Кража с балкона за прочной решеткой

Мы еще особенно и обжиться в роскошной квартире совсем не успели, а решетку на балконе бабушка уже успела поставить, не скупясь на цене. Поэтому решетка вышла добротная, хоть и не раздвигалась по конструкции. Но это, пожалуй, и было ее главным достоинством в постоянном ожидании бабушки воров, которые придут темной ночью, и стащут с балкона все самое лучшее, что им на глаза попадется в ночи. Зато окрасили решетку черной краской старательно сразу, а потом старались еще и обновлять как можно чаще для лучшей сохранности от всех лихих людей, которые ночами только и ходят у чужих балконов на первых этажах, чтобы скрасть с них все самое лучшее, что хозяева на них положили по своей страшной наивности.
Так что решеткой мы отгородились от злобного мира, хоть ставить решетки много раз запрещали разными строгими постановлениями. Но бабушке удалось отстоять нашу ограду от всех происков. Зря  она, что ли сидела и в суде для товарищей, протыкала шилом подшивки всех старых журналов за все годы, что ей удавалось найти на помойках округи, чтобы сделать из них подобие книг для желающих печатного слова в общественной библиотеке альтернативной всем остальным библиотекам в районе.

Вот на этот-то злополучный балкон за решеткой надежной и вывесила я на просушку однажды свой абсолютно эксклюзивный наряд с все того же Тишинского рынка из магазина "Мерный лоскут", из  небывалого оттенка сарафана черного цвета с упоительной яркой расцветкой по всему полю. В этом сарафане я как раз накануне сидела в гостях у Наташи Башмет, где она принимала в гостях  режиссера Михаила Козакова с тогдашней его очередной любимой женой. Там и фотографии сделали полароидом меня с маленькой Ксюшей на коленках для памяти.

Так утром этого сарафана мы и не смогли досчитаться на этом балконе с решеткой.. Уж как мы искали его. Белую кофточку, которую тоже стянули тогда же, я потом смогла восстановить как нечто похожее. Но сарафан мой уникальный так тогда и пропал навсегда. И аналога мы не смогли изготовить совсем. Вот так обида и осталась. Никакие слезы нам помочь не смогли.