Порнограф, наши дни

Сергей Рыжков

ПОРНОГРАФ, НАШИ ДНИ

Годы ушли далеко. Деньги были заработаны, пыл утих интерес поистерся азарт пропал. Управление рестораном постепенно перешло к дочери, она превратила его в модное место с высокой гастрономией высокими ценами и высокими ценителями того и другого. Он оставался брендом, лицом заведения, его, так сказать патроном, гарантом качества.
Свой же блок он никому не передоверял, ликвидировав возможность постороннему, да и сотруднику из торгового зала либо производства проникнуть в закрытую зону, сделав ее почти совсем автономной. Почти потому, что по сей день пользовал юных сотрудников девочек и мальчиков редко, как солистов, но почти всегда в массовке.
Это позволило создать коллектив крайне близких людей, близких до такой степени что ближе не бывает.
Они благодаря совместительству имели очень значительный заработок, а потому дорожили местом. Нет ничего странного в том, что среди них формировались пары, семейные в какой-то мере, многие после близкого знакомства в студии становились половыми партнерами в жизни, доходило до того, что они потом соглашались на съемку только в паре, тем самым демонстрируя свою приверженность одному партнеру и их совершенно не смущало, что их интимные, практически семейные отношения появляются на экране для всеобщего обозрения.
Более раскрепощенные не считали чем-то зазорным съемки их партнерш и партнеров с другими актерами, относились к такому просто, как к работе. Любопытно, иной раз было наблюдать, как официантка устраивает сцену ревности номинальному мужу за то, что тот кокетничает с клиентками, при этом абсолютно не ревнуя к партнерше по съемкам с которой тот вчера был в более чем близком контакте.
Нравы, что и говорить, вполне себе свободные.
Любопытнее всего были контакты между как они назывались своими, то есть, если парень и девушка из одного, скажем так прайда, имеющие постоянного партнера вступали в сексуальные отношения даже вне съемочного процесса изменой это не считалось и, если в разговоре кто-то и мог упрекнуть подругу в совращении мужика, это воспринималось скорее, как шутка, в которой, конечно присутствовала доля горькой правды.
Политика совместного существования напоминала принципы, проповедуемые в свое время незабываемой мадам Коллонтай, сторонницей свободных отношений.
Но в этом клубе свободных сердец они пребывали недолго, бригада постоянно обновлялась из-за вновь вливающихся молодых членов, в силу возраста жадных до ощущений и ненасытных, но все до поры до времени. Спустя пару месяцев, наевшись до отвала они уже мечтали о спокойном почти семейном гнездышке, где ждет обед и подруга, вполне способная удовлетворить насущные сексуальные проблемы.
Фантазии отходят на задний план и формируется стойкое убеждение что почти каждое проникновение закончится оргазмом, а вот яркость его больше зависит от периода, прошедшего после последнего совокупления, как сформулировал себе и озвучил друзьям один товарищ – «Еб…ся нужно с толком, аккуратней, чем реже е…я, тем она приятней…», конечно от навыков и желания подруги ну и от воображения способного так разукрасить рутинный половой акт, что он превращается в волшебную сказку со счастливым и бурным кончанием.

Маэстро постаревший, при том приобрётший совсем уже благообразную внешность религиозного проповедника благодаря мягким чертам лица и ласковому взору, любимый и уважаемый всеми, с кем был знаком.
Однако далеко не всем его знакомым было известно, чем он заработал свои деньги, репутацию и влияние.
Выполняя заказы на потребу власть имеющим, потакая их прихотям и не слишком бурной фантазии дабы заработать, а главное не утратить квалификацию делал для них, иногда с их участием фильмы где те естественно выступали в роли половых гигантов доводящих женщин своими действиями до экстаза.
За хорошие деньги любая шлюха изобразит тебе такой экстаз, что твой, давно по сути сточившийся карандаш воспрянет и выдаст фонтан не только эмоций, но еще и спермы, выстрелившей, как в юности.
Но если клиент готов принимать игру за чистую монету – флаг ему в руки.
Для души он снимал фантастические, хотя кому как, фантастическими он называл их для себя, опусы.  Давая волю воображению разворачивал классический сюжет и в тот момент, когда автор, в силу скромности и соображений морали уходил от натуралистичных описаний происходившего в произведении свидания дописывал за автора, а потом воплощал на экране то, что читатель, не всегда обладающий выдающимся воображением вынужден, был сам домысливать.
Ему любопытно было представить себе, как к примеру, вела себя в постели с Вронским Анна Каренина. Хотя, какая там постель, Толстой, помнится упоминает некий диван, как ложе грехопадения.
Однако здесь сразу возникает вопрос, а как?
Насколько сложным был сам процесс разоблачения дамы, которая одеться-то не могла кроме как с помощью прислуги. Не приглашала ли она служанку, а он камердинера, дабы снять, а потом и надеть, к примеру панталоны, или лосины, расшнуровать корсет, выйти из платья.
Было ли такое в ходу?
И каково устройство всего этого нижнего и верхнего хозяйства, застежек подобных нынешним и «молний» еще не было в природе на чем это все держалось?
С крестьянками в имении все просто, они по летнему времени и порток не носили, задрал подол на голову и пользуйся.
С графиней, даже если она вдруг, по какой-то причине и без порток так не поступишь, во-первых, у нее под юбкой кринолин или того хуже панье, который дыбом встанет, попробуй достань, либо юбок тех не счесть сколько, к тому же – политес.
Затем, когда покровы все-таки снимались, вопрос принципиальный, до конца ли, или что-то, например, чулки и подвязки, как предмет высокого эротизма могли остаться на даме?
Как манжеты или манишка на кавалере.
Итак, препятствия устранены. Какую же позу для совокупления предпочесть, галантно ли ставить партнершу раком и входить в нее сзади, не будет ли это ущемлять ее гордость, может быть классическая, так называемая «миссионерская» поза, но выдержит ли хрупкая фигурка здорового бугая, который норовит взгромоздится на белое тело сверху?
Опять же пристало ли после первой палки целовать ручку или достаточно сказать «мерси мадам».
Большой вопрос, куда и как кончать? Презервативов, которые галантный кавалер мог извлечь из портмоне и использовать по необходимости в России были не в ходу, а ставить даму в неловкое положение и подвергать опасности нежелательной беременности не хотелось.
Хотя, конечно если дама была замужем проблема не была критичной. Но все-таки, согласитесь неловко, когда отсутствующий чуть не год по государственным скажем делам супруг возвратившись застает дражайшую половину на сносях.
Конечно метод прерванного сношения применялся со времен незапамятных и давал хорошие результаты, но требовал особого внимания и умения, чем не всегда владели молодые люди, избалованные дворовыми девками.
С нежелательной беременностью в России умели бороться с незапамятных времен, но все это чревато опасностями для и без того хилого, вспомните как легко в те времена дамы и девушки «делались вроде как без чувств», женского контингента.
А значит на мужчину тоже ложилась доля ответственности за нежелательные последствия.
Воспитанные классическими сюжетами юные джентльмены, которые как сообщали нам писатели при отсутствии доступных служанок, млели и изнуряли себя онанизмом заметив мелькнувшую из-под платья щиколотку, закрытую ботинком или, полный разврат краешек чулка. Воображение разыгрывалось, а что оно могло продемонстрировать кроме до мелочей знакомой ****ы кухарки Марьи, но не может же быть у столь эфирного создания банальной ****ы, у нее там… там…
В какой ступор они должны были впадать, увидев наконец предмет своих вожделений в панталонах или того страшнее без оных и с оволосенной промежностью.
Если о нравах, юношей, творящихся в закрытых военных училищах известно много, не сказать правда, что там заботились о просвещении будущих отцов семейств, но опыт первоначального полового образования они получали именно там, не всегда правда с дамами…
То информации о том, насколько просвещены были девицы, воспитываемые скажем в пансионе благородных девиц в вопросе полов очень мало. Нет, конечно известно, что их учили угождать мужу, варить варенье, вести дом и растить детей, а вот насчет того, от каких действий те дети заводятся они имели не всегда достоверные сведения.
Правда появляются воспоминания о том, как накануне свадьбы кто-нибудь из старших родственниц брали на себя тяжкую обязанность открыть невинной деве страшные подробности того, что с нею случится, делалось это при помощи всяческих недомолвок и, боже сохрани без физиологических подробностей, а потому не вызывало ничего кроме испуга.
Принимая во внимание все вышеприведенное, получив толику интереса при раскрытии темы и написания сценария, босс, при здравом рассуждении частенько терял интерес к персонажам, не видя интереса в перенесении на экран банального полового акта даже, ежели перед разоблачением персонажи будут одеты в соответствующие эпохе наряды.
Тяжело представить себе современного зрителя, пускающего слюни от демонстрации панталон с оборками появляющихся из-под нижней юбки или зрительницу возбудившуюся при виде молодого гусара в кальсонах.

Другое дело, когда персонажи уже раздеты, но в наш век электронных технологий, когда учащийся пятого класса обладатель (обладательница) смартфона задав простой вопрос через секунду увидит персонажа любого пола без одежды - это перестанет быть загадочным.
Тогда наибольший интерес представляют не эрегированный член или разверстая вагина, а действия, которые партнеры позволяют в отношении тел друг друга.
Как они дотрагиваются до тел друг друга, как раздражают эрогенные зоны, а главное, как эти прикосновения влияют на выражения лиц участников, что те чувствуют, искренне ли отдаются процессу, ибо сымитированный оргазм может ввести в заблуждение разве что учащегося средней школы.
Или же, есть и такая категория любителей, для которых процесс важнее результата, они не ждут от партнера ответки, их задача получить удовлетворение для себя и, если это вдобавок ко всему будет сопровождаться более или менее талантливо исполненной имитацией, чего лучше, они готовы обманываться и даже подыграют в нужный момент.
Нашего героя больше интересовали подробности быта, особенности характера персонажа, особенно если это известный человек.
Помнится, он загорелся идеей перенести на экран сцену первого полового контакта А.С. Пушкина и А.П. Керн, про которую первый в своих записках сообщал следующее – «Сегодня, с Божией помощью е…л Анну Петровну …».
Понятно, что близкие соседские отношения рано или поздно должны были этим закончится, поскольку поэт, известный ловелас несдержанный в своих сексуальных и других пристрастиях явно к тому стремился
Соседка же помещица, скучающая без мужа и вынужденная обходиться дворней также искала приключений, но вот как, каким образом все происходило? Какие слова и действия были применены обоими сторонами для достижения результата.
Была ли готова соседка к несдержанным африканским ласкам мужчины, а может быть напротив, она сама была тайным инициатором этого мезальянса.
Дама ведь писала о муже, - «Его невозможно любить — мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо — я почти ненавижу его».
Что не помешало ей родить в первом браке с генералом троих дочерей, удачно скрашивая досуг с любвеобильным соседом.
Который вообще ни во что не ставил Ермолая Федоровича, публично обвинил его в том, что тот «красит волоса и чином от ума избавлен».
Досконально изучив вопрос, еще раз убедившись, что стихотворческий талант не всегда сопровождается другими, в том числе общепринятыми добродетелями.
Собрав довольно большой материал по теме, понял, что если он вынесет все это на экран то, подобно М. И. Веллеру, опубликовавшему в свое время нелицеприятные факты из биографии гения обзаведется массой недоброжелателей, ибо в нашей стране, человек не придерживающийся общепринятой, читай государственной, точки зрения обречен на опалу и лживое непонимание, высказываемое даже теми, кто в глубине души благодарен ему за информацию, но в силу традиций не готов публично признать ее истинной.
Большие сомнения возникли также по поводу портретного сходства, мастера грима, конечно превратят любого артиста в прототип, но опять из опасения того, что недоброжелатели сочтут появление поэта в кадре в бакенбардах и без штанов чуть ли не нанесением публичной пощечины всему русскому народу отказался от затеи и удовольствовался тем наслаждением, которое получил, готовя материал.

Ромео и Джульетта. Конечно приятно снимать совсем юных героев когда нет необходимости, подобно Франко Дзеффирелли обращаться в министерство за разрешением показать на экране грудь шестнадцатилетней девушки.
После мэтра, позаботившегося о правдоподобности костюмов героев фильма в стиле кватроченто, соответствующих пятнадцатому веку и публично продемонстрировавшем на экране, что Ромео не носит нижнего белья, а зона половых органов, практически у всех, по крайней мере молодых участников повествования мужеского пола подчеркнута и, скорее всего это уже пожелание режиссера у отрицательных персонажей — это обозначение яркое и вызывающее, а у положительных более скромное, не слишком бросающееся в глаза.
 Снимается костюм легко, не содержит каких-то сложных элементов, даже одетыми юноши смотрятся вполне эротично и не только за счет подчеркнутых гениталий.
Более сложен и объемен женский костюм, в отличии от мужского он не столь эротичен и скрывает большую часть особенностей фигуры. Даже юная Джульетта задрапирована большим количеством ткани, но тем любопытнее проникновение под покрова.
Не сразу угадаешь значительную грудь у девушки и пока еще узкие, но уже округляющиеся бедра и покрытый первыми еще не жесткими спиральками волос лобок и кожа – нежная почти прозрачная кожа совсем юного создания.
Однако все это прерогатива действительно юных, в пьесе герои крайне молоды, именно такими их хочется видеть в кадре, в уже упоминавшемся знаменитом фильме «Ромео и Джульетта» актерам, исполнителям главных ролей лет несколько больше, чем персонажам у Шекспира, но это единственно возможно близкий к оригиналу вариант, к сожалению запрет, вполне кстати справедливый на съемки в эротических сценах несовершеннолетних не позволил и порнографу осуществить свой замысел.
Здраво рассудив, что Джульетта даже восемнадцати лет это, совсем «слабый чай» по сравнению с юной четырнадцатилетней нимфой.

Не достигнув результата в таких, казалось бы, убойных сюжетах продолжил штудировать классику пытаясь с помощью фантазии расцветить сюжет, сделать его более полным насыщенным и жизненным, стараясь не умалять при этом фантазии автора.
Интересно было описывать события предполагаемые. Что толку снимать фильм по, например, «Пышке» Гюи де Мопассана, где автор смакует не сам акт, а отношения к нему окружающих.
Конечно можно во всех подробностях живописать, что происходит с героиней, когда она оказывается в руках офицера добившегося своего.
Но что любопытного может произойти если профессиональная шлюха, назовем вещи своими именами выполняет свои, так сказать прямые рабочие обязанности, а поскольку акт в результате не приносит ей никакого удовлетворения, кроме сознания исполненного долга, вряд ли стоит демонстрировать в кадре безучастное выражение лица, сопровождающее ритмичные движения. Разве только потное от усердия лицо душки-военного.
Другое дело, когда автор недоговаривает в силу различных, иногда этических причин оставляет читателю возможность продолжить сюжет или представить себе во всех красках, то, что осталось за скобками.
Порнограф считал себя вправе продолжать или расшифровывать классиков по одной простой причине, он никогда не претендовал на какую-либо славу, снимал свои киноопусы исключительно для узкого круга близких друзей и знакомых, а иные особые вещи, за редким исключением и им почти не показывал. Короче, шутка для своих не более того.
Но поскольку это было и частью его бизнеса, некие вещи, снятые под заказ, копии которых он и себе-то, не позволял оставить, остались только в воспоминаниях если, конечно таковым было условие сделки.

Не мог он пройти мимо такого насквозь пронизанного эротикой романа, как «Герой нашего времени». Конечно не весь «Герой» попадал под шаблон эротического, на по меньшей мере две новеллы – «Бэла» и «Княжна Мэри» с лихвой ему соответствовали.
Что касается «Бэлы» то в силу неяркого, даже где-то мрачненького антуража, а он искренне считал, что любовь, эротика и секс – суть дело веселое выбор, естественно пал на жизнерадостную княжну, ее маму, распущенную сверх всякой меры Веру, Грушницкого, которого он почему-то видел геем и прочую колоритную толпу, так называемого «Водяного общества» в котором особняком состоял и сам «Герой», то бишь господин Печорин.
Наряженный то черкесом, то предстающий в форме поручика, а то и просто в цивильном он справедливо вызывает в княжне, девушке, созревшей для чувственных ласк неподдельный интерес и томление, которое ни ваннами, ни приемом лечебных вод не исцелить.
«Пришла пора – она влюбилась», это другой классик. но по сути верно. Пришла пора, здоровый женский организм, давно желающий не эфемерных вздохов, взглядов и цветов, а нормального полового члена, смутные намеки от познавших запретное или поднятые в небо глазки замужних подруг при упоминании мужчин, все это приводит к неврозам.
Попытки рукой устранить томление в груди и половых сферах приводит к совершенно противоположному результату, вместо покоя возникают странные ощущения, сопровождающимися, страшно сказать непристойными мыслями и даже видениями.
А этот молодой мужчина, он совершенно равнодушен к ее прелестям, другое дело Грушницкий, по нему видно, как он млеет только, увидев ее, хотя она ни словом, ни взглядом, а то что она подала ему уроненную кружку, просто помощь убогому или вернее сказать немощному, временно немощному.
Но как он на нее при этом смотрел, нет, он не позволил себе ничего вызывающего, но взор его был так красноречив…а этот, едва взглянет, смотрит свысока, конечно мы не представлены, но все равно мог бы быть повежливей, - такие мысли теснились в юной хорошенькой головке, озабоченной, как выяснилось не только нарядами.
Мама девицы – вдова, женщина по тем временам пожилая, а на наш современный взгляд совсем еще ничего свои половые проблемы давно научилась решать при помощи числящегося другом дома дальнего родственника, с которым, честно говоря состояла в преступной связи еще до того, как овдовела. А теперь он стал неким приходящим мужем, которого ничего кроме секса, до которого она была большая охотница не интересовало, а она предавалась любви страстно, самозабвенно и обладала замечательным свойством обкончавшись и накричавшись вдоволь в дальней спальне, успокаивалась и до следующего сеанса вела спокойную и размеренную жизнь пожилой матроны тридцати семи лет.
Правда изредка позволяла себе некую слабину. Любила она молодых, совсем юных парней, потому в доме среди прислуги, состоящей из хорошеньких девушек присутствовали и юный кучер, и истопник, лакей, служащий за столом и повар-француз, затейник и по совместительству бисексуал, многому обучивший не только девушек, но и юношей.
Позволяла, порою заблудится в лесу сидя в коляске и в чащобе на мягкой траве почувствовать в себе стоящий колом член юного кучера.
Или истопника, ранним утром, когда печь в спальне еще только растапливают.
Любила вдовица жизнь во всех ее проявлениях.
Мэри же, считая мать образцом добродетели принимала ее мягкое отношение к прислуге за доброту характера.
Вера, давнишняя подружка, влюбленная в Печорина, как кошка и вынужденная, ради встреч с ним пойти на явный риск и попросить своего кавалера познакомится с семьей, еще не осознанно истекающей соком желания Мэри, ибо только там, у них, встретившись ненароком могла назначить ему свидание и наконец-то отдаться, поскольку интимные отношения с мужем не сложились, да и не могли сложиться в силу его возраста и болезней.
Понимая, что потаскун Печорин не пройдет мимо соблазна, трахнуть молодую неопытную девочку, «а потом, бросить на дороге, авось кто-нибудь и поднимет», как делал неоднократно, и одной из таких брошенных на дорогу, но в силу тайных причин сохранившей к нему трепетное отношение была и сама Вера.
Она готова была принести такую жертву, ради возможности встретится с любовником.
 
Бал в ресторации, как повод блеснуть, княгине Лиговской - бриллиантами, Мэри - юностью и красотой.
Не достало блеска Грушницкому, тайно сожительствующему с молодым денщиком, не рискнувшим появиться в собрании без нового мундира с панталонами в обтяжку, конечно не гусарские чакчиры, расшитые галунами, но все же, и наблюдавшему за балом в окно и мизантропу Печорину с загадочно скушным лицом и ослепительно чистым бельем, перед тем кому суждено увидеть его без фрака, мундира или бархатного сюртучка.
Плечи дам, открытые до крайней степени приличия, мелькающие во время танцев туфельки, чулочки и полный «моветон» краешек оборки нижней юбки.
Раскрасневшиеся от танцев и прикосновений кавалеров щечки невинных дев, испытавших внизу живота странное томление, вызывающее позывы к мочеиспусканию, что даже при наличии прислуги исполнить непросто из-за сложности и размера костюма.
Не намочить бы панталоны. Хотя запасные, на всякий случай имеются. Правда не для таких случаев, а для случайностей, связанных с женской физиологией.
Как тут не разволноваться, когда гусары в рейтузах, совершенно бесстыдно обтягивающих мужские достоинства, то и дело появляются перед дамами еще и позы разные принимают дабы виднее было. Поговаривают, что те, у кого там хозяйство поменьше специально что-то подкладывают, а уж заячьи лапки, не столько для тепла, сколько для объема вшивают почти все.
Случайно подслушав о готовящейся против княжны гадости, спровоцированной толстой дамой, которую та, видит бог нечаянно толкнула, нахальный Печорин, воспользовавшись свободой нравов, царящей на водах и дерзко ангажировавший Мэри Лиговскую на мазурку и сам, слегка подтаял, ощутил под рукой ее чувственную талию, услышал запах духов и тела, тронувший губами локон ее волос, выбившийся во время танца из тщательно уложенной прически и явно почувствовал набухающий в панталонах член. Воодушевленный желанием и сложностью задачи, решил рискнуть, поняв, что сладострастная талия о многом говорит.
Опять же о курортных нравах, уж слишком свободных.
Молодые люди, позволившие выпить вина и ведут себя соответственно развязно, как тот драгунский капитан, подбивший пьяного толстяка во фраке ангажировать княжну на мазурку.
Печорин, выручивший Мэри в пиковом для нее положении, сразу же из изгоя, которого та почти ненавидела предстал героем, те черты смазливого лица, которые были ей ненавистны сделались вдруг привлекательны и тонкие морщинки на чистой коже смотрелись милыми и их хотелось погладить.
Григорий Александрович, вспомнила она вдруг откуда-то известное ей имя и сделав книксен, отбыла под крыло мамы, пожаловаться и попросить защиты, а заодно и совета.
Мамаша княгиня, давно заприметившая смазливого молодого господина с атлетической фигурой и милым почти юным, если бы не вечно скучающее выражение лицом, со вздохом, что она для него увы стара, молча одобрила выбор дочери, поскольку по ее наполненным слезами страха и восторгом влюбленности глазам поняла, что тот, предпринял самый беспроигрышный маневр – спас девушку от обморока на балу и тем самым покорил.
Мадам Лиговская разыскала не особо прятавшегося от нее Печорина в зале ресторации, благодарила, сообщала о куче общих родственников и сетовала тому, что не пришел с визитом, не представился, велела бывать у них обязательно и без церемоний, они ведь почти родня, во время беседы несколько раз намеренно и с вызовом коснулась его рукой и на прощание, протянув ему руку для поцелуя тяжко вздохнула.
Григорий, опытным чутьем понял, что эта совсем еще не старая дама, даст в постели сто очков форы молодым и отметив это себе понадеялся на то, чтобы хоть бы часть мамашиного темперамента передалась дочери.
Ну что же, Печорину одним днем удалось решить массу проблем. Получить доступ в дом Лиговских и обеспечив себе возможность спокойно встречаться там с Верой, которая в сексуальном плане несильно его интересовала, но в благодарность за приятные переживания в юности заслуживала полноценного секса, в котором так нуждалась.
В силу достаточной скромности она в отличии от многих дам из общества легко решавших свои интимные проблемы при помощи господ своего круга, никогда не отказывающихся от приключений или, если хотелось ощутить себя «в лапах тигра» выбирала среди дворни мужичка покрепче и помоложе и использовала его по мере необходимости, как еб…ный станок.
Так что и барыня всегда была в хорошем добром настроении, и мужик получал привилегии и питание с барского стола.
Вторая задача, которая подспудно мучала Печорина – княжна. Он давно поставил себе целью совратить девчонку. Она нравилась ему и внешностью, и живым характером, и непосредственностью, которые потом, зачем-то утрачиваются.
А все его дразнилки, которыми он ее мучал были ничем иным, как методом покорения труднодоступной вершины.

Теперь вершина стала гораздо ближе. Он уже на полпути. Завтра же он «случайно» ней встретится, дабы закрепить достигнутое.
Ведь роман с Верой может стать явным если не подпустить дыму в виде слухов о том, что Печорин волочится за княжной, он якобы ею покорен.
Это играет герою на руку, Вера, воспользовавшись отсутствием мужа наконец-то получает, впрочем, вполне заслуженно так желанный ею половой акт. Без всякой надежды на взаимность она готова уступать Григорию во всем.
Акт вполне себе традиционный без всяческих излишеств с коротким минетом и не слишком долгой прелюдией, изголодавшаяся без мужика Вера, за полчаса совокупления успевает кончить трижды, а осознавший это и гордый своей мужской неотразимостью Жорж, как попросту звали его в семье, получает обильный полноценный оргазм, как награду за доставленное даме удовольствие.
И все бы обошлось, поиграли и ладно, к утру он бы исчез кабы не измученный мастурбацией Грушницкий, исполняющий свой ритуал под окнами очаровавшей его Мэри и так некстати оказавшийся там не в то время.
Посчитав, что спускающийся с балкона Печорин покидает спальню княжны, идиот Грушницкий, вместо того, чтобы порадоваться тому, что девушка – совсем не девушка и у него появляется реальный шанс погрузить свой вечно торчащий рогалик с сладкое бланманже, безо всяких опасений лишить девицу невинности, решает опорочить ту в которую влюблен, мерзкими слухами.
По-хорошему, Мэри ничего не оставалось, кроме как отдаться Печорину в благодарность за заступничество, но московских барышень воспитывали так, что дефлорация может состояться только в супружеской постели.
Если бы все барышни соблюдали это правило, как скучна была бы жизнь. Лермонтов об этом хорошо знал, несмотря на свой говенный характер он имел-таки дела с дамами.
В жизни слишком много трагического, Вера, совершенно ошалевшая от долгожданного соития, зачем-то рассказывает об этом мужу, чем портит не только репутацию, но и разрушает свой, вполне успешный, хотя бы в финансовом плане брак. Она вынуждена уехать, тем самым лишая и себя и партнера здорового и регулярного секса.
Печорин же исходя из опыта уверенный в том, что влюбленная в него,
как кошка Мэри, плод уже созревший и вот-вот упадет в его объятья.
Мучаясь с одной стороны от желания обладать, той самой «едва распустившейся душой» и не менее прекрасным телом, которого он наяву, покуда не осязал и даже не наблюдал в натуральном виде, но исходя представленного взору и жизненного опыта вполне себе представлял, как она выглядит без прикрас. И эту грудь, еще не такую обильную, как у маменьки, но вполне себе оформившуюся, он даже, казалось бы, ощущал языком ее затвердевшие соски, небольшие, похожие на изюминки и матовые от пушка ямочки внизу поясницы над нежной круглой попкой так красиво уходящей в межножие которые так здорово целовать.  И поросший пока еще мягким волосом лобок, прятавший от чужих вход во влагалище, в которое пока никто и ничего не вкладывал.
Все это дарило ему возможность надеяться, что такое тело не останется равнодушным к ласкам, оно расслабится, под умелыми руками, которые знают где погладить, куда ввести пальчик, а где чуть-чуть прикусить.
Тело раскроется, ноги сначала раздвинутся, а потом согнуться в коленях, так прикажет мать-природа для того, чтобы он мог проникнуть туда в нее свободно, и она приподнявшись устремилась бы ему навстречу.
Позже, он, конечно же научит ее делать минет, у нее такой приятный ротик, губы пухлые, нижняя, чуть капризная, а верхняя так красиво очерчена он явственно представлял себе, как губы обхватывают мокрую от желания головку его члена, и она впервые касается нежнейшей кожицы языком, погружает ее в себя и начинает движения, дабы насладится сладким самой и доставить наслаждение ему ...

Но автор романа, почему-то не свел такую колоритную пару в одну постель, а напротив развел их по жизни.
Это порнографа совсем не устраивало и потому он, решился в чем-то подправить классика сочинить свою версию неких эпизодов романа, где более глубоко осветил и, отчасти расцветил, интимную жизнь героев.
На канву романа он не покушался, просто предложил свои версии прочтения некоторых эпизодов и возможный вариант некоторых событий, о которых автор, в силу этических норм умолчал.
Потому он начал сочинять свою версию развития событий, как могло проходить обольщение княжны, в каких условиях, при каких обстоятельствах, со всей своей дотошностью начал вникать в особенности костюма персонажей, вряд ли они совокуплялись стоя в углу за портьерой, и Жорж входил в Мэри задрав той подол.
А значит он каким-то образом раздевал княжну, снимал с нее весь этот непростой наряд, корсет на китовом усе, обручи кринолина удерживающие подол юбки, наверняка мешали, как и все эти нижние юбки, сорочка, лиф, панталоны, чтобы добраться до вожделенного семь потов сойдет или у них процесс сей был обставлен иначе, и дама представала пред кавалером уже без обручей и корсетов? А сам процесс разоблачения поручался прислуге?
А если совокупление случалось спонтанно, так сказать в походных условиях?
Но автора сценария вдруг осенило, как могло все случиться. Из романа известно, что Вера и Мэри жили в одном доме, и Печорин проникая в спальню Веры с балкона, вполне себе мог заглянуть и в окно спальни княжны, то что он там увидел его крайне заинтересовало, если не сказать потрясло.
Это потом, в другой раз Грушницкий застал его спускавшимся от Веры и по недомыслию, ослепленный ревностью решил, что тот покидает княжну, на которую тот, глупый человек имел какие-то виды.
Непонятно с какого перепуга представительница блестящей фамилии Лиговских предпочтет полунищего юнкера, представителю хотя бы очень состоятельной семьи Печорина, к которому к тому же неравнодушна.
Можно конечно понять и Грушницкого, жаль, что автор ни разу не назвал его по имени, он так и остался для всех просто Грушницким.
Утомленный и угнетенный нездоровой половой страстью к своему денщику, не обладавшему никакими достоинствами кроме большой, покрытой удивительно гладкой и нежной кожей задницей с которым привык удовлетворять свой сексуальный интерес юнкер, естественно старается вырваться из порочного круга поскольку замечает, что его юношеский интерес к девушкам остывает и ему на смену приходит пристальное внимание к юным однополчанам, многие из которых, будучи воспитанниками кадетских корпусов, где мужеложство процветает не видят ничего предосудительного в таких связях.
Юная воздушная Мэри, вдруг всколыхнула его и вызвало в душе и теле забытую юношескую эрекцию и даже подвигла на акты мастурбации, во время, одного из которых, совершаемого под окнами княжны он и имел неосторожность столкнуться с Григорием, что закончилось трагедией.
Однако, возвращаясь к той ночи, когда герой, уходя от Веры ненароком заглянул в окошко Мэри, которой не пришло в голову опустить штору, поскольку спальня находилась на третьем этаже, а домов напротив, как в Петербурге не наблюдалось.
Картина, неожиданно для Григория оказалась настолько эротичной, что тот едва удержался, чуть не свалившись с элемента фасада на котором и так с трудом умещался.
Княжна же, возможно под впечатлением бала, на котором помимо неприятного происшествия пережила и немало смущения и возбуждения под нескромными и откровенно восхищенными взглядами, а возможно и в силу привычки предавалась самоудовлетворению используя для этого не только пальцы рук, но еще и некий предмет даже отдаленно не похожий на половой орган мужчины, с которым та, в силу возраста и воспитания вряд ли была близко знакома.
Мэри лежала на кровати, в ночном чепце и сорочке, которая была поднята почти до подмышек, а потому, тело ее было практически полностью обнажено.
Печорин с удовлетворением увидел, что его фантазии, почти полностью совпадали с действительностью – юная грудь, вполне налитая и тугая, это было видно даже издалека, прекрасно изогнутые бедра, чувственная талия, на которую он, во время вальсирования положил руку и промежность, вот здесь он несколько ошибся, покрытая не веселыми кудряшками. как он себе намыслил, а поросшая совсем небольшим количеством русых волос которые ровно и негусто покрывали лобок, как у совсем молодой девушки.
Мэри конечно была юна, но не до такой же степени, подумал Григорий. Ноги были согнуты в коленях и широко раздвинуты, девушка, закрыв в наслаждении глаза, пальцами одной руки раздражала вход во влагалище, выгибаясь телом навстречу движению руки, а второй рукой, довольно жестко мяла свою грудь, то одну, то другую, поочередно.
Потом, не открывая глаз, она нащупала лежащий рядом с телом предмет – серебряную фигурку кошечки с загнутым крючком хвостиком с насечками, изображающими шерсть, ввела крючок хвостика в вагину с стала двигать предмет вниз и вверх, фрамуга окна была чуть приоткрыта, и он услышал протяжный негромкий стон.
Выдерживать более столь сладкую пытку Печорин не мог, мало того, что от неожиданно увиденного у него помутилась голова, а член, который, казалось бы, растратил всю свою силу на удовлетворение потребностей Веры снова поднялся и ощутимо мешал спускаться, так, что он оступившись произвел шум, который, похоже услышала Мэри, поскольку ее стоны, вдруг резко умолкли.
А Печорин, опасаясь быть застигнутым за таким постыдным занятием, как подглядывание, ретировался, стараясь более не производить ни малейшего шума.
Надо ли говорить, что после этого случая, Григорием овладела навязчивая идея овладеть княжной или, ну не обязательно овладеть и лишить ее невинности, в физическом смысле, но ощутить вживую, а не через рамное стекло живой трепет ее оргазма.
Однако, как сделать это, дабы не выдать, что знаком с ее секретом. Главное, что она чувственна и для нее, в отличии от ее подружек нет ничего запретного в том, чтобы получить плотское наслаждение, пусть и самостоятельно не прибегая к помощи мужчины.
Интересно, какие картинки проносятся в ее симпатичной головке, когда она мастурбирует, кого она представляет своим партнером, надеюсь не Грушницкого, который даже в бордель не ходит, то ли с целью сэкономить, то ли из опасения подцепить дурную болезнь. Однако ж в его возрасте изнурять себя онанизмом не самый лучший выбор. Мужчина должен иметь практику общения с живой женщиной, а не с эфемерным созданием нафантазированным сексуально неудовлетворенным сознанием.
Печорин до появления Веры, дабы поддерживать себя в тонусе, пару раз посетил здешний бордель и не найдя там ничего достойного, завел интрижку с горничной графини П. приехавшей на воды лечить расстроенные нервы.
На нервной почве и дабы не чувствовать какого-либо дискомфорта привезшей с собой целый сонм прислуги, состоящей, в основном из молодых девок, которые от безделья, путались с одинокими отдыхающими.
Горничная оказалась не только симпатичной и толковой, но и умелой, кроме всего на удивление жадной до члена. Неизвестно, кто в Петербурге обучил ее этим французским штучкам, но она великолепно исполняла минет, под скромным платьем носила соблазнительное кружевное белье, быстро сама раздевалась, не утруждая себя полным разоблачением, готова была в любой момент обеспечить доступ к телу и принимать всяческие интересные позы.
Короче говоря, с горничной Печорину повезло, если бы не приезд Веры и не интрижка с княжной, Григорий вполне себе пережил бы курортное время, почти не заводя романов.
Теперь же, услугами горничной, которая честно говоря в плане плотском, вполне его удовлетворяла, Вера все-таки была гораздо попресней, пользоваться приходилось нечасто, только тогда, когда муж Веры не отъезжал по делам.
Но теперь, вдобавок ко всему появилась навязчивая идея залезть не только в корсаж, но и под юбку Мэри, которая, в чем теперь он почти не сомневался, этого только и ждала. Вот они петербуржские барышни.
Тут и случай удобный представился. Пикник в горах, на который собиралась только молодежь, мамам и бабушкам предлагалось наблюдать снизу, как их юные дети и внуки покоряют Машук.
Гора, в центре Пятигорска не была особо высокой, а снизу и вообще была похожа на поросшую лесом сопку всего-то 996,7 метра над уровнем Кронштадтского футштока, но забраться на нее по поросшим лесом и густым кустарникам склонам было совсем непросто.
Правда задачи покорить вершину никто и не ставил, путешественники намеревались подняться на сотню-полторы метров и там устроить импровизированный пикник для Покорителей гор.
В сопровождении многочисленной челяди в задачи которой входила помощь альпинистам в подъеме, доставка продуктов для пикника и приготовления импровизированного обеда, одетые по-походному, то есть дамы в простых платьях без шлейфов и фижм, но естественно в шляпках и с кружевными зонтиками и мужчины, в панталонах со штрипками заправленных в сапоги, дорожных сюртуках и кепи отправились в поход.
Местные жители, собирающие на склонах ягоды и орехи, а также хворост, давно протоптали удобные тропы, почти дороги, огибающие склон, по которым можно было проехать на ишаке, а при желании и на лошади.
Однако для избалованной публики это было настоящим приключением.
Печорин был одним из зачинщиков авантюрного предприятия, его поддержали знакомые, которые и спровоцировали молодых барышень, среди которых, в силу живости характера и желания, как-то расцветить скучную курортную жизнь оказалась Мэри.
Княгиня, узнав о затее дочери поначалу пришла в ужас, но рассудив здраво и получив от организаторов уверения в полной безопасности мероприятия, дала добро.
Правда, для пущей безопасности, отрядила с дочерью горничную и одного из своих галантов, кучера Федора, который вел в поводу покорного ослика, ибо, без мужской руки и ишака в горах тяжело.
И вот настал день, начало похода назначили на раннее утро – на десять часов, дабы не двигаться под палящим полуденным солнцем.
В нашу задачу не входит описание красот предгорья и организации движения.
Добавим лишь, что почти все участники, за исключением подружки Мэри, получившей травму при падении с ишака, правда это была не столько физическая потеря, сколько моральная, более всего пострадало платье, и пострадавшую в сопровождении слуг отправили домой.
Это очень окрылило Печорина, потому как подруга вызывала его искреннее раздражение, не отходя от княжны не на шаг.
Покуда слуги разбивали лагерь и готовили походный стол, Печорин увлек княжну разговорами о ботанике, ибо он, подготовившись к путешествию навел вправки о местной флоре и теперь поражал княжну своими познаниями из мира растений.
Грушницкий, с тоской наблюдал, то, как внимательно слушает княжна Печорина и покорно следует за ним. 
За разговорами, пользуясь ее вниманием он взял девушку за руку и рассказывая о разнообразии цветов и кустарников уводил ее все дальше и дальше от компании, пока они не перестали слышать гомон голосов.
Увлеченная девушка смело шла за Григорием, не подозревая о его коварных планах.
Хотя, честно говоря, она не слишком его опасалась, все-таки он был офицером и человеком из общества, а помимо всего ее разбирало любопытство, а как вообще происходит сближение барышни и кавалера, она столько читала в маминых романах о поцелуях, что почти ощущала их, хотя никогда и не испытывала.
Для себя она решила – он, конечно не посмеет. Хотя в глубине души очень жаждала, чтобы решился и посмел.
И еще как посмел, каким-то манером он прислонил ее к стволу толстого дерева так, что она не могла попятится и убежать, хотя она и не собиралась бежать, схватил ее за плечи и коснулся губами щеки, потом шеи, а потом нашел ее губы и приник к ним своими.
Она ошарашенная совершенно новыми для нее ощущениями, сначала задохнулась, не поняв даже сама от гнева или от счастья, а потом ощутив, как его губы ласкают ее, ответила на поцелуй и при этом почувствовала томление внизу живота, похожее на то, которое предшествовало сладости, которую ощущала, лаская себя. 
Голова закружилась, вот оказывается, что такое поцелуй подумала Мэри и почувствовала на своей груди руку.
И это тоже было приятно. Он проводил рукой по ее груди очень нежно ощупывая ее со всех сторон отчего она набухала и норовила выскользнуть из его руки, а ей этого не хотелось.
Его рот продолжал ласкать ее губы и вдруг, она почувствовала, как его язык проникает ей в рот, и то, что она считала ужасным, оказалось вполне себе приятным и она ответила.
Печорин обхватил тело девушки и с силой прижал к своему. Она же, вместо того, чтобы оттолкнуть, положила руки ему на плечи, приникнув ближе и тяжело вздохнув.
А Григорий крепко сжимая ее бедра, трогал ягодицы и перебирая руками медленно поднимал подол ее легкого платья.
Мэри, уперла кулачки ему в грудь и сделала вид, что хочет оттолкнуть, хотя усилий для этого почти не прилагала.
Какие на мне сегодня панталоны, вдруг некстати подумала княжна, ах да голубые обшитые по краю лиловой лентой, очень коротенькие, не доходящие даже до колена.
Мысли двигались медленно, как будто продираясь сквозь заросли, а руки мужчины уже гладили батист панталон и сквозь него она ощущала какие теплые и нежные у него руки.
И вдруг, неподалеку послышался треск веток, как будто зверь или человек продирался сквозь дебри, Мэри вскрикнула, Печорин отпустил руки платье упало, а для того, чтобы застегнуть три пуговки на вороте и груди много времени не понадобилось, гораздо сложнее было придать безмятежность лицам, раскрасневшимся и возбужденным и вернуть сухость припухшим губам.
Григорий, кося глазом в сторону шума, правой рукой пригнул ветку магнолии и, нарочито громко начал что-то рассказывать о растении, княжна же, нарочито внимательно внимала.
Из зарослей показался жопастый денщик Грушницкого, на досуге скрашивающий тому холостяцкую жизнь, а по случаю выполняющий функции соглядатая.
Увидев княжну и с ней Печорина, тот не смутился, а сделал вид, что собирает топливо для костра.
Григорий же, галантно предложил Мэри руку и пара медленно двинулась в сторону компании.
Они шли об руку, молча поскольку рядом сопел фаворит Грушницкого, вынужденный тащить на себе охапку дров.
Нежным щечкам княжны постепенно возвращался привычный цвет, Печорин, лучше владевший собой, уже оправился от впечатлений, и только легкая улыбка трогала его губы означая не то, раздражение и разочарование, не то радость победы.
Мэри прятала горящие от возбуждения глаза под длинными ресницами и косила глазом на шагавшего рядом Григория, который по инерции, а больше для соглядатая продолжал рассказывать княжне об окружавших их растениях.
Компания уже собралась возле импровизированного стола, а точнее ковра, устилавшего поляну на котором были расставлены закуски, слуги в фартуках и белых колпаках варили на костре уху и жарили на шампурах мясо, которое по мере готовности выкладывали на блюда и предлагали путешественникам, Мэри и Печорин получили по большому бокалу вина, которое толстый армянин нацедил из бурдюка и присоединились к пирующим.
Молодые люди поглядывали друг на друга и теперь, связанные общей тайной, уже не прятали и не отводили взглядов.
Первый шаг был сделан. Он осмелился, она не отвергла, теперь перед кавалером стояла задача – довести начатое до конца.

После того, как Порнограф описал эту сцену он, наконец-то уяснил для себя, что именно будет снимать.
Конечно снять «Княжну Мэри» по собственному сценарию и как пишут в титрах по мотивам классического произведения соблазн велик, но денег подобная «костюмная фильма» потребует столько, что бюджету его успешного, до поры предприятия может прийти каюк. 
А вот снять короткометражку сцены соблазнения и непосредственной дефлорации юной княжны, даже с работой по созданию костюмов и антуража, тем паче, что действие сие произойдет в каких никаких покоях и снаряжать экспедицию в Пятигорск не придется, вполне себе по силам.
Теперь, с одной стороны задача упрощалась, что может быть проще, чем описать акт совращения девушки, пусть она хоть княжна, хоть принцесса, у всех это случается похоже.
 С другой же стороны, хотелось показать, что при всей рутинности процесса для него, для нее это первый опыт, она, тот самый «цветок устремляющий свой аромат…». опять же, не привыкший халтурить автор, хотел не понаслышке живописать и нижнее белье, от которого придется освобождаться и ей, и ему и предметы интерьера, и ложе…
Большой вопрос с актрисой на роль Княжны, именно так Княжны с большой буквы.
Юная уборщица, пардон стюард, Клавдия, вполне подходящая по возрасту и фактуре, даже если не показывать ее лица, по жестам, движениям, манерам и совсем не аристократическим рукам на княжну никак не потянет, здесь нужна порода.
А девушки «породистые», если так позволительно выражаться в отношении девушек, а не лошадей не слишком охотно идут в порно актрисы даже на разовую съемку. Хотя, «женщины…Ватсон…», как говорил Шерлок Холмс, непредсказуемы.
Итак, помимо написания лаконичного, но животрепещущего либретто, необходимо было позаботится об актерах, поскольку классик, не слишком подробно, но живописал внешность героев, хотелось бы, хотя бы отчасти соответствовать.
И если юного Печорина мог исполнить чуть ли не каждый второй официант, приделай ему усы, да взбей повыше кок, хотя порода, также должна проскакивать даже сквозь усы, хотя они, как говаривал старый гусарский генерал в не менее древнем анекдоте – «хамло, душенька, они ведь лошадей е…т с»
Его так же придется обучать хоть каким-то манерам, чтобы и поклониться умел и ножкой шаркнуть и ручку, при надобности облобызать. Хочется-таки быть достоверным.
Так что, разослав гонцов на поиски юной Мэри, предстояло заняться сценарием.
Итак, положим княгиня Лиговская, решила навестить живущую неподалеку, скажем в Ессентуках, дальнюю родственницу, дочь которой вела себя, скажем так неподобающе и княгине не хотелось знакомить Мэри со столь сомнительной особой, но визит следовало отдать.
Потому было решено, что княжна останется дома, сказавшись нездоровой, она действительно слегка недомогала по причине женского ежемесячного нездоровья, полежит, а княгиня сделает визит в одиночестве.
Поездка, хоть и недалекая. но утомительная, одним днем никак не получится и потому княжна оставалась в одиночестве на два полных дня и одну ночь. 
Печорин, узнав от самой же княжны об отъезде мамаши оживился и начал предпринимать соответствующие шаги, чтобы не упустить момента.
Для этого, ему пришлось открыть Мэри тайну того, что он поднимался по фасаду, якобы дабы доказать свою удаль приятелям, не мог же он рассказать, что наблюдал как она мастурбирует и что он, при желании может забраться к ней, с визитом через окно.
Девица, было вспыхнула, мужчина в спальню, через окно, но вспомнив жар его рук который она ощутила сквозь ткань панталон смягчилась и задумалась.
Не так много времени оставалось до отъезда матушки чтобы тратить его на раздумья, так совпало, что женское недомогание почти прошло, а после этих дней Мэри всегда ощущала некое томление ее мучали, а может быть забавляли очень фривольные сны, она обращала внимание на молодых мужчин и частенько, прикрывшись зонтиком тайком наблюдала за выпуклостями очень заметными сквозь гусарские рейтузы.
А этот несносный Григорий, теперь в мыслях она называла его по имени, настаивал, на том, чтобы она позволила ночью, какой пассаж, прийти к ней через окно.
А вдруг кто-то увидит. Все, репутация потеряна, о том, что помимо репутации, она с большой вероятностью лишится и невинности, ее как-то не волновало. Не то, она уже мысленно с нею рассталась, не то, не считала это такой уж большой потерей, она и сама не могла того осознать.
Ей не давали спокойно спать воспоминания о том, что с ней случилось в горах, она вновь и вновь мысленно возвращала ощущения испытанные, когда он ее целовал, трогал грудь, гладил сквозь панталоны ее ягодицы.
Акты мастурбации стали более яркими, она не сдерживала себя и иногда даже причиняла себе боль слишком резким движением и даже боль эта казалась ей сладкой.
Ей хотелось испытать это снова, а о том, что может произойти в дальнейшем не думала, как будто это не ее касалось.
И она решилась, во вторник, после отъезда княгини она откроет окно и будет как Джульетта ждать своего Ромео.
Челядь жила во флигеле, а в квартире на ночь оставалась только маменькина горничная, но она уехала с княгиней и ее место заняла горничная Мэри, милая девушка с которой княжна хорошо ладила и даже секретничала. Так что все препятствия были устранены.

У порнографа не решен был вопрос с княжной, г-н Лермонтов не сообщает точного возраста Мэри, из текста можно сделать вывод, что ей больше шестнадцати, но нет еще семнадцати, так что двадцатипятилетнему Печорину достался лакомый кусочек.
Ясно, что снимать несовершеннолетнюю в эротических сценах никто не рискнет, поэтому из предложенного нужно выбирать, то, что более всего может напомнить юную девушку, которая, по словам княгини Лиговской «невинна как голубь» на что Печорин съязвил – «я никому этого не скажу».
Что может выдать возраст. Нет, не тело – взгляд
В романе глаза Мэри описаны как «бархатные глаза – именно бархатные, нижние и верхние ресницы так длинны, что лучи солнца не отражаются в ее зрачках. Я люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят», на этом можно сыграть, для того, чтобы прикрыть ****ские глазки актрисы ресницы можно и наклеить. Это поможет сделать внешность девушки более достоверной.
Из трех претенденток одна выпала сразу, все конечно возможно, но как-то не хотелось, чтобы у княжны были такие волосатые ноги, это было заметно даже несмотря на эпиляцию и страшно было представить степень оволосенности ее лобка.
Кроме того, у той тонкая щиколотка, стянутая ботинком «блошиного» или, что гораздо приятнее багряного цвета, а не толстенькие ножки «бутылочками». Хотя, отдать должное лицо у нее свежее и взгляд, вполне себе скромный, кабы к этому лицу, да соответствующую фигурку…
Но снимать отдельно тело, а отдельно лицо он не был готов.
Вторая, была легка и худощава, как девочка подросток, а Мэри имела вполне оформившуюся фигуру соблазнительную для взрослого мужчины.
И манеры ее оставляли желать лучшего, она глупо хихикала, грызла ногти и все время повторяла… блин.
Нет никак не тянет она на княжну.
В третьей тоже не все было ладно. Она правда не ковыряла в носу и не материлась, но была слишком ярко накрашена так, что это мешало увидеть ее лицо, кроме того, она была крашеной блондинкой, а княжна, судя по всему имела густые темные волосы.
Поэтому будущую героиню сначала отправили умываться и, после того, как проявилось вполне благородное лицо, не сказать, что европейское аристократическое, но вполне себе русское попросили раздеться, в этом не было ничего странного, девушки осознавали для какого рода творчества они приглашены.
Пока она снимала одежду, стесняясь и пытаясь прикрыться получала все больше шансов на роль. Если в девушке, согласившейся сниматься в порно, остались какие-то сдерживающие факторы, она отворачивается, прежде чем снять лифчик и долго теребит резинку трусов перед тем как снимет их есть шанс увидеть ее в роли невинной девушки, которая хочет стать женщиной, делает это сознательно, даря свое тело любимому.
Трудно поставив себя на место княжны Лиговской представить, чем руководствовалась представительница аристократической семьи отдаваясь, по сути первому встречному офицеру, который вскружив ей голову со знанием дела нащупал в этом «невинном голубе» ростки неудовлетворенной страсти, которую та, только - только научилась осознавать и познавать при помощи рук.  Однако решение за княжной, а фильм за порнографом.
Кандидатку на роль придирчиво осмотрели, отметив что волосы на лобке не носят следов вмешательства стилиста, что было бы странным во времена иные, хотя кто знает, кто знает. Историки не донесли до нас столь интимных подробностей женской гигиены тех времен.
Однако, будем руководствоваться известными нам по произведениям искусства канонам женской красоты, в классических образцах живописи и ваяния тех лет не заметно признаков вмешательства в столь интимную сферу.

Любопытно представить себе современного художника, пишущего обнаженную натуру, который изображая женское тело тщательно выписывает подробности стрижек и прочих изысканных художественных вмешательств в столь интимных местах.
Так и представляешь себе групповой портрет, скажем так – купающихся нимф каждая из которых демонстрирует свое видение оформления лобка.
Будем считать, что Мэри не из таких и у нее там, все натурально.

Актрису же предстоит перекрасить, глупо надевать парик, который в самый жгучий момент сползет, вдруг набок, озаботится гардеробом, буквально следуя описанию классика – «Ее густые волосы были собраны под ночным чепчиком, обшитым кружевами, большой пунцовый платок покрывал ее белые плечики, ее маленькие ножки прятались в пестрых персидских туфлях».
Но помимо описанного на ней, наверное, присутствовала соответствующая эпохе сорочка, а под нею может быть и панталоны.
Нам трудно судить о предпочтениях дам и девиц тех времен, но согласитесь можно ли спать в шапке, но без штанов?
Господин Печорин, на роль которого выбрали юркого глазастенького, чем-то похожего на портрет Лермонтова официанта, как и положено – недурен собой с физиономией, нравившейся женщинам светским, лицо бледно, но еще свежо. Члены гибки и стройны, притом крепок, кудри вьются, глаза горят, кровь кипит. Тоненький и беленький, но с темными бровями и усами.
С членом крепеньким и не слишком крупным, дабы не напугать девицу.
Интересно описать в каком костюме он полезет на фасад. не в мундире же при сабле? А значит в цивильном – сюртуке и панталонах в сапогах, нет скорее в штиблетах. Что касается белья, то автор прямо указывает на то, что Печорин очень чистоплотен и на нем белоснежное белье. это касается и сорочки и, очевидно неких подштанниках, не на голое же тело он штаны носит. Это тоже следует уточнить.
Если дело пустить на самотек, Печорин вполне себе возникнет в трусах от Calvin Klеin и носочках с крокодильчиком.
Наводя справки выяснилось, что некоторые мужчины в те благословенные времена нижнего белья не носили, имеется в виду нижняя часть тела, а обходились длинной нательной рубахой, которой и оборачивали чресла.
Но Печорин, человек молодой и светский вряд ли обходился без подштанников, которые на французский манер стали называться кальсонами, а потому, решено было одеть героя, помимо белоснежной рубахи в не менее белоснежные обтягивающие кальсоны с манжетой под коленом.
Все-таки с мужиком проще, рубаха, кальсоны, чулки? Ну да, не на босую же ногу он штиблеты носит, причем не носки, а чулки до колена. Опять же сюртук, не во фраке же он по фасадам фланирует и, наверное, жилет, как же без него. Конечно же повязан галстук и надушен… И все равно, совсем не сложно ему раздеться.
Нужно внимательно осмотреть тело актера, пометил себе порнограф, как бы не вышло, что у того какая-нибудь интимная наколка имеется…
Ну а скромница княжна, в ожидании галанта, уже должна быть подготовлена, все как у Лермонтова, но под платком, сорочка, наверняка на бретелях, ибо автор недвусмысленно указывает на голые плечи, а вот под ней… вряд ли дамы по ночам стягивали себе чем-либо грудь, будем считать – девственная грудь.
Вот с панталонами вопрос, вряд ли какой-то «ажур», наденем ей простые, свободные кальсончики по колено.

В день съемки павильон был превращен в спальню княжны, с большой кроватью, балдахином, комод и туалет с большим зеркалом более ничего в кадр не попадало и, конечно же окно, через которое и проникает кавалер.
Свет, мотор, как говорили ранее…
Княжна сидит в кресле, в раздумье, прислушивается, поправляет кружева на чепце. Оператор близко показывает ее тонкую оголенную руку, пришлось поработать, приводя ногти героини в порядок. в спальне полумрак, горят три свечи в тяжелом шандале.
Княжна оборачивается и в открытом окне появляется голова Печорина, пылающее лицо, он часто дышит не то, от усилий не то, от волнения. Ловко впрыгивает ногами на ковер и бросается к Мэри…

Он руку протянул — его рука
Попала в стену; протянул другую —
Ощупал тихо кончик башмачка.
Схватил потом и ножку, но какую?!.
Так миньятюрна, так нежна, мягка
Казалась эта ножка, что невольно
Подумал он, не сделал ли ей больно.
Меж тем рука всё далее ползет,
Вот круглая коленочка... и вот,
Вот — для чего смеетесь вы заране? —
Вот очутилась на двойном кургане...

Так Михаил Юрьевич в поэме «Сашка» описывает встречу любовников…
А наш автор внимательно следит за тем, как кавалер, всего лишь сняв сюртук и дернув узел галстука, сбросил с плеч девушки плат бесстыдно забирается обеими руками ей под сорочку и тянет панталоны вниз все ближе подвигая ее к ложу, наконец она падает навзничь на постель в момент падения сорочка обнажает плечо и выпускает на волю грудь, которую пришлось гримировать, дабы следов загара нельзя было увидеть, сорочка задрана, штанишки сдернуты и рот офицера жадно приникает к промежности высоко подняв и разведя в стороны ножки княжны в пестрых туфельках.
Девушка громко охает и закрывает лицо руками, тем самым обозначая крайнюю степень стыда от того, что с нею происходит.
Однако стыд стыдом, а ощущения хоть и новые, но приятные. Место это и так чувствительное, что известно ей по актам рукоблудия, а тут мало того, что мужчина, а у него усы и, помимо всего он пытается проникнуть в нее языком.

Она прижалась к юноше. Листок
Так жмется к ветке, бурю ожидая.
Стучало сердце в ней, как молоток,
Уста полураскрытые, пылая,
Шептали что-то. С головы до ног
Она горела. Груди молодые
Как персики являлись наливные
Из-под сорочки...

И вот княжна уже раздета и ко всему готова, а наш герой, слегка запутавшись в кальсонах являет пред очи девицы свой эрегированный член, на который та, не знакомая с мужской физиологией смотрит с изумлением и немым вопросим, мол где ты все это время его прятал, однако с детским любопытством трогает мокрую головку пальчиком, а возбужденному и разгоряченному любовнику, к тому же попробовавшему вкус вагины и ощутившему сок желания источаемый ее телом не терпится войти и победить ее и только опыт и отзвук холодного разума останавливает и призывает не торопиться, не напугать ее, тем самым надолго отвратив от зова плоти, а эгоизм нашептывает что удовольствие нужно растянуть, когда еще такая оказия случится.
И он продолжает игру, проводит головкой по промежности, едва трогая половые губы и ощущая под пальцами шелк мокреньких от его рта и желания волосиков.
Он поворачивает ее на живот, гладит спину, лопатки опускается на налитые, гладкие ягодицы, трогает языком копчик, то самое место где начинается позвоночник и бежит по нему вверх, чувствуя, как ее кожа и мышцы следуют за его языком, дойдя до шеи, поднимает волосы, сбрасывает не нужный чепец и целует ее шею и затылок под волосами.
Переводит руки вперед гладит и нежно мнет ее грудь.
Она тихонько стонет, он тяжело дышит, его распирает желание, накопленная сперма, подстегнутая созерцанием и предвкушением обладания, давит и он, опытный в амурных делах муж начинает всерьез опасаться сумеет ли сдержаться и довести игру до конца.
Он ложится щекой на ее мягкие ягодицы и пытается успокоить, унять желание. Она ждет, тело ее подрагивает. А он ощущает ее запах, который не дает ему успокоится.
Он запускает руку ей промеж ног и чувствует полную влаги желания горячую промежность куда пальцы его почти проваливаются.
Сжав зубы, он вновь поворачивает ее на спину, поднимает ноги и кладет себе на плечи, правой рукой направляет орган по назначению и начинает медленно, очень медленно, едва сдерживая свое извержение входить в нее, сосредоточенность и ответственность за происходящее делают свое дело, он успокаивает весь превратившись в половой орган и чувствуя, как она, сначала сжавшись от страха медленно расслабляется, ужас уходит с ее лица уступая место наслаждению и лицо становится почти детским. 
Его член чувствует легкое препятствие, а глаз замечает, как она морщится, он подает назад, а потом несколькими несильными толчками пробивает проход и погружается в ее тело почти полностью, но все-таки не до упора, понимая, что этим может причинить ей боль.
Тело его начинает двигаться, руки и ноги удерживая его над ней плотно прижав, но не надавливая позволяют контролировать амплитуду движения и вдруг, в какой-то момент он ощущает, как она устремляется ему навстречу.
Ей еще страшно, она боится боли не осознавая, что все уже произошло и только страх мешает ей пережить свой первый настоящий оргазм.
Григорий несколько увеличивает темп и не в силах больше сдерживать свое естество, в последний миг выдергивает свой испачканный девственной кровью член и изливается, забрызгав ей живот и бедра.

Для чистоплотной Мэри, это явилось несколько неожиданным. Значит странная субстанция, которой покрыта сейчас часть ее тела и является носителем, а вернее оболочкой для хранения того самого божественного эликсира из которого получаются дети.
При всей своей невинности княжна от несдержанных подруг слышала, что мужчины выделяют некий «бульон», которого девушкам следует опасаться, но уж больно непрезентабельно он выглядит, скользкий, липкий и на вид более всего, пардон напоминает выделения из носа.
Она пальчиком, брезгливо потрогала густую жидкость, недоумевая отчего Григорий, изливая ее впал в такой экстаз.
Сама Мэри, разнервничавшись в ожидании и страхе, перед неизвестностью ничего похожего на взлет, испытываемый ею в то время, когда она себя удовлетворяла не испытала.
Она-то ждала экстаза, а получила приятные довольно, после того, как страх прошел ощущения от его языка во влагалище и неприятные, но слава богу не слишком болезненные от члена, посланного по тому же адресу.
Конечно, когда тебя целуют, и до мурашек пробирают совершенно неожиданные ощущения от манипуляций, прочувствованных кожей спины и ягодиц, приятными, а как иначе оказались и поцелуи в грудь.
А вот сам половой акт, несколько разочаровал. Очевидно ждать сладкого, когда тебе по живому разрывают девственную плевру не приходиться, но все-таки после того, как девственность уже увы утрачена в качестве награды за страх и самоотверженность хотелось бы испытать нечто восторженное, хотя бы в качестве компенсации за потерю.
Все эти мысли пронеслись в один миг в хорошенькой головке княжны, которая, увы перестала быть девицей, но от этого не стала менее очаровательной и привлекательной, а Печорин, не уверен, что он, но человек в данный момент исполняющий его роль, заметив недовольную гримасу девушки, поднял с пола свою белоснежную рубашку и вытер с прекрасного тела следы своей страсти и ее боли.
Это как-то успокоило обоих и герой, дабы отблагодарить партнершу за подаренную любовь продолжил руками и губами благословлять ее тело пытаясь пробудить в ней и возобновить в себе страсть или, хотя бы желание.
Испуг полностью оставил Мэри, она, со свойственной ей живостью поинтересовалась устройством мужского организма украдкой взглянув на, не до конца, но поникший половой орган Печорина и легонько кивнула, очевидно сделала для себя какие-то выводы.   
Княжна охотно принимала ласки мужчины, почти не отвечая на них, да и трудно было от еще полчаса назад невинной девушки ожидать инициативы в любовной игре. Она только училась.
Училась любить. Училась получать новые ощущения и полюбить их получать. Училась внимать и отвечать.
Григорию, полному сил молодому мужчине, осчастливленному роскошным юным телом много времени на восстановление, не понадобилось.
За те пару-тройку десятков минут, покуда он пытался, используя свой немалый опыт пробудить, почти безуспешно в партнерше страсть его любвеобильный орган вновь обрел крепость, что опять же заинтересовало княжну, она похоже вообще была любопытна не только по отношению к своему телу в котором довольно давно нашла сладостные зоны, возбуждая и, раздражая которые научилась удовлетворять свои, пока еще детские, но порою ненасытные желания.
Заметив возбуждение партнера, Мэри, все еще смущаясь протянула руку и ощупала орган, стесняясь и стараясь отводить взгляд потрогала крепкий ствол, оценила любопытное скользящее движение кожи по нему и опустившись ниже тихонько потрогала мошонку, поджатую и покрытую волосиками.
Печорин, от этих манипуляций издал какой-то всхлипывающий звук из чего княжна поняла, что ему приятно.
Ей тоже нравилось, когда он гладил ее промежность, немного, беспокоили пощипывания и кровянистые выделения, но она решила, что это издержки первого раза, а когда он вольно или невольно задел пальцем зону, которую она раздражала, удовлетворяя себя, не удержала легкого стона, тем самым открыв ему что ей небезразличны его манипуляции с ее половыми органами.
Постепенно новорождённая женщина почувствовала волнение, которое как правило сообщало ей о приближающейся разрядке, но, когда она удовлетворяла себя сама она знала, что, как, где и в какой момент должно произойти - нажатие, движение, сведение и расслабление мышц, а теперь, когда это делали чужие руки, они многое делали невпопад.
Княжну это раздражало, но она не знала, как, каким образом   дать ему понять, что он должен делать.
Он же, ощутив наконец-то ее пробуждение и возбуждение, суетился не по делу, совершая много ненужных лишних движений, что не шло на пользу соитию.
Если бы на месте Мэри была Вера, он знал бы чего та от него ждет, а порою она и сама, не дождавшись его внимания, собственной рукой включала себе оргазм.
Здесь же рассчитывать на то, что Мэри укажет ему что делать не приходилось, он чувствовал себя растерянным и виноватым, а она неудовлетворенной.
Он снова попытался в нее войти, но быстро понял, какая - никакая травма случилась, нужно время, дабы все зажило и теперь, если он будет настаивать, а она вдруг уступит может случится так, что неприятные ощущения смогут надолго, если не навсегда оставить в ее либидо неприятную насечку, а ему, коли уж он первым добрался до вкусного, хотелось, чтобы и первый настоящий оргазм случился при его участии и именно о нем она сохранила воспоминания на всю жизнь, хотя это, конечно и так уже случилось, говорят, что женщина никогда не  забывает своего первого мужчину, как впрочем и мужчина – первую женщину.
Действие затягивалось, операторы, ползая на карачках снимали супер крупные планы, а герой. похоже растерялся, по сценарию, после ее оргазма, он окрыленный и благодарный целует свою подругу и, опять же через окно отбывает.
Но Мэри, а вместе с нею и исполнительница главной роли девственницы никак не могли кончить в кадре, то ли от пережитого волнения, нет волнение княжны вполне понятны, а вот что так взволновало актрису?
А большой босс, строго настрого запретил имитировать оргазм в кадре. И что оставалось делать, дабы съемка достойно завершилась?
Порнограф, любивший снимать сюжет одним дублем и разрешавший актерам импровизацию в кадре ждал, слава богу г-н Лермонтов не описывал этой сцены и обвинить его в том, что он изменил сюжет будет некому.
Растерянный Печорин, которому второй оргазм не особо был и нужен, ломал голову, как довести девицу до кондиции.
Он уже применил, практически весь свой арсенал обольщения, но весь пар вышел, как говориться «в гудок».
Судорожно вспоминая, когда она проявила признаки начала конца он, накрыв ее тело своим изловчился и она оказалась сверху плотно, прижавшись к его телу.
Его эрегированный член упирался в ее лобок, а ягодицы он крепко сжимал ладонями.
Девушка слегка развела ноги и начала интенсивно тереться о его орган, очевидно, ощущения эти перекликались с теми, которые она получала в момент мастурбации.
Мышцы бедер сильно сжимались и разжимались, темп ускорялся и вдруг она замерла, оставив движения и работая лишь мышцами, изогнулась луком и не разжимая рта громко застонала, вздохнула, прижалась еще плотнее и сделав несколько движений вскрикнула и, тяжело дыша без сил упала на его распластанное тело.
Свершилось, две камеры снимали ее лицо в самый острый момент оргазма, а порнограф, наблюдая сцену на мониторе, удовлетворенно кивнул.
Момент, в который Печорин ретировался уже мало кого занимал, но фильма должна быть до снята. 

На этом съемочный день благополучно завершился. Актеры, приняв душ, а после него гонорар, выпили по рюмке, дабы унять напряжение и отправились по домам.
Порнограф, отложив просмотр материала на завтра, пил кофе, он и так сегодня наволновался, наблюдая вживую за съемкой, даже позволил себе серебряную стопочку коньяку.
В принципе он исполнил задуманное и был почти удовлетворен.
Ему было интересно работать с историческим материалом, и он еще раз убедился в том, что и люди, и чувства во все века одинаковы,
И оргазм княжны ничем не отличается то оргазма учащейся колледжа или, упаси господь учащейся средней школы.
И та, и другая, и третья в период полового созревания учатся получать сексуальное удовлетворение раздражая тем или иным способом первичные и вторичные половые органы.
И все досужие домыслы о более раннем половом созревании детей, не более чем миф. Просто-напросто, благодаря доступности информации современные дети более осведомлены не только об устройстве половой системы противоположного пола, порою даже больше, чем своей, но и об отношениях полов в самом прямом и подробном смысле этого слова.
В физиологическом же смысле современные подростки недалеко ушли от своих исторических сверстников, вспомните четырнадцатилетнюю Джульетту, ненамного ушедшего от нее по возрасту Ромео, Суламифь, да ту же княжну Мери, которой шестнадцать…
Нет, всегда были, даже среди будущих императоров, вспомните историю женитьбы Павла, и будут дети, отстающие в половом развитии. Но это скорее исключение, чем правило. И было это во все времена. И в те, стародавние и в нынешние.
Оттого, что в современном мире добрачные связи, я не говорю сейчас о представителях некоторых мусульманских стран, стали явлением повальным и обществом не то, что не осуждаемым, а скорее поощряемым. Молодые люди охотно и безбоязненно вступают в интимные отношения порою еще в школе, но заметьте, им уже по шестнадцать-семнадцать лет, вполне себе вменяемый возраст.
А в странах Востока, о которых я упомянул, где отношение к добрачным связям крайне отрицательное, процветает вступление в брак со вполне взрослыми, молодыми и не очень молодыми мужчинами, совсем юных девочек, едва достигших появления вторичных половых признаков и далеких не то что от совершеннолетия, а от половой зрелости.
И это, заметьте, не считается, не то, что преступлением, а даже правонарушением, кроме того, в законодательстве многих стран возраст вступления в брак крайне, особенно для женщин низок и за то, за что в Европе и Америке могут и посадить в других местах. вполне себе допустимо.
Воспоминаний на тему сексуальных отношений в те давние времена сохранилось немного. Серьезных исследований, в силу надо понимать щекотливости темы не велось, а то что дошло до нас носит скорее фривольно развлекательный характер и принимать эти, с позволения сказать мемуары за достоверную информацию не приходится.
Порнограф не претендовал на лавры исследователя, но те материалы, которые он собирал и тщательно изучал прежде чем приступить к съемке, были крайне любопытны и, кто знает, что будут говорить о нем спустя время те, кто получит к ним допуск и прочтет.
Сентябрь 2022 г.                Санкт-Петербург









Сергей Рыжков

ПОРНОГРАФ, НАШИ ДНИ

Годы ушли далеко. Деньги были заработаны, пыл утих интерес поистерся азарт пропал. Управление рестораном постепенно перешло к дочери, она превратила его в модное место с высокой гастрономией высокими ценами и высокими ценителями того и другого. Он оставался брендом, лицом заведения, его, так сказать патроном, гарантом качества.
Свой же блок он никому не передоверял, ликвидировав возможность постороннему, да и сотруднику из торгового зала либо производства проникнуть в закрытую зону, сделав ее почти совсем автономной. Почти потому, что по сей день пользовал юных сотрудников девочек и мальчиков редко, как солистов, но почти всегда в массовке.
Это позволило создать коллектив крайне близких людей, близких до такой степени что ближе не бывает.
Они благодаря совместительству имели очень значительный заработок, а потому дорожили местом. Нет ничего странного в том, что среди них формировались пары, семейные в какой-то мере, многие после близкого знакомства в студии становились половыми партнерами в жизни, доходило до того, что они потом соглашались на съемку только в паре, тем самым демонстрируя свою приверженность одному партнеру и их совершенно не смущало, что их интимные, практически семейные отношения появляются на экране для всеобщего обозрения.
Более раскрепощенные не считали чем-то зазорным съемки их партнерш и партнеров с другими актерами, относились к такому просто, как к работе. Любопытно, иной раз было наблюдать, как официантка устраивает сцену ревности номинальному мужу за то, что тот кокетничает с клиентками, при этом абсолютно не ревнуя к партнерше по съемкам с которой тот вчера был в более чем близком контакте.
Нравы, что и говорить, вполне себе свободные.
Любопытнее всего были контакты между как они назывались своими, то есть, если парень и девушка из одного, скажем так прайда, имеющие постоянного партнера вступали в сексуальные отношения даже вне съемочного процесса изменой это не считалось и, если в разговоре кто-то и мог упрекнуть подругу в совращении мужика, это воспринималось скорее, как шутка, в которой, конечно присутствовала доля горькой правды.
Политика совместного существования напоминала принципы, проповедуемые в свое время незабываемой мадам Коллонтай, сторонницей свободных отношений.
Но в этом клубе свободных сердец они пребывали недолго, бригада постоянно обновлялась из-за вновь вливающихся молодых членов, в силу возраста жадных до ощущений и ненасытных, но все до поры до времени. Спустя пару месяцев, наевшись до отвала они уже мечтали о спокойном почти семейном гнездышке, где ждет обед и подруга, вполне способная удовлетворить насущные сексуальные проблемы.
Фантазии отходят на задний план и формируется стойкое убеждение что почти каждое проникновение закончится оргазмом, а вот яркость его больше зависит от периода, прошедшего после последнего совокупления, как сформулировал себе и озвучил друзьям один товарищ – «Еб…ся нужно с толком, аккуратней, чем реже е…я, тем она приятней…», конечно от навыков и желания подруги ну и от воображения способного так разукрасить рутинный половой акт, что он превращается в волшебную сказку со счастливым и бурным кончанием.

Маэстро постаревший, при том приобрётший совсем уже благообразную внешность религиозного проповедника благодаря мягким чертам лица и ласковому взору, любимый и уважаемый всеми, с кем был знаком.
Однако далеко не всем его знакомым было известно, чем он заработал свои деньги, репутацию и влияние.
Выполняя заказы на потребу власть имеющим, потакая их прихотям и не слишком бурной фантазии дабы заработать, а главное не утратить квалификацию делал для них, иногда с их участием фильмы где те естественно выступали в роли половых гигантов доводящих женщин своими действиями до экстаза.
За хорошие деньги любая шлюха изобразит тебе такой экстаз, что твой, давно по сути сточившийся карандаш воспрянет и выдаст фонтан не только эмоций, но еще и спермы, выстрелившей, как в юности.
Но если клиент готов принимать игру за чистую монету – флаг ему в руки.
Для души он снимал фантастические, хотя кому как, фантастическими он называл их для себя, опусы.  Давая волю воображению разворачивал классический сюжет и в тот момент, когда автор, в силу скромности и соображений морали уходил от натуралистичных описаний происходившего в произведении свидания дописывал за автора, а потом воплощал на экране то, что читатель, не всегда обладающий выдающимся воображением вынужден, был сам домысливать.
Ему любопытно было представить себе, как к примеру, вела себя в постели с Вронским Анна Каренина. Хотя, какая там постель, Толстой, помнится упоминает некий диван, как ложе грехопадения.
Однако здесь сразу возникает вопрос, а как?
Насколько сложным был сам процесс разоблачения дамы, которая одеться-то не могла кроме как с помощью прислуги. Не приглашала ли она служанку, а он камердинера, дабы снять, а потом и надеть, к примеру панталоны, или лосины, расшнуровать корсет, выйти из платья.
Было ли такое в ходу?
И каково устройство всего этого нижнего и верхнего хозяйства, застежек подобных нынешним и «молний» еще не было в природе на чем это все держалось?
С крестьянками в имении все просто, они по летнему времени и порток не носили, задрал подол на голову и пользуйся.
С графиней, даже если она вдруг, по какой-то причине и без порток так не поступишь, во-первых, у нее под юбкой кринолин или того хуже панье, который дыбом встанет, попробуй достань, либо юбок тех не счесть сколько, к тому же – политес.
Затем, когда покровы все-таки снимались, вопрос принципиальный, до конца ли, или что-то, например, чулки и подвязки, как предмет высокого эротизма могли остаться на даме?
Как манжеты или манишка на кавалере.
Итак, препятствия устранены. Какую же позу для совокупления предпочесть, галантно ли ставить партнершу раком и входить в нее сзади, не будет ли это ущемлять ее гордость, может быть классическая, так называемая «миссионерская» поза, но выдержит ли хрупкая фигурка здорового бугая, который норовит взгромоздится на белое тело сверху?
Опять же пристало ли после первой палки целовать ручку или достаточно сказать «мерси мадам».
Большой вопрос, куда и как кончать? Презервативов, которые галантный кавалер мог извлечь из портмоне и использовать по необходимости в России были не в ходу, а ставить даму в неловкое положение и подвергать опасности нежелательной беременности не хотелось.
Хотя, конечно если дама была замужем проблема не была критичной. Но все-таки, согласитесь неловко, когда отсутствующий чуть не год по государственным скажем делам супруг возвратившись застает дражайшую половину на сносях.
Конечно метод прерванного сношения применялся со времен незапамятных и давал хорошие результаты, но требовал особого внимания и умения, чем не всегда владели молодые люди, избалованные дворовыми девками.
С нежелательной беременностью в России умели бороться с незапамятных времен, но все это чревато опасностями для и без того хилого, вспомните как легко в те времена дамы и девушки «делались вроде как без чувств», женского контингента.
А значит на мужчину тоже ложилась доля ответственности за нежелательные последствия.
Воспитанные классическими сюжетами юные джентльмены, которые как сообщали нам писатели при отсутствии доступных служанок, млели и изнуряли себя онанизмом заметив мелькнувшую из-под платья щиколотку, закрытую ботинком или, полный разврат краешек чулка. Воображение разыгрывалось, а что оно могло продемонстрировать кроме до мелочей знакомой ****ы кухарки Марьи, но не может же быть у столь эфирного создания банальной ****ы, у нее там… там…
В какой ступор они должны были впадать, увидев наконец предмет своих вожделений в панталонах или того страшнее без оных и с оволосенной промежностью.
Если о нравах, юношей, творящихся в закрытых военных училищах известно много, не сказать правда, что там заботились о просвещении будущих отцов семейств, но опыт первоначального полового образования они получали именно там, не всегда правда с дамами…
То информации о том, насколько просвещены были девицы, воспитываемые скажем в пансионе благородных девиц в вопросе полов очень мало. Нет, конечно известно, что их учили угождать мужу, варить варенье, вести дом и растить детей, а вот насчет того, от каких действий те дети заводятся они имели не всегда достоверные сведения.
Правда появляются воспоминания о том, как накануне свадьбы кто-нибудь из старших родственниц брали на себя тяжкую обязанность открыть невинной деве страшные подробности того, что с нею случится, делалось это при помощи всяческих недомолвок и, боже сохрани без физиологических подробностей, а потому не вызывало ничего кроме испуга.
Принимая во внимание все вышеприведенное, получив толику интереса при раскрытии темы и написания сценария, босс, при здравом рассуждении частенько терял интерес к персонажам, не видя интереса в перенесении на экран банального полового акта даже, ежели перед разоблачением персонажи будут одеты в соответствующие эпохе наряды.
Тяжело представить себе современного зрителя, пускающего слюни от демонстрации панталон с оборками появляющихся из-под нижней юбки или зрительницу возбудившуюся при виде молодого гусара в кальсонах.

Другое дело, когда персонажи уже раздеты, но в наш век электронных технологий, когда учащийся пятого класса обладатель (обладательница) смартфона задав простой вопрос через секунду увидит персонажа любого пола без одежды - это перестанет быть загадочным.
Тогда наибольший интерес представляют не эрегированный член или разверстая вагина, а действия, которые партнеры позволяют в отношении тел друг друга.
Как они дотрагиваются до тел друг друга, как раздражают эрогенные зоны, а главное, как эти прикосновения влияют на выражения лиц участников, что те чувствуют, искренне ли отдаются процессу, ибо сымитированный оргазм может ввести в заблуждение разве что учащегося средней школы.
Или же, есть и такая категория любителей, для которых процесс важнее результата, они не ждут от партнера ответки, их задача получить удовлетворение для себя и, если это вдобавок ко всему будет сопровождаться более или менее талантливо исполненной имитацией, чего лучше, они готовы обманываться и даже подыграют в нужный момент.
Нашего героя больше интересовали подробности быта, особенности характера персонажа, особенно если это известный человек.
Помнится, он загорелся идеей перенести на экран сцену первого полового контакта А.С. Пушкина и А.П. Керн, про которую первый в своих записках сообщал следующее – «Сегодня, с Божией помощью е…л Анну Петровну …».
Понятно, что близкие соседские отношения рано или поздно должны были этим закончится, поскольку поэт, известный ловелас несдержанный в своих сексуальных и других пристрастиях явно к тому стремился
Соседка же помещица, скучающая без мужа и вынужденная обходиться дворней также искала приключений, но вот как, каким образом все происходило? Какие слова и действия были применены обоими сторонами для достижения результата.
Была ли готова соседка к несдержанным африканским ласкам мужчины, а может быть напротив, она сама была тайным инициатором этого мезальянса.
Дама ведь писала о муже, - «Его невозможно любить — мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо — я почти ненавижу его».
Что не помешало ей родить в первом браке с генералом троих дочерей, удачно скрашивая досуг с любвеобильным соседом.
Который вообще ни во что не ставил Ермолая Федоровича, публично обвинил его в том, что тот «красит волоса и чином от ума избавлен».
Досконально изучив вопрос, еще раз убедившись, что стихотворческий талант не всегда сопровождается другими, в том числе общепринятыми добродетелями.
Собрав довольно большой материал по теме, понял, что если он вынесет все это на экран то, подобно М. И. Веллеру, опубликовавшему в свое время нелицеприятные факты из биографии гения обзаведется массой недоброжелателей, ибо в нашей стране, человек не придерживающийся общепринятой, читай государственной, точки зрения обречен на опалу и лживое непонимание, высказываемое даже теми, кто в глубине души благодарен ему за информацию, но в силу традиций не готов публично признать ее истинной.
Большие сомнения возникли также по поводу портретного сходства, мастера грима, конечно превратят любого артиста в прототип, но опять из опасения того, что недоброжелатели сочтут появление поэта в кадре в бакенбардах и без штанов чуть ли не нанесением публичной пощечины всему русскому народу отказался от затеи и удовольствовался тем наслаждением, которое получил, готовя материал.

Ромео и Джульетта. Конечно приятно снимать совсем юных героев когда нет необходимости, подобно Франко Дзеффирелли обращаться в министерство за разрешением показать на экране грудь шестнадцатилетней девушки.
После мэтра, позаботившегося о правдоподобности костюмов героев фильма в стиле кватроченто, соответствующих пятнадцатому веку и публично продемонстрировавшем на экране, что Ромео не носит нижнего белья, а зона половых органов, практически у всех, по крайней мере молодых участников повествования мужеского пола подчеркнута и, скорее всего это уже пожелание режиссера у отрицательных персонажей — это обозначение яркое и вызывающее, а у положительных более скромное, не слишком бросающееся в глаза.
 Снимается костюм легко, не содержит каких-то сложных элементов, даже одетыми юноши смотрятся вполне эротично и не только за счет подчеркнутых гениталий.
Более сложен и объемен женский костюм, в отличии от мужского он не столь эротичен и скрывает большую часть особенностей фигуры. Даже юная Джульетта задрапирована большим количеством ткани, но тем любопытнее проникновение под покрова.
Не сразу угадаешь значительную грудь у девушки и пока еще узкие, но уже округляющиеся бедра и покрытый первыми еще не жесткими спиральками волос лобок и кожа – нежная почти прозрачная кожа совсем юного создания.
Однако все это прерогатива действительно юных, в пьесе герои крайне молоды, именно такими их хочется видеть в кадре, в уже упоминавшемся знаменитом фильме «Ромео и Джульетта» актерам, исполнителям главных ролей лет несколько больше, чем персонажам у Шекспира, но это единственно возможно близкий к оригиналу вариант, к сожалению запрет, вполне кстати справедливый на съемки в эротических сценах несовершеннолетних не позволил и порнографу осуществить свой замысел.
Здраво рассудив, что Джульетта даже восемнадцати лет это, совсем «слабый чай» по сравнению с юной четырнадцатилетней нимфой.

Не достигнув результата в таких, казалось бы, убойных сюжетах продолжил штудировать классику пытаясь с помощью фантазии расцветить сюжет, сделать его более полным насыщенным и жизненным, стараясь не умалять при этом фантазии автора.
Интересно было описывать события предполагаемые. Что толку снимать фильм по, например, «Пышке» Гюи де Мопассана, где автор смакует не сам акт, а отношения к нему окружающих.
Конечно можно во всех подробностях живописать, что происходит с героиней, когда она оказывается в руках офицера добившегося своего.
Но что любопытного может произойти если профессиональная шлюха, назовем вещи своими именами выполняет свои, так сказать прямые рабочие обязанности, а поскольку акт в результате не приносит ей никакого удовлетворения, кроме сознания исполненного долга, вряд ли стоит демонстрировать в кадре безучастное выражение лица, сопровождающее ритмичные движения. Разве только потное от усердия лицо душки-военного.
Другое дело, когда автор недоговаривает в силу различных, иногда этических причин оставляет читателю возможность продолжить сюжет или представить себе во всех красках, то, что осталось за скобками.
Порнограф считал себя вправе продолжать или расшифровывать классиков по одной простой причине, он никогда не претендовал на какую-либо славу, снимал свои киноопусы исключительно для узкого круга близких друзей и знакомых, а иные особые вещи, за редким исключением и им почти не показывал. Короче, шутка для своих не более того.
Но поскольку это было и частью его бизнеса, некие вещи, снятые под заказ, копии которых он и себе-то, не позволял оставить, остались только в воспоминаниях если, конечно таковым было условие сделки.

Не мог он пройти мимо такого насквозь пронизанного эротикой романа, как «Герой нашего времени». Конечно не весь «Герой» попадал под шаблон эротического, на по меньшей мере две новеллы – «Бэла» и «Княжна Мэри» с лихвой ему соответствовали.
Что касается «Бэлы» то в силу неяркого, даже где-то мрачненького антуража, а он искренне считал, что любовь, эротика и секс – суть дело веселое выбор, естественно пал на жизнерадостную княжну, ее маму, распущенную сверх всякой меры Веру, Грушницкого, которого он почему-то видел геем и прочую колоритную толпу, так называемого «Водяного общества» в котором особняком состоял и сам «Герой», то бишь господин Печорин.
Наряженный то черкесом, то предстающий в форме поручика, а то и просто в цивильном он справедливо вызывает в княжне, девушке, созревшей для чувственных ласк неподдельный интерес и томление, которое ни ваннами, ни приемом лечебных вод не исцелить.
«Пришла пора – она влюбилась», это другой классик. но по сути верно. Пришла пора, здоровый женский организм, давно желающий не эфемерных вздохов, взглядов и цветов, а нормального полового члена, смутные намеки от познавших запретное или поднятые в небо глазки замужних подруг при упоминании мужчин, все это приводит к неврозам.
Попытки рукой устранить томление в груди и половых сферах приводит к совершенно противоположному результату, вместо покоя возникают странные ощущения, сопровождающимися, страшно сказать непристойными мыслями и даже видениями.
А этот молодой мужчина, он совершенно равнодушен к ее прелестям, другое дело Грушницкий, по нему видно, как он млеет только, увидев ее, хотя она ни словом, ни взглядом, а то что она подала ему уроненную кружку, просто помощь убогому или вернее сказать немощному, временно немощному.
Но как он на нее при этом смотрел, нет, он не позволил себе ничего вызывающего, но взор его был так красноречив…а этот, едва взглянет, смотрит свысока, конечно мы не представлены, но все равно мог бы быть повежливей, - такие мысли теснились в юной хорошенькой головке, озабоченной, как выяснилось не только нарядами.
Мама девицы – вдова, женщина по тем временам пожилая, а на наш современный взгляд совсем еще ничего свои половые проблемы давно научилась решать при помощи числящегося другом дома дальнего родственника, с которым, честно говоря состояла в преступной связи еще до того, как овдовела. А теперь он стал неким приходящим мужем, которого ничего кроме секса, до которого она была большая охотница не интересовало, а она предавалась любви страстно, самозабвенно и обладала замечательным свойством обкончавшись и накричавшись вдоволь в дальней спальне, успокаивалась и до следующего сеанса вела спокойную и размеренную жизнь пожилой матроны тридцати семи лет.
Правда изредка позволяла себе некую слабину. Любила она молодых, совсем юных парней, потому в доме среди прислуги, состоящей из хорошеньких девушек присутствовали и юный кучер, и истопник, лакей, служащий за столом и повар-француз, затейник и по совместительству бисексуал, многому обучивший не только девушек, но и юношей.
Позволяла, порою заблудится в лесу сидя в коляске и в чащобе на мягкой траве почувствовать в себе стоящий колом член юного кучера.
Или истопника, ранним утром, когда печь в спальне еще только растапливают.
Любила вдовица жизнь во всех ее проявлениях.
Мэри же, считая мать образцом добродетели принимала ее мягкое отношение к прислуге за доброту характера.
Вера, давнишняя подружка, влюбленная в Печорина, как кошка и вынужденная, ради встреч с ним пойти на явный риск и попросить своего кавалера познакомится с семьей, еще не осознанно истекающей соком желания Мэри, ибо только там, у них, встретившись ненароком могла назначить ему свидание и наконец-то отдаться, поскольку интимные отношения с мужем не сложились, да и не могли сложиться в силу его возраста и болезней.
Понимая, что потаскун Печорин не пройдет мимо соблазна, трахнуть молодую неопытную девочку, «а потом, бросить на дороге, авось кто-нибудь и поднимет», как делал неоднократно, и одной из таких брошенных на дорогу, но в силу тайных причин сохранившей к нему трепетное отношение была и сама Вера.
Она готова была принести такую жертву, ради возможности встретится с любовником.
 
Бал в ресторации, как повод блеснуть, княгине Лиговской - бриллиантами, Мэри - юностью и красотой.
Не достало блеска Грушницкому, тайно сожительствующему с молодым денщиком, не рискнувшим появиться в собрании без нового мундира с панталонами в обтяжку, конечно не гусарские чакчиры, расшитые галунами, но все же, и наблюдавшему за балом в окно и мизантропу Печорину с загадочно скушным лицом и ослепительно чистым бельем, перед тем кому суждено увидеть его без фрака, мундира или бархатного сюртучка.
Плечи дам, открытые до крайней степени приличия, мелькающие во время танцев туфельки, чулочки и полный «моветон» краешек оборки нижней юбки.
Раскрасневшиеся от танцев и прикосновений кавалеров щечки невинных дев, испытавших внизу живота странное томление, вызывающее позывы к мочеиспусканию, что даже при наличии прислуги исполнить непросто из-за сложности и размера костюма.
Не намочить бы панталоны. Хотя запасные, на всякий случай имеются. Правда не для таких случаев, а для случайностей, связанных с женской физиологией.
Как тут не разволноваться, когда гусары в рейтузах, совершенно бесстыдно обтягивающих мужские достоинства, то и дело появляются перед дамами еще и позы разные принимают дабы виднее было. Поговаривают, что те, у кого там хозяйство поменьше специально что-то подкладывают, а уж заячьи лапки, не столько для тепла, сколько для объема вшивают почти все.
Случайно подслушав о готовящейся против княжны гадости, спровоцированной толстой дамой, которую та, видит бог нечаянно толкнула, нахальный Печорин, воспользовавшись свободой нравов, царящей на водах и дерзко ангажировавший Мэри Лиговскую на мазурку и сам, слегка подтаял, ощутил под рукой ее чувственную талию, услышал запах духов и тела, тронувший губами локон ее волос, выбившийся во время танца из тщательно уложенной прически и явно почувствовал набухающий в панталонах член. Воодушевленный желанием и сложностью задачи, решил рискнуть, поняв, что сладострастная талия о многом говорит.
Опять же о курортных нравах, уж слишком свободных.
Молодые люди, позволившие выпить вина и ведут себя соответственно развязно, как тот драгунский капитан, подбивший пьяного толстяка во фраке ангажировать княжну на мазурку.
Печорин, выручивший Мэри в пиковом для нее положении, сразу же из изгоя, которого та почти ненавидела предстал героем, те черты смазливого лица, которые были ей ненавистны сделались вдруг привлекательны и тонкие морщинки на чистой коже смотрелись милыми и их хотелось погладить.
Григорий Александрович, вспомнила она вдруг откуда-то известное ей имя и сделав книксен, отбыла под крыло мамы, пожаловаться и попросить защиты, а заодно и совета.
Мамаша княгиня, давно заприметившая смазливого молодого господина с атлетической фигурой и милым почти юным, если бы не вечно скучающее выражение лицом, со вздохом, что она для него увы стара, молча одобрила выбор дочери, поскольку по ее наполненным слезами страха и восторгом влюбленности глазам поняла, что тот, предпринял самый беспроигрышный маневр – спас девушку от обморока на балу и тем самым покорил.
Мадам Лиговская разыскала не особо прятавшегося от нее Печорина в зале ресторации, благодарила, сообщала о куче общих родственников и сетовала тому, что не пришел с визитом, не представился, велела бывать у них обязательно и без церемоний, они ведь почти родня, во время беседы несколько раз намеренно и с вызовом коснулась его рукой и на прощание, протянув ему руку для поцелуя тяжко вздохнула.
Григорий, опытным чутьем понял, что эта совсем еще не старая дама, даст в постели сто очков форы молодым и отметив это себе понадеялся на то, чтобы хоть бы часть мамашиного темперамента передалась дочери.
Ну что же, Печорину одним днем удалось решить массу проблем. Получить доступ в дом Лиговских и обеспечив себе возможность спокойно встречаться там с Верой, которая в сексуальном плане несильно его интересовала, но в благодарность за приятные переживания в юности заслуживала полноценного секса, в котором так нуждалась.
В силу достаточной скромности она в отличии от многих дам из общества легко решавших свои интимные проблемы при помощи господ своего круга, никогда не отказывающихся от приключений или, если хотелось ощутить себя «в лапах тигра» выбирала среди дворни мужичка покрепче и помоложе и использовала его по мере необходимости, как еб…ный станок.
Так что и барыня всегда была в хорошем добром настроении, и мужик получал привилегии и питание с барского стола.
Вторая задача, которая подспудно мучала Печорина – княжна. Он давно поставил себе целью совратить девчонку. Она нравилась ему и внешностью, и живым характером, и непосредственностью, которые потом, зачем-то утрачиваются.
А все его дразнилки, которыми он ее мучал были ничем иным, как методом покорения труднодоступной вершины.

Теперь вершина стала гораздо ближе. Он уже на полпути. Завтра же он «случайно» ней встретится, дабы закрепить достигнутое.
Ведь роман с Верой может стать явным если не подпустить дыму в виде слухов о том, что Печорин волочится за княжной, он якобы ею покорен.
Это играет герою на руку, Вера, воспользовавшись отсутствием мужа наконец-то получает, впрочем, вполне заслуженно так желанный ею половой акт. Без всякой надежды на взаимность она готова уступать Григорию во всем.
Акт вполне себе традиционный без всяческих излишеств с коротким минетом и не слишком долгой прелюдией, изголодавшаяся без мужика Вера, за полчаса совокупления успевает кончить трижды, а осознавший это и гордый своей мужской неотразимостью Жорж, как попросту звали его в семье, получает обильный полноценный оргазм, как награду за доставленное даме удовольствие.
И все бы обошлось, поиграли и ладно, к утру он бы исчез кабы не измученный мастурбацией Грушницкий, исполняющий свой ритуал под окнами очаровавшей его Мэри и так некстати оказавшийся там не в то время.
Посчитав, что спускающийся с балкона Печорин покидает спальню княжны, идиот Грушницкий, вместо того, чтобы порадоваться тому, что девушка – совсем не девушка и у него появляется реальный шанс погрузить свой вечно торчащий рогалик с сладкое бланманже, безо всяких опасений лишить девицу невинности, решает опорочить ту в которую влюблен, мерзкими слухами.
По-хорошему, Мэри ничего не оставалось, кроме как отдаться Печорину в благодарность за заступничество, но московских барышень воспитывали так, что дефлорация может состояться только в супружеской постели.
Если бы все барышни соблюдали это правило, как скучна была бы жизнь. Лермонтов об этом хорошо знал, несмотря на свой говенный характер он имел-таки дела с дамами.
В жизни слишком много трагического, Вера, совершенно ошалевшая от долгожданного соития, зачем-то рассказывает об этом мужу, чем портит не только репутацию, но и разрушает свой, вполне успешный, хотя бы в финансовом плане брак. Она вынуждена уехать, тем самым лишая и себя и партнера здорового и регулярного секса.
Печорин же исходя из опыта уверенный в том, что влюбленная в него,
как кошка Мэри, плод уже созревший и вот-вот упадет в его объятья.
Мучаясь с одной стороны от желания обладать, той самой «едва распустившейся душой» и не менее прекрасным телом, которого он наяву, покуда не осязал и даже не наблюдал в натуральном виде, но исходя представленного взору и жизненного опыта вполне себе представлял, как она выглядит без прикрас. И эту грудь, еще не такую обильную, как у маменьки, но вполне себе оформившуюся, он даже, казалось бы, ощущал языком ее затвердевшие соски, небольшие, похожие на изюминки и матовые от пушка ямочки внизу поясницы над нежной круглой попкой так красиво уходящей в межножие которые так здорово целовать.  И поросший пока еще мягким волосом лобок, прятавший от чужих вход во влагалище, в которое пока никто и ничего не вкладывал.
Все это дарило ему возможность надеяться, что такое тело не останется равнодушным к ласкам, оно расслабится, под умелыми руками, которые знают где погладить, куда ввести пальчик, а где чуть-чуть прикусить.
Тело раскроется, ноги сначала раздвинутся, а потом согнуться в коленях, так прикажет мать-природа для того, чтобы он мог проникнуть туда в нее свободно, и она приподнявшись устремилась бы ему навстречу.
Позже, он, конечно же научит ее делать минет, у нее такой приятный ротик, губы пухлые, нижняя, чуть капризная, а верхняя так красиво очерчена он явственно представлял себе, как губы обхватывают мокрую от желания головку его члена, и она впервые касается нежнейшей кожицы языком, погружает ее в себя и начинает движения, дабы насладится сладким самой и доставить наслаждение ему ...

Но автор романа, почему-то не свел такую колоритную пару в одну постель, а напротив развел их по жизни.
Это порнографа совсем не устраивало и потому он, решился в чем-то подправить классика сочинить свою версию неких эпизодов романа, где более глубоко осветил и, отчасти расцветил, интимную жизнь героев.
На канву романа он не покушался, просто предложил свои версии прочтения некоторых эпизодов и возможный вариант некоторых событий, о которых автор, в силу этических норм умолчал.
Потому он начал сочинять свою версию развития событий, как могло проходить обольщение княжны, в каких условиях, при каких обстоятельствах, со всей своей дотошностью начал вникать в особенности костюма персонажей, вряд ли они совокуплялись стоя в углу за портьерой, и Жорж входил в Мэри задрав той подол.
А значит он каким-то образом раздевал княжну, снимал с нее весь этот непростой наряд, корсет на китовом усе, обручи кринолина удерживающие подол юбки, наверняка мешали, как и все эти нижние юбки, сорочка, лиф, панталоны, чтобы добраться до вожделенного семь потов сойдет или у них процесс сей был обставлен иначе, и дама представала пред кавалером уже без обручей и корсетов? А сам процесс разоблачения поручался прислуге?
А если совокупление случалось спонтанно, так сказать в походных условиях?
Но автора сценария вдруг осенило, как могло все случиться. Из романа известно, что Вера и Мэри жили в одном доме, и Печорин проникая в спальню Веры с балкона, вполне себе мог заглянуть и в окно спальни княжны, то что он там увидел его крайне заинтересовало, если не сказать потрясло.
Это потом, в другой раз Грушницкий застал его спускавшимся от Веры и по недомыслию, ослепленный ревностью решил, что тот покидает княжну, на которую тот, глупый человек имел какие-то виды.
Непонятно с какого перепуга представительница блестящей фамилии Лиговских предпочтет полунищего юнкера, представителю хотя бы очень состоятельной семьи Печорина, к которому к тому же неравнодушна.
Можно конечно понять и Грушницкого, жаль, что автор ни разу не назвал его по имени, он так и остался для всех просто Грушницким.
Утомленный и угнетенный нездоровой половой страстью к своему денщику, не обладавшему никакими достоинствами кроме большой, покрытой удивительно гладкой и нежной кожей задницей с которым привык удовлетворять свой сексуальный интерес юнкер, естественно старается вырваться из порочного круга поскольку замечает, что его юношеский интерес к девушкам остывает и ему на смену приходит пристальное внимание к юным однополчанам, многие из которых, будучи воспитанниками кадетских корпусов, где мужеложство процветает не видят ничего предосудительного в таких связях.
Юная воздушная Мэри, вдруг всколыхнула его и вызвало в душе и теле забытую юношескую эрекцию и даже подвигла на акты мастурбации, во время, одного из которых, совершаемого под окнами княжны он и имел неосторожность столкнуться с Григорием, что закончилось трагедией.
Однако, возвращаясь к той ночи, когда герой, уходя от Веры ненароком заглянул в окошко Мэри, которой не пришло в голову опустить штору, поскольку спальня находилась на третьем этаже, а домов напротив, как в Петербурге не наблюдалось.
Картина, неожиданно для Григория оказалась настолько эротичной, что тот едва удержался, чуть не свалившись с элемента фасада на котором и так с трудом умещался.
Княжна же, возможно под впечатлением бала, на котором помимо неприятного происшествия пережила и немало смущения и возбуждения под нескромными и откровенно восхищенными взглядами, а возможно и в силу привычки предавалась самоудовлетворению используя для этого не только пальцы рук, но еще и некий предмет даже отдаленно не похожий на половой орган мужчины, с которым та, в силу возраста и воспитания вряд ли была близко знакома.
Мэри лежала на кровати, в ночном чепце и сорочке, которая была поднята почти до подмышек, а потому, тело ее было практически полностью обнажено.
Печорин с удовлетворением увидел, что его фантазии, почти полностью совпадали с действительностью – юная грудь, вполне налитая и тугая, это было видно даже издалека, прекрасно изогнутые бедра, чувственная талия, на которую он, во время вальсирования положил руку и промежность, вот здесь он несколько ошибся, покрытая не веселыми кудряшками. как он себе намыслил, а поросшая совсем небольшим количеством русых волос которые ровно и негусто покрывали лобок, как у совсем молодой девушки.
Мэри конечно была юна, но не до такой же степени, подумал Григорий. Ноги были согнуты в коленях и широко раздвинуты, девушка, закрыв в наслаждении глаза, пальцами одной руки раздражала вход во влагалище, выгибаясь телом навстречу движению руки, а второй рукой, довольно жестко мяла свою грудь, то одну, то другую, поочередно.
Потом, не открывая глаз, она нащупала лежащий рядом с телом предмет – серебряную фигурку кошечки с загнутым крючком хвостиком с насечками, изображающими шерсть, ввела крючок хвостика в вагину с стала двигать предмет вниз и вверх, фрамуга окна была чуть приоткрыта, и он услышал протяжный негромкий стон.
Выдерживать более столь сладкую пытку Печорин не мог, мало того, что от неожиданно увиденного у него помутилась голова, а член, который, казалось бы, растратил всю свою силу на удовлетворение потребностей Веры снова поднялся и ощутимо мешал спускаться, так, что он оступившись произвел шум, который, похоже услышала Мэри, поскольку ее стоны, вдруг резко умолкли.
А Печорин, опасаясь быть застигнутым за таким постыдным занятием, как подглядывание, ретировался, стараясь более не производить ни малейшего шума.
Надо ли говорить, что после этого случая, Григорием овладела навязчивая идея овладеть княжной или, ну не обязательно овладеть и лишить ее невинности, в физическом смысле, но ощутить вживую, а не через рамное стекло живой трепет ее оргазма.
Однако, как сделать это, дабы не выдать, что знаком с ее секретом. Главное, что она чувственна и для нее, в отличии от ее подружек нет ничего запретного в том, чтобы получить плотское наслаждение, пусть и самостоятельно не прибегая к помощи мужчины.
Интересно, какие картинки проносятся в ее симпатичной головке, когда она мастурбирует, кого она представляет своим партнером, надеюсь не Грушницкого, который даже в бордель не ходит, то ли с целью сэкономить, то ли из опасения подцепить дурную болезнь. Однако ж в его возрасте изнурять себя онанизмом не самый лучший выбор. Мужчина должен иметь практику общения с живой женщиной, а не с эфемерным созданием нафантазированным сексуально неудовлетворенным сознанием.
Печорин до появления Веры, дабы поддерживать себя в тонусе, пару раз посетил здешний бордель и не найдя там ничего достойного, завел интрижку с горничной графини П. приехавшей на воды лечить расстроенные нервы.
На нервной почве и дабы не чувствовать какого-либо дискомфорта привезшей с собой целый сонм прислуги, состоящей, в основном из молодых девок, которые от безделья, путались с одинокими отдыхающими.
Горничная оказалась не только симпатичной и толковой, но и умелой, кроме всего на удивление жадной до члена. Неизвестно, кто в Петербурге обучил ее этим французским штучкам, но она великолепно исполняла минет, под скромным платьем носила соблазнительное кружевное белье, быстро сама раздевалась, не утруждая себя полным разоблачением, готова была в любой момент обеспечить доступ к телу и принимать всяческие интересные позы.
Короче говоря, с горничной Печорину повезло, если бы не приезд Веры и не интрижка с княжной, Григорий вполне себе пережил бы курортное время, почти не заводя романов.
Теперь же, услугами горничной, которая честно говоря в плане плотском, вполне его удовлетворяла, Вера все-таки была гораздо попресней, пользоваться приходилось нечасто, только тогда, когда муж Веры не отъезжал по делам.
Но теперь, вдобавок ко всему появилась навязчивая идея залезть не только в корсаж, но и под юбку Мэри, которая, в чем теперь он почти не сомневался, этого только и ждала. Вот они петербуржские барышни.
Тут и случай удобный представился. Пикник в горах, на который собиралась только молодежь, мамам и бабушкам предлагалось наблюдать снизу, как их юные дети и внуки покоряют Машук.
Гора, в центре Пятигорска не была особо высокой, а снизу и вообще была похожа на поросшую лесом сопку всего-то 996,7 метра над уровнем Кронштадтского футштока, но забраться на нее по поросшим лесом и густым кустарникам склонам было совсем непросто.
Правда задачи покорить вершину никто и не ставил, путешественники намеревались подняться на сотню-полторы метров и там устроить импровизированный пикник для Покорителей гор.
В сопровождении многочисленной челяди в задачи которой входила помощь альпинистам в подъеме, доставка продуктов для пикника и приготовления импровизированного обеда, одетые по-походному, то есть дамы в простых платьях без шлейфов и фижм, но естественно в шляпках и с кружевными зонтиками и мужчины, в панталонах со штрипками заправленных в сапоги, дорожных сюртуках и кепи отправились в поход.
Местные жители, собирающие на склонах ягоды и орехи, а также хворост, давно протоптали удобные тропы, почти дороги, огибающие склон, по которым можно было проехать на ишаке, а при желании и на лошади.
Однако для избалованной публики это было настоящим приключением.
Печорин был одним из зачинщиков авантюрного предприятия, его поддержали знакомые, которые и спровоцировали молодых барышень, среди которых, в силу живости характера и желания, как-то расцветить скучную курортную жизнь оказалась Мэри.
Княгиня, узнав о затее дочери поначалу пришла в ужас, но рассудив здраво и получив от организаторов уверения в полной безопасности мероприятия, дала добро.
Правда, для пущей безопасности, отрядила с дочерью горничную и одного из своих галантов, кучера Федора, который вел в поводу покорного ослика, ибо, без мужской руки и ишака в горах тяжело.
И вот настал день, начало похода назначили на раннее утро – на десять часов, дабы не двигаться под палящим полуденным солнцем.
В нашу задачу не входит описание красот предгорья и организации движения.
Добавим лишь, что почти все участники, за исключением подружки Мэри, получившей травму при падении с ишака, правда это была не столько физическая потеря, сколько моральная, более всего пострадало платье, и пострадавшую в сопровождении слуг отправили домой.
Это очень окрылило Печорина, потому как подруга вызывала его искреннее раздражение, не отходя от княжны не на шаг.
Покуда слуги разбивали лагерь и готовили походный стол, Печорин увлек княжну разговорами о ботанике, ибо он, подготовившись к путешествию навел вправки о местной флоре и теперь поражал княжну своими познаниями из мира растений.
Грушницкий, с тоской наблюдал, то, как внимательно слушает княжна Печорина и покорно следует за ним. 
За разговорами, пользуясь ее вниманием он взял девушку за руку и рассказывая о разнообразии цветов и кустарников уводил ее все дальше и дальше от компании, пока они не перестали слышать гомон голосов.
Увлеченная девушка смело шла за Григорием, не подозревая о его коварных планах.
Хотя, честно говоря, она не слишком его опасалась, все-таки он был офицером и человеком из общества, а помимо всего ее разбирало любопытство, а как вообще происходит сближение барышни и кавалера, она столько читала в маминых романах о поцелуях, что почти ощущала их, хотя никогда и не испытывала.
Для себя она решила – он, конечно не посмеет. Хотя в глубине души очень жаждала, чтобы решился и посмел.
И еще как посмел, каким-то манером он прислонил ее к стволу толстого дерева так, что она не могла попятится и убежать, хотя она и не собиралась бежать, схватил ее за плечи и коснулся губами щеки, потом шеи, а потом нашел ее губы и приник к ним своими.
Она ошарашенная совершенно новыми для нее ощущениями, сначала задохнулась, не поняв даже сама от гнева или от счастья, а потом ощутив, как его губы ласкают ее, ответила на поцелуй и при этом почувствовала томление внизу живота, похожее на то, которое предшествовало сладости, которую ощущала, лаская себя. 
Голова закружилась, вот оказывается, что такое поцелуй подумала Мэри и почувствовала на своей груди руку.
И это тоже было приятно. Он проводил рукой по ее груди очень нежно ощупывая ее со всех сторон отчего она набухала и норовила выскользнуть из его руки, а ей этого не хотелось.
Его рот продолжал ласкать ее губы и вдруг, она почувствовала, как его язык проникает ей в рот, и то, что она считала ужасным, оказалось вполне себе приятным и она ответила.
Печорин обхватил тело девушки и с силой прижал к своему. Она же, вместо того, чтобы оттолкнуть, положила руки ему на плечи, приникнув ближе и тяжело вздохнув.
А Григорий крепко сжимая ее бедра, трогал ягодицы и перебирая руками медленно поднимал подол ее легкого платья.
Мэри, уперла кулачки ему в грудь и сделала вид, что хочет оттолкнуть, хотя усилий для этого почти не прилагала.
Какие на мне сегодня панталоны, вдруг некстати подумала княжна, ах да голубые обшитые по краю лиловой лентой, очень коротенькие, не доходящие даже до колена.
Мысли двигались медленно, как будто продираясь сквозь заросли, а руки мужчины уже гладили батист панталон и сквозь него она ощущала какие теплые и нежные у него руки.
И вдруг, неподалеку послышался треск веток, как будто зверь или человек продирался сквозь дебри, Мэри вскрикнула, Печорин отпустил руки платье упало, а для того, чтобы застегнуть три пуговки на вороте и груди много времени не понадобилось, гораздо сложнее было придать безмятежность лицам, раскрасневшимся и возбужденным и вернуть сухость припухшим губам.
Григорий, кося глазом в сторону шума, правой рукой пригнул ветку магнолии и, нарочито громко начал что-то рассказывать о растении, княжна же, нарочито внимательно внимала.
Из зарослей показался жопастый денщик Грушницкого, на досуге скрашивающий тому холостяцкую жизнь, а по случаю выполняющий функции соглядатая.
Увидев княжну и с ней Печорина, тот не смутился, а сделал вид, что собирает топливо для костра.
Григорий же, галантно предложил Мэри руку и пара медленно двинулась в сторону компании.
Они шли об руку, молча поскольку рядом сопел фаворит Грушницкого, вынужденный тащить на себе охапку дров.
Нежным щечкам княжны постепенно возвращался привычный цвет, Печорин, лучше владевший собой, уже оправился от впечатлений, и только легкая улыбка трогала его губы означая не то, раздражение и разочарование, не то радость победы.
Мэри прятала горящие от возбуждения глаза под длинными ресницами и косила глазом на шагавшего рядом Григория, который по инерции, а больше для соглядатая продолжал рассказывать княжне об окружавших их растениях.
Компания уже собралась возле импровизированного стола, а точнее ковра, устилавшего поляну на котором были расставлены закуски, слуги в фартуках и белых колпаках варили на костре уху и жарили на шампурах мясо, которое по мере готовности выкладывали на блюда и предлагали путешественникам, Мэри и Печорин получили по большому бокалу вина, которое толстый армянин нацедил из бурдюка и присоединились к пирующим.
Молодые люди поглядывали друг на друга и теперь, связанные общей тайной, уже не прятали и не отводили взглядов.
Первый шаг был сделан. Он осмелился, она не отвергла, теперь перед кавалером стояла задача – довести начатое до конца.

После того, как Порнограф описал эту сцену он, наконец-то уяснил для себя, что именно будет снимать.
Конечно снять «Княжну Мэри» по собственному сценарию и как пишут в титрах по мотивам классического произведения соблазн велик, но денег подобная «костюмная фильма» потребует столько, что бюджету его успешного, до поры предприятия может прийти каюк. 
А вот снять короткометражку сцены соблазнения и непосредственной дефлорации юной княжны, даже с работой по созданию костюмов и антуража, тем паче, что действие сие произойдет в каких никаких покоях и снаряжать экспедицию в Пятигорск не придется, вполне себе по силам.
Теперь, с одной стороны задача упрощалась, что может быть проще, чем описать акт совращения девушки, пусть она хоть княжна, хоть принцесса, у всех это случается похоже.
 С другой же стороны, хотелось показать, что при всей рутинности процесса для него, для нее это первый опыт, она, тот самый «цветок устремляющий свой аромат…». опять же, не привыкший халтурить автор, хотел не понаслышке живописать и нижнее белье, от которого придется освобождаться и ей, и ему и предметы интерьера, и ложе…
Большой вопрос с актрисой на роль Княжны, именно так Княжны с большой буквы.
Юная уборщица, пардон стюард, Клавдия, вполне подходящая по возрасту и фактуре, даже если не показывать ее лица, по жестам, движениям, манерам и совсем не аристократическим рукам на княжну никак не потянет, здесь нужна порода.
А девушки «породистые», если так позволительно выражаться в отношении девушек, а не лошадей не слишком охотно идут в порно актрисы даже на разовую съемку. Хотя, «женщины…Ватсон…», как говорил Шерлок Холмс, непредсказуемы.
Итак, помимо написания лаконичного, но животрепещущего либретто, необходимо было позаботится об актерах, поскольку классик, не слишком подробно, но живописал внешность героев, хотелось бы, хотя бы отчасти соответствовать.
И если юного Печорина мог исполнить чуть ли не каждый второй официант, приделай ему усы, да взбей повыше кок, хотя порода, также должна проскакивать даже сквозь усы, хотя они, как говаривал старый гусарский генерал в не менее древнем анекдоте – «хамло, душенька, они ведь лошадей е…т с»
Его так же придется обучать хоть каким-то манерам, чтобы и поклониться умел и ножкой шаркнуть и ручку, при надобности облобызать. Хочется-таки быть достоверным.
Так что, разослав гонцов на поиски юной Мэри, предстояло заняться сценарием.
Итак, положим княгиня Лиговская, решила навестить живущую неподалеку, скажем в Ессентуках, дальнюю родственницу, дочь которой вела себя, скажем так неподобающе и княгине не хотелось знакомить Мэри со столь сомнительной особой, но визит следовало отдать.
Потому было решено, что княжна останется дома, сказавшись нездоровой, она действительно слегка недомогала по причине женского ежемесячного нездоровья, полежит, а княгиня сделает визит в одиночестве.
Поездка, хоть и недалекая. но утомительная, одним днем никак не получится и потому княжна оставалась в одиночестве на два полных дня и одну ночь. 
Печорин, узнав от самой же княжны об отъезде мамаши оживился и начал предпринимать соответствующие шаги, чтобы не упустить момента.
Для этого, ему пришлось открыть Мэри тайну того, что он поднимался по фасаду, якобы дабы доказать свою удаль приятелям, не мог же он рассказать, что наблюдал как она мастурбирует и что он, при желании может забраться к ней, с визитом через окно.
Девица, было вспыхнула, мужчина в спальню, через окно, но вспомнив жар его рук который она ощутила сквозь ткань панталон смягчилась и задумалась.
Не так много времени оставалось до отъезда матушки чтобы тратить его на раздумья, так совпало, что женское недомогание почти прошло, а после этих дней Мэри всегда ощущала некое томление ее мучали, а может быть забавляли очень фривольные сны, она обращала внимание на молодых мужчин и частенько, прикрывшись зонтиком тайком наблюдала за выпуклостями очень заметными сквозь гусарские рейтузы.
А этот несносный Григорий, теперь в мыслях она называла его по имени, настаивал, на том, чтобы она позволила ночью, какой пассаж, прийти к ней через окно.
А вдруг кто-то увидит. Все, репутация потеряна, о том, что помимо репутации, она с большой вероятностью лишится и невинности, ее как-то не волновало. Не то, она уже мысленно с нею рассталась, не то, не считала это такой уж большой потерей, она и сама не могла того осознать.
Ей не давали спокойно спать воспоминания о том, что с ней случилось в горах, она вновь и вновь мысленно возвращала ощущения испытанные, когда он ее целовал, трогал грудь, гладил сквозь панталоны ее ягодицы.
Акты мастурбации стали более яркими, она не сдерживала себя и иногда даже причиняла себе боль слишком резким движением и даже боль эта казалась ей сладкой.
Ей хотелось испытать это снова, а о том, что может произойти в дальнейшем не думала, как будто это не ее касалось.
И она решилась, во вторник, после отъезда княгини она откроет окно и будет как Джульетта ждать своего Ромео.
Челядь жила во флигеле, а в квартире на ночь оставалась только маменькина горничная, но она уехала с княгиней и ее место заняла горничная Мэри, милая девушка с которой княжна хорошо ладила и даже секретничала. Так что все препятствия были устранены.

У порнографа не решен был вопрос с княжной, г-н Лермонтов не сообщает точного возраста Мэри, из текста можно сделать вывод, что ей больше шестнадцати, но нет еще семнадцати, так что двадцатипятилетнему Печорину достался лакомый кусочек.
Ясно, что снимать несовершеннолетнюю в эротических сценах никто не рискнет, поэтому из предложенного нужно выбирать, то, что более всего может напомнить юную девушку, которая, по словам княгини Лиговской «невинна как голубь» на что Печорин съязвил – «я никому этого не скажу».
Что может выдать возраст. Нет, не тело – взгляд
В романе глаза Мэри описаны как «бархатные глаза – именно бархатные, нижние и верхние ресницы так длинны, что лучи солнца не отражаются в ее зрачках. Я люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят», на этом можно сыграть, для того, чтобы прикрыть ****ские глазки актрисы ресницы можно и наклеить. Это поможет сделать внешность девушки более достоверной.
Из трех претенденток одна выпала сразу, все конечно возможно, но как-то не хотелось, чтобы у княжны были такие волосатые ноги, это было заметно даже несмотря на эпиляцию и страшно было представить степень оволосенности ее лобка.
Кроме того, у той тонкая щиколотка, стянутая ботинком «блошиного» или, что гораздо приятнее багряного цвета, а не толстенькие ножки «бутылочками». Хотя, отдать должное лицо у нее свежее и взгляд, вполне себе скромный, кабы к этому лицу, да соответствующую фигурку…
Но снимать отдельно тело, а отдельно лицо он не был готов.
Вторая, была легка и худощава, как девочка подросток, а Мэри имела вполне оформившуюся фигуру соблазнительную для взрослого мужчины.
И манеры ее оставляли желать лучшего, она глупо хихикала, грызла ногти и все время повторяла… блин.
Нет никак не тянет она на княжну.
В третьей тоже не все было ладно. Она правда не ковыряла в носу и не материлась, но была слишком ярко накрашена так, что это мешало увидеть ее лицо, кроме того, она была крашеной блондинкой, а княжна, судя по всему имела густые темные волосы.
Поэтому будущую героиню сначала отправили умываться и, после того, как проявилось вполне благородное лицо, не сказать, что европейское аристократическое, но вполне себе русское попросили раздеться, в этом не было ничего странного, девушки осознавали для какого рода творчества они приглашены.
Пока она снимала одежду, стесняясь и пытаясь прикрыться получала все больше шансов на роль. Если в девушке, согласившейся сниматься в порно, остались какие-то сдерживающие факторы, она отворачивается, прежде чем снять лифчик и долго теребит резинку трусов перед тем как снимет их есть шанс увидеть ее в роли невинной девушки, которая хочет стать женщиной, делает это сознательно, даря свое тело любимому.
Трудно поставив себя на место княжны Лиговской представить, чем руководствовалась представительница аристократической семьи отдаваясь, по сути первому встречному офицеру, который вскружив ей голову со знанием дела нащупал в этом «невинном голубе» ростки неудовлетворенной страсти, которую та, только - только научилась осознавать и познавать при помощи рук.  Однако решение за княжной, а фильм за порнографом.
Кандидатку на роль придирчиво осмотрели, отметив что волосы на лобке не носят следов вмешательства стилиста, что было бы странным во времена иные, хотя кто знает, кто знает. Историки не донесли до нас столь интимных подробностей женской гигиены тех времен.
Однако, будем руководствоваться известными нам по произведениям искусства канонам женской красоты, в классических образцах живописи и ваяния тех лет не заметно признаков вмешательства в столь интимную сферу.

Любопытно представить себе современного художника, пишущего обнаженную натуру, который изображая женское тело тщательно выписывает подробности стрижек и прочих изысканных художественных вмешательств в столь интимных местах.
Так и представляешь себе групповой портрет, скажем так – купающихся нимф каждая из которых демонстрирует свое видение оформления лобка.
Будем считать, что Мэри не из таких и у нее там, все натурально.

Актрису же предстоит перекрасить, глупо надевать парик, который в самый жгучий момент сползет, вдруг набок, озаботится гардеробом, буквально следуя описанию классика – «Ее густые волосы были собраны под ночным чепчиком, обшитым кружевами, большой пунцовый платок покрывал ее белые плечики, ее маленькие ножки прятались в пестрых персидских туфлях».
Но помимо описанного на ней, наверное, присутствовала соответствующая эпохе сорочка, а под нею может быть и панталоны.
Нам трудно судить о предпочтениях дам и девиц тех времен, но согласитесь можно ли спать в шапке, но без штанов?
Господин Печорин, на роль которого выбрали юркого глазастенького, чем-то похожего на портрет Лермонтова официанта, как и положено – недурен собой с физиономией, нравившейся женщинам светским, лицо бледно, но еще свежо. Члены гибки и стройны, притом крепок, кудри вьются, глаза горят, кровь кипит. Тоненький и беленький, но с темными бровями и усами.
С членом крепеньким и не слишком крупным, дабы не напугать девицу.
Интересно описать в каком костюме он полезет на фасад. не в мундире же при сабле? А значит в цивильном – сюртуке и панталонах в сапогах, нет скорее в штиблетах. Что касается белья, то автор прямо указывает на то, что Печорин очень чистоплотен и на нем белоснежное белье. это касается и сорочки и, очевидно неких подштанниках, не на голое же тело он штаны носит. Это тоже следует уточнить.
Если дело пустить на самотек, Печорин вполне себе возникнет в трусах от Calvin Klеin и носочках с крокодильчиком.
Наводя справки выяснилось, что некоторые мужчины в те благословенные времена нижнего белья не носили, имеется в виду нижняя часть тела, а обходились длинной нательной рубахой, которой и оборачивали чресла.
Но Печорин, человек молодой и светский вряд ли обходился без подштанников, которые на французский манер стали называться кальсонами, а потому, решено было одеть героя, помимо белоснежной рубахи в не менее белоснежные обтягивающие кальсоны с манжетой под коленом.
Все-таки с мужиком проще, рубаха, кальсоны, чулки? Ну да, не на босую же ногу он штиблеты носит, причем не носки, а чулки до колена. Опять же сюртук, не во фраке же он по фасадам фланирует и, наверное, жилет, как же без него. Конечно же повязан галстук и надушен… И все равно, совсем не сложно ему раздеться.
Нужно внимательно осмотреть тело актера, пометил себе порнограф, как бы не вышло, что у того какая-нибудь интимная наколка имеется…
Ну а скромница княжна, в ожидании галанта, уже должна быть подготовлена, все как у Лермонтова, но под платком, сорочка, наверняка на бретелях, ибо автор недвусмысленно указывает на голые плечи, а вот под ней… вряд ли дамы по ночам стягивали себе чем-либо грудь, будем считать – девственная грудь.
Вот с панталонами вопрос, вряд ли какой-то «ажур», наденем ей простые, свободные кальсончики по колено.

В день съемки павильон был превращен в спальню княжны, с большой кроватью, балдахином, комод и туалет с большим зеркалом более ничего в кадр не попадало и, конечно же окно, через которое и проникает кавалер.
Свет, мотор, как говорили ранее…
Княжна сидит в кресле, в раздумье, прислушивается, поправляет кружева на чепце. Оператор близко показывает ее тонкую оголенную руку, пришлось поработать, приводя ногти героини в порядок. в спальне полумрак, горят три свечи в тяжелом шандале.
Княжна оборачивается и в открытом окне появляется голова Печорина, пылающее лицо, он часто дышит не то, от усилий не то, от волнения. Ловко впрыгивает ногами на ковер и бросается к Мэри…

Он руку протянул — его рука
Попала в стену; протянул другую —
Ощупал тихо кончик башмачка.
Схватил потом и ножку, но какую?!.
Так миньятюрна, так нежна, мягка
Казалась эта ножка, что невольно
Подумал он, не сделал ли ей больно.
Меж тем рука всё далее ползет,
Вот круглая коленочка... и вот,
Вот — для чего смеетесь вы заране? —
Вот очутилась на двойном кургане...

Так Михаил Юрьевич в поэме «Сашка» описывает встречу любовников…
А наш автор внимательно следит за тем, как кавалер, всего лишь сняв сюртук и дернув узел галстука, сбросил с плеч девушки плат бесстыдно забирается обеими руками ей под сорочку и тянет панталоны вниз все ближе подвигая ее к ложу, наконец она падает навзничь на постель в момент падения сорочка обнажает плечо и выпускает на волю грудь, которую пришлось гримировать, дабы следов загара нельзя было увидеть, сорочка задрана, штанишки сдернуты и рот офицера жадно приникает к промежности высоко подняв и разведя в стороны ножки княжны в пестрых туфельках.
Девушка громко охает и закрывает лицо руками, тем самым обозначая крайнюю степень стыда от того, что с нею происходит.
Однако стыд стыдом, а ощущения хоть и новые, но приятные. Место это и так чувствительное, что известно ей по актам рукоблудия, а тут мало того, что мужчина, а у него усы и, помимо всего он пытается проникнуть в нее языком.

Она прижалась к юноше. Листок
Так жмется к ветке, бурю ожидая.
Стучало сердце в ней, как молоток,
Уста полураскрытые, пылая,
Шептали что-то. С головы до ног
Она горела. Груди молодые
Как персики являлись наливные
Из-под сорочки...

И вот княжна уже раздета и ко всему готова, а наш герой, слегка запутавшись в кальсонах являет пред очи девицы свой эрегированный член, на который та, не знакомая с мужской физиологией смотрит с изумлением и немым вопросим, мол где ты все это время его прятал, однако с детским любопытством трогает мокрую головку пальчиком, а возбужденному и разгоряченному любовнику, к тому же попробовавшему вкус вагины и ощутившему сок желания источаемый ее телом не терпится войти и победить ее и только опыт и отзвук холодного разума останавливает и призывает не торопиться, не напугать ее, тем самым надолго отвратив от зова плоти, а эгоизм нашептывает что удовольствие нужно растянуть, когда еще такая оказия случится.
И он продолжает игру, проводит головкой по промежности, едва трогая половые губы и ощущая под пальцами шелк мокреньких от его рта и желания волосиков.
Он поворачивает ее на живот, гладит спину, лопатки опускается на налитые, гладкие ягодицы, трогает языком копчик, то самое место где начинается позвоночник и бежит по нему вверх, чувствуя, как ее кожа и мышцы следуют за его языком, дойдя до шеи, поднимает волосы, сбрасывает не нужный чепец и целует ее шею и затылок под волосами.
Переводит руки вперед гладит и нежно мнет ее грудь.
Она тихонько стонет, он тяжело дышит, его распирает желание, накопленная сперма, подстегнутая созерцанием и предвкушением обладания, давит и он, опытный в амурных делах муж начинает всерьез опасаться сумеет ли сдержаться и довести игру до конца.
Он ложится щекой на ее мягкие ягодицы и пытается успокоить, унять желание. Она ждет, тело ее подрагивает. А он ощущает ее запах, который не дает ему успокоится.
Он запускает руку ей промеж ног и чувствует полную влаги желания горячую промежность куда пальцы его почти проваливаются.
Сжав зубы, он вновь поворачивает ее на спину, поднимает ноги и кладет себе на плечи, правой рукой направляет орган по назначению и начинает медленно, очень медленно, едва сдерживая свое извержение входить в нее, сосредоточенность и ответственность за происходящее делают свое дело, он успокаивает весь превратившись в половой орган и чувствуя, как она, сначала сжавшись от страха медленно расслабляется, ужас уходит с ее лица уступая место наслаждению и лицо становится почти детским. 
Его член чувствует легкое препятствие, а глаз замечает, как она морщится, он подает назад, а потом несколькими несильными толчками пробивает проход и погружается в ее тело почти полностью, но все-таки не до упора, понимая, что этим может причинить ей боль.
Тело его начинает двигаться, руки и ноги удерживая его над ней плотно прижав, но не надавливая позволяют контролировать амплитуду движения и вдруг, в какой-то момент он ощущает, как она устремляется ему навстречу.
Ей еще страшно, она боится боли не осознавая, что все уже произошло и только страх мешает ей пережить свой первый настоящий оргазм.
Григорий несколько увеличивает темп и не в силах больше сдерживать свое естество, в последний миг выдергивает свой испачканный девственной кровью член и изливается, забрызгав ей живот и бедра.

Для чистоплотной Мэри, это явилось несколько неожиданным. Значит странная субстанция, которой покрыта сейчас часть ее тела и является носителем, а вернее оболочкой для хранения того самого божественного эликсира из которого получаются дети.
При всей своей невинности княжна от несдержанных подруг слышала, что мужчины выделяют некий «бульон», которого девушкам следует опасаться, но уж больно непрезентабельно он выглядит, скользкий, липкий и на вид более всего, пардон напоминает выделения из носа.
Она пальчиком, брезгливо потрогала густую жидкость, недоумевая отчего Григорий, изливая ее впал в такой экстаз.
Сама Мэри, разнервничавшись в ожидании и страхе, перед неизвестностью ничего похожего на взлет, испытываемый ею в то время, когда она себя удовлетворяла не испытала.
Она-то ждала экстаза, а получила приятные довольно, после того, как страх прошел ощущения от его языка во влагалище и неприятные, но слава богу не слишком болезненные от члена, посланного по тому же адресу.
Конечно, когда тебя целуют, и до мурашек пробирают совершенно неожиданные ощущения от манипуляций, прочувствованных кожей спины и ягодиц, приятными, а как иначе оказались и поцелуи в грудь.
А вот сам половой акт, несколько разочаровал. Очевидно ждать сладкого, когда тебе по живому разрывают девственную плевру не приходиться, но все-таки после того, как девственность уже увы утрачена в качестве награды за страх и самоотверженность хотелось бы испытать нечто восторженное, хотя бы в качестве компенсации за потерю.
Все эти мысли пронеслись в один миг в хорошенькой головке княжны, которая, увы перестала быть девицей, но от этого не стала менее очаровательной и привлекательной, а Печорин, не уверен, что он, но человек в данный момент исполняющий его роль, заметив недовольную гримасу девушки, поднял с пола свою белоснежную рубашку и вытер с прекрасного тела следы своей страсти и ее боли.
Это как-то успокоило обоих и герой, дабы отблагодарить партнершу за подаренную любовь продолжил руками и губами благословлять ее тело пытаясь пробудить в ней и возобновить в себе страсть или, хотя бы желание.
Испуг полностью оставил Мэри, она, со свойственной ей живостью поинтересовалась устройством мужского организма украдкой взглянув на, не до конца, но поникший половой орган Печорина и легонько кивнула, очевидно сделала для себя какие-то выводы.   
Княжна охотно принимала ласки мужчины, почти не отвечая на них, да и трудно было от еще полчаса назад невинной девушки ожидать инициативы в любовной игре. Она только училась.
Училась любить. Училась получать новые ощущения и полюбить их получать. Училась внимать и отвечать.
Григорию, полному сил молодому мужчине, осчастливленному роскошным юным телом много времени на восстановление, не понадобилось.
За те пару-тройку десятков минут, покуда он пытался, используя свой немалый опыт пробудить, почти безуспешно в партнерше страсть его любвеобильный орган вновь обрел крепость, что опять же заинтересовало княжну, она похоже вообще была любопытна не только по отношению к своему телу в котором довольно давно нашла сладостные зоны, возбуждая и, раздражая которые научилась удовлетворять свои, пока еще детские, но порою ненасытные желания.
Заметив возбуждение партнера, Мэри, все еще смущаясь протянула руку и ощупала орган, стесняясь и стараясь отводить взгляд потрогала крепкий ствол, оценила любопытное скользящее движение кожи по нему и опустившись ниже тихонько потрогала мошонку, поджатую и покрытую волосиками.
Печорин, от этих манипуляций издал какой-то всхлипывающий звук из чего княжна поняла, что ему приятно.
Ей тоже нравилось, когда он гладил ее промежность, немного, беспокоили пощипывания и кровянистые выделения, но она решила, что это издержки первого раза, а когда он вольно или невольно задел пальцем зону, которую она раздражала, удовлетворяя себя, не удержала легкого стона, тем самым открыв ему что ей небезразличны его манипуляции с ее половыми органами.
Постепенно новорождённая женщина почувствовала волнение, которое как правило сообщало ей о приближающейся разрядке, но, когда она удовлетворяла себя сама она знала, что, как, где и в какой момент должно произойти - нажатие, движение, сведение и расслабление мышц, а теперь, когда это делали чужие руки, они многое делали невпопад.
Княжну это раздражало, но она не знала, как, каким образом   дать ему понять, что он должен делать.
Он же, ощутив наконец-то ее пробуждение и возбуждение, суетился не по делу, совершая много ненужных лишних движений, что не шло на пользу соитию.
Если бы на месте Мэри была Вера, он знал бы чего та от него ждет, а порою она и сама, не дождавшись его внимания, собственной рукой включала себе оргазм.
Здесь же рассчитывать на то, что Мэри укажет ему что делать не приходилось, он чувствовал себя растерянным и виноватым, а она неудовлетворенной.
Он снова попытался в нее войти, но быстро понял, какая - никакая травма случилась, нужно время, дабы все зажило и теперь, если он будет настаивать, а она вдруг уступит может случится так, что неприятные ощущения смогут надолго, если не навсегда оставить в ее либидо неприятную насечку, а ему, коли уж он первым добрался до вкусного, хотелось, чтобы и первый настоящий оргазм случился при его участии и именно о нем она сохранила воспоминания на всю жизнь, хотя это, конечно и так уже случилось, говорят, что женщина никогда не  забывает своего первого мужчину, как впрочем и мужчина – первую женщину.
Действие затягивалось, операторы, ползая на карачках снимали супер крупные планы, а герой. похоже растерялся, по сценарию, после ее оргазма, он окрыленный и благодарный целует свою подругу и, опять же через окно отбывает.
Но Мэри, а вместе с нею и исполнительница главной роли девственницы никак не могли кончить в кадре, то ли от пережитого волнения, нет волнение княжны вполне понятны, а вот что так взволновало актрису?
А большой босс, строго настрого запретил имитировать оргазм в кадре. И что оставалось делать, дабы съемка достойно завершилась?
Порнограф, любивший снимать сюжет одним дублем и разрешавший актерам импровизацию в кадре ждал, слава богу г-н Лермонтов не описывал этой сцены и обвинить его в том, что он изменил сюжет будет некому.
Растерянный Печорин, которому второй оргазм не особо был и нужен, ломал голову, как довести девицу до кондиции.
Он уже применил, практически весь свой арсенал обольщения, но весь пар вышел, как говориться «в гудок».
Судорожно вспоминая, когда она проявила признаки начала конца он, накрыв ее тело своим изловчился и она оказалась сверху плотно, прижавшись к его телу.
Его эрегированный член упирался в ее лобок, а ягодицы он крепко сжимал ладонями.
Девушка слегка развела ноги и начала интенсивно тереться о его орган, очевидно, ощущения эти перекликались с теми, которые она получала в момент мастурбации.
Мышцы бедер сильно сжимались и разжимались, темп ускорялся и вдруг она замерла, оставив движения и работая лишь мышцами, изогнулась луком и не разжимая рта громко застонала, вздохнула, прижалась еще плотнее и сделав несколько движений вскрикнула и, тяжело дыша без сил упала на его распластанное тело.
Свершилось, две камеры снимали ее лицо в самый острый момент оргазма, а порнограф, наблюдая сцену на мониторе, удовлетворенно кивнул.
Момент, в который Печорин ретировался уже мало кого занимал, но фильма должна быть до снята. 

На этом съемочный день благополучно завершился. Актеры, приняв душ, а после него гонорар, выпили по рюмке, дабы унять напряжение и отправились по домам.
Порнограф, отложив просмотр материала на завтра, пил кофе, он и так сегодня наволновался, наблюдая вживую за съемкой, даже позволил себе серебряную стопочку коньяку.
В принципе он исполнил задуманное и был почти удовлетворен.
Ему было интересно работать с историческим материалом, и он еще раз убедился в том, что и люди, и чувства во все века одинаковы,
И оргазм княжны ничем не отличается то оргазма учащейся колледжа или, упаси господь учащейся средней школы.
И та, и другая, и третья в период полового созревания учатся получать сексуальное удовлетворение раздражая тем или иным способом первичные и вторичные половые органы.
И все досужие домыслы о более раннем половом созревании детей, не более чем миф. Просто-напросто, благодаря доступности информации современные дети более осведомлены не только об устройстве половой системы противоположного пола, порою даже больше, чем своей, но и об отношениях полов в самом прямом и подробном смысле этого слова.
В физиологическом же смысле современные подростки недалеко ушли от своих исторических сверстников, вспомните четырнадцатилетнюю Джульетту, ненамного ушедшего от нее по возрасту Ромео, Суламифь, да ту же княжну Мери, которой шестнадцать…
Нет, всегда были, даже среди будущих императоров, вспомните историю женитьбы Павла, и будут дети, отстающие в половом развитии. Но это скорее исключение, чем правило. И было это во все времена. И в те, стародавние и в нынешние.
Оттого, что в современном мире добрачные связи, я не говорю сейчас о представителях некоторых мусульманских стран, стали явлением повальным и обществом не то, что не осуждаемым, а скорее поощряемым. Молодые люди охотно и безбоязненно вступают в интимные отношения порою еще в школе, но заметьте, им уже по шестнадцать-семнадцать лет, вполне себе вменяемый возраст.
А в странах Востока, о которых я упомянул, где отношение к добрачным связям крайне отрицательное, процветает вступление в брак со вполне взрослыми, молодыми и не очень молодыми мужчинами, совсем юных девочек, едва достигших появления вторичных половых признаков и далеких не то что от совершеннолетия, а от половой зрелости.
И это, заметьте, не считается, не то, что преступлением, а даже правонарушением, кроме того, в законодательстве многих стран возраст вступления в брак крайне, особенно для женщин низок и за то, за что в Европе и Америке могут и посадить в других местах. вполне себе допустимо.
Воспоминаний на тему сексуальных отношений в те давние времена сохранилось немного. Серьезных исследований, в силу надо понимать щекотливости темы не велось, а то что дошло до нас носит скорее фривольно развлекательный характер и принимать эти, с позволения сказать мемуары за достоверную информацию не приходится.
Порнограф не претендовал на лавры исследователя, но те материалы, которые он собирал и тщательно изучал прежде чем приступить к съемке, были крайне любопытны и, кто знает, что будут говорить о нем спустя время те, кто получит к ним допуск и прочтет.
Сентябрь 2022 г.                Санкт-Петербург