Сон или явь, кто поймет? Глава 2

— Эх, была не была, где наша не пропадала? — я пролез вперёд и спрыгнул в воду, (не привыкать, как-то в Октябре, в резиновых холодных сапожках, долбил в подвале канаву, чтобы воду отвести, вот там был ад полнейший. Поднял сумки с вещами над головой. Хорошо, что после работы периодически, в магазин хожу, всегда имею при себе несколько тряпочных сумочек, в них гражданскую одежду и затолкал.) — Женщины, садитесь на плечи мужчин, чтобы не мокнуть, ПВО вокруг Москвы много, глядишь, и защитят, через пару часов выпустят.


Дамы засмущались, но ненадолго, какая-то девушка из отдела кадров взобралась ко мне на плечи и забрала мои сумки, следом спрыгнул мой напарник, а за ним и остальные. Набились как сельди в бочке. Дверь с грохотом закрылась. Наши и институтские электрики занялись проводкой, и прочим, хотя, в такой-то сырости вряд ли чего заработает, наоборот, рискуем, что ещё всех током убьёт. Женщины принялись плакать и жаловаться по своему обыкновению, да и повод имелся весьма серьезный. Если не пронесёт, наш завод точно станет одной из целей бомбардировки, посередине территории, в «газовом домике» достаточно баллонов с водородом и ацетиленом, чтобы половина района взлетела на воздух.


А ещё большая половина зданий из стеклоблоков построено, спасибо сумасшедшему Хрущеву, которые и так-то от любой перемены погоды постоянно взрываются и сыпятся на головы прохожих, а сейчас и подавно «отреагируют», или усеян округу осколками, или оплавится, так что окажемся в ловушке. Меж тем, перспективы самые скверные. Ждать, пока радиацию ветром унесёт надо дней десять, минимум, а у нас запасов еды нет, ну, у кого, что с собой только, придётся кушать друг друга или голодать. Вода исключительно та, в которой стоим, а её пить, это конец желудкам, тем более, что ходить в туалет придётся в неё же. Но, самое страшное, что кислород быстро закончится, вентиляция не функционирует.


Говоря проще, ждала ужасная мучительная смерть. И главное, было бы известно заранее, сколько просидим и можно ли выбираться на улицу, помогли бы друг другу, если сначала убить женщин и стариков, потом разделиться на пары, избежим греха самоубийства, ну, не считая последнего выжившего. И это ведь ещё не до всех дошло, что их родственники, друзья, знакомые, семьи, все умрут или окажутся взаперти в бункерах или в метро. Значит, и я свою поклонницу больше не увижу, ни живой, ни мертвой, и мое собрание собственных сочинений в девяносто пять с половиной томов сгорит, превратиться в пыль, как на электронном носителе, так и на бумажном. И ладно бы только это. Такое событие грандиозное, настоящая ядерная война, я мог бы стать историком и летописцем всего происходящего, как минимум, в бункере, но не протянем долго, не выйдет и страницы написать, да и читать некому. Никакого мать его, хэппи энда. Получается, судьба сегодня просто издевалась надо мной, дала абсолютно все, о чем мечтал, но ничего из этого не пригодиться, к сожалению. Пришла одна мысль в голову. Подергал сидевшую на моих плечах плачущую девушку за юбку.


— Извини, что отвлекаю, — я кашлянул, — надо один пустяк проверить. В моей сумке комикс лежит, а в нем закладка, не достанешь, если не трудно?


Наездница кивнула, быстро отыскала нужное подсвечивая себе сотовым телефоном. Я взял у неё и стёр краску в прямоугольничке. Под ней было девять заветных цифр, триста миллионов рублей. Надо же, выиграл, только теперь забрать денежки негде и не у кого, да и будут ли они иметь ход? Уцелевшие, коли и будут чем-то торговать, то используют бартер. Нет банков, нет правительства, не существует и экономика. Кому нужна резаная бумага? Разве в туалет с ней идти. Нервно рассмеялся и долго не мог остановиться. Так хотелось надеяться, что происходящее не более чем дурной сон. Соседи оглядывались, не понимая, что со мной такое и не сошёл с ума, показал им билет, оценили иронию злого рока. Теперь с ними в одной ловушке заперт настоящий миллионер. Смех волнами прокатился по посещению, без предупреждения, сильно встряхнуло, с потолка посыпался мусор, сразу замолчали. Это могло быть только одно, то самое. Значит, ПВО не справилось, да и неизвестно, сколько ракет прилетело, вряд ли кто-то станет экономить, как минимум, на столице. Все мы стали внезапно, участниками фильма ужасов, только достаточно короткого и кровавого. Теперь-то плакать начали уже не только женщины. Сой напарник глухо стонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Его жена с доской, мама с прабабушкой и брат с его семьей или умерли, или заперты где-то, шансов увидеться примерно ноль. Вот когда я порадовался, что холост.


Представьте так жениться, завести детей, растить их, вкладывая душу, труд и немалые деньги, а тут пф-ф-ф и все труды и усилия окажутся напрасны. Давно говорил, что в нашей нынешней реальности, рожать детей почти преступление, обрекаешь их на раннюю гибель или очень трудную жизнь, и, как и всегда, когда речь о негативе, оказался полностью прав. Чему, разумеется, совсем не обрадовался. Как говорится, а день так хорошо начинался... Пообедать мы так и не успели толком, единственно, торт в рот запихал на ходу, благо, первый был мягким с обилием крема, а второй у меня очень большой, живот заныл от голода. Комбинезон и термобелье под ним намокли,  начинал все больше мёрзнуть. И согреться не выйдет, к сожалению, как и обсушиться. Вес сидевшей на плечах девушки все увеличивался по мере тобою как уставал больше и больше. Зная себя, могу сказать, что часов восемь так простою, а дальше закончусь. А наши старики и офисный планктон протянут ещё меньше. Может, покончить со всем разом? У напарника при себе всегда нож, для работы, а в гражданских брюках ещё и складной. Достаточно одного точного удара и конец, а в воде боли не чувствуешь   и кровь течёт незаметно.


Нескольким пожилым уже стало плохо, сердце прихватило, не дай Б-г кто помрет, гниющий труп лишь усугубит страдания кратно. Таблетки нашли, но они ведь тоже скоро закончатся. Кстати, есть ещё вариант, открыть дверь и радиация прикончит с гарантией. Но, конечно, не все хотят умереть. Наверняка, начнутся споры по поводу приемлемого варианта, как выживать или вообще не стоит игра свеч. Как в сериале "Сотня", когда все старания людей привели лишь к одному, некоторое количество случайно выживших покинули планету и отправились на другую, и там тоже не факт, что уцелеют. А может, все происходящее просто дурной сон, не проснулся утром по будильнику, а мёрзну оттого, что одеяло на голову натянул?


Я ущипнул себя, увы, боль была. Значит, все реально. Последняя надежда потеряна. Так, подожди, писатель я или нет? Чем должен заниматься творческий человек перед уходом? Разумеется, записывать все происходящее. Вдруг кто-то найдёт наше убежище, и планшет уцелеют, узнают, как ушли. Я взял сумку у коллеги, сидевшей на шее, вытащил свой планшет и взялся за дело. Итак, записываем. «Мир после ядерной войны, бункер, день первый. Здравствуй неизвестный друг, тот, что найдёт записи. Нас тут, примерно тысяча человек, плюс минус пару сотен, подсчетов пока не вели. У нас нет ничего, потребного для выживания, кроме тел своих же коллег. Полагаю, если не задохнёмся, до каннибализма дойдём через пару дней. Как же удачно, что я за последние полгода, похудел на десять килограмм, съедят не первым. А вот той толстушке из отдела продаж, точно не повезёт, в ней сто с лишним килограмм жира, многих накормить можно.


Интересно, выжила ли секретарша директора, тут ли? Просто она - шикарная смуглокожая мулаточка, на которую облизывались все мужчины на заводе и институте, жаль, если сгинула. Или наоборот, лучше умереть, чем торчать здесь». О чем я только думаю? Если записывать, то важное. Например, составить список всех, кого знаю, для потомков. Работа всегда отвлекает от дурных мыслей. Пока другие придаются горю и унынию, или обдумывают, как выживать дальше или уйти, я занят. Сколько бы ни осталось, и какие страданиями приготовила судьба, уйду, как мечтал и как положено писателю, возможно, последнему в Москве, записывая до самого конца. Правда, аккумулятора надолго не хватит, планшет разрядиться и превратиться в бесполезный мусор. Не помню, столяр свой успел взять или оставил в раздевалке? Между прочим, становится труднее дышать, сказывается недостаток кислорода, дышало-то целая куча народу.


— Только я чувствую, как стены давят? — послышался чей-то голос. — Задыхаюсь, выпустите отсюда!


Начальник, кажется, из первого цеха, начал проталкиваться к двери, расшвыривая всех. Легко провернуть подобное, когда ты могучий сибиряк под два метра росту. Вцепился в колесо, запиравшее дверь, к нему кинулись, повисли, принялись оттаскивать, началось волнение, поднялся ор, кто-то требовал унять безумца с клаустрофобией, другие его поддерживали, горе и страх породили агрессию, дошло до драки. Меня пихали и толкали, девушка на плечах визжала, отбивалась от кого-то, пока её с меня не стащили, окунув в холодную воду. Удара в бок я почти не почувствовал, обернулся и увидел напарника, в руке он держал окровавленный нож, беззвучно произнес: — «прощай, друг». Потом я почувствовал слабость, ноги подогнулись, и начал заваливаться, и последней моей мыслью была все та же: — «А день так хорошо начинался»!..


Раздался громкий звонок, заставивший подскочить, и ошалело заозираться. Оказывается, режу в своей постели, а разбудил будильник, громко выругался. Надо же такому присниться, даже боль казалась настоящей. С другой стороны, и слава Б-гу, что все не по-настоящему. Собственная смерть, как и гибель родственников, друзей, коллег, это слишком жутко, тем паче и без того непозволительно многих потеряли. Года, чернее этого, в моей жизни ещё не было и надеюсь, никогда не будет. Начал собираться и обнаружил в сумке комикс, в который, как закладка, был вложен лотерейный билет! Вот тут-то мне и поплохело, сердце заныло в груди и под ложечкой засосало, чтобы это словосочетание ни значило. Первым порывом было выбросить проклятую штуку. С другой стороны, один элемент из сна, не означал, что и остальное случится. В конце концов, деньги платил из своего кармана.


Аккуратно стер прямоугольничек, под ним были цифры, девять, мать их, штук, триста миллионов рублей. И вот тут я понял, что не знаю, чего и чувствовать. С одной стороны, радость невероятная, то есть если дадут эти деньги, смогу больше не гробить здоровье на работе, а посвятить всего себя творчеству, напечаться, запустить рекламу, стать самым настоящим писателем. Поделиться со всеми выжившими родственниками опять же, отплатив им все за добро, ну и много чего ещё. С другой стороны, а если к такой грандиозной удаче прилагается и все остальное из сна? Пощипал себя, больно, но, как мог убедиться в прошлый раз, это вообще ничего не значило. Так, ходить на работу или не надо теперь? Нет, наличность ещё не переведена, к тому же, надо проверить все остальное, от греха, а то мало ли, так за весельем не заметишь, как сгоришь заживо. Вот когда на счет в банке накапает, и налоги заплачу, тогда подам заявление об уходе, не раньше и не позже. В общем, отправился на трамвайную остановку, едва не опоздал на трамвай, но успел нагнать и забраться внутрь. Очень боялся и желал появления фанатки, и она таки нарисовалась.


— Простите, — начала она смущенно, — вы, случайно не такой-то?


- Он самый, - кивнул я, - а теперь минуточку, надо сделать важный звонок. Пока доставайте книжку свою, подпишу. Любимые читательницы, это мое все. Побеседуем чуть позже.


Позвонил я, естественно, напарнику. Тот вставал на работу позже меня, потому был, мягко говоря, недоволен, особенно, когда я заявил ему, что пусть хватает жену, дочку, маму с прабабушкой, звонит брату, и срочно уматывают на дачу, потому что в период между двенадцатью пополудни и часом ожидается начало ядерной войны.


- И откуда ты это знаешь? – поинтересовался столяр.


- Считай это обострением дара предвиденья, - пояснил я, - в худшем случае, я тут в лотерею выиграл, компенсирую потерю работы. Давай, начальству объясню все.


- Я вас правильно поняла? – пролепетала моя фанатка. – Ядерный удар по Москве, это не шутка такая или розыгрыш.


- Увы, нет, - я покачал головой, - хотите оказать мне огромную услугу, просто вернуть к жизни, так сказать.


- Все, что угодно, - женщина сглотнула, - а чего вы хотите?


- Позвал бы замуж за себя, но немного поздно, - я прикусил нижнюю губу, - короче, возвращайтесь домой, скачиваете из интернета все мое собрание сочинений на любой носитель и едите в глубинку, где бомбить не станут. Возможно, так сохраните мое наследие.


- А как же вы? – спросила собеседница.


- А я отправлюсь на завод выполнять свой писательский долг, - я пожал плечами, - должен же кто-то описать, как люди в бункере уходили в мир иной. И этого не придумать, возможно, получится мой величайший шедевр для будущих поколений…


Поклонница пулей вылетела на следующей остановке, остальные пассажиры заволновались, начали задавать вопросы, создавать панику не хотелось, потому пришлось сказать, что обсуждали очередной фильм, все в порядке, ни с кем и ничего не случиться. Следующий звонок я сделал своим родственникам, которые ещё меньше обрадовались. Но, про сон им говорить нельзя, как и про предвиденье, однозначно пошлют на разные буквы. Придумал, что на нашем литературном сайте есть один из ФСБ, и он предупредил, чтобы все жители двух столиц и крупных городов, из наших, из авторов, срочно уезжали, потому, что вероятность начала войны девяносто девять процентов. Но, сам я уже свое пожил и никуда не собираюсь уезжать, в конце концов, как ещё может закончиться худший год в жизни, только трагической гибелью. Да и выжившим жизнь не подарит ничего, кроме страданий. Пожелал удачи. Думаю, близкие сами всех обзвонят, кого вспомнят, спасу кучу народу. Если же я дурак, и ничего не случится, часть суммы от выигрыша в лотерею их вполне успокоит и удовлетворит.


Добрался до работы, а там точь в точь повторялся сценарий сна, с небольшими изменениями. Столяр таки не пришел на работу, вспомнил о тех нескольких случаях, когда я вправду предсказывал будущее. Да и кто станет рисковать, фактически все понимают, что когда столько политиков жаждут повоевать, непременно чего-то будет, рано или поздно, одна из сторон психанет и сделает шаг к общей гибели. Начальнику я сказал, что мой напарник отпросился к врачу, и будет после обеда, а вчера забыл об этом предупредить. Разумеется, в снабжение зашел за десять минут до начала обеда, получил свой кусок торта и с аппетитом его съел, как-никак, возможно, нормальная последняя трапеза в жизни, надо ей насладиться. Сразу вспомнился персонаж Шустрик из «Сынов анархии», который так же смаковал пирог перед своей смертью.


Правда, вот с собственным убийцей перекинуться парочкой слов не выйдет, далековато они все прячутся, да и иностранных языков не знаю. Надеялся, где-то в глубине души, что ничего не произойдет, не случится и я просто идиот, или продолжаю спать и вижу второй реалистичный сон. Но, сирена опять завыла. А я успел вещи аккуратно упаковать, но, подумав, оставил их в раздевалке. На кой они потенциальному покойнику? Взял только паспорт, чтобы труп опознали, коли такая идея кому в голову придет, и планшет. Скажите, надо было идти к начальству, требовать, чтобы начали откачивать воду из бункера и чинить технику. Но, во-первых, такое работает лишь в фильмах, никто не станет слушать обычного работягу, пальцем у виска покрутят и посоветуют идти и опохмелиться. Во-вторых, с нашей организацией труда, за половину дня никто и ничего не успеет сделать. Зато, у бункера оказался первым, не паниковал, зашел, как к себе домой, в оду спрыгнул без тени сомнений. Подал, так сказать, пример. Не забыл, и повторить фразу.


— Эх, была, не была, где наша не пропадала? — я махнул рукой. — Женщины, садитесь на плечи мужчин, чтобы не мокнуть, ПВО вокруг Москвы много, глядишь, и защитят, через пару часов выпустят. И кто-нибудь, не пускайте начальника первого цеха к двери, у него клаустрофобия, нам проблемы ни к чему.


Удивительное дело человеческий организм, когда уже знаешь, что точно конец, почти не нервничаешь, мог наблюдать за поведением окружающих и все записывать не спеша. Нарочно с утра технику не включал, чтобы заряда хватило на большее время. Как и в прошлый раз, изрядно встряхнуло. Отлично, застряли глобально. Тот де руководитель первого цеха рванул к двери, разбрасывая всех на своем пути, такого лося еще, поди, останови, началась общая безобразная драка. Я нарочно к стене отошел, подальше от беснующихся. Прямо ад, крики, визги, стоны, проклятья. Девушка на моих плечах рыдала, пока ей в голову не прилетел чей-то башмак. Свалилась в воду, оглушенная, спасать её не имело смысла. Успокоились далеко не сразу. С ужасом смотрели на дело рук своих, плавающие трупы, раненых, которым ещё и нечем помочь.


- Молодцы, какие, - хмыкнул я, - теперь отравили единственный источник питья. Значит, умрем ещё раньше и страшнее. Пора заканчивать этот спектакль раз и навсегда.


Я направился к двери, благо, все были растерянны и потеряны, повернуть колесо, и оттянул тяжелую створку, шагнул навстречу гибели, словно король в тронную залу.