Ирма

Только два раза - при рождении и смерти ребенка - мать слышит свой собственный крик как бы со стороны.
Айседора Дункан.


Алиша мало капризничала, даже на последнем триместре. Ирма развивалась как положено, особого внимания и винограда с огурцами не требовала. Появилась на свет в ночь с понедельника на вторник, не особенно измучив родителей. Куколка, как и ожидалось. Счастье готово было вступить в полную силу в семью Алиши и Алекса. Счастье-то было готово, но Ирма этой идеи явно не разделяла.

Алиша забрала дочь домой через три дня после родов. Ирма в основном спала, посасывая палец, и Алиша с первого дня умилялась этой картине.
Тысячи фотографий в Инстаграм, миллионы звонков подружкам, поздравления и подарки – все как-то быстро закончилось, и Алиша осталась одна. С Ирмой, конечно, НО. Алекс предпочитал работу общению с новорожденной дочерью, а запах грязных памперсов надолго выводил его из равновесия. Он был брезглив от природы, и загаженные отрыжкой кофты Алиши вызывали у него рвотные позывы. Он стал уезжать в командировки, даже когда этого не требовали нужды компании.

Алиша видела, что происходит с мужем. Иногда она по несколько дней не смотрела в зеркало, не умывалась, не чистила зубы. Покормить-отрыгнуть-уложить-покормить. Цикл, казалось, никогда не прервётся. Ее соски потрескались и опухли, груди были похожи на продолговатые дыни в сетке толстых синих вен.
Ей было плевать. Она хотела только спать, а еще она не хотела ребенка. Ирма была чудовищем, отнявшем у нее все – молодость, красоту, мужа. Она буквально выпивала ее до дна, и Алиша кричала от боли.

- Все прекрасно, - говорил доктор после очередного осмотра. – Понятно, что вы немного устали. Я бы не сказал, что это может быть послеродовая депрессия, но… обратитесь, на всякий случай, к психотерапевту. Страховка это покроет.
Алиша молча кивнула. Ага, как же. Не хватало ей тащиться через весь город к шринку, чтобы снова услышать, что все в порядке, и первый год всегда тяжелый. Слышали, знаем.

Алиша удалила Инстаграм и все социальные сети. У нее просто не было сил отвечать на восторженный щебет недавно родивших мамашек, которые как-то находили в себе силы любить своих детей.

У Ирмы такая нежная кожа. Тонкая, белая, как фарфор. Кажется – дотронешься, и цвет кожи поменяется.
Алиша дотрагивалась. Сначала пальцем, а потом… Впрочем, какая всем разница. Ирма целиком принадлежала ей. Темные пятна на ножках только усиливали контраст с белизной кожи. Алише нравилось мучить дочь.

Ирма плакала. Алиша хмурилась. Она хотела, чтобы Ирма спала и не раздражала ее. Когда она спала, она была похожа на ангела с кукольным личиком.
Ее маленький носик сморщился, и девочка чихнула. Определенно, еще и наделала в памперс. Алиша тонко чувствовала запахи, и этот просто ненавидела. Ну почему все младенцы такие отвратительные, когда не спят?

Она сжала ладонь на крошечной шейке. Чуть сильнее. Ирма захлебывалась, но Алиша этого не слышала. Он наблюдала за ожерельем, темнеющем на шее дочери. Как крупные бусы. Ирма замолчала, и Алиша наконец смогла поменять памперс. Отвратительно.
Дочь крепко спала, и мать легла рядом на диван и закрыла глаза. Пять минут, хотя бы пять минут тишины...

Очнулась она примерно через сутки, когда Алекс вернулся домой. Муж кричал, но его крики не доходили до Алиши. Как будто сквозь вату. Огонек безумия ярко загорелся в ее глазах, заставив отшатнуться и Алекса, и коронера. Впрочем, этот огонек тут же погас, и Алиша отвернулась к стене. Ей не хотелось прерывать свой прекрасный сон, тем более, что ребенок скоро проснется, и все начнется сначала.