La famiglia dannata. Книга 1. Часть 1. Гл 11

ГЛАВА 11.


Семья, разумеется, была взволнована и отчасти испугана исчезновением Триса.
Никто даже не сомневался, куда он мог уехать. Конечно, бросать его на произвол судьбы не хотелось, но он был взрослым, сознательным и не глупым.
На семейном совете было решено дать ему шанс пожить так, как он хочет.
А все силы и внимание семьи были обращены на град, открытие которого было назначено на ноябрь.
Фер вместе с  Изой уехали жить туда. Изольда стала второй особой женского пола, которой было позволено жить в рабочей гостинице (после Анны Марии Косицыной, разумеется). Фер и Джакомо пытались натаскать остальных дирижёров и помочь оркестрантам адаптироваться в зале.
На Жене лежали хозяйственные вопросы и реклама. Проблем возникало много, но их решение доставляло ему одно удовольствие.
Рома с Юлей никакого участия не принимали – этот город был для них чужим. Ама просто честно выучила свои фортепианные партии.

Малыши уже заметно подросли.
Саша проявлял удивительные способности к рисованию.
По папиной традиции, все дети семьи развивались многогранно.
А вот Иза в свои пять лет уже играла на фортепиано несложные пьесы. Но особенно здорово у неё получалось на клавесине – просто Моцарт!
И как-то остро всем не хватало Триса. Он был очень тонким парнем. Без него вся эта творческая семья была неполной…

Открытие града прошло с пафосом, как и подобает Косицынграду. С наполняемостью зала проблем не возникло.
Программа была насыщенной и разнообразной. Кроме чисто оркестровых вещей, Ама и Фер играли фортепианные концерты.
На открытие приехал дядя Андрелло с Федей. Итальянский брат рос настоящим красавцем! И всех Косицыных очень радовало, как он владеет русским – говорил почти без акцента. Приехали даже британские родственники, отношения с которыми понемногу выстраивались.
Также приехал Сан Саныч, легендарный худрук Маринки. Он как-то особенно, по-отечески относился к Аме, словно знал, какая жизнь её ждёт.
Интересно было наблюдать, как вся эта «старая гвардия» реагирует на Аму. Она была как красная тряпка для быка – при виде её все они менялись в лице и довольно долго приходили в себя.

- У меня такое ощущение, словно я не существую! – негодуя, призналась Ама на следующий день после того, как вся «честная компания» разъехалась восвояси.
- Что ты имеешь в виду? – не понял Женя.
- И ты ещё спрашиваешь? Да хоть кто-нибудь вообще вспомнил, что у меня был День рождения? Мама, мама! Одна только мама! Она уже шесть лет как умерла, а все носятся с ней, как с писаной торбой. При жизни все только и говорили о ней. Так и теперь тоже самое. «Как ты похожа на мать!», «Ты вылитая мать!», - она передразнивала разные голоса. – «Совсем как мать», «Как похож голос!» Задолбали!!!
- Ама, сестрёнка, не злись, - Женя обнял её, но она отстранилась. – Никто же не виноват, что ты так на неё похожа.
- Похожа, но не она! Я – это я! И я живой человек! Со своей собственной жизнью! А мне все только и делают, что напоминают про маму: какой она была тогда-то и там-то. А Фера вообще готова укопать! Смотрит, как зомби. Если он хочет меня – так бы и сказал, а то не мычит, не телится. И что мама в нём нашла? Тряпка половая!
- Сестрёнка, не будь жестока! Не говори таких вещей. Он стал мне братом. И он больше всех делает для града и для всего, что было дорого нашей маме.
- Опять мама! – она вспыхнула. – Если  ты ещё хоть раз про неё за сегодня вспомнишь, я тебя придушу!
Женя мог только догадываться, каково ей приходилось все эти годы. Все и везде только и говорили, что про маму. Ама реально не существовала, она жила под тенью своей матери, тщетно пытаясь вырваться на свободу.

После открытия града, жизнь семьи немного изменилась. Фер теперь был всецело поглощён градом.
Ама с каждым годом расцветала и внешне, и профессионально. Она становилась всё более и более востребованной. Числясь в Консе и Большом (спонсором которого, после прихода туда Амы, снова стала семья Королёвых), она появлялась там разве что на сессии и премьеры соответственно.
Фортепианная карьера её не сильно привлекала – она давала не больше четырёх сольников в год (один из них – стабильно в ноябре), зато оперная сцена стала для неё родной. Интриги её не касались, а со своим характером она и сама могла перегрызть кому угодно горло. Режиссёры её очень любили: красивая, молодая, гибкая – идеальная прима!
Но самое плохое в этом было то, сама Ама очень отчётливо осознавала свою исключительность и незаменимость, и не брезговала этим пользоваться. Только она не понимала, что такое её поведение скорее возродит образ матери, нежели поможет ей стать индивидуальностью.

Малыши учились, проявляя особое рвение и интерес к искусству. Это была самая благодатная пора для них. Они жили в идеальных условиях, но не были при этом избалованы.

А вот Рома с Юлей с годами начали портить отношения с коллективами: с одним за другим. Сложно назвать точную причину, почему это происходило. Скорее всего, из-за Юлиного характера. Она была довольно нервной, легковозбудимой особой, склонной к истерии. Видимо, слабую нервную систему она унаследовала от отца.
И когда на театральных подмостках появилась реальная конкуренция в лице молодых и крепких ребят, и когда эта конкуренция стала не просто наступать на пятки, а сыпать битые стёкла в пуанты, Юля сломалась.
Она была творческим человеком, лёгким и тонким. Она не умела и не хотела бороться за место под солнцем. Удивительно, как её раньше не выжили из театра – видимо, полагали, что она такая же волчица, как и её сестра Ама.
И вот, найдя её слабое место, её начали туда бить. Она выпала из обоймы, стала часто сбиваться, путаться.
Постоянные истерики и нервные срывы отбрасывали её всё дальше от сцены, и она рисковала остаться в стороне с осознанием собственной никчёмности. И Рома не мог ей помочь – сам был в похожей ситуации.
Когда Женя обратился за советом к Аме, королеве театральных подмостков, она смогла посоветовать только одно:
- Открой в граде театр балета – пусть потрудятся на славу фамилии.
В этом был и смысл, и резон. Опера Косицыных возобновила работу через год после холла. А о театре балета мама даже не задумывалась. Но почему бы и нет?
Женя предложил близнецам такой проект. Его ожидания, что эта идея будет принята в штыки (как и многое, что касалось мамы), не подтвердились.
Рома особо зацепился за эту идею. Он очень хотел работать и был полон идей и проектов – поэтому был просто счастлив, что сможет их реализовать без препон с чьей-либо стороны.
- Делайте, что хотите! – бросила раздражённая Юля. Ей не улыбалась перспектива жизни в граде. Она так стремилась убежать подальше из России, от всего, что напоминало прошлое.
Но и проехав весь мир, она поняла, что от себя не убежишь. Она была уставшей и разочарованной.
Через год после открытия оперы, был открыт театр балета. Художественное руководство приняли Ромео и Джульетта. К тому времени с мировых подмостков их уже выжили… Но любовь зрителей их не оставила.
От Триса вестей не было…

Взаимоотношения в семье не сильно менялись. Ребята как были сами по себе, так и оставались каждый в гордом плавании, объединяясь только в сложные периоды.
У Фера с Юлей отношения совсем не ладились. Иза волком смотрела на мать, боясь и недолюбливая её. И получала такое же отношение в ответ. Юля не чувствовала к ней материнских чувств, и присутствие девочки её раздражало.
Не желая возиться с судами и разводами, Юля и Фер продолжали жить формально вместе, по сути же живя как в коммунальной квартире, не имея никаких обязательств друг перед другом.
Саша жил с Женей и стал неотъемлемой частью его жизни. Когда Иза подросла до школьного возраста, по рабочим дням недели она тоже жила в Москве, возвращаясь в град (где никогда не было и не будет школ) лишь на выходные и каникулы.
Небольшие перемены закончились, и наступил очередной стабильный период.

продолжение: http://proza.ru/2022/09/19/1452