15 -

  Ах, как же ей хотелось ходить. Ходить без костылей и палочки. И уж, конечно, не хромать! С маниакальным упорством, сняв раньше времени гипс, Светлана надевала свои любимые босоножки на высокой платформе, бросала костыли, и, зажав зубами полотенце, чтоб не орать от боли, делала несколько шагов. Потом медленно, потихонечку садилась. Пот застилал глаза. Ей было больно, трудно и страшно. Но, она знала, что будет не только ходить, а будет бегать на своих любимых шпильках. Никакие травмы не смогут удержать ее, как птицу в клетке. Она вставала снова и снова, спотыкалась, бывало даже падала, и опять вставала. Нога жутко отекала и горела. Тогда Сашка приносила матери в комнату таз с холодной водой. Света опускала в воду отекшие и горящие от боли ноги, а потом опять вставала, заставляя себя ходить. Ее упорству позавидовал бы любой спортсмен. Она не могла себе позволить никаких реабилетологов, массажистов и т.п. Никакого больничного не было, ведь перед несчастным случаем она написала заявление по собственному желанию. Одна только мама работала санитаркой в физиолечебнице. Хорошо, что у старушки была хорошая пенсия, и на работе ей разрешили не сидеть там целый день. Заниматься детьми, делать уроки со старшей, сюсюкаться с маленьким ребенком было не выносимо. Находившись до потери сознания Светлана была как пороховая бочка – могла взорваться от малейшей искры. А дети – еще те бенгальские огни.
 
  Светлана медленно и аккуратно, как сапер, взъерошенная, бледная, с мешками под глазами, с искусанными от боли губами, но, за то в босоножках на платформе, вошла в кухню, где сказочно пахло клубничным вареньем. Да! Мама варила варенье… Боже, как она все успевала?! Как то у Светы даже из головы вылетело, что нужно еще и за огородом было ухаживать… Многодетная женщина, в моднявых босоножках была больше пол года прикована к больничной кровати. Несколько раз в день к ней приходила мамочка, приносила ей новые заказанные врачами лекарства, кормила ее разными вкуснятинами, приводила детей. И не разу Светлана не поинтересовалась, как они там живут, как у мамы получается все успевать, как у нее на все хватает… Вот и сейчас она уставилась на варенье, как будто проснулась от спячки. Клубника…  Нет, мама ее точно не покупала. Она же агроном. Точно вырастила сама. Но, ее же нужно поливать, пропалывать, окучивать. И дети… уроки… Школа… « Я бы так никогда не смогла», - подумала Света.

  - Доченька, ты встала, - Евдокия Степановна развешивала постиранное белье, но, вдруг вспомнила про варенье.

  Светке стало как то светло и тепло на душе.

  - Мамочка, - дочь обняла старушку.-  Какая ты у меня замечательная! Я тебя очень люблю!

   Евдокия прижимала  к себе дочку, гладила ее по ее шикарным волосам своими натруженными шершавыми руками, закрыв глаза, чувствовала себя счастливой.

  - Светик, доча, хочешь пенку? – мама протянула вазочку с ложкой, помогла своей девочке сесть на табурет. Света, вспомнив детство, наяривала вкуснятину, измазав губы, слушала рассказы мамы о том, что чудили дети в ее отсутствие. Старушка села рядом,  с бокалом вкусного чая со смородиновыми листьями. Мать то брала дочку за руку, то гладила ее , то утирала фартуком глаза от слез.
 
  - Мамочка, как же хорошо! Как давно мы вот так не сидели с тобой вместе! Так теперь будет всегда, правда? – с мольбой в голосе сказала дочь.

  - Конечно, моя хорошая. Конечно.

   Тут в кухню вошла Саша.

   Девочка бежала со школы на всех парусах. Она торопилась обнять свою любимую дорогую старушечку, так вкусно пахнущую булочками. Внучка понимала, что только она сможет помочь бабульке. Ведь она старенькая, Саше её очень было жалко.
  - Бабулечка, моя красотулечка! – весело позвала девченка, но вдруг во рту появился этот ненавистный привкус крови , увидев на кухне рядом с бабушкой мать, она встала, как вкопанная.
   - Малышка, привет! – весело позвала ее мама. – Ну, чего ты там стоишь? Идем к нам! – Света протянула руки к ребенку. – Иди ко мне, солнышко!
    
    Но Саша стояла вытаращив глаза и затаив дыхание. Было ли ей страшно? Наверное это было что то другое. Она боялась, но не за себя, а за бабушку...

   -  Ну что же ты стоишь, котенок? Иди ко мне, - улыбалась Света.

    -  Нет, - прошептала дочь, и попятилась назад.

    - Александра, не бойся! Подойди к маме, - улыбалась Евдокия Степановна.

    - Что это значит?! – лицо Светы изменилось. Она нахмурила брови. Сашка реально услышала, как мать заскрипела зубами. – Что значит, не бойся? – закипая рычала она. – Почему она должна меня бояться?!  Иди сюда, быстро, я сказала! – приказала мать

    Сашка только пятилась назад. От переживаний она будто онемела. Ну, как можно добровольно подходить к разъяренному зверю?

    - Ты меня, что, плохо слышала?! –заорала  женщина – Подошла сюда!

    - Александра, - начала было бабушка. Но тут Светка наотмашь влепила старушке пощечину.

   - Это все ты, старая гадюка, настроила ее против меня! – она схватила варенье, перевернула его на седую голову матери. Но этого ей показалось недостаточным. Ее обида так быстро не испарится. Поэтому она продолжала бить по голове мать  сладкой и липкой вазочкой.

    Саше очень хотелось убить ее. Ведь вся голова ее бабули, ее волосы, лицо были в крови в перемежку с клубникой. Седая женщина ни разу не пикнула, а мать все била и била ее. А ребенок не мог сдвинуться с места. Сначала девчонка ошарашенно смотрела на происходящее, а потом хватаясь за горло начала задыхаться. И, набрав полные легкие воздуха, из последних сил стала кричать, кричать со всей мочи, со всех сил, от боли, от обиды, от бессилия…