Метки выстрел

Меткий выстрел
Где-то под Новый год, когда в школе уже ничего не задают, в музыкальной школе тоже перерыв, и свободного времени становится больше, мы с другом Ильей не знали, чем себя занять. Мы играли днем во дворе в снежки, санки, хоккей. Затем приходили домой и садились за шахматы. Когда и это нам надоело, решили играть в войну.
Поскольку я занимался музыкой, считалось, что я не могу изготовить качественный самострел. Тогда я стал вырезать из плотного картона маски, как у тевтонских рыцарей с рогом и небольшими прорезями для глаз, а Илья делал самострелы. Они собирались из старых клюшек. С одной стороны устройства закреплялась венгерка (такая резинка), затем она натягивалась на шпонку, которая крепилась специальным спусковым крючком. Шпонка – согнутый под 45 градусов кусочек алюминиевого провода. С самострелом в заряженном состоянии можно было свободно перемещаться.
Под вечер мы вышли из квартир в подъезд. На площадке между этажей устроили тир. Нарисовали мишени на коробках и стреляли, у кого лучше получится. Стреляли оба хорошо. Шпонки, пробивая картон, застревали в нём. Когда соревнование закончилось, мы решили пострелять друг в друга. Надели маски и разошлись по позициям.
Я занял площадку на девятом этаже, у лифта. Илья – на лестничный марш ниже, у мусоропровода.
До этого мы посчитали шпонки и поделили их поровну. Надо заметить, что на коротком расстоянии ударная сила шпонки очень приличная, к примеру, если попадет через штаны в ногу, то останется большой кровоподтек. Его и синяком назвать нельзя, он страшнее.
Итак, выскакивая из-за угла, ищешь в прицеле противника и стараешься раньше выстрелить. Война началась.
В ту пору Илья носил очки. За год до описываемых событий ему сделали операцию на глаза. Чтобы мышцы глаз не ослабли, ему были назначены очки. Носить их он должен был четыре года.
Мы продолжали стрелять: Илья один раз удачно попал мне в левую руку, а я всё никак не попадал – то ли излишне суетился, то ли Илья был вертким.
Патроны подходили к концу, и Илья посчитал, что у меня они уже закончились. Тогда он шагнул из укрытия и, стоя во весь рост, сказал: «Сдавайся!». Он не учел одного – в маске, надетой на мне, застряла шпонка. Я выдернул её, зарядил самострел и, выйдя из укрытия, произнес: «Партизаны не сдаются!», одновременно выстрелив с пояса, даже особо не целясь в его сторону.
Он, как мне показалось, излишне артистично схватился за голову и побежал в угол площадки. Я выжидал, думал: «Притворяется». Потом решил, что и чёрт с ним – выйду, хоть у него и оставались ещё шпонки, а у меня закончились. Выглядываю из-за угла – никого, только слышен какой-то странный звук. Я стал спускаться. Илья стоял в углу, полусогнувшись, закрыв ладонями глаза, и тихонько подвывал.
Моя последняя шпонка разбила ему очки и сильно ударила в глаз. Мы спустились к нему домой, и там началась суета: вода, компресс. На следующий день Илья с родителями был в больнице, где сказали, что очки его спасли, сам глаз не поврежден. Останется только синяк от ушиба. Отец Ильи посмотрел на меня и сказал: «Снайпер, блин».
После этого случая мы забросили самострелы. Мы больше никогда не стреляли друг в друга.