Инкриминирую убийство

 
 
 
         Всё  у Насти в жизни сложилось  —    муж, его высокий пост, она за его спиной, как за каменной стеной, деньги —  могла ни в чем себе не отказывать, будучи из  не состоятельной  семьи, её   мать, проживая в другом городе,   шила на заказ разные  вещи и имела три класса образования,  отец   погиб во время  великой отечественной войны и Настя знала его только по фотографиям.
 
          Окончила школу в маленьком городке, где родилась и  выросла, проживая там  вместе с матерью,  а  в  50-х приехала  в столицу для продолжения учёбы,  и здесь, сразу всё  не вышло, как хотелось, что значит,  провалила вступительные экзамены, хотя имела золотую медаль об окончании средней школы, но это была столица,  и на её  место просто взяли  знакомую  декана химического факультета.   Вторая  попытка взять начальный бастион высшего образования закончилась удачей, правда в другом учебном заведении, по окончании которого она получила    диплом инженера строителя.

                А там,  ещё  учась на втором курсе и познакомилась она  со своим будущим высокопоставленным   мужем, с прочной спиной, который являлся  двоюродным   братом её  однокурсницы Светы Ивановой.

             На вечеринке в доме  у Светы   высокий статный   светловолосый   Сергей сразу заприметил Настю.

      Она была хороша собой, копия покойного отца, которого она  знала только по фото, на  круглом розовощёком лице со смуглой кожей расположились пухлые отцовские  губы, его же карие глаза с тёмными прямыми ресницами, и с той же фотографии,  коротенький, но не курносый,    нос, придававший   девичьему  лицу особое очарование, и всё  это было заключено в завитые каштановые кудряшки средней длины, уложенные по последней моде.
 
          Настя привлекла Сергея не только своими яркими внешними данными, но и своим умом. Ему нужна была такая спутница жизни рядом, которая не ударит в грязь лицом перед  его именитыми друзьями, тоже из высокопоставленных семей и перед его же   родителями.

          В общем, поженившись, жили они, если и не как в сказке, но тем не менее,  долго и счастливо, до самого развала страны советов, когда закончилось номенклатурное беззаботное счастье Насти,  да и её мужа тоже.

            Оставшись без номенклатурных привилегий в стране с другими порядками и даже нравами, отошедший от дел Сергей и  не захотевший продолжать начатое его бывшими соратниками, но на другом уровне,    сменив статус высокопоставленного чиновника  на простого гражданина,    через некоторое  время   неожиданно  тяжело заболел. Это было неожиданностью для всех, потому что он   в жизни  отличался исполинским здоровьем,  не имея даже никогда  простуды,  как и  не имел он    ни  одного леченого зуба,  сохранив в своём возрасте  все свои.   А  тут его прихватило по крупному и не на  шутку—откуда не возьмись    рак кожи, меланома, от которого не  вылечивали даже а Израиле с его прославленной, но больше прорекламированной медициной, где у Насти, между тем,  проживала  бывшая одноклассница с семьёй.  А  тут, на месте,   если бы даже  и лечили сей смертельный недуг,  так номенклатурная  поликлиника 4 - го управления вместе со всей  страной  приказала долго жить.
 
       И потому Сергей, промучившись, когда все его  большое тело покрылось нелицеприятными пятнами, находясь последние дни в простой больнице, где за ним ухаживала, не сознающая  до конца происходящего  преданная  жена,  которая  находилась   рядом с ним даже ночами,  не в отдельной   палате, а где было  ещё  десять человек, таких же  тяжело больных, короче через неделю после того, как его привезли в стационар,   Сергей скончался,  там же в больнице, не приходя в сознание,  а Настя осталась,  если не совсем одна,  у неё были  родственники, но без мужа,  без той спины,  за которой она ощущала  себя в полной безопасности, как за каменной стеной.

          И вот тут –то и  случилось, не то,  чтобы, что- то непредвиденное, наоборот очень даже ожидаемое, когда с потерей любимого человека,  от чего она впала в состояние  безысходности,  на неё навалились проблемы,  всё  то, что раньше решал Сергей, то сейчас легло на её  согнувшиеся  от горя женские хрупкие плечи.

             И это - то бы  ещё  полбеды, она бы справилась, как - нибудь   решила бы всё, что обрушилось на неё,  разрулила бы сложившуюся  ситуацию, выйдя из неё,    дурой  же никогда не была,  Сергей на её   ум и  рассчитывал  с самого начала, ещё  с момента их знакомства, но бедная женщина  не могла ничего сделать, не могла  сдвинуться с места, настолько почти убита была горем, настолько погрязла в своих страданиях и переживаниях, что не до решения   каких- то проблем было.    Ей в пору  самой бы  не отправиться следом за покойным  горячо любимым мужем,   настолько она ослабла, похудела, спала с лица,  от круглоликости  не осталось  и следа, как и от её  дородности тоже   почти ничего не осталось,  короче, она теперь больше напоминала ходячий труп, а не живого человека, хоть и убитого горем.
   
     Такой  её  увидела  Нэлла, женщина, с которой они вместе не только учились в одном вузе, но и вместе потом в одном проектном институте работали, и она подобное,  смерть мужа, уже прошла, справившись  не с потерей, то, что было потеряно было уже не вернуть,  а с горем  с помощью таблеток,   ибо плакала днями  и ночами, не просыхая,   и не могла остановиться.  А  тут сама уже оправившись , и увидев подружку в таком состоянии,  Нэлла,  желая ей помочь,   настояла  на  посещении психоневрологического  диспансера, сумев убедить вдову в такой необходимости,  и отвела ту  на приём к психиатру.

        И  на самом-то деле,  тут    всё  и началось. То, что могло случиться с любым, и случается, пусть и в разных интерпретациях.

               
                ***

            Врачи, принимающие   не только в том  психиатрическом диспансере, куда попала на приём несчастная,  убитая горем Настя, занимались тем, что сидя в своих кабинетах, в пол уха слушали больных людей  и одновременно выписывали им необходимые  лекарства, в соответствии с услышанными отрывочными жалобами пациентов. Иногда, когда те сильно домогались их,  этих докторов  мозгоправов,   вот как подруга Насти Нэлла, которая с радостью вообще,  не покидала бы врачебного кабинета  и ходила в него,  как на работу   каждый день,  придумывая каждый раз всё  новые причины, почему она так и плачет,  несмотря на принимаемые таблетки,  и потому таких иногда направляли для окончательной  поправки здоровья на лечение в стационар, где было всё  то же самое  — те же таблетки с теми же названиями и  той же дозировкой,  те же врачи из того же диспансера,  с их собственной занятостью,  равнодушные, потому что давно привыкли  к тому, что их окружало на  их рабочем месте, не реагируя никак  на слезы и жалобы людей, находящихся здесь в казённых условиях, без привычных личных удобств, отягощённых  дверями без ручек, окнами с решётками на них  и  наличием бдительных  санитаров, готовых  в любой момент прийти доктору на помощь, скрутив ретивому пациенту руки и надев на него смирительную рубашку, после которых   подоспевший медперсонал высшего  ранга, мог  вколоть этому непослушному взрослому человеку несколько кубиков какого -нибудь успокоительного, после которого тот становился  тише воды ниже травы, и  если повезёт,  так и оставался смиренным овощем на грядке, аж,  до самого утра.

       В общем, почти все эти люди, оказавшиеся по разным причинам почти в тюремных условиях, некоторые, как и Настя, потерявшие своих близких и родных и не сумевших самостоятельно справиться с последствиями случившегося, вместо того, чтобы находиться среди родных людей, или близких друзей, которые могли их  утешить  или отвлечь,  зная конкретную  причину их такого состояния,  в итоге пребывали в окружении санитаров и таких же несчастных, как и  они сами, что оптимизма в их жизни  явно не добавляло.

        Короче, Настя, послушавшись подругу, пошла по проторенному пути, начав с диспансера и таблеток, и следом закономерно,  оказавшись в стационаре и  снова на таблетках, ну, плюс те, упомянутые уколы и казённая обстановка с железными кроватями вместо комфортного мягкого дивана, и  те санитары на страже  теперь её  жизни.      А в дополнение —   окружение, состоящее из таких же,  как она сама, «психбольных»,  накаченных  до отвала разными психотропными препаратами, нейролептиками,  антидепрессантами,  антипсихотиками,  кто чем, как кому повезло, но уже мало напоминающие  тех, кем они были раньше,  с кучей побочных явлений, которые неизменно в обязательном порядке, как и любое лекарство, вызывали эти таблетки, издевательски названные кем-то  таблетками счастья,   которые должны были бы из этих несчастных,  сделать счастливых людей, полноценных членов того  общества, в котором они до того,  случившегося с ними, находились,  и как - то в нём  все-  таки жили.  А  тут на помощь их беде эти таблетки,  действие которых  на мозг человека  до сих пор не изучено до конца,  зато побочные явления от них  на лицо,  и в таком количестве и качестве, что их пора принимать за новые  заболевания,  которое тоже требуют  незамедлительного лечения,  вот только незадача, и эти лекарства от побочных явлений  тоже будут вызывать какой- нибудь уже   новый  побочный эффект от их приёма.  Короче,  круг  на этом месте   замыкался и  навсегда,  с начала приёма первой таблетки,  предназначением  которой было   сделать несчастного человека счастливым, а на поверку делала она  его ещё более несчастным.
 
              Именно это и произошло с Настей, у которой был всё  же шанс победить своё  горе, взяв себя в руки и посмотрев правде жизни  в глаза, где ещё  ни одному человеку не удалось навечно остаться живым, и вспомнить о том, что все люди смертны и   она тоже.
 
              Но  вот последнее  она таки вспомнила.  Таблетки, назначенные ей врачом,   напомнили  об этом своими  побочными явлениями, в виде  проявившихся мыслей  о суициде,  которые достаточно быстро,  с начала лечения, поселились в её  голове и больше  уже не покидали её  никогда,  до самого  логического  завершения всей этой истории, в которой Настя стала жертвой врачей  психиатров, которые почти не слышали её,  не услышав  и то,  в чем заключаются её  проблемы с плохим настроением, вялостью, нежеланием что- то делать, короче с ипохондрией, как сказали бы раньше, а теперь назвали бы депрессией, которая может быть все -таки заболеванием, если все эти симптомы случаются без какой- либо видимой причины, а не такой какая была у Насти и не только у неё,  от чего многие люди впадают  в состояние безысходности, опуская руки и не желая решать свои насущные вопросы,   заниматься своими обычными делами, их жизнь часто не очень весёлая и это ещё  мягко сказано, вводила их в такое тоскливое состояние.

              И это было нормально   для  любого нормального человека,  грустить или переживать, если у него в жизни случилось что -то неприятное, нехорошее и даже трагичное, как у Насти, которая потеряла мужа,  и люди, как правило, тяжело переживают такие вещи, им не весело, а грустно, их привычный образ жизни нарушается, что приводит  даже к панике от непонимания,  что же им теперь делать, как жить  дальше,  и они могут плакать, могут в себя уходить, не желая ни с кем общаться, каждый в таких ситуациях реагирует по своему, исходя из своей  собственной натуры, и кто раньше, а кто позже приходит всё же  в себя, смирившись с произошедшим  фактом утраты,  но  никто из нормальных людей не становится счастливее от того, что с ним случилось, как обещают врачи психиатры,  выписывая им  таблетки счастья для того, чтобы человек,  оказавшийся в беде,  начал радоваться этому  и смеяться, совершенно неадекватно реагируя на произошедшее.
   
         Короче,  они этими таблетками из здоровых людей делали больных  с  наличием  тех,  упомянутых    побочных явлений, требующих  всё  большего количества  уже новых   таблеток   и других лекарств.
 
         А тем временем,  все эти принимаемые по разным причинам  людьми лекарства для поправки своего  так называемого психического здоровья  регулируют  ни что- нибудь, а психические функции человека, такие как  эмоции, память, мышление, мотивацию поведения, психомоторную активность, настроение и прочие, меняя их личность до неузнаваемости.  Известно, что их  употребление снижает когнитивные навыки, а также пагубно влияет на все  органы и системы организма, вызывая необратимые изменения, кто-то становится импотентом, у кого-то проблемы с сердцем,  печенью и другими органами возникают, которые уже никуда не деваются, тоже требующие отдельного лечения.

   То есть да,   необратимые,  как  и те, которые не вернули назад Настю, которой из весёлого набора побочных эффектов и вообще,  всего действия этих таблеток на организм человека,   досталось нежелание больше жить, а только желание  покончить с такой жизнью,   где не было  больше её   мужа, то есть она желала  совершить суицид.  Чего вообще -то до приёма этих лекарств в её  голове  и не было,  даже  намёка на  самоубийство не было.
 
 
        А тут...   Две неудачные попытки суицида  и  третья, которая  оказалась завершающей  приём ею того, что должно было помочь ей снова стать счастливой.

        По сути лекарства, назначением которых  являлось  излечение от болезни,  убило её,  но сначала врачи, для которых не было тайной имеющиеся побочные явления от этих лекарств  и суицид в том числе,  врачи,  предназначением  которых, так же,  как и у медикаментов,  является избавление   людей от разных недугов,  ну, или облегчение  им физических страданий,  а в этом случае  душевных.  Эти врачи,     своими невразумительными действиями, по сути,    убили человека, сделав из него зависимого от своей воли, посулившие радость после смерти любимого, и выписывая такого плана препараты, которые доделали начатое этими  врачами дело.

                Настя наложила на себя руки, утопившись среди бела дня в городском канале в парке в центре города.   Ей только исполнилось 50.
 
               
                Инкриминирую убийство
 
 
                Врачам, так поступивших с ней, надо было бы  инкриминировать убийство и заставить ответить по статье уголовного кодекса.
    
        Но никто этого не сделает, потому что подобные,  убившей себя чужой рукой   Насте,  люди нужны не только в  той стране, где произошла подобная история  и не только с ней, и не только такая,  они нужны,  зависимые от чужой воли, послушные этой воли, когда это послушание можно в собственных интересах использовать  в любой момент, заставив делать человека то, что он,   будучи самим собой, а не тем, кем стал после приёма таких препаратов, никогда бы не совершил,  вот как Настя и ей подобные,  их можно использовать как пластилин,  мягкий материал для лепки,   из которого можно слепить всё, что угодно  и вряд ли уже нормального человека.

         Как  уже  сейчас, в наше чудное  время  сначала   делают, читай —  лепят,   психологов, в помощь психиатрам,  готовя их   за их собственные  деньги, которыми они оплачивают своё  обучение, для работы на данном поприще,  а те в свою очередь, из  остальных  людей делают таких же,  как они сами,  зависимых от чужой воли, от всего того, чему будущих  и уже состоявшихся законченных  психологов  научили в вузе, заставив жить по написанным уже правилам психологии,  но  только не по неписанным земным законам,  словно  идя по одной общей дороге  жизни, хотя пути эти у всех разные   и свои,  и не сворачивая с неё,  с этой дороги,  ни вправо,  ни влево, будто руководствуясь одной прямой извилиной без изъяна, как одноколейным путём.

         Эти тоже, как и  те,  что на таблетках,   случись что,  вспомнят всё,  что сами выучили и чему других научили, назвав это психологической помощью, и сделают  то,  что им велят, не имея своего собственного мнения, а только то,  из курса психологии, чьё  умственное развитие остановилось в тот момент, когда они прикоснулись к святая святых, к психическому здоровью человека, называемого сейчас ещё и  ментальным здоровьем,  и не важно,  каким образом, сами став дипломированными  психологами, это же круто, это солидно —  быть  обладателем такой профессии,  но и без отрыва от простых людей, говоря им о том, как  и  сами они психолога,   ещё и личного  посещают, своим примеров подталкивая таких к походам к ним на приём,  и не на бесплатный,  а на   очень даже сильно платный,  результатом которого будут не просто послушные во всем члены общества людей, а и  те, кому помогут пораньше покинуть этот мир за ставшей ненужностью,  и при этом  не ответят   никак за свои преступления, потому что послушное стадо уже не людей,  а баранов пробьёт  своей немощностью любые ворота,  на которые ему укажут заинтересованные в этом лица.

    20.09.2022 г
Марина Леванте