Над судьбой. Том третий. Глава шестидесятая

 
Чёрная  Молния  упрямо греб веслом из кленовой ветви. Он изготовил его при помощи ножа. Лодкой послужило сломанное ветром дерево, валявшееся рядом с берегом. Противоположная сторона реки становилась все ближе. Чётко вырисовывались стены форта, запирающего вход в Извилистую реку,  грозные пушки.



Его заметили, навстречу направился челнок. Разгром  карательной экспедиции генерала Венса и начало войны между Британией и колониями, открыли дорогу на запад.  Всё больше  индейцев из покоренных племен стремилось к свободе. Где группами, а где поодиночке, они уходили к  алгонкинам.  Быстро вливаясь в Объединенный Народ, эти люди пополняли его силы. Появление одинокого путника вовсе не удивило пограничников. Таких, как он,  давно ждали.



Уже много лет делавар не ел так вкусно и сытно. Кроме привычной и хорошо знакомой ему жареной оленины, всем, кто прибывал с восточного берега   Отца Рек,   предлагали бульон с овощами и брынзу — пищу совершенно не известную воину.   А также яблоки, которыми ему изредка приходилось лакомиться в лесах.



После плотного обеда воин отправился в типи - потельню, где жар сухого воздуха изгоняет  из тела не только злых духов, но и болезненные начала. Затем ему предоставили кадушку с горячей водой, корыто и кусок мыла, предметы вовсе не ведомые Чёрной Молнии. После бани делавар  тут же отправился спать.



Ранним утром ему выдали новенькую одежду из мягкой оленьей кожи — униформу воина-разведчика и препроводили в кабинет на беседу с группой офицеров и переводчиков.



В гарнизоне   оказалось несколько человек, знающих как делаварский, так и английский языки. То, о чем говорил Черная Молния, показалось очень важным, и комендант форта приказал немедленно доставить воина в столицу по цепи егерского сопровождения.



Тут же на отборных, сытых мустангах из крепости выехал конвой. Всего за один световой день он  должен  был  преодолеть двухсоткилометровый путь. По дороге располагалось двадцать постов для смены лошадей.



Чёрная Молния, Посланник, мчался на великолепном мустанге на встречу с великими вождями, имена которых, как удары грома, раскатами разносились по всей Америке. Рядом  находились крепкие, проворные воины. Голод давно не беспокоил их.  За плечами каждого  мерцала вороненая сталь ружей новейших образцов.



Одинокий всадник, узрев эскорт, с уважением уступал дорогу. Дело государственное!



Они неслись, не жалея скакунов. Лошадей было много: выносливых, откормленных. На каждом посту новые, уже оседланные мустанги, нетерпеливо ждали всадников.
Чёрная Молния с замиранием сердца стремился к этой встрече, ему было, что сказать великим вождям.

* * *


...Народ делавар жил на самом берегу океана. Состоящий из семи племен, он выделялся многочисленностью, дружелюбием, своими познаниями в ремеслах и искусствах. Делавары первыми приняли на себя удар бледнолицых. И очень скоро не стало безбрежных лесов, чистых родников, жирных оленей, безмятежно пасущихся на лесных полянах. Все было уничтожено. Делаваров согнали в резервацию.



Отец Черной Молнии Большая Росомаха стал одним из первых, кто без малейшего сомнения пошел за Черным Орлом. Делавар до последнего дня был с великим могиканином. После разгрома  индейцев, он вернулся весь в ранах, но гордый и непокоренный.



Род Большой Медведицы бежал из резервации в горы, многие воины из других родов примкнули к ним. Они поклялись жить и умереть свободными людьми.



Армия, полиция, отряды фермеров постоянно охотились за  краснокожими, пытаясь загнать их в резервацию. Шли годы, но кучка героев не сдавалась. Горные тропы в лесах были обильно политы кровью бледнолицых.



Беспрерывные кочевки по горам, постоянная готовность к войне, голод, холод — такова была цена свободы. Но никто не свернул с тропы тревог и лишений. В это время и родился Черная Молния.



Началась Семилетняя война. Французы обещали краснокожим свободу и землю, и почти все племена пошли за ними. На поясах воинов не хватало места для скальпов британских солдат.



Когда война закончилась поражением Франции, англичане решили окончательно уничтожить отряд делаваров. И индейцы уходили всё дальше и дальше в горы.


* * *

Это было страшное лето, горы поразила засуха. Чёрная Молния помнил каждый день, каждый час. На небе не было ни облачка, за всё время не выпало ни капли дождя. Стояла ужасная тишина, деревья иссохли, покрытые  умирающей листвой ветви с  немым укором возносили свои просьбы  к небу. Птицы и животные бежали с обжитых мест.  Они стремились туда, где ещё оставалась надежда найти хоть каплю воды.



Смолкли птичьи голоса, и лес накрыла гнетущая, пугающая тишина.  Лишь иногда в пустом чистом  небе появлялся  стервятник. Сделав огромный круг в вышине, он вновь голодный скрывался в скалах.



В долине били  ключи, но там находились солдаты. Много солдат. Великий Маниту отвернулся от своих детей. С  отчаянием обречённых  делавары взывали к духам. 



Над раскаленными  тусклыми утесами колыхался палящий воздух, медленно поднимаясь вверх почти осязаемой мглой.  В щадящей тени походных   вигвамов, неподвижно  лежали  изможденные люди.



Дряблая кожа обтягивала  истощённые, костлявые  тела женщин. К матерям прижимались умирающие от голода дети, обнимая тонкими,  слабеющими  руками, их иссохшие морщинистые шеи. Глаза малюток угасали, безжизненные лица  становились похожими на старческие.



Черная Молния никогда не сможет забыть этих страшных дней. Смерть от голода приходит не сразу. Вначале терзает  непереносимая боль в животе. Затем появляется ощущение, будто что-то сильно сосёт внутри и подкатывает к горлу.  И, наконец, человеком овладевает полное безразличие ко всему, и непреодолимо хочется лишь одного: скорее заснуть. Навсегда.



Солдаты перерезали путь в долину: там краснокожих поджидала неминуемая смерть. Оставалось лишь одно — пробиваться через непроходимый перевал на север, где были новые фермерские поселения, скот и зерно.



Мужчины собрались на Совет Племени. Чёрная Молния был еще совсем юн. Он  не прошел обряда Посвящения и не имел права голоса. Он видел, как выходил из типи отец. Шаги Большой Росомахи были так тяжелы, будто ему прострелили ноги. У самого дверного проёма вождь  пошатнулся. И если бы обессиливший  делавар не схватился за висевшие шкуры, он бы упал.



Что-то вдруг до боли сдавило горло Чёрной Молнии, но он не издал ни звука. Ведь он был сыном вождя рода Большой Медведицы!  Рядом лежали уже почти бездыханные мать и сестра, смерть всё туже затягивала свою безжалостную петлю. Слезы накатывались на глаза, он с огромным трудом сдерживал их.


* * *


 Чёрная Молния  пришёл на Совет Племени, где его никто не ждал.
- Мы все умрём, если люди не насытятся мясом, - заявил подросток, - я самый маленький из мужчин и от меня мало пользы в бою. Сегодня я убью себя, и вы насытитесь моей плотью. Я люблю вас всех и знаю: эта жертва будет угодна духам. Я прошу вас, хорошо подумайте, прежде чем сказать «нет!».
Слова юноши привели суровых мужчин в полное смятение. Сама мысль о таком деянии наводила трепет. Над  Советом Племени осязаемой марью повисла ужасающая тишина.


Как и люди,  лошади делаваров страдали от нехватки хоть какой-то пищи. Без коней преследуемый в горах отряд  был бы беспомощен. Их сохраняли любой ценой — истощенных, с ввалившимися животами, торчащими ребрами. Животные оставались последней надеждой краснокожих.



Но для делавара мустанг не просто конь, это друг и брат. Всегда и везде он делит с воином тяготы дальних дорог. Даже умирая от голода, воин не поднимет руку на  мустанга. Спасать свою жизнь ценой жизни друга?


Чёрная Молния хорошо понимал это. Но знал он и другое. 
Традиции и обычаи предков складывались в совсем  других  условиях, когда у людей оставалось право на минимальные жизненные блага. Но шла беспощадная  истребительная война, и все устои жизни рушились и теряли основания.



- Я готов убить своего мустанга, если вы не примете мою жертву, - со страстью одержимого  проговорил юный делавар, - пусть даже  проклятия духов обрушатся на меня!  Судьба не оставляет нам ничего другого. 



Подросток говорил столь убедительно, что не нашлось человека, готового спорить с ним. Многие разделяли его мысли, но не осмеливались высказать их. Совет принял решение. И  Чёрная Молния взял на себя эту страшную вину.



Он подошел к табуну. Его мустанг,     разгребая слабеющими копытами  пожухшую, потерявшую  все соки траву, пытался добыть хоть какую-то пищу. Завидев хозяина, конь  с трудом  поднял голову и сделал несколько шагов навстречу.


  Чёрная Молния едва сдерживал застилающие глаза слёзы. Он замер, будто невидимая стена встала на пути. Мустанг приблизился, по привычке обнюхал мальчика.  Делавар ощутил  теплое дыхание. Конь не испытывал никаких  предчувствий, он беззаветно доверял  своему другу. И от того становилось  ещё больнее.



Делавар прижался к конской шее, погладил гриву.   Страх, что не удаться переступить через себя, подтачивал изнутри. Перед глазами стояли шатающийся от бессилия отец, впалые, тусклые глаза матери,  измождённые  руки сестры. Выбора не было!


Он слегка отодвинулся от мустанга и недрогнувшей  рукой вынул из-за пояса нож. Рукоять обжигала ладонь, но движения тела были слаженными и уверенными. «Прости меня брат, — сурово произнёс  Чёрная Молния, — мы встретимся на Заоблачных Полянах Охоты. Иначе нельзя».



Лезвие вошло  прямо в сердце. Тело мустанга пронзила дрожь. Он изумленно  посмотрел своими большими, широко    распахнутыми глазами, всё ещё не веря,  в случившееся.  Потом  ноги скакуна подломились, и он рухнул на землю.


 Черная Молния тут же перерезал горло, мокасины и леггины обдало горячей алой кровью. Закружилась голова, и захотелось бежать от этого страшного места. Но делавар переборол себя. Он стоял, суровым взглядом окинув окрестность. Бледнолицые собаки довели его народ  до такого состояния. Но он, Чёрная Молния, сумел преодолеть барьеры условностей. Он нашёл в себе силы. И теперь пришло время рассчитаться с паршивыми койотами    за каждую, пролитую его народом,  слезинку.

* * *



Насытившись, делавары пробились через перевал и обрушились на бледнолицых там, где их никто не ждал. Они снова были свободны. Их путь лежал на запад, туда, где не было белых людей. Но у Говорящей Воды огромные силы англичан окружили  краснокожих. Враги дорого заплатили за смерть героев, в плен попали лишь те, кто истекал кровью, но не успел умереть.



Пленников передали полиции. Правительственный агент на допросе обвинил отца в совершении государственных преступлений, угрожая судом и расправой.



В память молодого делавара врезалось каждое слово отца: «Бледнолицые вторглись в нашу землю,  силой и хитростью, отняв её у нас. На земле уже нет места для делаваров, только под землей. Вы оставили нам одно — погибель. Мы воюем с вами, мы сражаемся, чтобы выжить. Это преступление? Кто же тогда люди, которые как зверей травят нас, преследуя и уничтожая? Мы военнопленные,  и не признаем ваших законов!»



Агент был поражен словами вождя, пленникам сохранили жизнь. Женщин, детей, стариков бледнолицые погнали в резервацию,  воинов отправили в лагерь для военнопленных.



На самом юге колоний в глубине тропических болот, британцы построили огромный лагерь, куда были согнаны вожди и лучшие воины многих враждебно настроенных племен. Сохраняя внешнее благополучие, бледнолицые без особых усилий методично уничтожали  коренные народы Америки.



Англичане так и не смогли заставить индейцев работать: их не сломили ни  пытки, ни  голод, ни угроза уничтожения. Ни один из вождей не стал рабом, и британцы отступили.



В лагере мало кто жил подолгу, даже охрана. Малярия, чахотка, москиты, огромная влажность. Почти каждый день Великий Дух забирал кого-то из своих краснокожих сыновей.



Однажды ночью группа смельчаков устроила побег, её возглавил  Большая Росомаха. В ту ночь  молодой воин впервые своими руками задушил солдата. Как горная пума ринулся он на врага. Вспрыгнув на спину бледнолицего,  Чёрная Молния сдавил его ногами в поясе, взял шею в замок, вгрызся зубами в мышцы.


От напряжения мускулы воина будто окаменели. Солдат был огромным, сильным, он очень хотел жить. Даже мертвый, он не разжимал пальцев на запястьях Черной Молнии. Правый глаз рыжего исполина вылез из глазницы и с выражением безумного ужаса смотрел на делавара. Как ненавидел воин в этот миг белых людей, лишивших его народ всего.



Понимая свою обреченность, краснокожие не щадили уже никого. В одной из схваток погиб Большая Росомаха. Умирая, он просил сына идти в резервацию и вывести людей на закат солнца, где нет белых людей. Остатки отряда отступали на северо-запад, где их ждала вольная жизнь, а Черная Молния вернулся в резервацию.

* * *


По дороге он поднялся в горы, где его народ умирал от голода. Высоко на сосне, вдали от человеческих глаз, висел череп его любимого мустанга. Выбеленный временем и солнцем, он был украшен  орлиными   перьями, раковинами и иглами дикобраза.



Воспоминания обожгли сердце. Кроме страданий, в жизни делавара не было ничего. Воин насыпал в череп  магической смеси из сушёных листьев и стал заклинать духа мустанга, чтобы он простил своего брата. Затем дёрнул поводья великолепного породистого скакуна, отнятого у убитого драгуна, и, не оглядываясь, помчался прочь.



В резервации царили уныние, безразличие, полная апатия. Люди, спиваясь, умирали как мухи, и, самое страшное, многие уже вообще ничего не хотели. Дух воина покинул сердца мужчин. Казённая похлебка заменила им вкус вольной жизни. Остались костры, родовые трубки, воспоминания о былых подвигах. Но они уже не будили ни отваги, ни мужества.



Вождь Американский Конь предал Чёрную Молнию и Сломанного Дуба. Воинов везли через всю резервацию, но некому было отбить их у предателей. В колодках Чёрную Молнию снова отправили в лагерь. Как он плакал, как  рыдал суровый воин, которого ничто не смогло сломить. Его предали свои, жизнь теряла всякий смысл. Этот путь, переполненный болью и страданиями, вел в никуда!  Об одном просил делавар Великого Духа, чтобы Бог быстрее забрал своего сына на Заоблачные Поляны Охоты.

* * *


Прошел ещё год. В лагерь был  доставлен молодой воин из племени гуронов. Он утверждал, что алгонкины добились очередной великой победы. Они разгромили карательную экспедицию генерала Венса — армию численностью в семь тысяч человек. Он говорил об этом так зажигательно, что ему поверили. В глазах военнопленных вновь загорелся огонь.



Наступил апрель семьдесят пятого года, и американцы открыто выступили против короля. Была заменена охрана лагеря, и лютовавших до того солдат сменили совсем другие люди. Британцы стали заигрывать с краснокожими. В большой войне бледнолицых между собой никто не хотел получить удар в спину.



Восстание в лагере в лучшем случае стоило бы не меньше половины жизней. Поэтому решили устроить,   побег троим добровольцам. Гурон знал дорогу, но отряд попал в засаду. В короткой схватке двое воинов ушли в Страну Духов.



Впереди лежал путь длиною почти в тысячу километров.  И состоял он из двух приблизительно равных частей. Чёрная Молния пробирался на север вверх по движению  Прыгающей Реки, несущей свои воды почти вдоль берега океана. Поднявшись до истока, воин преодолел горный хребет и оказался по другую сторону водораздела. Любой из ручьев впадал в Огайо, и, следуя за потоком  воды, делавар повернул на запад.



У него не было никакого оружия, кроме ножа. Черепахи,  раки, реже рыба, служили ему пищей. В лесу было полно орехов, ягод, грибов. Днём делавар скрывался в дуплах, норах, старых берлогах, а  когда темнело, трогался в путь.


Завидев признаки присутствия людей, Чёрная Молния прятался и выжидал. Он был Посланником, он не имел права умереть, его жизнь принадлежала тем, кто поверил в него...


* * *


Текумсе долго смотрел в глаза делавара. Как и тысячи других, этот воин пришел к  алгонкинам, чтобы стать одним из них. Воин с восхищением следил за каждым движением вождя победителей. Текумсе чувствовал это обожание, эту безграничную веру.



Он вспомнил неистовство Открытой Тропы, требовавшего смерти алгонкинским лазутчикам, мудрость Красного Облака, его предсмертные слова. Шауни и чейенны должны объединить все народы, такова воля Великого Маниту. Это судьба!



Они стояли лицом к лицу — великий вождь и великий воин. Они верили друг другу, верили в себя. Поднявшиеся  над  судьбой, на изломе судьбы!


- Бледнолицые начали между собой большую войну,   передравшись  как собаки за брошенную хозяином кость, -  с ухмылкой произнёс  Текумсе.


 - Пусть же ненасытные койоты перегрызут горло один другому. – С презрением добавил Громов. -  Они разожгли ещё один костёр ненависти. И если мы будем постоянно подбрасывать в него дрова, огонь поглотит немало наших врагов.
- И вся   земля от моря,  и до моря станет свободной! – Не сдержав чувств, прокричал Сменивший Сущность.


Костер Совета догорал, все ждали решения Штаба Армии. Текумсе легким движением выдвинулся вперед и, окинув взглядом воинов, тихо произнес: «Сейчас уже все народы знают, кто их истинный враг. Пусть вожди поведут свои племена под один тотем. Солнце Победы озарит Америку».


 Вождь положил руку на плечо делавара и добавил:  «Брат! Ты поведёшь с собой тысячу лучших всадников. Надо сжечь всё, пленных не брать. Уничтожьте саму память о лагере. Сильный Удар возглавит отряд. Сломанный Дуб встанет рядом с Черной Молнией. Я всё сказал. Хау!