Сага о лисьем мехе

В давние времена, у самого озера Руген, жили два ярла. Одного звали Гуннар и его замок стоял на западном берегу водоёма. А второй именовался Гринольф и его твердыне была на восточном берегу.
Оба властителя были давними друзьями. Их семьи постоянно ездили друг к другу в гости, а многочисленные дети росли все вместе. И не было у ярлов земельных споров. И не бунтовали их крестьяне. И развлекаться владыки ездили вместе.
То к конунгу на пир, вдвоём. Сядут за один стол. Мёд рекой льётся, песни звучат. А они всё хохочут, да тосты глаголят, друг с дружкой. И другие ярлы, как ни поглядят, так сразу, в один голос, говорят:
- Да, вот те двое не разлей вода!
Их словно сами боги обязали всегда быть друг за друга горой. Но, если уж говорить, честно, то тут обошлось и без божественного вмешательства. Просто один, однажды, спас второго во время битвы. Жаль, никто не знает, кто из них был обязан жизнью другому. Да и не всё ли равно?
И не всё ли равно, что Гуннар был из норвежцев, а Гринольф из шведов? И не всё ли равно, что владыка западного замка был суетлив и непостоянен, а восточного, напротив, спокоен и однообразен? И не всё ли равно, что Гун любил саги о йомсвикингах и их походах, а Грин больше слушал истории об асах?
Да, собственно, и правда всё равно! Оба боевых товарища, дополняли друг друга. И где один был плох, всегда помогал второй.
А я уже говорил, что они постоянно развлекались вместе? Так вот, не пирами едиными полнились их дни. Много развлечений было у ярлов в то время. Вот, охота, например.
Оба, что Гуннар, что Гринольф, были охотниками, хоть куда! И хитёр, Гун, и ловок. И ловок, Грин, и хитёр. Но кое-кто всё же хитрее был.
Как-то, охотились оба друга на лиса. Собрали свору гончих, да давай искать зверя среди полян и рощ. Гончие ходят по следу лисьему, ищут, да всё никак не найдут. Путает, хитрец, свои следы. Долго псы бродили кругами, долго высматривали добычу. И тут, среди деревьев мелькнул рыжий хвост.
И началась погоня. И гнались охотники во весь опор. И гончие выбивались из сил. А лис всё бежит, да бежит. День погоня идёт, уж и собаки выдохлись, остались далеко позади, а товарищи всё шпорят коней. Два дня погоня, уж и кони устали, рухнули от изнеможения. Пешком, ещё с полдня, гнали зверя друзья. Да и лисьим силам наступает конец.
Смертельно устал зверь, да так, что и решил лечь, да сдаться на милость победителей. Подбегают и сами охотники. Гуннар схватил лиса за лапы, поднял и произнёс:
- Ну вот, ты и попался! Неужто убежать от нас вздумал?
- Конечно, шкура то своя дорога! - ответил зверь.
- Самое время с ней проститься! Хорошая шкурка, отменная! Нам то такая точно пригодиться. - радостно заметил Грин.
- Да уж, не думал я, что когда-то придётся с жизнью расстаться. Всё прихорашивался, мех берёг, да видимо зря всё. Скажите хоть, на что пойдёт моё тленное тело? - спросил лис.
- Отчего ж не сказать? На пояс, жене моей, пойдёт. Замечательный будет пояс. - ответил, горделиво, Гринольф.
- Как это пояс? - возмутился его товарищ,- Я хотел эту шкуру над камином повесить как трофей!
- Какой ещё трофей? Зачем? В нём же никакой пользы! Вот лучше я возьму её, да жене на шарф отдам. Я такие шарфы замечательные выделывать научился!
- Красиво будет, вот какая польза. Да и я явно смогу выделать и получше твоего. Ты вон, недавно порезался даже, как оленя выделывал, чуть трупную заразу не подхватил! Опасно тебе его отдавать.
- Это ты чего, сомневаешься в моих навыках! Да тот порез случайно вышел. Ты будто не резался никогда!
- Не резался! Я ж не криворукий олух!
- Это кто ещё олух? Сам то ничего нормально сделать не может! Вон, помню я, как ты обещался помочь мне навес сколотить, да в итоге всё и порушил.
- А вот не надо было твоей дурьей башке командовать лезть! Тоже мне командир нашёлся, ещё и с чего-то вдруг решаешь за двоих, кому добыча достанется! Лис сей - мой! Даже не думай его забрать, командир чёртов!
- Чего это вдруг, твой? Это я его поймал, а ты только под конец схватить его удумал, да прибрать к рукам.
- Это ты, брат, что, в воровстве меня обвиняешь? Да я гнал его не меньше твоего!
- Не брат ты мне, коли делиться не хочешь!
- Ах, не брат? Ну, держись тогда! Как «не брату» объясню!
И бросился Гуннар на Гринольфа. И бросил лиса в сторону, чтоб кулаками махать сподручнее было. А зверь только рад, шмыгнул в куст и был таков, довольный тем, что ловко рассорил своих палачей. А те знай себе, дерутся, забыли уже про охоту и про добычу. Лишь бы кулаками показать, кто прав, а кто виноват.
Долго дрались. Выдохлись. Сели на коней. Поплелись - каждый в свою сторону. Больше не товарищи они. Только не после такого.
И приехал Гринольф в свой замок на восточном берегу. И вернулся Гуннар в свою обитель на западном. Рассказали семьям о смертельной обиде и начали готовить армию. Настала пора войны.
Узнал о том Ульрик, местный годи. В ужас пришёл. Поехал с визитом к обоим ярлам. Стал уговаривать, мол: «Придите в себя, не стоит проливать кровь!» Но разве слушали владыки его?
Тогда жрец направился прямиком к конунгу Швеции, Рунольфу, Когтю Шторма. Рассказал, что его вассал намеревается биться с вассалом Королевства Норвегии. А это значило только одно, большую войну, меж двух королевств. Ибо какой король не заступиться за того, кто дал ему присягу?
Рунольф подумал-подумал, да написал три депеши. Одну Гуннару, вторую Гринольфу, а третью Скегги Дикому, королю норвегов. Созвал всех на тинг, пока ситуация не дошла до критической точки.
Съехались благородные мужи. Стали думы думать, как бы им спор разрешить. Но разве хотели бывшие товарищи, что-либо решать? И господина восточного, и государя западного замка, волновали лишь их взаимные обиды. И кричали они, пытаясь придумать оскорбление поострее:
- Ты кривое посмешище! - констатировал Гун.
- А над тобой, даже смеяться не хочется, настолько ты увечный! - парировал Грин.
- Хах, а замок свой ты видел?! В таком свиней держать стыдно!
- Видел, а вот твоя лачуга, на том берегу, всё равно что крестьянский сарай, даже чёрт не разглядит с далека.
-  А жена твоя, знаешь что? Под рогами тебя держит, а ты и рад.
- За своей бы женой лучше бы следил! Хотя, чего уж там, она столь страшна, что её бы и боров испугался.
- Что, собака смрадная, забыл небось, как я тебя тогда спас на поле битвы, когда ты трусцой бежал от франкских мечей?!
- От пса смердящего и слышу! Да и мне помниться, что это ты бежал, как перепуганная барышня, пока я боролся с сотней лучших франкских войнов.
- И не стыдно тебе лгать, грязный швед? Да при короле всех скандинавов, Скегги?
- Это я лгу? А вот мне казалось, что это вы, мерзкие норвежцы, мастаки строить козни и лгать, аки Локи! Да и настоящий король всех скандинавов, очевидно, Рунольф!
До того не могшие и слова вставить конунги, оказались в крайне щепетильной ситуации. Конечно, начинать войну из-за двух поссорившихся вассалов, как-то неправильно. Но теперь была задета их честь. Сдать на попятную и попытаться опровергнуть слова своих подчинённых было бы равносильно смерти.
Да и Рунольф, и Скегги, кажется заполучили возможность припомнить друг дружке старые конфликты. А потому не так уж и хотели прекращать сей спор. Первый вспомнил, как норвежские хускарлы недавно совершили набег на шведские поселения. Второй припомнил, как Коготь шторма отпустил крайне неуместную шутку в его сторону на последнем тинге. В общем, и у конунгов вдруг появились смертельные обиды.
Пора готовиться к большой войне, к гораздо большей, чем могла бы быть, не расскажи обо всём Ульрик, своему господину. Как же рвал на себе волосы бедный годи! Да только вот сделанного не воротишь. Да и если бы не он, кто-то другой наверняка бы поведал конунгам о готовящейся стычке. Так Ульрик успокаивал себя, затем пошёл и выпил немного мёда, да лёг спать, не думая более ни о чём мирском.
А тем временем все северные владыки вернулись в свои твердыни. Гун и Грин больше не могли откладывать свои походы. А потому, сразу, по приезду, собрали по пять сотен человек каждый и отправились по льду озера.
В самом центре его их армии встретились. Вели их сами ярлы, отдавая приказы несколько поодаль. Жестокая то была сеча. Много мужей скандинавских на ней полегло. То Гуннар в ней побеждал, то Гринольф теснил его войска.
День они дрались. Под самый вечер, лёд треснул под ногами войнов в тяжёлых доспехах. И все они, обе армии, вместе со всем оружием пошли ко дну. Никто не выжил, кроме бывших товарищей. Поняли те, что теперь их рассудит только поединок. Сошли с коней, взяли мечи и ринулись друг на друга.
Звенела сталь, прогибаясь от сильных ударов. Лилась кровь, окропляя белый снег. И лишь искры от соприкосновения мечей, светились среди упавшей на мир ночи. И тут наступила тишина...
Упал Гринольф, поражённый в самое сердце. Пал и Гуннар, с пробитой грудью. Два бездыханных тела, с торчащими из них мечами, остались на поле брани. Ярость бывших друзей утихла. Но месть их продолжала жить.
Война между норвежцами и шведами будет длиться ещё сотню лет, задев и данов, и франков, и русов, и бритов, и многих других. Целый век, по всей Европе, будут греметь железом. Кто-то назовёт это концом света. Кто-то будет вкушать все прелести битвы. И тысячи-тысячи человек окажутся навечно оставленными на полях сражений.
И в эту, самую тёмную и длинную ночь для всего человечества, лишь лисий мех блеснёт рыжим пятном, средь кустов, довольный проделанной шуткой...