Пари. Новая редакция

                Потребность необычайного - может быть,
               самая сильная после сна, голода и любви.
                А. Грин

 На должность заместителя директора средней школы по хозяйственной части Чухонцев был устроен органами местной власти. Тщедушный мужичок неопределённого возраста, седоватый, с блёклыми бегающими глазками, смекалистый и чрезвычайно лёгкий на подъём.
 В те далёкие, в некоторой степени, романтичные годы, освободившихся из мест, куда Макар телят не гонял, персонажей, сразу устраивали на работу, помогали людям адаптироваться в обществе, встать на путь исправления…
 Вернулся Лев Игнатьевич из северных районов с геморроем и, возможно, чуть-чуть наркоманом. Простуженное горло лечил не совсем обычными таблетками от кашля, лекарство приобретал по специальному рецепту, один раз даже показал его учителям-собутыльникам.
 Родился и вырос будущий завхоз в славном городе на Неве - Ленинграде. В молодости занимался спортом - акробатикой. В этой редкой дисциплине, - с его слов, - достиг значительных успехов, имел высокий спортивный разряд, утверждал, что неоднократно выступал на соревнованиях в Москве. «Приглашали на работу в цирк и даже на киностудию «Мосфильм» в качестве каскадёра, не хотелось уезжать из Питера. Фактически, я ещё до позапрошлого года ловил стрелы, сейчас зрение стало не то…»
 Сетования по поводу плохого зрения начисто опровергались его уникальной способностью, например, ориентироваться в лесу, находить грибы. В кузове грузовой машины, бывало, сидят двенадцать невесёлых грибников, у него - всегда полный шарабан, а сверху демонстративно выложены белые…
 Настроение у Чухонцева всегда было приподнятое, он хорошо был знаком с народным фольклором, в совершенстве владел доступным языком. Знал великое множество шуток-прибауток, стишков с изысканным матком. Несмотря на то, что коллеги давно выучили его, наиболее часто употребляемые, вирши, из его уст, они звучали всегда по-новому и приходились к месту, как лыко в строку.
 Ловкий был работник, удобный во всех отношениях, выдержанный, любезный, безотказный, находчивый.
 Простой пример.
 Когда зама отправляли за выпивкой, - а посылали только его, как хозяйственника, - гонец, случалось, вместо одной бутылки, приносил две. Такой ходок - настоящая находка для любой компании, самый уважаемый член коллектива, душа общества. В магазин посыльный никогда с собой не брал ни сумок, ни пакетов, выпивку приносил в брюках, но не в карманах, как обычные простофили, а под ремнём - горлышками вниз.
 Вот, допустим, стоит посланец и с кем-то разговаривает, но, ни один собеседник, ни за что не догадается, что у курьера в штанах литр водки!
 Как-то раз директор школы Хмельницкая перехватила своего помощника по дороге, пригласила в кабинет. Тот пробыл у неё десять минут, но она так и не поняла, что административное лицо уже под шофе, и основательно затарен.
 - Присаживайтесь, Лев Игнатьевич, есть разговор…
 - Спасибо, вообще-то мне особо некогда… - всю беседу так и простоял. Когда разговор ему окончательно наскучил, встрепенулся, беспокойно посмотрел на часы, - собутыльники заждались, - прошу прощения, ко мне, кажется, машина пришла, жду с утра. Заказал краску, олифу, ящик с мелом, два унитаза… - и убежал.
 Расслаблялись мужики в инструментальной комнате учителя труда Кокорина Ивана Петровича. Когда за столом оказывались вместе учитель физкультуры и экс- акробат, возникала интрига. В прошлом году тёртый калач проиграл пари физруку. Тот, тогда из лишнего форса, или по каким другим причинам (каждому человеку иногда может что-нибудь стукнуть в голову) - говорит: Выпивка, увы, кончилась, а боевое настроение осталось, хотите трюк покажу?
 - Что за трюк? - вяло, интересуется хозяин инструменталки.
 - Левой вырву шестьдесят кило!
 Субтильных учителей трюк не заинтересовал, но не оппонента.
 - Ставлю бутылку, не вырвешь, шестьдесят - безобразно много, тем более, под шалфеем, да ещё левой… - Он не знал, что физрук - левша.
 Наметилось продолжение застолья, присутствующие оживились…
 - Пошли!
 Иван Петрович официально разбил руки, заключающих пари и все отправились в спортивный зал.
 Новицкий - сопернику: - Сам поставь на штангу шестьдесят! - Тот поставил семьдесят, судья проверил, лишнее снял. - Как это я ошибся?..
 Александр Николаевич подходит, наклоняется, находит кистью левой руки середину грифа, долго сжимает и разжимает пальцы, коротко бросает: - Внимание!
 Рывок и штанга застыла, на вытянутой вверх руке.
 Судья: - Вес взят! - Что означало: товарищи, по домам расходиться рано…
 Но это было в прошлом году.
 На этот раз застолье проходило на зимних каникулах, оппоненты вновь оказались в тесном контакте. Должник решил взять реванш. Начал издалека. Вспомнил события прошлой жизни, как когда-то хохмили, незаметно перекинул мостик в настоящее время…
 - Да я хоть сейчас, прямо из-за стола, могу на руках подняться на второй этаж, постучаться ногой в кабинет директора, открыть дверь и спокойно войти. - С утра он видел Раису Семёновну, та ему сказала: - Сегодня меня весь день не будет, я - в РОНО.
 - Два фуфыря! - моментально реагирует Новицкий.
 - По рукам! - протягивает руку заводила.
 - По рукам! - приходит в восторг Новицкий.
 Ретивый судья моментально подскакивает, с поспешностью разбивает руки давних спорщиков.
 Учитель физики колеблется, он член партии, ему не хочется попасть в курьёзную историю, но ещё больше не хочется выпасть из тёплой компании. Начинает рассуждать вслух:
 - В конце концов, мы на каникулах, как- никак переутомились, пашем на двух ставках, да ещё в женском коллективе, а это уже вредный цех…
 - Молоко нам не выдают, - подхватывает историк, - за свои кровные приходится водку кушать. В ГДР, к примеру, если учитель проработал в школе десять лет, его награждают медалью…
 - Кому ордена и медали, а нам ни х.. не дали… - резюмирует автор рискованной затеи.
 Время около одиннадцати утра. Дети на зимних каникулах, в школу их до двенадцатого января канатом не затащишь, технички придут на уборку после четырнадцати часов. Условия для пари идеальные.
 Лев Игнатьевич застёгивает внутренний карман пиджака на пуговицу, в нём - бумажник. Выкладывает на стол содержимое боковых карманов - ключи, отвёртку-токоискатель, сигареты, зажигалку, носовой платок. Застёгивает пиджак на все пуговицы.
 - Откуда начать?
 - Давай с коридора, тут дверей много, повороты…
 Вышли в коридор. Скоморох легко и уверенно встал на руки, немного постоял, чуть-чуть покачался и медленно пошёл, за ним - все заинтересованные лица. Физик с историком, из уважения, проводили коллег до первого лестничного марша из полуподвала на площадку у входа в здание, благоразумно вернулись в комнату отдыха.
 Циркач без труда преодолевает лестничный марш, и он уже на первом этаже. Следящие за чистотой эксперимента, медленно, с некоторой опаской, продвигаются за ним.
 Перед подъёмом на второй этаж, артист погорелого театра на мгновение останавливается, крутит головой, затем решительно продолжает штурм. Идёт размеренно, лицо красное, равновесие тела сохраняет идеально, оно в такт ритмично пружинит, со стороны всё это выглядит очень странно, но довольно красиво. Человек шагает вверх ногами!
 Лестничные марши позади, осталось подойти к кабинету и постучать в дверь.
 Когда шоумен постучал и уже был готов встать на ноги, неожиданно прозвучало:
 - Войдите!
 «Как же так, сказала - «в РОНО», - опешил комик, но отступать было поздно, - судья и физрук ответ из кабинета чётко слышали. - Ладно, - решает коллега директора, - люди мы все свои, если что, переведу в шутку…»
 Осторожно открывает дверь, медленно входит, закрывает ее за собой, разворачивается, чтобы административное лицо, даже если оно у плинтуса, было обращено к шефу.
 - Здравия желаю!
 В это время в кабине заканчивалось небольшое совещание. Присутствовали: инспектор РОНО Топорков, заведующая межшкольным методическим кабинетом, учителя русского языка и литературы школы.
 Первая реакция присутствующих - оцепенение, гробовая тишина, потом все, как по команде, дружно и громко расхохотались. Громче всех смеялся инспектор. Не смеялась только Хмельницкая.
 - Вон отсюда, клоун! – по-казарменному гаркнула она.
 Лев Игнатьевич встал на ноги. - От души виноват, - не растерялся изворотливый хитрец, и понёс свой экспромт, - сам себя проверяю, не потерял ли форму, скоро выступать. Получил приглашение из Дома Культуры принять участие в концерте, попросили подготовить какой-нибудь оригинальный номер. Ещё раз извините… - и, делая вид, что кланяется, вышел из кабинета.
 - В семье не без урода, чёрт знает что, навязали сумасброда, мучайся теперь… Выдумал номер!..
 - Раиса Семёновна, да отнеситесь вы к этому, как к шутке, а какой мастер! Даже в дверь ногой натурально постучал.
 - После совещания я ему настучу, даром ему эта выходка не пройдёт…
 - Давайте, однако, продолжим, - заключил инспектор. - Роза Михайловна, пожалуйста, продолжайте…

 На этот раз мужикам выпивку пришлось перенести на более подходящее время.
 После совещания комик был вызван «на ковёр», никакие олифы и унитазы уже не помогли. Но «настучать» божьей коровке у директора, всё равно не получилось…
 Она начала зло выговаривать своему заместителю.
 - Устроил пошлое шоу, волос сед, а совести нет. Опозорил меня, школу, теперь пойдут сплетни, а то, глядишь, ещё «сделают оргвыводы»…
 Скромный сотрудник сидел с ангельским личиком, наивно смотрел на шефа кротким взглядом, иногда, на секунду виновато опускал глаза. Время от времени, неопределённо мычал и что-то мямлил, крутил седой головкой, иногда порывался что-то якобы возразить, но останавливался и уважительно замолкал.
 Как можно ругать, такого собеседника, который негромким мычанием даёт понять, что в принципе он с вами согласен, не возражает и даже не оправдывается. Порой могло возникнуть такое чувство, что ругать этого безвредного человека, не только неуместно, но должно быть стыдно.
 Чтобы всё-таки хоть как-то уесть своего горе-помощника, Раиса Семёновна закончила разбор полётов открытой угрозой.
 - Вот что, Фалалей, не нашёл других дверей, - в подвал баб больше не води, поймаю - в тот же день уволю! И уволю по статье, так и знай.
 - А я их не вожу, они сами приходят, - и тут же успокоил шефа, - но это всё по работе, ищу кандидатуру на вакантную должность уборщицы. Сколько перебрал, никто не хочет носить на четвёртый этаж горячую воду с кочегарки.
 - Устроил там кабинет, кожаный диван поставил, графин со стаканами на подносе, прямо, как третий секретарь райкома… Смотри, у меня!.. Иди, работай, каскадёр несчастный…