, бледный, дома ничего не ел. Жена сначала смеялась, что, мол, наш Этьен влюбился. А когда увидела у него на руках следы от инъекций, то сразу все поняла, но уже было поздно. Она и мне не сразу рассказала, все носила в себе. А в прошлом году на очередной, как сейчас молодежь говорит, тусовке сердце у него и не выдержало. Он у нас всегда слабеньким был, еще при рождении недоношенным. Вот так: было наше счастье и нет. В одно мгновенье. Жена даже руки хотела на себя наложить. Но я сказал, что надо жить хотя бы ради их памяти. Уговорил.  А потом стал искать того, кто нашего Этьена подсадил на наркотики. Долго искал этого Бокро, пока не нашел. Все мечтал, как я его убью там в Туре.  Подстерегу и убью  этими вот руками. И тогда Бог  - мне судья. Раз он забрал у меня моих сыновей, то и я просто так не могу ходить по этой земле. А этот Бокро сам приехал вчера в Перюссон и заявился в бар к Ноэлю. Я его хотел убить прямо в баре, но он был не один, а с друзьями. Пили, смеялись, потом наш Тише появился. А потом они все ушли. Я сначала подумал, что - все, упустил такой шанс. Ноэль только закрылся, а я стоял у своего дома. А этот Бокро шел прямо к кладбищу, что-то весело себе напевая. Я еще в баре услышал, что в полночь на скамейке у могилы Вильре у него назначена встреча. Только в бар сначала другой приходил, крепкий такой мужчина - водитель автобуса. А тут вижу - нет, сам идет.  Еще у  меня поинтересовался, как пройти к могиле Вильре. Я ему показал, а сам только  успел домой забежать. Хотел сначала нож взять, а потом свое старое шило увидел. С ним еще маленький Этьен любил играться, а я все время его от него прятал - все боялся, что малыш поранится. Еще когда мы все вместе жили в Перюссоне и мой Анри был еще живой. Вот. Взял, значит, это шило и на кладбище. Боялся, что меня опередит наркокурьер. Смотрю, он сидит на скамейке один, и голову низко опустил. Видно его развезло от алкоголя и наркотиков. Он даже не слышал, как я сзади к нему подошел. Он был такой здоровый, не то что наш маленький Этьен. Ну я достал свое шило и ударил. Он даже пикнуть не успел - умер почти мгновенно. Почти, как мой Этьен.

   Старый Роже на какой-то момент умолк, его сигарета уже давно погасла. Молчал и Жюве, именно это он и ожидал услышать. Инспектор достал из пачки сигарету и затянулся сам. Вот так вот, столько лет не курил.

- А почему сразу во всем не признался?
- Я сразу хотел, но потом увидел на кладбище Бернара Тише и подумал, почему этот до сих пор не в тюрьме. Несправедливо. И решил оставить все, как есть.
- А откуда ты знал, куда надо ударить?
- Мне знакомый доктор сказал. Когда-то то наш Этьен занимался стрельбой из лука и ему стрела попала сзади в шею. Еле спасли. Тогда доктор сказал, что если бы пару миллиметров в сторону, то все. Я это и запомнил. Я же говорю вам, что заранее готовился.
- Не надо так, Роже. Завтра утром придешь в полицейский участок и все подробно напишешь. Только напиши, что у тебя это случайно получилось.
- Зачем мне это теперь, инспектор?
- Хотя был ради памяти твоих детей, Роже.

  Инспектор встал и осторожно размял ноги. Да, засиделся он что-то сегодня, бедная Лизетт, наверное, места себе не находит. Хотя, пожалуй, привыкла за столько-то лет. А я вот к такому видно так никогда и не привыкну.  Хотя у нас Перрюсон  - городок тихий, спокойный, провинциальный.

  Жюве посмотрел на тихо сидящего старого Роже, потом достал из кармана зажигалку и положил ее на скамейке  рядом с пачкой сигарет  Gauloises. У старого Роже сегодня будет длинная-длинная ночь, они ему еще очень сильно пригодятся.



                La fin