Пески и камни 3 - Галлюцинация

Ритуал был прост и включал одного вареного тритона, щепотку того-другого и страницу текста на старорусском.

Суть была, как он догадывался, не столько в этом, сколько в сложной схеме, начерченной на полу, от взгляда на которую глаза слезились и словно в ужасе пытались разбежаться по сторонам. Можно было подумать, что они отдельные существа, устроившиеся в удобных гнездах на голове, решившие, что комфорт того не стоит и нужно сматываться. Симбиоз или как там это называют ученые… (Интересно, если вдруг ваши глаза встретятся друг с другом и решат размножаться. Как определить их пол, кстати? Считать левый скорее женским? Где поселятся их отпрыски?)

В описании ритуала особо было отмечено, что вычерчивать схему нужно так, чтобы она не оказалась в поле зрения вся одновременно. Меньшее, что было обещано в этом случае – отделение головы от тела по выйной линии, небольшое землетрясение и устойчивый запах серы. Плюс, конечно, необходимость большой уборки.

Судя по результату, Кокк все сделал верно. Почти. Тонкости топономики, сами знаете, штука неочевидная. «Златые» или «Золотые» пески – какая, по сути, разница?

Разница, как выяснилось, была. В пару букв и одним географам лишь известно, во сколько миль, потому что золото вокруг было только в случае, если у кого-то, кто здесь бывал, вылетела и затерялась в песках коронка. Зря он приготовил мешок. Впрочем, теперь он защищал голову от солнца, ту самую, что осталась на своем месте, несмотря на неурядицу с результатом. То есть не совсем зря.

Кокк был почти разочарован. Он всегда старался с оптимизмом смотреть на вещи. Например, довольно живописны были колючки и те камни на горизонте, и нарядные погребальные жуки, с которыми ему предстояло познакомиться очень близко, если он не выберется в ближайшие часы. Как и с семейкой пустынных грифов, весьма благорасположенной к знакомству со случайными путешественниками. Еще красивы были пески. Жаль, что он не запомнил, как превращаться в ящерицу…

Время от времени даже самый подвижный ум обнаруживает, что зашел в тупик. Колесо всех мыслимых вариантов проворачивалось до исходной точки, ни на чем в итоге не останавливаясь, ясно давая знать, что может так вращаться довольно долго – дольше, чем можно себе позволить.

Кокк как раз проворачивал его тысяча первый раз, надеясь уловить хоть какую-нибудь зацепку, ведущую к возвращению, лучшую, чем идея просто идти куда-то, пока пустыня не станет чем-то еще. За неимением вариантов, это стало входить в привычку.

Оказавшийся вдруг в плотной тени, он обернулся и вскинул взгляд, ожидая увидеть монстра, у которого лопнуло терпение дожидаться, когда ужин перестанет дышать. Затем он медленно закрыл их и протер веки сухими пальцами. С пальцев сыпался песок и еще какая-то дрянь, в которую он сразу же угодил, явившись в это клятое место.

Когда он снова посмотрел вверх, дом никуда не делся. И сверху на него все так же смотрела девушка, по сторонам от которой зеленели деревья с яркими оранжевыми плодами. На девушке было старомодное платье с вздернутыми плечами, которые носили столетия четыре назад на раутах, посвященных истории древнего костюма. Была она красива или нет, Кокк не мог сказать: лицо девушки скрывала тень, а волосы ореолом светились алым, пронизанные закатным солнцем. Если честно, зрелище жутковатое – казалось, лица нет вовсе. Что, в принципе, не было основной проблемой. Главная состояла в том, сколько еще может протянуть человек в пустыне, если он начал галлюцинировать?

– … ? – спросила девушка на неизвестном языке, в котором каждое слово мяукало и потягивалось.

Кокк, решивший играть по-честному даже с кажущейся персоной, пожал плечами. В конце концов, это отвлекало от ситуации. Голос был приятным и принадлежал молодой особе. Уже неплохо.

– … ? – последовал тот же, по-видимому, вопрос, но уже на другом наречии и с ноткой нетерпения в голосе. Гортанные звуки, не вязавшиеся с изящным образом, словно за спиной у девушки прятался раздраженный горец, привыкший перекрикивать водопады.

– Я не понимаю, – ответил Кокк, отметив про себя, что ему привиделась темпераментная дама, с которой лучше не спорить.

Тень прорезалась белой полосой. Кокк истолковал ее как улыбку.

– Скажите, пожалуйста, что это за место?!

Если такой вопрос задает человек из дома, то возможно только два варианта: его похитили и привезли туда с мешком на голове или он страдает одной из тех загадочных болезней, которые недавно стали в ходу. Раньше все они назывались одним словом «слабоумие», но не прошло и десятка лет, как начали издавать целые тома, в которых приводились термины и подробнейшие описания диагнозов, различить которые мог только истинный сумасшедший.

– Пустыня, сударыня! – как мог бодро ответил Кокк. Пара ящериц на это вздернули головы, как бы восклицая: «Да ладно?!»

На «сударыня» его голос сошел на хрип. Бодрости в нем чувствовалось не больше, чем в скрипе старых петель. Этот день ему стоил десятка лет, а в итоге обойдется еще дороже. Жизнь плюс добротный кожаный мешок с вышивкой.

– Какая именно? – настаивала девушка, перегнувшись через перила.

– Золотые пески… – с горечью сказал Кокк, глядя под ноги. Что стоило тогда назвать правильно?

– Хрена ж те бубон!

Фраза, хоть и сказанная обычным тоном, была столь неожиданной, что присвистнув, незнакомка не добавила Кокку удивления. Галлюцинация явно шалила. А что еще от них ждать?

После этого собеседница быстро скрылась. Однако дом с чудными плодами на крыше продолжил стоять. Уже что-то…

Кокк снова опустился на камень, чувствуя, что сдается. Где-то в глубине ужас и протест боролись с безразличием, атакуя его с разных сторон. Оно лишь растекалось бесцветной массой, в которой вязнут мечи и копья, затапливая сознание миллиметр за миллиметром. Сам он наблюдал битву со стороны, толком не понимая, за кого болеет в данный момент.

– Эй!

«Ну вот, опять», – подумал Кокк и взглянул на крышу. Там никого не было. От галлюцинации незнакомки остался только голос. Что ж, этого следовало ожидать…

– Да что с тобой?! – раздалось очень громко и очень близко.

– А что… – недоговорил, проваливаясь куда-то, Кокк.