Ландаун и Демографический кризис

Как Ландаун изменил демографическую ситуацию в регионе? Наивный подумает, что речь о сексуальных приключениях нашего героя, но проницательный ум поймет, что эффективность управления зависит от появления в нужном месте в нужное время. Впрочем, по порядку.

1. Призрачная угроза

Ландаун прочитал в газете: "В средней российской семье только один ребенок". Три дня Ландаун считал и так, и этак, но все равно у него получалось, что каждое следующее поколение будет в два раза меньше предыдущего. Десятое поколение будет меньше в 1024 раза, т.е. через 200 лет русских, татар, башкир, удмуртов и т.д. всех вместе будет 100 тыс. человек. Если процесс не ускорится за счет ассимиляции коренным китайским населением.
"Е… лки-палки!" - подумал Ландаун и бросился в Министерство оргазмов и зачатия.
- А куда нам больше детей? – возразили ему. – Их и так миллион по приютам. Наша задача раздать наркоманам противозачаточные средства, чтобы хоть они не рожали.
И на ухо добавили:
- Меньше народу – меньше очередей к руководству, меньше долгов по зарплате. Суеты меньше. Понимаете?
"Х…озяйственники помогут! – догадался Ландаун. – Нужны же им трудовые ресурсы".
- А нас и китайцы устраивают, - сказали ему в ЗАО "Все продам инкорпорейтед". - Экономика для народа – это банально, это устарело давно. Наука говорит: народ для экономики. Китайцы, кстати, экономичней.
"П…ойду к ученым!" – решил Ландаун и зашел на сайт Института социально-экономических проблем народонаселения РАН. Милые тетеньки улыбались с фотографий, а все их статьи и монографии оказались - на английском языке. "Это доклады… о проделанной работе! – понял Ландаун. – Надо идти в народ…"

2. Атака клонов

Собрал Ландаун всех женщин страны и произнес речь:
- Главное оружие народа в борьбе за выживание – это не водородная бомба, и не космические технологии, а… э-э-э… женские родовые органы. Ни один микропроцессор не рассчитает и ни один робот не сможет соткать ткани маленького человечка, а женщина может. Она же… как Бог! Вот цивилизованные страны построили рай на земле - а для кого? В Германии уже треть населения турки, и средняя турецкая семья имеет 3 детей (немецкая – 1-го). В Америке – 14 млн китайцев и половина негров...
- Вы что расист? А мы лучше за негров замуж выйдем, - сказали женщины и разошлись.
- Погодите! – крикнул Ландаун, но ухватил за рукава только двух – молодую горожанку и пожилую колхозницу.
Молодая отрапортовала:
- Я жительница Казани, у меня три высших образования и использовать себя для разведения вам подобных трудовых ресурсов я не дам. Я пишу роман из жизни спонсоров и рекламодателей.
- Да кто ж его прочитает, если даже языка не останется?
- Я по-китайски напишу.
"Этого нельзя допустить, - подумал Ландаун, - это же вирус. Если и китайцы вымрут, потомки нам этого не простят. Некому прощать будет".
- А я, - сказала пожилая, - из села Ступино Рамонского района Воронежской области. Ко мне пристал мой - давай второго ребенка заведем. Я ему привязала подушку к животу и отправила пол подметать, чтоб почувствовал. Через пять минут передумал. Говорит, лучше клонироваться будем.
- Но ведь дети - это счастье, - пытался оправдаться Ландаун.
- Маленькие дети - спать не дают, большие вырастут - сам не уснешь, - подытожила крестьянка.
- Но ведь как-то народ жил и радовался! Детям, солнцу, весне… Китайцы и сейчас радуются.
- Значит, они лучше нас, пусть и живут…

3. Новая надежда

Ландаун устроился кондуктором в маршрутку и на перегоне "Компрессорный - Гаврилова" думал: "Иметь трех детей - за троих платить в автобусе, троих сводить в зоопарк, на речку, троих одеть, обуть, прокормить, троим сказку на ночь почитать - это же подвиг. Что может поднять людей на подвиг? Ради чего на подвиг пошли мои мать с отцом - всю жизнь строили, запасы на зиму делали, учили? Да они и не думали, что это подвиг. Ради чего мы с женой на это пошли? Ну, нам легче было на всем готовом. И все-таки – ради любви. Друг к другу, к детям, к роду своему, чтобы не прервалась ниточка".
И в этот момент к нему в "ПАЗик" села женщина с ребенком трех лет.
- Ой, я кошелек дома забыла! – и даже заплакала от огорчения.
- Успокойтесь, - сказал ей Ландаун, - я вас бесплатно довезу.
- Спасибо. Но мне обратно не доехать.
Ландаун подал ей билет и еще 16 рублей на обратную дорогу. Ребенок рассмеялся, а женщина просияла.
Водитель промолчал, а после работы высказал Ландауну:
- Если ты всем будешь потакать, то долго здесь не проработаешь.
На следующий день Ландаун повесил на стекло объявление: "Женщинам с детьми до 3 лет за проезд – премия 16 руб." Водила скрипнул зубами, а вечером доложил начальству.
Начальство вызвало Ландауна:
- У меня весь день телефон подпрыгивает, трубка раскалилась – конкуренты звонят, партнеры, депутаты: "Кто разрешил подрывать основы бизнеса и экономики?" Народ благодарит, молебен за мое здравие отслужили. Ты хоть понимаешь, что ты наделал?
- Понимаю, - сказал Ландаун, - теперь мамочки почувствуют к себе уважение, и не только наше, но все на них посмотрят другими глазами. Мужья особенно. А уж место в автобусе каждый уступит.
- А если денег не хватает, будут кататься на наших маршрутах.
- На "Мерседес" они не заработают, разве что на булку хлеба...
- Выбора ты мне не оставил, придется рисковать, - сказал хозяин.
На следующий день все "ПАЗики" предпринимателя Белянчикова вышли на маршрут с огромной надписью на бортах "Детям до 3-х лет за проезд премия – 16 рублей".
- Интересный механизм адресной социальной помощи, - удивились в администрации и выделили субсидию.
Дума посмотрела на это и за каждую работницу, вышедшую в декрет, установила налоговые льготы – да такие, что директора сами бегали за девушками, уговаривали ребенка завести. В районах каждому новорожденному стали (по закону, по закону) выделять землю – чтобы знал, где его родина.
И только водитель Чертов плюнул от злости и открыл свое автопредприятие, где с беременных женщин брали двойную плату ("двоих везем"), а с остальных требовали справку, что они не беременны.
Через двадцать лет президент Белянчиков на похоронах гендиректора Чертова (а, кстати, чья карьера вас больше удивляет?) - произнёс:
- …что и помогло в решении проблем русско-татарской диаспоры в странах Южного полушария и, особенно, в колонизации Антарктиды…

4. Возвращение к истокам

В мемуарах Ландаун писал: "Так началось второе татарское нашествие, но, в отличие от первого, оно несло людям Земли свет и надежду на преодоление системодеятельностного подхода, опутавшего своими сетями чувства и мысли всех рас и народов, когда одиночество карьеры стало для мужчин и женщин важнее семейного лада". Впрочем, мемуары эти никогда не были изданы, потому что мир менялся стремительно, и людей интересовали уже совсем другие проблемы.
А наш герой, мысленно обращаясь к источнику всего сущего, задал вопрос, пронесенный им через всю жизнь:
- За что мне такое счастье, Господи? Неужели это все я сделал?
- Глупый, - ответил ему Отец, - Сделала это женщина, которую ты подвез на маршрутке.
- Как ей это удалось?
- Она была беременна, и почувствовала вдруг такую гордость за свое материнство, что не могла она родить малыша в мир бездушия и наживы. Они с мужем пошли к главе Лаишевского района и попросили землю – немного, полтора гектара. Построили дом на берегу Волги. В этом и был секрет. Земля – ваша Мать. Лишь ступая босою ногой по траве, по земле, по росе, можно черпать силу от истоков рода и продолжать его в будущее. На шестом этаже не может быть родины, не может быть рода. Города – это чёрные дыры, где исчезают народы. Лишь Земля дает силу любить, и не угасает любовь всю жизнь, и рожают не в боли, а в радости.
- А что с ними стало дальше?
- Они живут долго и счастливо, а умрут в один день среди многочисленных внуков и правнуков. И среди друзей, которым они вернули секрет счастья.
- Так просто! А как же технология, прогресс, интернет? Неужели все было напрасно?
- Ради Бога. Муж женщины был программистом в московской фирме, она – редактором астрономического журнала в Красноярске, оба использовали дистанционные технологии, пока не поняли, что…
- Что?
- Аз есмь Интернет. Все во Мне, и Я во всех…

***

Эту главу я показал журналистке Соне Остроклювовой, с которой Ландаун прошел не одну редакцию, трясся в командировочных вагонах, делил кофе и кассеты для диктофона.
- Между прочим, - улыбнулась Соня, - эту вертихвостку, которая писала роман о рекламодателях, Ландаун списал с меня.
- И ты не обиделась?
- Ну, пару дней он ходил с поцарапанной физиономией, но, в конце концов, он ведь оказался прав, даже правительство заговорило о демографическом кризисе.
- И что, ты теперь готова оставить карьеру и родить еще ребенка?
- Было бы от кого! – подмигнула она, а потом вдруг грустно вздохнула.
Для меня всегда эти женские переходы настроения были сплошной загадкой, и я не решился даже представить, что пронеслось в симпатичной головке модной журналистки.
- А знаешь, что меня по-настоящему удивляет в Ландауне? – встрепенулась Соня.
- Скажи.
- Вот мы знаем, что это было, то есть будет именно так, как написано, для нас это уже как бы прошлое. Но для всей Земли это ведь еще будущее. Как же так?
- Видишь ли… - начал я.
- Да знаю, знаю, что ты скажешь! – воскликнула Соня. – Что у Ландауна особые счеты со временем, что человеку вообще позволено сжимать и разжимать время, выходить из него в Вечность, и даже жить в нескольких параллельных временах сразу. Я все это знаю, но все-таки – как это?
- Ничего не могу добавить, - с сожалением сказал я.