Контрнаступ на Северском Донце

или -УЗЮМСКИЕ СТРИЖИ

1.

Детская рука протискивалась в узкую нору по самое плечо и нащупывала теплое и пушистое. Надо было так схватить птицу, чтобы не повредить ей крылья.Пальцы сжимались-и в кулаке билось, трепыхалось, царапалось лапками.  Бешенным моторчиком пульсировало сердце пернатого. Вытаскивая стрижа на свет можно было полюбоваться глазками- бисеринками, воинственно разинутым клювом(безобидная птаха, собирающая этим мини-тралом в полёте мошек и комаров , могла и клюнуть, и укусить до крови),можно было потрогать  раздвоенный хвост и прогонистые крылья, чтобы убедится в совершенстве этого божьего творения, погладить чудо природы по лакированной чёрной голоске. Вскарабкавшись по склону,  узюмские мальчишки хвастали друг перед другом своими  трофеями.Налюбовавшись живыми игрушками, выпускали птиц:стриж не канарейка или щегол-в клетку не посадишь.  Наступал момент, когда согретые горячим птичьим сердцем пальцы  разжимались- и детская рука выпускала летуна в небо. Его надо было обязательно подбросить, потому , что упав на земь, он не мог взлететь из-за длинных крыльев и коротких лап.

  Мириады стрижей -что ни лето  кружили над Северским  Донцом. Издырявленный склон, то прятал в своих недрах бесчисленного количества пещерок, то выпускал юрких летунов на волю -и они, отражаясь в зеркале воды, стигли крыльями отраженную водами подолом платья древнерусской княжны колыхающуюся  парчовую синеву, как было издревле.
Как и прежде мордами и гривами печенежских коней плыли тучи над Донцом, насупясь, смотрел каменный скифский воин в даль туда, где богатырским дозором толпилась стволами дерев могучая дубрава. "И приидоша басурмены на Русь..."- выводил монастырским уставом изгрызенным в думах о судьбе родной земли гусиным пером по коже монах в келье  на Пресвятой горе-и ложились словесы кириллицею стрижиных строчек в небе.
   Один узюмский мальчишка сунул руку в стрижиную нору, но вместо тёплого птичьего тельца сжал в руке холодную гадюку. Отпевали мальчика в соборе женского монастыря,на тыльной стороне ладони, куда меж указательным и безымянным пальцами была вставлена свечка, синели две ранки от укуса. Мать мальчишки, безрезультатно  пытавшаяся  высосать яд, долго болела , а затем ушла в монастырь и заперлась в печере. С тех пор мальчик стал являться всем ребятишкам, которые хотели повторить его неосторожную шалость. И узюмские дети перестали забавляться с птицами.

А в голодные-то годы Гражданской детские руки шарили в стрижиных гнёздах для того, чтобы, вынув яйцо, высосать его содержимое-лакомство! Да и когда чёрной гадюкой поползли под известняковой Каменец-горою колонны немецких танков, и оять вернулся голод, по весне мальчишки опять лазали по склону, ища чем поживиться. Бывало-в стрижиные норы заползали ужи. И схвативший ужика в темноте до тех пор , пока не вытаскивал его, с мыслью "гадюка!"зависал между Жизнию и Смертью: только при свете солнца можно было увидеть оранжевые ужиные пятна на голове. Голубоватое, чешуйчатое тела походило на вьющуюся под обрывам речку.

 Летним днём с горы Каменец хорошо видно, как струится  ужом Северский Донец по краю зелёной равнины. Как облачные витязи наступают то с Востока на Запад, то с Запада на восток. Как обозными кибитками рассыпаны по долине домики и яблоневые сады. Виден в излучине и обрыв реки с мошкарою клубящихся стрижей над ним. Хорошо обозрим и монастырь на дальней горе. Такова же обитель, какой видел её купола, стены и звонницу  и ворвавшийся на гору на косматом монгольском коне сотник батыева тумена, и воевода войска Дмитрия Донского. Тем более мало изменилась панорама окрестностей с тех пор, как взлетал на этот пьедестал белым кречетом в черкесской бурке, понужая подковами скакуна, офицер-золотопогонник,а вслед за ним  - чёрным вороном , весь в коже и с маузером в деревянной кабуре -комиссар.  Разве что больше домиков порассыпало по долине, кой - какие постройки обрели два - три и больше этажей, проклюнулись этаким свиным выменем нагулявшей чёрного жирного антрацита земли -терриконы за горизонтом, а так - и с тех пор,как сюда, рыча и плюясь выхлопами, ворвалась на мотоциклах и бронемашинах  мотопехота абвера, а следом за ней обосновалась и немецкая артиллерия, сброшенная затем с горы огненным  натиском "Катюш", "тридцатьчётверками и пехотой наступавшей Советской Армии, -мало что изменилось. В школьном музее , где учились Борис и Глеб ,в коллекции , собранной юными следопытами, рядом с аммонитами, отпечатками доисторических папоротников , первоптиц-птеродактилей и динозавров, можно было видеть -и наконечник печенежской стрелы, и поднятую со дна реки заржавленную казачью шашку, и вынутый из тайника в щели горы "шмайсер," и вывернутый плугом трактора ППШ.   

Много воды утекло в Северском Донце с тех пор, как открывали на горе Каменец монумент.По замыслу его создателя - он должен был стать и музеем под открытым небом, и мемориалом павшим в боях за эту гору во всех войнах, в которых стратегическую высоту использовали как непреступную крепость,брали, отбивали,закреплялись на ней.

Давно уже Борис и Глеб не бывали здесь, где  легко взбегали по лестнице на гору, чтобы на 9 мая , глядя на лепестки вечного огня, смотреть, как свиваясь в плотную стаю, задевают пламя изваянные в металле стрижи, как , прянув, обращаются они в души идущих в атаку бойцов в шинелях с автоматами и винтовками на перевес.
Немало утекло минут, часов и дней и с тех пор, как со своими белыми невестами братья , подруливали сюда на  "волгах", украшенных лентами и фотались с  ними  на фоне скифских изваяний.

2.
С тех пор, как "началось". И снова, как в старь загрохотало, появлявшиеся в небе над Узюмом истребители местные по простой аналогии называли "стрижами".Стоило загреметь в небе российской "сушке" или  доставшемуся украинским ВВС в наследство от России многоцелевому  истребителю  четвёртого  поколения МИГ-29, как  жители городка в излучине реки прятались в подвалы, опасаясь "прилётов". И только две женщины, жёны Бориса и Глеба, прикрывая от солнца глаза ладонями-козырьком следили за полётом  бомбардировщиков. Это были Ольга и Ярославна.И хотя грозные машины  походили и очертаниями ,и раскраской, и  готовыми,пыхнув пламенем из "пасти", впиться в жертву "когтями" ракет под крыльями больше походили на драконов, а не на вполне мирных птах, так уж повелось приговаривать при появлении в небе грозных машин:"Стрижи, стрижи летят". Может быть потому, что их раздвоенные хвосты напоминали тех самых стрижей и их птенцов, которых ещё мальчишками-подростками приносили местные Ромэо своим Джульеттам, и они выкармливали  птенчиков, чтобы потом выпустить их на волю.
  Но теперь настали совсем другие времена. И  учительница Истории Ольга, рассказывавшая ученикам в школе про месть киевской княгини Ольги древлянам сама воображала себя мстительницей Ольгой, посылающей голубей с привязанными к лапам пылающими клочками пакли убийцам её мужа. Ольга ходила в собор, молилась за своего мужа, выпускника Харьковского лётного училища Бориса и его брата, выпускника того же военного вуза Глеба. За обоих. Хотя братья  и воевали по разные стороны линии соприкосновения.
  РоскошнокОсая , Ольга прятала золотистые плети волос под косыночку и войдя во храм, ставила свечку -трепетунью пред иконой Бориса  и Глеба и в сиянии свечного пламени видела братьев юными,веселыми , беззаботно смеющимися. Тогда Ольга с Ярославною -стройные, как прибрежный тростник на Северском Донце были совсем другими. Взбежав на Каменец и встав на самой его вершине, как княжна на забрале древнерусского Путивля, Ярославна напевала "Ты ле-ее-ти на крыльях ветра, ты в край родной, родная песня на-аша, туда где мы тебя так вольно пели, где были счастливы так мы с тобо-ою..." И далеко разлеталась эта песня.   А теперь прятались подруги  от кассетных бомб  то и дело падающих на городок "с той стороны" в подвале, и Ольга бормотала, как молитву слова из читанных во время учёбы в пединституте "Повестей временных лет" " и  пустила Ольга птиц с горящей паклей на лапах и совершилася месть великая..." Она нашёптывала эти слова как заклинания - и  "босермены" из "Азова" отступили, побросав во дворах домов свои раздолбанные танки и покорёженные пушки.Они уходили спешно,даже не подбирая убитых. Какое-то время они ещё отстреливались с горы, словно ожили пушки и танки мемориала, куда водили на 9 мая Ольга и Ярославна своих подросших уже ребятишек и они, золотоголовые, могли  виснуть на дулах пушек, как на турнике, влазить в башню танка через люк или в кабину "Катюши", как делали это в детстве их отцы.

Но вскоре комуфляжники с "волчьими крюками" на шевронах отступили.Во дворе городской администрации, над которой теперь полоскало ветром российский трикалор, раздавали гуманитарку. Ольга с Ярославной и детьми вышли из  подвала и могли готовить еду не на костре, а на газовой плите. И вот линия фронта, погромыхивая, снова приближалась, и в небе всё чаще стали появляться "стрижи". В оживших было смортфонах появлялись лица Бориса и Глеба в нимбоподобных шлемофонах. И хотя они были немногословны и слали стандартные "приветы" и обниашки-целовашки детям-это было лучше чем гробовое молчание из- за вырубленной сотовой связи.И вот опять... 
 На этот раз в городок вошли камуфляжники ,гомонящие иностранной речью.То были "солдаты удачи" войск НАТО в перемешку с "возвращенцами" ВСУ.
  Ольга и Ярославна собрали детей и отправились в Борисоглебский монастырь на соседней горе.

3.
 Два появившихся в небе над Северским Донцом "стрижа" были "сушкой" и "МИГом" в кабинах которых сидели братья.Взлетая с военного аэродрома и направляясь к линии фронта Борис мог видеть  и колонны направляющейся на Запад российской техники, и нанизанные на асфальтовую чёрную нить бусины легковых и стеклярусы автобусов  , словно чётки в руках молящегося за спасение православных мусульманина в спецназовской разгрузке, каске и "акаэмом" в руках. Подлетая к линии фронта Борис не мог не обратить внимания и на вереницу гражданских, уже втекающих в ворота сверкающего куполами на солнце монастыря . Один из куполов обители был повреждён артиллеристами - вандалами. Правда среди ищущих спасения в монашеских печерах женщин, стариков и детей он не мог разглядеть ни Ольгу, ни Ярославну, ни своих и детей , ни детей брата, воевавшего "на другой стороне".
  Но зато , заслышавшая грохот бомбардировщика Ольга, сразу поняла екнувшим сердцем -"он!". К тому же пролетая над Узюмом , Каменцом и белым лебедем плывущим по волнам зелени монастырём Борис всегда "покачивал крыльями".
-Смотрите, ребятишки! Папа летит!- сказала Ольга. И старшенький  начал декламировать:"Самолёт , самолёт забери меня в полёт..." А младшенькая  на руках заплакала, растирая слёзы по щекам.
  И Ярославна узнала "летак" Глеба, который с некоторых пор ей, учительнице литературы, защищавшей в "педе" дипломную работу по "Слову о полку Игореве" - её муж казался попавшим в плен к Кончаку  князем. И этот Кончак из шатра-палатки на майдане -теперь воцарился в самом Киеве -городе и помыкал своим невольником , как хотел.
 Глеб , конечно, тоже увидел внизу знакомые очертания монастыря и убегающих от военных "мирных", как видел перед этим колонны натовского железа и пехоту, стягиваемые к его родному городу. Зная, что здесь, откуда так и не эвакуировалась его семья(Ярославна не захотела  оставлять свой садик с выращенной ею из косточки абрикосою и черешней, чтобы отправляться в промозглую Польшу или нелюбую ей Германи: когда-то немцы угнали в плен её бабку-там она и запропала). Глеб же ещё при работавшей связи обсуждал с Галиной вариант  использования в качестве бомбоубежища монастырских печер. И узрев внизу вьющуюся по дороге к монастырю змейку спасающихся от войны земляков, подумал:"Наверное и она, и Ольга, и наши дети, и ученики из школы-там. Их приютят монахини. И они будут в безопасности". И безотчётная тревога отпустила его. И он услышал в шлемофоне голос брата:
 -"Печенег", "печенег" , я "Витязь"- узнал меня?..
-Узнал, братишка!
-Ну что будем биться до первой крови? Или сбросим боезапас на натовскую сволочь? Что они забыли на нашей земле!..
-Я уже об этом думал, братишка! Пока мы шли стенка на стенку, что называется сам-на сам и тогда-то тошнёхонько было. А теперь...Я летел сейчас и видел кресты на бронетехнике ...
-Ну и...
-А помнишь дед рассказывал, как он те кресты на  танках фрицев бутылками с зажигательной смесью забрасывал?..
-Как не помнить!
 Втекшая в монастырские ворота кучка беженцев, стоя чуть в стороне от колоколенки, в тени её , оторопев, следила за полётом "стрижей".Колокольня и её тень,  словно стрелки часов Судного дня. Демонстрация высшего пилотажа двух "стрижей" в небе и пугала , и восхищала. А что если они направят свои бомбы на монастырь? Ведь такое бывало во время германского нашествия! Железные птицы то падали вниз , то взмывали ввысь, чуть надевая друг друга крыльями. Братья видели друг друга в кабинах.И , переговариваясь,одобрительно показывали друг другу пальцем вверх.
-Ну что -договорились, Глеб...
=Договорились.

Словно молясь пред решительным боем,сопровождаемые взглядами земляков, "летакы" сделали по кругу  и , разойдясь, направились к Узюму , на площади которого, празднуя победу, с повязками из "блокытного" скотча на рукавах позировали "солдаты удачи". Подошвы ботинок одного шоркались о поверженный в пыль триколор,другой выкрикивал:" Украине слава!", другие подхватывали с сильным акцентом "Героям слава!"

 Инокиня, взошедшая на колокольню, чтобы прозвонить к обедне, ударила в большой набатный колокол -и, пикируя, "сушка"  пустила из под крыла ракету в гущу фотосессии...
 
4.
 
Видели в этот день "стржей" , роняющими ракеты и на бронированные колонны  с белыми крестами на пятнистом фоне , и на артиллерийские расчёты импортных 777 -ых, прозванных в народе "три топора", и на натовские ракетные установки. Грохотом топора о плаху гремели взрывы.Горели ,задрав колёса , канадские внедорожники. Доносило до монастыря ветром дым гари с западной стороны. Взойдя на колокольню, Ольга могла созерцать эти дымные пожары и понимала, что её месть древлянам свершается.
 
  В сводках ВСУ стали появляться тревожные сообщения о двух истребителях, появляющихся из-за линии фронта с российской стороны , бомбящих  наёмников и тут же исчезающих с радаров. Блогеры на все лады рассусоливали о том, что один из самолётов был "перебежчиком" со стороны ВСУ.Но этому мало кто верил, говоря что это фэйк "прокремлёвских" говорунов эфира.

День -другой два "стрижа" беспрепятственно уничтожали западную технику и живую силу. Потом всё стихло. И сообщили , что истрибительский дуэт  был сбит ракетами из числа новых американских поставок, лётчики катапультировались, но были взяты в плен.

   Ясным осенним днём, когда позолотило пришедшим с Донца холодом листву на липах во дворе обители и деревья стали чем-то вроде оклада к иконе в монастыре образовался, как бы кистью богомаза прорисованный сюжет: два мученика в гробах-раках , выставленных для прощания в соборе. Оплакивали новопостриженные монахини Ольга и Ярославна своих мужей. Вышла из печеры на свет Божий старая престарая иеромонхиня-черноризница, подошла к гробам, крестясь и приложившись к дланям Борса и Глеба в которых были зажаты и отекали восковой слезой  между большим и указательным пальцами  две свечки. Все видели- целовала сестра Феофания двойные точки от пыточных электрических проводов на тыльной стороне дланей усопших.
 -Все руки искусали моему мальчику , гадюки!- сказала отшельница.-Ну так вот как он упокоился! Царство им обоим небесное!С неба пришли , на небо уйдут...

 В день , когда опустили Бориса и Глеба в самые глубокие дальние печеры, проступили на соборной иконе мучеников Бориса и Глеба лики лётчиков и очистились от гари и копоти после удара снаряда и пожара почерневшие фигуры белокрылых ангелов.
 -То знаки свыше!-говорили, осеняясь крестным знамением, монахини.

Блогеры-обозреватели боевых действий, судача о том о сём, до сих пор оспаривают правдивость всей этой истории.Блогер Звонарь выкладывает в своём телеграммканале фотки изуродованной западной техники. Но скептики утверждают, что всё это фейки "прокремлёвских". И что слухи о чудесах, с "местью древлянам" распространяют монахини подвергавшегося артобстрелам монастыря.Мол, тому виной контузии и адреналиновые галлюцинации.