При первом свете

Виктор Матюк

При первом свете

При первом свете дня, голову долу склоня, исчезла темнота,
Она здесь беспредельно господствовали четыре ночи и три дня,
Спасала от темноты во время питья и еды едва тлеющая свеча!
Душа не заржавела, она к Богу обращалась то и дело,
По травам словами шурша, слова молитвы тихо шепча,
Не собиралась рубить сгоряча по жалким селениям врага,
Она своего часа упорно ждала, и этот час настал, Бог силы и мощь послал,
Под звуки победоносных фанфар вражеский дух кровью и потом истекал,
На той стороне орали все:"Полундра! Аврал!» -  проснулся тот, кто спокойно дремал,
Он, как жирный и ленивый кот, считал простой народ за скот, и вот час мщения настал,
Пришёл конец радужным мечтам, теперь врагам никто не верит,
Их чёлн сносит на крутой берег, об него бьётся крутая волна,
Трепещут от злобы берега, злится на своей даче Сатана!
Расплата близка! Он сумел из своих рабов изгнать Любовь,
Вблизи чернеет гроза, меняется цвет его бледного чела!
Цель была близка, как локоток, но его укусить никто уже не мог!
Память коверкала поэтический слог,  да и рок пытался борзописца сбить с ног,
Но последний итог наяву- он давно уже определяет взметнувшуюся к небу судьбу!
Неприятель возжелал чужую пядь земли и чтобы местные мужики не могли
Свои семьи от чужих пуль спасти, они – не рабы и не чужие слуги, пришлые суки
Разожгли пламя кровопролитной войны, но покорить силу духа хохлов не смогли!
Нежданная весть смогла инородцам несчастье и горе принесть,
Она отделила тёмный лес от яркого света благородных небес!
Возникшая смута не затихала ни на минуту, ни ночью, ни днём
Она овладевала врагом, гремел гром под его зарешеченным окном,
Промозглый ветер врывался в обветшалый дом, его порывы каждый заметил,
Никакая власть не в состоянии уменьшить своего народа страдания,
Особенно мучительную часть! В этот трагический час никто уже не завоюет нас,
При первом свете дня испарится тьма, исчезнут грозовые облака раз и навсегда!
Только тоска по усопшим останется в страждущей груди, как не суди, как не ряди,
Впереди нас ждут проливные дожди, раскиснут тропы, не проездными станут дороги,
Только боги знают, что случится потом? Мы продолжим общаться на языке родном,
Осеняя своё чело господним крестом, спокойная жизнь прошла, как приятный сон,
Враг прячется за близлежащим холмом, наши герои будут здесь стоять до конца,
У каждого своя доля и судьба на всё воля Творца! Нашему сердцу чужая страна не мила,
Она сюда вошла и здесь себе нашла врага, надежда в тот жен миг умерла среди белого дня!
Язва презрения рассеяла прежние сомнения, возникшее пробуждение мщения страшней,
Перед ним предстала жуткая страна, моё дело – сторона, но истина важна, она ответ нашла
На все вопросы, потушены папиросы, отключены пылесосы,
Только у не протрезвевших матросов остались вопросы к властям!
Стыд и срам начал прятаться по тёмным углам, много мелодрам
Упирались в старый кожаный диван, в такую рань вся местная пьянь
Глазела через дверную щель, как в русской бане шла очищающая от греха купель!
Минувшее дышало за спиной, перед толпой вражеский конвой по причине простой
Ждал команды, и без особой нужды не повторял команды дважды, не обошлось без суеты,
От бездействия мокшанских слуг эзотерический круг расширил свои естественные границы,
Заскрипели половицы, и голозадые девицы в землю потупили бесстыжий взор, клацнул затвор,
Прозвучал выстрел в упор, эхо понеслось в сторону заснеженных гор! Кость в горле
Неприятеля торчит, у него прискорбный вид, он молчит и ни слова вслух не говорит,
Сатана захлебнётся своей кровью сполна, нам свобода нужна,
Для врага найдётся плеть, лучше смерть, о сдаче в плен сожалеть!
Мудрости во вражеском стане нет, она давно умерла, в ответ
Слышна бандитская речь, нам небом суждено: думать и сметь,
Сердце, поражённое тоской, едва бьётся в груди пока ещё живой!
Мы удар судьбы смогли перенести, и уверенность в себе обрести,
Зажав нательный крест в горсти, бежим с открытым взором следом за ярким огнём,
Взгляд холоден, как паковый лёд, армия уже идёт только вперёд, в краю родном
Гремит гром, всё, что написано пером, не вырубишь топором! Я этим с детства знаком,
Кое-кто из этого не понял ничего, небось, его время ушло и что из того?
Он топает маленькой ногой, о чем- то бранится с роком и судьбой,
А простор голубой желает убедиться, куда же ведёт вражеский след?
К врагам давно уже доверия нет, им ****ец, то есть конец! Чья-то рука
Сняла нательный крест с уставшего старика, оттёрла его от грязи и пыли,
Чтобы промозглые ветры и проливные дожди стремглав не смыли
Досужие мысли мокшан, надвигается холод, стынь и ураган, дождь и град
Будут колотить всех подряд! Простой люд продолжает правду повсюду искать!
Вспотевший старик слышит громкий окрик: «Можем повторить, если кое-кто смог
Битву при Конотопе забыть?» Карта бита – нечем крыть, трудно вспомнить негатив,
Перед тем, как душу противнику настежь открыть, лучше все неприятности забыть
И к бабке не ходить! Пусть железная кровать скрипит до утра, то же самое было вчера,
Жизнь проходит, она счастье следом за собой уводит раз и навсегда! Течёт вода
Из степного ручья  к крутым берегам полноводного Днепра, для кацапов закончилась лафа,
Без толики труда – не выловишь рыбку из глубокого пруда!
Эту пословицу знают не только трудоголики,
Её вспоминают даже алкоголики,
Усядутся за столики!
Нальют водочки в гранёные стопочки и будут бухать, вспоминая кромешный Ад,
Никакая власть не может душу от тоски за прошлым отвлечь, выпьют по капельке,
Быть может, кто-то вспомнит короля Людовика, им о себе напомнят тотчас почечные колики!
Вдруг эта свободолюбивая речь внезапно от вражеских губ оторвалась, истина вверх поднялась,
Но не закончился сногсшибательный рассказ о том, что столичная власть выдала себе мандат
Всех  инородцев и славян обдирать, как отцветший мак! Куча боязливых слуг
Пытается скрыть имперский недуг, струна старой лютни по всей округе звенит,
Путь назад намертво закрыт, не мудрено, что в настежь открытое окно врывается все то,
Что в жертву будущим победам было отдано, назад не вернётся ничего! Поражение рядом,
Оно виляет передом и задом, петляет по истерзанной стезе, я же свою ненависть таю вовне!
Злость в душе не умерла, она час иль два в груди жила, а потом отошла в угол святой,
Бог ты мой, осенней порой стране на голову больной, что под Москвой живёт изгой,
Он двадцать лет издевается над местной голытьбой! При первом свете солнечного дня,
Испарится тень тонущего корабля под названием «Москва», уста и руки были сжаты,
 Только сосед усатый Мокшу картошкой снабжал, и собственный зад от хохлов спасал!   
Что искал, то нашёл, он в своей вотчине мог чинить произвол, мы же хозяева здесь,
Толпа с любого собьёт надменность и спесь, пока порох в пороховницах есть,
Кацапетовке – труба, она исчезнет раз и два в тумане дыма и огня!
Уже народ толпится у барских ворот, у него дел невпроворот,
Дождь капает за шиворот, а мощь  сбежала в тихий пригород,
Чтоб там водить хоровод и пытается готовить новый приворот
Для пьяного Ваньки-дурака и Маньки-****и, к ним подходи и спереди и сзади,
Можно бабу за задницу погладить, положить на край кровати, и на глазах супруга
Пустить жену по кругу, а при первом свете погожего дня, голову долу склоня,
Выпить сотку на коня, пусть потухнет в душе ночное полымя! Тот, кто состраданием пылал,
Из пепла заново не восстал, он сам на четвереньки встал, попытался скрыть волчий оскал,
Не удалось, не сбылось, вот и пришлось в снег и в дождь бежать, поджав хвост,
На перекрёсток четырёх дорог, чтобы избавиться от рабских тревог,
Под собой не чувствуя ног, простой человек переходит бурную реку вброд!
Нас всех здесь создал Бог, он даже наши имена запомнить смог! С чего начать? Куда бежать?
С кого погоны срывать? Япона мать, пришло время всю местную мафию сливать в унитаз!
Нами движет страсть, а подлая власть запугивает рабочий класс, не даёт ему присесть,
Он должен стоя пить, и есть, весь цвет мокшанской нации поощряет провокации,
Времена меняют слова и интонации, честь и совесть не требуют журналисткой аккредитации!
Они или есть, или их вообще-то не было и нет! Разинув рот, жирный и самодовольный кот,
Как барин в нищей стране живёт, он не сеет, не пашет, а только жнёт, своё здоровье бережёт!
Большой живот и маленький фаллос – вот и всё, что  в нём от мужчины осталось!
Старость наступает на пятки, он само не умеет стрелять даже с рогатки,
Ему бы сидеть на запятках у пьяного ямщика, и слушать наставления мужика!
Дрожит авторская строка, голь на помине легка, некому подать огонька,
Чтобы душу впредь не жгла тоска! Удар судьбы человек маленького роста
Не сможет перенести, появится жуткая боль в груди живой, и упырь будет объят тоской,
Он холоден, как лёд, то к одному окну прильнёт, то к другому, тоска по дому никуда не исчезает,
Старость наседает на пятки! Он наблюдает за небом украдкой, он, как гадкий утёнок,
Едва выбравшийся из пелёнок, попытался в этой жизни что-то изменить,
Ему бы бурю и ураган как-то пережить, мысль возвращается назад,
Она уводит взгляд в кромешный Ад! Слова летят невпопад,
По небу кружат и кружат, пропасть всё глубже и ересь опускается ниже и ниже,
Зов совесть грешное тело давно уже не слышит, святость никого туже не колышет!
Старик тот еле дышит, на одно ухо плохо слышит, он бы писал мемуары,
Мешают розни, распри и скандалы всецело отдать роботе самого себя
Во славу отечества и непризнанного в мире царя! Даже гордая Литва и та
Встаёт в единый строй за вольность святую, я же всуе бытия, уверенность заново обретя,
Стою под струями проливного осеннего дождя, опасаюсь Отечество потерять, седая прядь волос
Свисает на высокое чело, вспотевшим выглядит оно и уже давно!
Самой большой колокол России не звонит, самая большая пушка не стреляет,
Виновен не тот, кто заряжает, а тот, кто дрянь выпускает! Ветер провода обрывает,
Банда мздоимцев свои убытки считает, она должна бежать, не оборачиваясь назад!
Украинский народ известен храбростью своих людей, гонит захватчиков взашей
В заросли пожухлых камышей, пусть там сгорят в полыхающем огне,
Ненависть таится вовне! Браздам чужим никто уже давно не верит,
Огромные потери стучатся в родительские двери,
Никто не может души погибших детей исцелить,
Сердце – не гранит, ветер боль далеко не уносит,
Он может увесистый камень в чужой огород бросить,
Его никто не спросит, почему? Он неподсуден гражданскому суду!
Вдруг чей-то знакомый глас местную округу своей наглостью потряс,
Души обуял подлый страх, только беглый монах долго рылся в штанах,
Всё- тлен, всё – прах, вечными будут только слёзы на заплаканных глазах!
Дан приказ залётному орлу лететь на Запад, мне в другую сторону,
Там не летают чёрные вороны, там белый голубь указывает Мокше
На глубокую прорубь, голую жопу нечем прикрыть, прыть впереди мысли бежит,
И вот разбойник перед жёлто-синим знаменем предстал, мгновенно исчез его волчий оскал,
Он свои ошибки мгновенно признал, его душу мерзкий страх обуял стремглав!
Он хотел иную жизнь в этой стране утвердить, теперь бежит, не открывая глаз
От извилистой и скользкой тропы, отделившись от толпы залихватских вояк,
Он кулаком в сторону бывших братьев пояс! ***к! Тьму сменил беспредельный мрак в глазах,
Сдвинулась чаша весов Фемиды, крупицы совести разбрелись
По страницам неоконченной жизненной повести,
Местные кроты под землю стремительно ушли,
Оставив чины и посты, они пытались бежать наугад,
На них сыплется град, хохлы давно были должны
Защищать просторы собственной страны от подлой шушеры!
Сумрак души, пролез в зелёные камыши, а несчастья след
Изменил властный портрет, он – источник все горестей и бед!
Блеск природы всей созвучен с криком жестоких палачей!
Они пытались избавить мой народ от благ земных,
Им Сатана подарил лишь краткий миг земного жития,
Вся местная братва в бега ушла, но кому она в тайге нужна?
При первом свете начинающего дня судьба правителя будет сочтена,
Он пытался здесь славу найти, с ним нам не по пути! Отступные плати,
И в темницу иди, если согласия нет, тебя отведут туда, где во все времена
Жизнь была к смерти настолько близка, что забывались фамилии и имена тех,
С кем , не знаю зачем, за чужой счёт братва хотела построить собственный Эдем!
Мне же один хрен, что в лоб, что по лбу, держу зуб волка на плешивого подонка,
Ему осталось жить недолго, нет от него никакого толка, только распри и кривотолки,
Их осколки разлетаются по всей округе, не хер жалеть о разбитой посуде,
Когда в твоей услуге не нуждается страна! Долу осыпается труха с хромого старика,
Дорогой костюм на нём, он ходил в нём ночью и днём козырем, но выглядел плутом,
Жертва тягчайших мук, подрубил сук, на котором сидел и нагло по сторонам смотрел!
Осенним пасмурным днём он к деревянной плахе будет идти пешком, толпе предъявит рецепт
От врача, на нём печать из сургуча, её украшают два ярко разодетых петуха,
Вот такой расклад будет плешивого старика у кремлёвской изгороди ждать,
Чёрный плащ будет на нём, он уверен в одном: пока мы живём и лучшей жизни ждём,
Он нарушает закон, садится на высокий трон, какой ему резон повторять за палачом
В унисон слова последней молитвы, проиграны значимые битвы, потерян щит, потерян меч,
Поседевшая голова катится с плеч, затихла  речь прокурора, бывшего преступника и вора,
После этого приговора придёт его черёд, его час ещё придёт, солнце уже за горизонт садится,
Собеседникам владыки мира ночами не спится! Слабый дух ужесточает их досуг,
Замыкается эзотерический круг, всех мздоимцев и хапуг надо за пояс заткнуть,
А на шею им одеть лошадиный хомут, жуть вокруг не испарится за пять или десять минут!
Покроется небо багрянцем, прикинувшись старцем, бывший учитель танцев
Вытащит из собственного ранца сноп ярких солнечных протуберанцев!
Пусть горят и обольщают взгляд, обратясь назад, будут о них потомки вспоминать,
Пока им стыд очи не застит, а Господь долги уже не простит! Их жизнь на волоске висит,
Ветер в окне свистит, гром гремит вдалеке, нательный крест зажат в одной руке,
А в другой – застыли Любовь и душевный Покой!

г. Ржищев
16 сентября 2022г.
18:25