О Книге в которой всё. Мастер и Маргарита
Книга, в которой всё: «Мастер и Маргарита»
По традиции - начнем с цитаты из «Фауста»
«При свете дня покрыта тайна мглой»
«Такого загадочного случая, как с этим романом,
… никогда в моей жизни не было»
(М.А. Булгаков, «Театральный роман»)
Первое знакомство с «Мастером и Маргаритой» для меня состоялось лет в 15-16 – как раз держу в руках издание тех лет. Я помню то сильное юношеское впечатление, которое произвела на меня тогда именно история Иешуа. «Так всё и было» - подумалось мне: та «…чистая душа в своем стремленьи смутном сознаньем истины полна» (Ф. Гёте «Фауст»), а «правду говорить легко и приятно» («М. и М.»). «Мастер и Маргарита» поражает в первую очередь, наверное, тем, что для многих из нас является родным сердцу произведением. Как истинная история, которая угадана Мастером. И, наверное, как человек, которого ты не видел никогда до этого, но, прочитав несколько строк его книги, как «код, показавшийся таким знакомым», понимаешь, что будто ты его знал раньше и всю жизнь. Так что Маргарита права, говоря об этом Мастеру, о том, что знала его всю жизнь - об этом феномене, кстати, говорил и Зигмунд Фрейд: «мы выбираем не случайно друг друга… Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании» - весомый и научно обоснованный аргумент). Каждый ищет и продолжает искать, и в жизни, и в рукописях. Такова сила литературного языка Михаила Афанасьевича. И сила эта выражается, например, через слова, будто проникающие друг в друга, словно при диффузии в физике, и каждое из таких слов передает свойства слова-соседа, как в фразе «медно бухали пушки» (из «Белой гвардии»), «ёлочный снег» (из «Театрального романа»). М.А. Булгаков пишет остро, реалистично, с отраженными внутренними переживаниями, от чего будто сами собой шлифуются грани его литературно-философского камня – сути его писательской жизни и интеллекта. Прелесть литературного стиля Михаила Булгакова заключается ещё и в том, что он не просто излагает мысли, но самый их ход.
Что я подразумеваю под «книгой, в которой всё» - так это смысловой охват человеческой жизни. Вот, например, одно из любимых произведений - «Волшебная гора» Томаса Манна, монументально написанное, с расстановкой и подробно и спокойно повествующее, казалось бы, целую жизнь, но на самом деле жизнь одного молодого человека, Ганса Касторпа, в реалиях назревающей войны, как образ всех определяющихся в своем начале юных жизней. С эпическими произведениями аналогичная ситуация: как бы ни были они велики, а душе ближе роман Михаила Афанасьевича. Но «Мастер и Маргарита» для меня действительно произведение, вобравшее всё человеческое и волнующее. Это «трилогия человеческой жизни», как аналог триединства – жизнь двоих любящих людей, жизнь общества в рамках определенного времени, и жизнь всех людей в контексте религии и истории. Да еще и жизненный путь писателя. Вобрать все многообразие жизни людей в одну книгу – это мастерство, поэтому и понятно, кто же является Мастером.
С выходом сериала «Мастер и Маргарита» у меня с мамой, также любящей писателя, появилась традиция – каждый год пересматривать кинокартину, чтобы вновь и вновь прочувствовать и пережить, и понять и увидеть новое – поверьте, даже в хорошо знакомом вы всегда найдете детали, истоки для размышлений, которые, порой, могут увести ход ваших мыслей не только в смежные сферы, но и далеко за пределы охвата «трилогии жизни человеческой». И вот, в течение многих лет, я всё подвигала свою родительницу посетить Дом Булгакова - тогда я была ещё студенткой. Мы договорились поехать обязательно вместе - и я пообещала, но так всё и не складывалось. Уж наступил 2016 год (читаю «Театральный роман», часто снится игра на пианино), и 2017 год (читаю «Белую гвардию») – а мы все никак не соберёмся в музей и квартиру № 50. И я держала это обещание поехать непременно вместе десять долгих лет. Но вот однажды судьба сама пришла мне навстречу. Как присказка в начале шуточного рассказа у М. Задорнова - «смеркалось…» - вот и 2022 год. Поздней весной я поехала с документарными делами и перешла не на ту (или, получается, на ту) сторону Садового кольца, и в глаза бросилось «302-бис»... Всегда говорю и буду продолжать говорить, что Садовое кольцо обладает неким городским волшебством расстояний: о чем сообщают вам, что это далеко – значит оно близко, и наоборот. Тут уж вспомнишь и путешествия по маршрутам «Москвы и москвичей» Гиляровского… В приятном изумлении я остановилась, посмотрела на арку, потом оглянулась на другую сторону улицы, снова на арку. "Судьба", - подумала я, и решила заглянуть одна. И уже в следующие дни были приобретены билеты на спектакль - и это действительно судьба.
«Существует театральное волшебство… Во мне оно возбуждает лучшие надежды и поднимает меня, когда падает мой дух» (из «Театрального романа»). Как справедливо отмечается во многих отзывах, в театральной постановке «Мастера и Маргариты» воплощено, в том числе, и видение произведения самим Михаилом Афанасьевичем, каким оно было, с учетом всех черновиков романа – а последнее еще имеет и сакральное значение в контексте образа Мастера с его рукописями. Переживание произведения настолько личное, что ко всем добрым отзывам я могу лишь добавить, что после первого просмотра я оставила себе памятную заметку, что «Это гениально!», а затем меня нельзя было бы и калачами или еще чем другим выманить из театра. Это резонанс души – прекрасное искусство гениального режиссера и текст великого писателя находят отклик: «…из души должна стремиться речь, Чтоб прелестью правдивой, неподдельной Сердца людские тронуть и увлечь» (снова «Фауст»). А я, как и герой Эркюля Пуаро, что люблю - тем наслаждаюсь бесконечно и безмерно («enormously», как в кинокартине «Убийство в Восточном экспрессе»), чего и вам желаю – посетите, вдохновитесь, и почтите память Михаила Афанасьевича своим живым присутствием в исторических местах. Следующее свое посещение я сделала для себя на всю жизнь вдвойне памятным – в тот день я защитила диссертацию, труд семи лет жизни (правда, только научные рукописи, но тоже и сминались, и перепечатывались, да и рвались, чего уж тут)) - поэтому, наверное, так долго шла к Булгаковскому дому. О спектакле снова можно сказать словами Михаила Афанасьевича: «…каждый из актеров должен вызвать у зрителей полную иллюзию и играть так, чтобы зритель забыл, что перед ним сцена…». Все на своих местах, ни единого лишнего жеста или фразы. Совершенство воплощения объективно заключается еще и в заполненности каждого мгновения содержанием (так, например, для меня идеально наполненной кинокартиной является «Жестокий романс»).
Затрагивая одно произведение Михаила Афанасьевича, невозможно не говорить о других его произведениях. Любовь к «Собачьему сердцу» по наследству как память перешла от человека, которого я называла отцом, и обожаемый им образ профессора Преображенского стал также родным. Будто свое горе, для меня незавершенный «Театральный роман» отдается болью в сердце, и так и хочется найти в конце недостающие страницы, прочесть невидимый текст, чуть ли не дописать – но такое поразительное сознание и владение литературным языком у Михаила Булгакова, что это кажется не только невероятным, но уже примиряешься и с отсутствием завершения, и заново вчитываешься в имеющееся написанное. И спасибо за театрализованную постановку с воплощением отрывков из произведений. При прочтении в прежние годы более всего в «Театральном романе» мне изначально понравилось, а если быть точным - поразило раскрытие процесса мышления автора и написания романа и пьесы: автор старался поделиться, каким образом он в своем сознании, и уже за его пределами, видит своих героев, вырастающих на страницах рукописи, переходящих в границы коробки на столе… И так волнительно было увидеть воплощение именно этого процесса в самих стенах Булгаковского дома-театра, где была «вечная мудрая ночь» («Театральный роман»). Спасибо! Как написал Михаил Афанасьевич в «Театральном романе»: «горькие чувства охватывали меня, когда заканчивалось представление», и по его собственному мнению «бывают сложные машины на свете, но театр сложнее всего». Наверное, потому что это все действительно знакомое и родное: в предыдущие годы, когда я читала «Театральный роман», и еще до прочтения произведения, в мои сны на тот период «прочно вошло пианино», и не просто, а с мелодиями, кое-что даже записала – так сильно сопереживаешь автору. А таинственная и страшная зимняя ночь над городом из «Белой гвардии», когда в темноте войско Петлюры подошло, и невидимый взор устремился к мирно спящим жителям, и над жизнями многих занеслась рука левиафана войны – мороз пробирает по коже… Как выразился сам Михаил Афанасьевич, это были «легендарные времена», «отчаянное время»…
«О, связь времён, сердец и судеб наших» («Его роман»)… Что тут еще сказать? Читайте Михаила Афанасьевича.
P.S.: Не могу не добавить стихотворение, написанное позже. «В истории лишь два романа» или «Цитата из сна». Стихотворение, родившееся под влиянием нескольких произведений, размышлений о жизни и цитатой из сна.
Литературный проект «1000 и один день с Поэзией и Прозой»
Цикл стихотворений «Книга снов».
В истории - всего лишь два романа:
Один читал, другой - который должен быть.
Вы знаете: в них нет обмана,
Их роли - действовать и правду длить.
Я бы прочёл их оба... Всё же -
Увы - их можно только написать,
И первый - жизнь, второй - всё то же,
Что можно вынести и словом передать.
Кто ты, что как и все, родился:
Ты - автор действий, мыслей, но пленён
Самою жизнью - тем романом,
из-за которого другой рождён.
Рождён - живи - иной глагол не дали,
Чтоб выразить всю суть, он к делу гож.
«Ikiru», «leave» и «жить» - слова звучали (1),
А свой роман, прожив, поймёшь (2).
2022
Ксения Мира ©
(1) глаголы «жить» на японском и английском языках (подразумевается, что на разных языках одно определение жизни)
(2) стихотворение рождено под влиянием нескольких произведений, и первые строки возникли из сна, отсюда два названия «В истории лишь два романа» или «Цитата из сна».
Свидетельство о публикации №222091601473