Капитан Клещ или Золотое солнце. Глава 17

17. ПРОЩАНИЕ

День отправления в рейс приближался, каравелла была готова сбросить швартовы. Дон Гарсиа Карлос ждал пакета от дона Алонсо Контрераса, на которого он был обижен, так как считал, что заслуживает более высокой должности. Три других корабля флотилии, в том числе флагманская каракка генерал-капитана, вооружались в других портах. Заносчивый Карлос видел себя вторым лицом после Контрераса – адмиралом эскадры, поэтому он и относился несколько халатно к своим обязанностям капитана маленькой каравеллы, чем в полной мере воспользовался Мегеро.
 
Он никак не афишировал своё близкое знакомство с Бульеном, которому поручил прощупать экипаж, чтобы узнать, кто к ним присоединится, когда они сместят капитана. Дуболом с пятью товарищами начали вести осторожные разговоры с матросами и канонирами из сборного экипажа «Эсперансы».
Мегеро ждал удобного случая. Поскольку каравелла перед отходом должна взять на борт солдат, надо было сняться с якоря до этого момента.

– Кроме наших пятерых, ещё человек десять, на которых можно положиться. Не подведут. – докладывал Клещу мастер-канонир Бульен. – Есть также десяток людей боцмана, преданных Бернару Грассо. Эти на бунт не пойдут, придётся их – за борт. Ещё есть несколько дураков, с которыми и говорить опасно, не поймёшь, куда повернут…
– Если хотим иметь большинство, нужно, чтобы все дураки пошли за нами. Можно говорить им что угодно, и совсем не обязательно правду. Кого за борт, а кого – на рею, это я решу. Лучше придумать, куда бы их отправить на время…

Клещ знал, что говорил, сагитировать дураков Бульен мог запросто. Они были на одной волне.

В тот день Мегеро успевал везде. Лошадь, которую капитан выделил ему на время подготовки судна, была в мыле.   Он организовал посылку от неизвестных «друзей» дона Гарсиа, в которой было несколько бутылок ямайского пряного рома.
Капитан угостил сначала боцмана, убедившись, что ром можно пить, начал пробовать сам. Вечером, когда капитан «Эсперансы» крепко уснул, Мегеро распорядился отпустить на берег боцмана с его людьми. Он напутствовал Бернара Грассо:
– Боцман, вероятно завтра придёт пакет от генерал-капитана, будем сниматься с якоря. Поэтому сегодня можно отдохнуть. Есть возможность части экипажа сходить на берег. Возьми с собой матросов, которые это заслужили. Но только не из числа тех, что ходят в кабак исповедоваться, а в церковь – вздремнуть. Чтоб пьяные не болтали лишнего, и чтобы к утру были на борту каравеллы.


Второго лейтенанта Мегеро тоже отправил на берег с выдуманным поручением. На судне оставался только вахтенный офицер – штурман «Эсперансы».
Когда боцман со своими друзьями отправился в таверну «Семеро псов», Мегеро приехал туда, чтобы встретиться с хозяином. Заплатив ему, распорядился:
– Морякам на стол выставишь ром, каждому по бутылке. Да смотри, чтоб ром был крепок и горел.
– Господин офицер, от кого ром, если спросят?
– Скажешь, от друзей.

К вечеру на корабле оставались, в основном, люди, готовые идти за заговорщиками. Остальных Клещ решил силой заставить примкнуть к ним или убить.
Ближе к ночи, когда у мятежников всё было готово, Арно, отдав последние распоряжения Бульену, снова вскочил на лошадь и помчался в таверну «Белая акула». Ему не удалось дотянуться до денег Ровьезанского монастыря, но кубышку своей сестры Луисы, он всё-таки хотел проверить…

Если, кто-то сомневается, заслужил ли Дуб своё прозвище, то напрасно. Потому что, как только Мегеро на своей лошади скрылся в конце пристани. Пит Буль решил, не теряя времени даром, запастись в дорогу толикой доброго вина. Предупредив вахтенного офицера, что ему надо отлучиться на полчаса, он спустился по трапу и отправился к ближайшему торгашу, чья лавка была недалеко от причала. Благополучно совершив столь необходимую покупку, он взял кожаный бурдюк с красным вином и собирался покинуть лавку.

 Начальник таможенной стражи Рафаэль Бюркель, по прозвищу Пустоголовый, в это время, на беду Дуболома, обходил с ревизией территорию порта. Подобные инспекционные походы он практиковал с завидной регулярностью, потому как считал, что о себе надо напоминать чаще. Ведь от этого была двойная польза: улучшалось благосостояние Бюркеля и страх перед таможенной стражей воспитывал уважение к власти. По известному закону пересечения случайностей он зашёл в эту же лавку и носом к носу столкнулся с Бульеном. Даже если бы начальник стражи был дважды контуженным и трижды пустоголовым, не узнать Дуболома он не мог.

 Бюркель вытаращил глаза и заорал двум солдатам, что были у него за спиной:
– Взять его!!
В тесноте лавки солдаты стражи не успели даже выхватить сабли, как Дуболом расшвырял их по сторонам, Бюркель благоразумно убрался сам с дороги великана, забившись в угол. Дуб выскочил на крыльцо, прижимая к животу бурдюк с вином, но тут на его беду стояли ещё четверо из сопровождения начальника стражи. Направив свои мушкеты прямо в грудь верзилы Питера, они вынудили его остановиться.
Стражники дружно навалились на Бульена и скрутили ему руки за спиной сыромятными ремнями…

В это время подъезжавший к таверне Клещ к своему удивлению не увидел света в окнах. Когда постучал в дверь, услышал голос щекастого Леона:
– Кто там?
– Открывай, это Арно Мегеро!
Слуга дверь открыл и сразу доложил:
– Господин Мегеро, хозяйки нет.
– Где же она? Я так хотел попрощаться, – Мегеро, не поверив слуге, оттолкнул его и отправился наверх.
– Господин Мегеро, хозяйка не велела никого пускать!

Клещ выхватил шпагу, резко повернулся и приставил клинок к горлу Леона:
– Ах ты, мерзавец, ты не пускаешь в дом брата своей хозяйки?
– Что вы, что вы!
У Леона затряслись щёки. Он понял, что лучше молчать. Клещ взбежал на второй этаж. Дверь в спальню Луисы была заперта. Ударил её плечом. Бесполезно. Такую дверь без инструмента мог сломать только Бульен. Снова спустился вниз.
– Эй, – окликнул слугу. – Куда ушла Луиса?

– Я не знаю, сударь. Она ничего не сказала. Взяла саквояж и уехала…
– Какого чёрта! – выругался Клещ. – А ну, иди сюда!
Он схватил слугу за ворот и обшарил карманы. Найдя в его кармане ключ, спросил:
– Это от её комнаты?
Леон затряс головой. Клещ отпустил ему затрещину:
– Что же ты молчал, негодяй?
– Спасибо, господин Мегеро…
– За что «спасибо», дурак?
– За то, что у меня будут синяки. Если Луиса узнает, что я добровольно отдал вам ключ, мне не сдобровать!

– Ты что же, мерзавец, бываешь у неё в спальне?
– Только с её разрешения…
– Чёрт меня побери! Моя сестра сожительствует со слугой, грех-то какой! Видно, мирской путь её окончательно разошёлся с добродетелью. Что скажут мои друзья, священники-францисканцы?! – воскликнул Клещ и снова устремился на второй этаж.
Открыв дверь, ворвался в спальню сестры и бросился под кровать. Железный сундук, стоявший там не был заперт. Клещ, открыв крышку, убедился, что он пуст. Это привело его в ярость. Луиса опять упредила. Какое чутьё у этой ведьмы!
Спустившись вниз, он кинжалом взломал шкаф, тот самый, что опустошил десять лет назад.

– Что вы делаете!? – закричал Леон.
Обозлённый неудачей Клещ развернулся и свалил его ударом кулака в лицо:
– Заткнись, сын свиньи и монаха!
Из шкафа он выгреб около трёх десятков дублонов. Он не любил огорчать родственников без какой-либо, пусть маленькой, выгоды для себя.
– Хоть что-то на память о бедной Луисе, падающей в бездну греха!

Леон, очухавшись, стоял на карачках и стонал:
– Что я скажу… Что я скажу хозяйке?
– Скажи ей, мерзавец, что я получил офицерский патент и уехал на войну. Когда вернусь, воткнув копьё в землю Фландрии, я в этой таверне размещу роту солдат на постой. Вспомнит она меня!

Арно рассовал монеты по карманам и налил себе вина.
Леон перестал размазывать кровь по щекам:
– Как же так, целую роту? А кто будет платить?
– Кто? – переспросил Клещ, потягивая вино. – За солдат платит королевская казна. Правда, не сразу. Но ты объясни ей, что надо любить и ждать. Любить короля и ждать, когда он заплатит. Всё, – Мегеро стукнул кружкой по столу. – Труба зовёт!
Он вышел на улицу, вскочил на лошадь и пустил её в галоп. Так Клещ второй раз простился с родным домом.