С обезьяной. Чего не могло быть

Вся эта серия «Сто (двести) и одна ночь» по возможности пишется без всякого вымысла, разве что пару событий могут объединиться в одну линию повествования, и всё только ради разнообразия сюжета. Трудно писать о сексе столько много, когда, по сути, -  в одну дырку, и когда всё до банального просто. Ну, например: «Пришёл, увидел, победил», или «Пришёл, увидел, и не победил».  А как по жизни, так бумага всё стерпит, и можно нарисовать всё что угодно: мол, смотрите какой он герой и любовник.
   Возможно, так оно и есть, но давайте сделаем исключение из правил и попробуем пофантазировать и мой следующий рассказ будет как раз из серии неиспользованных возможностей, и о том, что как бы было здорово: испытать радость межвидового (и тут оговоримся, - межрасового) секса. 
В последнем моём воспоминании я вернулся во времена своего недолгого обучения в одном из одесских ВУЗов, а значит, есть повод задержаться  и исправить кое какие недочёты в моей хоть и сложной,  но достаточно забавной биографии. И это отступление никак не отразится на общем счёте, ведь количество моих искренних признаний явно не дотягивает до количества женщин принимающих в них самое активное участие. 

1990-ый. Последний год перед развалом Советской империи, когда её влияние распространялось на большинство развивающихся стран. Мы помогали всем и каждому в отдельности, и не редко в ущерб собственной выгоде, но геополитика была важнее любых экономических потерь. - То же самое касалось и образования. Вот поэтому и оказалась в нашем институте среди приезжих иностранцев черножопая принцесса, мать её, из некой африканской страны. Я не расист, но, в самом деле: это же невиданное дело, чтобы белого человека преследовала настоящая горилла в полтора центнера живого весу с розовыми ладошками и белыми жемчужными зубами, от улыбки, которой бежать охота.
Нет, ну, мы же видели в голливудских фильмах и иных представительниц чёрной расы, - ухоженных, стройных, желанных. Но мы не задавались вопросом, скольким хирургическим операциям они обязаны своей приличной внешностью. А на деле… ну, вы поняли.  - Горилла без волос, и мне беж-а-а-ать, и мне бежать, охота…      
   Но от такой далеко не убежишь. Всюду преследует меня по институту. К примеру, после второй пары, я имел обыкновение заглянуть в столовую, чтобы закинуться биточками, бефстроганов, или какой другой вкусностью.  И всегда меня встречало её привычное «мерси». Кстати, родной её был французский, видимо страна её, - бывшая французская колония. Француженка, мать её.
   Представьте, вы склоняетесь над тарелкой борща, поднимаете взгляд, а напротив оскаленная обезьяна, Кинг-Конг в юбке, - уменьшенная копия. Тут впору подавиться, и аппетит пропадает, и я бы объяснил ей, - куда, но по-русски она не бельме, а учил я аглицкий.
  Короче, был бы вождём я пигмеев, если вошёл  с ней в контакт, но не судьба, и на том Богу спасибо…

 А вот если бы вошёл…   
Влюбилась в меня одна африканская студентка, - негритоска  в полтора центнера весу. Ну, думаю,  экзотика,  оттянемся на пару. На пальцах объяснил ей, чтобы ждала меня у себя в апартаментах, в общаге на Гамарника, и  вечерком подтянуться обещал. В ответ, улыбалась своими белыми жемчужными зубами.
Войти в общежитие было не реально, и я как в том рассказе «Патологоанатом» по связанным простыням забрался на второй. Ночь на дворе, и без включённого света искать её, что чёрную кошку в тёмной комнате, скорей, - пантеру. Но догадалась плебейка натянуть на себя светлое бельё, чтобы долго не искал …, могла и с бубнами встретить.   
Поставил рачком как в рассказе «В качалке», в смысле ко мне передом, к лесу задом, а по-другому с ней нельзя: не хватало ещё обезьянью оспу подцепить, или того похлеще, - СПИД (в то время только начал гулять).
В такие моменты в полной мере ощущаешь себя колонизатором и торчишь от удовольствия, наблюдая, как безобразная задница рабыни на контрасте белоснежных трусов, ритмично гуляет в заданном тобой направлении и темпе. И кончил без зачатия (могла и подавиться, не борщом), и жениться обещал…
 Но не срослось. Вовремя турнули меня из ВУЗа, потому и не стал я принцем, вождём тех пигмеев…