Монолог работника архива

Удивляюсь я иногда. Смотрю в окно, чай, попивая, и удивляюсь прохожим нашим. Спешат, снуют. Что - то все им не то, смотришь так на них, невесело делается. Стараюсь ободриться, смотрю в список за архивированного. Ухожу в расчеты свободы полок для новых поступлений и в показатели чистоты и температуры.
Снежок, вы знаете, очень бывает нервным. Идет, сыплет и всем командует, так постепенно засыпает собой все, что кроет, что постепенностью этой заявляет нам словно: "Я здесь обновитель, я новый и главный созидающий!" Что ж, я работник архива принимаю и это. Отсюда из моей комнатенки мне есть дело до всего! Странное дело: выходишь на улицу, снег и снег, себе, дороги, как дороги, люди, как люди, куда - то спешат и вдоволь, кажется только той резины, что грязной коркой покрыла наметанную дворниками кроху - сопротивляемость этому снегу, ветру и вьюжным их исповедям. Да, так вот наблюдая, развиваешь в себе навыки созерцания, нелегкая это работа, скажу я вам, правильно созерцать. Нужно и объект любой полюбить, и сердцем не переусердствовать, не втельмяшить себе страсть ненужную к объекту этому, тогда такой холодок, такое спокойствие устанавливается, тут то и лови объективность. Глаз годами наметанный не подводит и не подведет, коль движет им умная и въедливая в упорстве своем к интересу во всем душа.
А говорят многое, я вот слышал, деревья больше не будут расти. Слышал, как в шестом отделе говорили, что и зной то сам летний теперь какой - то другой будет, не такой, как раньше. Знаете? Хорошо. Уверен счастьем то только тогда охаживает здорово, когда так веришь и так ждешь его, счастья безоговорочного, фундаментального. Много, кажется, и не надо, был бы свет уютный в домах ждущих его, было б все хорошо.
Обойду, хранилище свое, погашу лампу на столике у вахтера нашего, пойду.   

                17.09.22.