Глава 4. Неожиданные результаты следствия часть 2

(суббота, 23:00)

— Коллеги, мы с вами похоже копаем не в том направлении, — сказал Котов, — а всему происходящему я вижу другое объяснение. Судите сами, с какой бы стати Лопатину вдруг начинать сотрудничество с властями? Он ведь никогда не привлекался, темных делишек за ним не водится, у полиции ничего на него нет. Козлом отпущения у антиваксеров был Троцкий. Он устраивал все мероприятия и митинги, на него и заводились дела. А Иван Иванович был абсолютно чист. Каким образом Глава смог поймать осторожного секретаря на крючок и сделать из него агента?
Беккер и Бритвин заинтересованно слушали, а начальник полиции продолжал.
— Ответ будет очень простой — партия антиваксеров изначально была совместным проектом Соловьева и Лопатина! И сначала они поставили с ног на голову весь город, а потом, с помощью Зари коммунизма вернули его на место, заработав попутно кучу плюшек от областных властей!
— Тогда уж и Бабушкина добавьте в организаторы проекта, — заметил прокурор.
— Да, — поправился Котов, — Вы совершенно правы. Редактор, само собой разумеется, тоже сюда руку приложил. И кстати, наверняка именно он и рассказал своим сообщникам о блестящем плане ФСБ и о засланном в партию казачке.
Бритвин опустил голову и закрыл лицо руками.
— А зачем мэру понадобился такой хитрый ход? — спросил прокурор.
— Как зачем, — сказал Котов, — во-первых, чтобы взять под контроль протестные настроения в городе, а во-вторых, чтобы выслужиться перед губернатором. Вы же сами видите, как область сейчас облизывает нашего Главу за успехи в вакцинации.
Сан Саныч согласно закивал головой.
— Но, разумеется, — продолжил Котов, — ни Соловьеву, ни Лопатину совершенно не нужен был внедренный к антиваксерам агент. Мало ли какие дела Иван Иванович прокручивал там на пару с Евгением Васильевичем? А Штык ведь опытный оперативник, он мог вывести их обоих на чистую воду. Но ни секретаря, ни мэра такой расклад событий совершенно не устраивал.
— Постойте, постойте, Вы хотите сказать, что убийство Штыка — дело рук Лопатина и Соловьева? — спросил прокурор.
— Об этом то я и подумал, когда мы вычислили связь Главы с антиваксерами, — ответил Котов, — ведь если агент ФСБ что-нибудь раскопал про эту связь, то тем самым подписал себе смертный приговор!
Бритвин ошарашенно уставился на коллег. Ведь слова начальника полиции, на первый взгляд нелепые и шокирующие, были тем не менее весьма логичным объяснением загадочного убийства Штыка.
— Ну ничего себе, — взвился он, — ну они мне за это ответят!
— Ответят, если сможете что-то доказать, — усмехнулся прокурор, — ведь из этой версии следует, что наш любимый мэр очень хитрый и изворотливый человек. А уж если он решился дать команду на убийство Штыка, то наверняка обставил дело наилучшим образом. И спрятал все улики в воду.
И полковники замолчали, удивляясь про себя, каким хитрым и опасным человеком оказался на самом деле Глава, которого все считали хоть и исполнительным, но не самым умным чиновником.
— Постойте, — прервал тишину Бритвин, — но тогда и смерть Бабушкина — это тоже скорее всего дело рук Соловьева!
— Почему?  — спросил недоуменно Котов.
— Андрей Николаевич решил на старости лет прославиться и увековечить себя в металле, придумав День вакцинации, — объяснил Бритвин, — но Глава его идею не поддержал и после произошедшей размолвки отстранил редактора от всех дел. Тогда Бабушкин придумал свой хитрый план с инсценировкой убийства, а Соловьев каким-то образом об этом плане узнал. И взорвал Андрея Николаевича. Тот ведь все равно уже был официально мертвым.
— Но зачем тогда Иван Иванович отправил Троцкого вешать флаг на памятнике в День вакцинации? — спросил Котов, — Глава не дал бы санкцию на такую выходку, ведь это же в первую очередь удар по репутации самого Соловьева?
— Не по репутации Соловьева, — спокойно заметил Беккер, — а по репутации нашей с вами, господа. Мэр то здесь при чем? Он во всеуслышание поставил нам задачу по обеспечению безопасности во время праздника. А сам сделал все, чтобы мы провалили эту задачу. Евгений Васильевич отправил Троцкого вешать флаг, сообщил Кузнецову о том, что тот назначен на роль террориста, а между делом из соображений мести взорвал Бабушкина. В итоге мы теперь в полной заднице, а Соловьев, сидя на белом коне, завтра на законном основании инициирует снятие нас с постов, как не выполнивших свои прямые обязанности. Да еще заметьте, и Троцкий, и Кузнецов, и Бабушкин — все эти ключевые свидетели, которые могли бы вывести на чистую воду Евгения Васильевича, все они, как ни странно, оказались мертвы! Интересное совпадение, не находите?
— Но Лопатин то жив, — хмуро заметил Бритвин, — надо срочно его брать и колоть.
— А Вы так до сих пор и не поняли, — улыбнулся прокурор, — зачем Соловьев вернул Вам пистолет Штыка?
Бритвин развел руками.
— Это очень толстый намек для всех нас, — пояснил Сан Саныч, — типа не вздумайте трогать Ивана Ивановича, он мой человек.
— Ну вот мы и ответили на все три поставленных вопроса, — задумчиво подытожил Котов, — вот только ответы у нас получились какие-то хреновенькие…
В комнате наступила полная тишина, нарушаемая лишь негромким успокаивающим голосом Шевчука. До всех троих окончательно дошло, с каким коварным противником им пришлось иметь дело, как ловко он обвел их вокруг пальца, и не мудрено, что они ему с треском проиграли.
В этот момент по коридору управления прогрохотали шаги, и в конференц-зал влетел заместитель Бритвина.
— Признался, — с порога прокричал он, — товарищ полковник, ну наконец-то мы раскололи Бабушкинского соседа! Он всё-таки признался, сволочь, что убил редактора во вторник!!!