1952

   За спиной Уинстона голос с телеэкрана всё ещё болтал о выплавке чугуна и перевыполнении девятого трёхлетнего плана. Телевизор работал на приём и на передачу. Он ловил каждое слово, если его произносили не слишком тихим шёпотом; мало того, покуда Уинстон оставался в поле зрения мутной пластины, он был не только слышен, но и виден. Конечно, никто не знал, наблюдают за ним в данную минуту или нет. Часто ли и по какому расписанию подключается к твоему кабелю полиция — об этом можно было только гадать. Не исключено, что следили за каждым — и круглые сутки. Во всяком случае, подключиться могли когда угодно. Приходилось жить — и ты жил, по привычке, которая превратилась в инстинкт, — с сознанием того, что каждое твоё слово подслушивают и каждое твоё движение, пока не погас свет, наблюдают.
   Уинстон держался к телеэкрану спиной. Так безопаснее; хотя — он знал это — спина тоже выдает. В километре от его окна громоздилось над чумазым городом белое здание Министерства правды — место его службы. Вот он, со смутным отвращением подумал Уинстон, вот он, Лондон, главный город Взлётной полосы I, третьей по населению провинции государства Океания. Он обратился к детству — попытался вспомнить, всегда ли был таким Лондон. Всегда ли тянулись вдаль эти вереницы обветшалых домов XIX века, подпёртых брёвнами, с залатанными картоном окнами, лоскутными крышами, пьяными стенками палисадников? И эти прогалины от бомбёжек, где вилась алебастровая пыль и кипрей карабкался по грудам обломков; и большие пустыри, где бомбы расчистили место для целой грибной семьи убогих дощатых хибарок, похожих на курятники? Но — без толку, вспомнить он не мог; ничего не осталось от детства, кроме отрывочных ярко освещённых сцен, лишённых фона и чаще всего невразумительных.
   Министерство правды — Минправ — разительно отличалось от всего, что лежало вокруг. Это исполинское пирамидальное здание, сияющее белым бетоном, вздымалось, уступ за уступом, на трёхсотметровую высоту. Из своего окна Уинстон мог прочесть на белом фасаде написанные элегантным шрифтом три лозунга:

   ВОЙНА - ЭТО ХОРОШО
   РАБСТВО - ЭТО ХОРОШО
   БЕЗУМИЕ - ЭТО ХОРОШО

(Вар.: ВОЙНА - ЭТО ХОРОШО
       СВОБОДА - ЭТО ПЛОХО
       БЕЗУМИЕ - ЭТО КРУТО)




17.09.1952.