Веревочка II

В конце-концов Федотов с Павлом согласился. Во всем. Потому, что никаких козырей у него не было.

Сам Павел Клемкова не убивал, значит и предъявить ему нечего. А вот Федотов был замазан. Даже если удастся доказать, что непосредственно к убийству он отношения не имеет, сокрытие следов преступления и надругательство над телом потянут на серьезную статью.

При этом, предложение Павла казалось и разумным и очень своевременным. Доходов с Копченого рынка больше не было, а деньги были нужны постоянно. Притом, открыть бюро переводов – это не рынок патрулировать.  Об этом и друзьям рассказать не стыдно. Еще может быть работать на него захотят.

Когда перешли к деталям, и Федотов узнал, что его финдиректором будет Дима Малевский, стало ясно откуда Павел знает про песчаный карьер. Но спорить с этим было глупо; Малевский заканчивал экономический факультет и в бухгалтерии должен был разбираться. С крышей для предприятия проблем, очевидно, не возникало. От Федотова требовалось бюро оформить официально, снять подходящее помещение и нанять переводчиков. Деньги на организационные расходы предоставлял Павел.

Все оказалось даже проще, чем Федотов ожидал. В административном отделе мэрии бумаги подписали за день. Федотов предполагал, что без влияния Павла не обошлось, но решил в детали не вдаваться. Свободных помещений в городе было в избытке, и за умеренную плату удалось снять две смежные комнаты в НИИ целюлозы. Друзья ставили себе более возвышенные цели и переводить для фирмы Федотова отказались, но среди менее обеспеченных студентов языкового факультета желающих оказалось предостаточно.  Да и среди преподавателей нашлись. На какое-то время это создало забавную ситуацию. В университете преподаватели проверяли работу Федотова, на фирме все было наоборот.

И заказы нашлись. Страна открывалась внешнему миру, и знание языков оказалось востребованным. Инженеры и научные сотрудники рассылали по свету резюме, торговцы изучали описания непривычных товаров, производители надеялись хоть что-то продать за рубеж и требовали переводить свои домотканные рекламки и инструкции. Местные армяне вошли в контакт с ливанскими на предмет финансирования строительства деревообрабатывающего комбината. Общались они на английском. Китайцы и вьетнамцы нуждались в переводе своих документов на русский. Окрестные мусульмане готовились к первому хаджу и вели об этом переговоры. Турфирмы росли как грибы, принося фирме Федотова небольшую, но стабильную денежку.

Но главными заказами занимался исключительно Дима Малевский. Федотов только подписывал вместе с ним накладные, по которым завод холодильников ежемесячно выплачивал фирме невообразимые безналичные суммы якобы за перевод конструкторской документации.  Указанные суммы Дима обналичивал и, судя по ведомости, выплачивал неизвестным Федотову переводчикам. Позже к аналогичной схеме подсоединился строительный комбинат, затем шестая автобаза. Империя Павла, очевидно, расширялась. Впрочем, самого Павла Федотов больше не встречал; с ним, по его словам, временами общался Дима.

Так начались тучные годы. Доходов от легальных переводов хватало Федотову на безбедную жизнь. Он без проблем закончил университет и не завидовал привелигированным друзьям, устроенным родственниками в перспективные компании. Света Кожокина эмигрировала, но к этому моменту ее отношения с Федотовым были скорее дружескими. Другие женщины у него были, но ни одна не продержалась дольше полугода. А для сброса излишков энергии и удовлетворения скромных амбиций у Федотова был бокс.

Последствия исчезновения Малевского Федотов осознал не сразу. Дима и раньше пропадал на недели, но никогда не пропускал дни больших платежей. Федотов безуспешно звонил по двум известным ему Диминым телефонам. Расспросы сотрудников и знакомых выявили два возможных адреса Малевского. Федотов посетил оба; по первому жили люди, сказавшие, что снимают эту квартиру уже около полугода. По второму адресу консъерж сначала отвечал уклончиво, но получив несколько правильных бумажек, разговорился. Да, квартира была записана за Малевским, да, молодой, среднего роста, плечистый, все точно. Но она продана недели три назад. Новые владельцы пока не въехали, идет ремонт. Федоров на всякий случай записал телефон новых хозяев и удалился.

Строительный комбинат, завод холодильников и шестая автобаза продолжали исправно платить, и вскоре счета фирмы Федотова подозрительно раздулись. Нужно было что-то предпринимать. Временный бухгалтер Оленька смогла обналичить всю сумму за четыре процента отката. Тем временем Федотов нашел с десяток понятливых бомжей с паспортами и оформил их на редкость высокооплачиваемыми переводчиками. В результате бомжи получили по две бутылки водки с закуской, все реальные сотрудники по солидной премии, Оленька - двойную, а Федотов после долгих размышлений купил себе трехкомнатную квартиру в сталинском доме на Симоновской набережной.

Потому, что деньги надо было как-то хранить. Да, да, часть в долларах, конечно. А часть в кирпиче. Если когда Павел объявится, думал Федотов, он просто отдаст ему квартиру. А пока поживет в ней никому не во вред.

Федотов сознавал, конечно, что лукавит перед собой. Взять взаймы, как известно, легко; берешь ведь чужое и на время. А вот отдавать приходится свое и навсегда. Но со временем острота момента сгладилась; к квартире, как ко всему хорошему, Федотов привык быстро. К тому же, один за другим крупные плательщики вдруг перестали нуждаться в переводе документации. А это означало, что Павла и тех, кто за ним стоит, они больше не опасались. Может быть никакого Павла и нет больше. Как и Димы Малевского. О последнем Федотов иногда вспоминал, но без особой настойчивости.

Надо же было мудаку Тимохину спросить про Малевского в гребаной “Завалинке”.