Истоки - 7. Сто лет Философскому пароходу

7. 100 лет «ФИЛОСОФСКОМУ ПАРОХОДУ»

«Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их
не было повода, а терпеть было невозможно»
(Из интервью Л. Д. Троцкого американской журналистке)*.

     «Философский пароход» – это в действительности не менее пяти рейсов пассажирских судов «Обербургомистр Хакен» (сентябрь 1922 года) и «Пруссия» (ноябрь 1922 года), доставивших из России в Германию высланных из Советской России оппозиционных представителей научной интеллигенции, в числе которых, кстати, далеко не только философы. Операция советских властей по высылке из страны известных деятелей науки и культуры была проведена по инициативе Ленина в целях борьбы с инакомыслием. Еще в 1859 году незабвенным «Козьмой Прутковым» был составлен шуточный «Проект о введении единомыслия в России» (опубликован в «Современнике» в 1863 г.). И вот настало время не шутя, а серьезно этим заняться. Для начала было разогнано Учредительное собрание, потому что большевикам не удалось получить в нем большинство. Но оставались еще кадеты, эсеры и прочие, которые когда-то вместе с большевиками расшатывали царизм, а теперь стали говорить, что большевики не дают народу то, что обещали в своих декретах. Со многими большевики просто расправились как с контрреволюционерами. Однако среди несогласных были ученые с мировым именем, которых невозможно было расстрелять в ту пору, когда большевистское правительство добивалось своего признания иностранными государствами (потом Сталин и с такими не стеснялся). Но и терпеть их было нельзя: они до октября 1917 г. были активным сторонником демократических идей, от которых не собирались отказываться и после революции. Работая в вузах, в издательствах, в журналах, в различных государственных учреждениях, в кооперации, они оказывали немалое влияние на интеллектуальное развитие страны. Поэтому большевикам нетрудно было и власть потерять (еще не сформировался окончательно хорошо знакомый нам порядок, когда список кандидатов во властные структуры мог формироваться исключительно органами партии большевиков с последующим устройством безальтернативных выборов). Тогда-то Ленин и пришел к мысли изгнать за рубеж самых известных несогласных.
     Летом 1922 года органами ГПУ были составлены три списка: московский – 67 человек, петроградский – 51 человек, украинский – 77 человек; итого 195 человек. За многих учёных ходатайствовали различные ведомства и люди. В конечном счёте изгнанию подлежало примерно 160 человек (а с семьями – порядка 600).
     Думаю, достаточно известен тот факт, что за все время советской власти, ни разу не было издано ПОЛНОЕ собрание сочинений В. И. Ленина, так как многие записки, статьи и резолюции вождя запрещалось публиковать по идеологическим соображениям. Сюда относятся, в частности, все ленинские документы, связанные с высылкой ученых (и еще с расстрелом поголовно всех священников и наиболее активных прихожан города Шуи, о чем рассказ впереди). Об этом не вспоминали до 1990 года, когда некоторые из запрещенных документов были опубликованы и в двух номерах «Литературной газеты» появилась статья доктора физико-математических наук С. С. Хоружего «Философский пароход», так что этот термин имеет вполне определенного автора. Максим Горький писал по этому поводу: "Страна, лишившись своей интеллигенции, двигается вспять. Без творцов русской науки и культуры нельзя жить, как нельзя жить без души". Газета «Правда» успокаивала: «Среди высылаемых почти нет крупных научных имен».
     «Философскому пароходу» в этом году исполняется 100 лет. Нельзя сказать, что об этом никто не вспомнил. Но ведь вспоминать можно по-разному. Так, на просторах интернета появилась статья некоего Кирилла Волгина «Кого унес «философский пароход»», в которой сказано (прошу прощения за длинную цитату):
    
     «...В числе пассажиров этого судна было несколько настоящих ученых. В первую очередь это социолог Питирим Сорокин, конструктор паровых турбин Всеволод Ясинский и зоолог Михаил Новиков. Большинство же посаженных на пароход были публицистами, литераторами, попами и «философами». В наши дни высылка всей этой братии зачастую рассматривается и преподносится пропагандой как событие, нанесшее России едва ли не фатальный ущерб. Почти в любой «исторической» передаче на эту тему непременно слышатся стенания о невосполнимой потере, которую понесла наша Родина из-за проклятых большевиков. В то же время мы никогда не услышим о великих открытиях, сделанных этими людьми за границей. Западная наука и культура почему-то совершенно не обогатились благодаря таланту и гениальности высланных интеллигентов. Проведем такую аналогию. Любой, кто более-менее сносно учился в школе, при упоминании фамилии Лавуазье наверняка вспомнит о нем как об ученом. Кто учился лучше, даже, наверное, упомянут про опыты с реакцией горения и тому подобном. О том, что Лавуазье закончил свои дни на гильотине в дни Великой французской революции, вспомнят лишь единицы. Вывод простой: Лавуазье – блестящий ученый и ценен прежде всего своими открытиями, а не трагическим финалом. Если бы высланные из России субъекты тоже были великими специалистами, то их фамилии в первую очередь ассоциировались бы с их открытиями, а лишь во вторую с «Философским пароходом». Такой тенденции мы, однако, не наблюдаем».
    
     Сразу ответим по поводу аналогии. Когда Лавуазье гильотинировали, никто даже не подумал изымать его имя из учебников, запрещать ученым делать в своих трудах ссылки на его работы. У нас же имена высылаемых сразу оказывались под запретом. Их нельзя было упоминать ни в школьных, ни в вузовских учебниках, ни в научных и научно-популярных работах. И так было все 70 с лишним лет советской власти (1917–1991). В предыдущем очерке мы писали, как об открытии астрофизика В. В. Стратонова объявлялось, что это вовсе и не открытие, а факт, который «бросается в глаза». Вот это обстоятельство, о котором господину Волгину наверняка известно, и привело к тому, что имена этих ученых у нас ассоциируются прежде всего с философским пароходом. Что же касается заграницы, то там имена этих ученых ассоциировались именно с их научными достижениями. Философ Николай Бердяев, не попавший у Волгина в «настоящие ученые», имел полное право сказать о себе: «Есть только одна страна, в которой меня почти не знают, – это моя Родина…». Это верно и относительно остальных высланных ученых, которые были не просто выдающимися учеными, а основателями научных направлений.
     Оставив пока в стороне философию и социолога П. А. Сорокина, потому что он также и философ, получаем, что у Волгина в остатке только два «настоящих» ученых – профессор МВТУ Всеволод Иванович Ясинский, про которого, кстати, в списке, поданном Уншлихтом Ленину, было написано: «В научном отношении ничего серьезного из себя не представляет» (зампреду ГПУ и электрику по профессии, конечно, виднее), и Михаил Михайлович Новиков, ректор Московского университета и общественный деятель (в 1912 г. был избран в IV думу), ставший в изгнании американским академиком. Почему они оказались у Волгина «настоящими», он не объясняет, как и то, почему не оказались таковыми, например, следующие ученые:
     В. В. Зворыкин, механик (см. 2-й очерк).
     В.В. Стратонов, астрофизик (см. 7-й очерк).
     Д. Ф. Селиванов, математик, заслуженный профессор Санкт-Петербургского университета, автор широко востребованного в своё время учебника «Курс исчисления конечных разностей», опубликованного как в России, так и в переводах за границей). Степень доктора он получил за сочинение «Об уравнениях пятой степени с целыми коэффициентами», но когда мне, будучи студентом математического факультета, довелось изучать эти уравнения, имя Селиванова ни на лекциях, ни в книгах не упоминалось. Я действительно узнал это имя только в связи с «философским пароходом». Думаю, что причина теперь достаточно ясна.
     Б. П. Бабкин, физиолог. Внёс значительный вклад в изучение поджелудочной железы и желудочного сокоотделения, деятельность слюнных желёз. Награждён медалью Американской ассоциации гастроэнтерологов. В 1950 году был избран членом Лондонского королевского общества, т. е. стал английским академиком.
     А. В. Флоровский, историк. Изучал историю крепостного права в России со времён Екатерины II до процесса его отмены и крестьянский вопрос в 1860–1870-х годах. Благодаря солидной документальной основе, его труды сохранили свою ценность до настоящего времени.
     Н. А. Котляревский, Историк литературы и литературный критик. Академик СПбАН.
     А. И. Угримов, агроном, доктор биологических наук, президент Московского общества сельского хозяйства. После изгнания работал в компании, занимающейся продажей сельскохозяйственного оборудования. В 1947 получил разрешение вернуться на Родину, где был сразу выслан в провинцию и с 1950-го года до пенсии проработал агрономом на сельскохозяйственной опытной станции в Калужской области. Подчеркнем, вернулся, хотя его заграничный статус как научный, так и материальный был несравним с тем, который он имел после возвращения в родной стране, где его не пустили ни в один вуз.
     Обо всех в кратком очерке невозможно рассказать. Но я специально постарался назвать высланных ученых разнообразных специальностей. Теперь скажу о публицистах, литераторах и «попах» (т. е. религиозных деятелях). Значение последних для России – вне моей компетенции, поэтому только скажу, что высланных священнослужителей было, как утверждает «Википедия», всего двое. По-видимому, эти двое были достаточно известны за рубежом, потому что со священниками и религиозными деятелями советская власть вообще-то не церемонилась: их немало было сослано или расстреляно еще при жизни Ленина. Что же касается высланных публицистов и литераторов, то это были, в основном, издатели и редакторы закрытых большевиками журналов по научной и общественной тематике, широко образованные и глубоко разбирающиеся в вопросах, затрагиваемых ими в печати. Назову хотя бы одного из них.
     Лутохин Долмат Александрович – публицист, издатель журналов «Экономист», «Вестник литературы» и альманаха «Утренники», где вместе с другими авторами часто писал не то, что хотелось бы Ленину. Из дворян. В юности участник студенческого социал-демократического движения. После закрытия большевиками названных изданий и высылки его из России жил в Праге, сотрудничал в газете «Огни», журналах «Воля России» и «Записки Института изучения России». Ему повезло: через 5 лет (в 1927 г.) разрешили вернуться. Работал старшим научным сотрудником Центрального НИИ бумажной промышленности. В 1935 г.  выслан было в Уфу сроком на 5 лет «как социально-опасный элемент», но уже в начале 1936 г. высылку отменили (очень нужным оказался в НИИ). Вернулся в Ленинград, где в 1942 г. умер в блокаду от голода.
     И, наконец, о философах. Это слово Волгин заключает в кавычки, подчеркивая тем самым, что изгнанные – это не настоящие философы, а только себе думающие, что они философы. По-видимому, настоящая философия у Волгина – марксистко-ленинская и никакая другая. Волгин почему-то уверен, что в философии он как рыба в воде: лихо выхватывает цитаты из творений изгнанных философов и «доказывает» как дважды-два что это бред, подогреваемый ненавистью к большевикам и даже ко всему простому (неученому) народу. В частности, достается немало ругани и «настоящему ученому» Питириму Сорокину (а нечего философствовать, если ты социолог).
     Всем нам, получавшим высшее образование в советское время, приходилось изучать и сдавать экзамены по той философии, которая объявлялась «не догмой, а руководством к действию», и курсы которой (диалектический материализм и исторический материализм) фактически представляли собой как раз набор догм без доказательств, хотя бы сколько-нибудь напоминающих точные доказательства математических и естественных наук. Помню реакцию нашего физика профессора В. С. Сорокина по поводу выступления какого-то «марксиста», заявившего на пленарном заседании научной конференции: «Ленин доказал, что материя неисчерпаема». (Имелось ввиду деление атомов на более мелкие частицы.) Сорокин тогда, возмутился и «поправил» докладчика: «Простите, где доказательства? Ленин УТВЕРЖДАЛ (а не доказал – Ю.К.), что материя неисчерпаема!»
     Зато с другими современными нам философскими теориями происходили в нашей стране весьма любопытные вещи: все эти теории объявлялись буржуазными, соответствующие работы не издавались, а зарубежные не переводились, однако во всех учебниках и на лекциях они критиковались и студенты обязаны были изучать эту критику, высказывать на семинарах по этим (непрочитанным!) работам свои критические мысли и, наконец, сдавать всё это на экзаменах.
     Возвратимся однако к тем философам, которым довелось быть пассажирами философского парохода, и расскажем о некоторых из них.
     Питирим Александрович Сорокин – выдающийся социолог, культуролог и педагог. Один из основоположников теорий социальной стратификации** и социальной мобильности. Работал также в области политической философии, философии культуры, криминологии и этнографии. В 1931 году основал кафедру социологии в Гарвардском университете. Мог бы стать одним из основателей русской социологии, а в итоге – стал «отцом» американской социологии.
     Николай Александрович Бердяев – философ, оказавший существенное влияние на умы всей думающей Европы, его 500 статей и книг переведены на 20 языков народов мира. К моменту высылки из России он был уже широко известен как публицист, автор книг «Философия свободы» (1911), «Смысл творчества» (1916) и ряда других. В 1920 году избран профессором Московского университета и в том же году первый раз был арестован. Его допрашивал сам Феликс Дзержинский и в результате отпустил. В 1922 г. арестовали снова и выслали, взяв подписку, что в случае появления в СССР будет расстрелян. После высылки все его труды на родине оказались на многие десятилетия под запретом. Мы узнали, что существует такой философ лишь в 1990 году, когда в России впервые была издана его работа «Истоки и смысл русского Коммунизма». 
     Николай Онуфриевич Лосский – философ, профессор С.-Петербургского университета основатель интуитивизма (одного из направлений в теории познания). В марксистской философии, развиваемой в Советском Союзе, интуитивизм критиковался как буржуазное идеалистическое учение, имеющее ненаучный характер. Тем не менее, исследование аспектов интуиции получило развитие именно в советской философии. Этими проблемами занимался, в частности, известный советский философ В. Ф. Асмус, изучавший роль интуиции в современной философии и в математике.
     Тут мне хочется немного отвлечься и объяснить тот странный факт, что при этом Асмус (а с ним и другие) не имел от безупречных марксистов каких-либо неприятностей (слабые попытки доставить их, однако, были). Первая причина та, что Асмуса оберегало звание лауреата Сталинской премии, полученное вместе с другими авторами трехтомной «Истории философии», и вторая – тесная связь работ Асмуса с логикой и даже с математической логикой, где ортодоксальные марксисты мало что понимали. (Они, однако, отыгрывались тем, что неизменно «прокатывали» Асмуса на выборах в Академию.) В мою бытность студентом диалектический материализм нам преподавал бывший аспирант Асмуса Авенир Иванович Уемов и больше запомнились не эти обязательные лекции, а необязательный семинар по логике (фактически по математической логике), в котором я участвовал. (Уёмов, кстати, лауреатом не бы, поэтому правоверные марксисты попортили ему немало крови.) Таким образом, получается, что В. Ф. Асмус – мой философский дедушка. Добавлю еще, что Валентин Фердинандович был другом Корнея Чуковского и Бориса Пастернака.
    
Думаю, что из сказанного ясно следует: в 1922 году из России были изгнаны не просто ученые, а почти весь цвет тогдашней русской науки. И теперь это хорошо понимают те, кто, в отличие от господина Волгина, не шапочно знакомятся с историей. Изгнание ученых было обвалом, о котором Заслуженный деятель науки и одновременно Заслуженный деятель искусств РФ Александр Городницкий написал в 2002 г. следующие строки:

     ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД

Это стало теперь легендою, –
Год далекий двадцать второй,
Уплывает интеллигенция,
Покидая советский строй.
Уезжают Бердяевы, Лосские,
Бесполезные для страны:
Ни историки, ни философы
Революции не нужны.
Этой дальней командировкою
Заменяют им полный срок.
Над распахнутой мышеловкою
Пароходный кричит гудок.
Им даруется индульгенция.
Пролетарской страны позор,
Уплывает интеллигенция,
Изгоняется за бугор.
Не ежовы их ждут и берии,
Не расстрелы и не ГУЛАГ, —
Их, покуда живых, империя
Под чужой выпускает флаг.
То ли в Англию, то ли в Грецию,
Над пожитками хлопоча,
Уплывает интеллигенция,
С изволения Ильича.
Ну, а если кто опрометчиво
Не покинет свои дома,
Тем другие пути намечены, —
Беломорье и Колыма.
Чем возиться с литературою,
Было б проще пустить в расход.
Провожают чекисты хмурые
Отплывающий пароход.
Огареву вослед и Герцену,
На изгнанье обречена,
Уплывает интеллигенция,
Не заплачет по ней страна.
Скоро здесь, кроме мелкой сволочи,
Не останется ни души.
Помаши им вдогонку, Вовочка,
Обязательно помаши.

______________
*Лукавил Лев Давидович! Расстреливали из без повода, если не считать поводом социальную принадлежность, а в некоторых случаях и по придуманному поводу. Про настоящую причину замены расстрела высылкой, думаю, что я объясняю достаточно.
**Социальная стратификация – одно из ключевых понятий социологии, обозначающее систему признаков и критериев социального расслоения, положения в обществе, социальную структуру общества.

На фото памятник "философскому пароходу"
Продолжение.  http://proza.ru/2023/07/31/530