Грэй

Грэй.
Мама моя, Сталина Григорьевна, была детским врачом, и каждое лето по две смены в порядке шефской помощи работала в пионерском лагере, причем зарплату получала от лагеря и пол-ставки в поликлинике. Пока я был в юном возрасте, то ездил в лагеря вместе с ней.  После 14-ти лет уже в отряды не брали, поэтому в летние каникулы я оставался дома. Единственное, что я должен был делать – раз в месяц ходить в поликлинику и получать ее зарплату. Подпись у нее, как и у всех врачей, была сложной, но, потренировавшись, я смог ее освоить. Тем более, на её работе меня знали с детства.
В начале лета я сидел и читал местную газету, там в самом конце была маленькая частная рубрика. Мне на глаза попалось объявление: «Продаются щенки курцхаара, осталось мало». Для тех, кто не знает, это немецкая гладкошерстная легавая охотничья собака. По строению тела она выглядит так: если вертикально поднять висячие уши, то будет один в один доберман. В отличие от служебных собак, охотничьи обладают врожденной добротой к окружающим. Для них человек – друг и партнер в добывании пищи.
В общем, я загорелся, мне так хотелось заполучить собаку, что я выписал телефон, позвонил, узнал адрес и пошел на просмотр. Не знаю, чье сердце останется равнодушным при виде двухмесячных щенков. Где взять деньги? И тут я вспомнил, что должен как раз получить мамину зарплату. Подумал: если подработаю, то к приезду мамы всё будет на месте, всё возмещу.
За щенка надо было отдать семьдесят рублей, это почти месячная зарплата дворника. Все разумные доводы меркли перед желанием получить собаку.
Итак, я принес его домой и не мог погасить в себе чувство радости. А гасить было надо, потому вот-вот на обед должен был прийти отец. Он был строгий, мог сказать: «Бери щенка и верни его туда, откуда взял». С другой стороны, он был охотником, а у них есть поговорка: «Собаку, ружье и жену не дам никому». Оставалось как-то познакомить их. Это случилось вне моей воли.
Перед самым приходом отца я спрятал пса под шкаф и наивно приказал ему сидеть тихо. Отец зашел в квартиру, снял обувь и, сделав шаг в сторону кухни, угодил в лужу, которую сделал щенок. Он посмотрел на меня строго и спросил: «Это что такое?» Я не знал, что сказать, но тут из-под шкафа с большим отцовским тапком в зубах, на качающихся ногах вылезла маленькая собака.
Щенок подошел и положил под ноги отцу этот тапок. Отец мгновенно подобрел и сказал: «Настоящий охотник, пусть остается, но ухаживать и гулять будешь ты. Кстати, где ты взял деньги?» Пришлось рассказать всю правду.
Отец, надо отдать ему должное, сказал, что с маминой зарплатой разберется сам.
Так в доме появился пёс, назвали его Грэй. Он был очень сообразительным, со временем мы стали выходить гулять без поводка. Я даже раздобыл манок: один короткий свист, и собака пошла влево, длинный – Грэй идет вправо, два коротких – «ко мне».
Естественно, я обучил его базовым собачьим командам: сидеть, лежать. Команды для охотничьих собак звучат по-другому, например, «взять» будет «пиль», а «нельзя» – «тубо».
Через два года Грэй был просто загляденье, стройный, мускулистый. Единственная проблема – когда стал взрослым, он начал драться с бездомными собаками, и на прогулке в городе приходилось держать его на поводке.
Я заканчивал школу и сдавал выпускные экзамены. И в тот день, когда я должен был сдавать химию, я узнал, что будет проходить областная выставка охотничьих собак. Кто-то должен был пойти с Грэем вместо меня. Но кто? Отец работает, зять Юра тоже. Вызвался друг Илья, ведь Грэй знал его с самого детства, наверное, должен слушаться.
До выставки они добрались спокойно, записались и стали ждать. В ринг выходят несколько собак одной породы одного возраста, делают пару кругов, потом встают. Суди ставят очки, смотрят высоту в холке, правильную постановку лап, прикус. Пород собак на выставке много, и пока дойдет очередь, может пройти и несколько часов. Илья вообще не любит долго чего-нибудь ждать, а поскольку было очень жарко, он привязал Грэя к огромному пеньку, сказал: «Место». И пошёл пропустить кружечку пива.
Так он стоял и смаковал напиток, а тем временем на выставке возникла какая-то суматоха. Где-то неподалеку сцепились собаки, из-за поднятой ими пыли ничего не было видно: кто и с кем. Сначала Илья услышал, как в громкоговоритель голос истерично кричал: «Чья собака с пеньком?!» После «Чей курцхаар с пеньком?» стало понятно, чей. Илья поставил кружку и побежал ловить собаку. Тем временем, Грэй выяснял отношения с лайкой и огромным маламутом. Они пытались покусать его, повалить, чтобы прижать к земле, но им не удавалось – пёс был быстрым и очень вертким. Илья побежал, нашел в этой свалке привязанный к собаке поводок и совместными с хозяевами других собак усилиями распутал дерущийся клубок. Растащив собак и отвязав пенек, Илья потащил Грэя к рингу, где как раз начались соревнования их группы.
Когда закончились все обязательные задания, надо было посадить собаку, чтобы проверить прикус. Только судья протянул руку к его морде, как Грэй угрожающе зарычал. Только я мог лазить в его пасти сколько угодно, больше никто. По итогам выставки Грэй занял второе место, получив серебряную медаль. Почему не золотую? А потому, что злой и недоверчивый, и этот порок надо исправлять. Первое место занял его брат, щенок из того же помета, более покладистый и спокойный.
Через год опять проходила выставка, но ни меня, ни Ильи на ней не было. Нас призвали в армию, а Грэй так скучал, что через месяц на прогулке вдруг сорвался с поводка и убежал. Домой так и не вернулся. Наверное, пошел искать меня.