Сбитый летчик

Из серии рассказов "Дорогие москвичи и гости столицы"

Семен Аркадьевич, молодящийся мужчина шестидесяти шести лет с седеющим хвостиком волос, схваченным  резиночкой  на морщинистой шее, вышел из лифта на своем третьем этаже, повесил на крючок, прилаженный к дверному косяку хозяйственную сумку и полез в карман за ключами.
Он вел весьма здоровый образ жизни, подымался домой только пешком, если руки были пустые.
Сейчас, будучи отягощенным недельным продуктовым запасом, он не пошел по ступеням вверх, а воспользовался лифтом.
Держа в руке ключи, он позвонил в звонок своей собственной пустой квартиры.
Звонок запел, а стоящий на пороге хозяин спросил сам себя вслух: "Кто там?"
А поскольку ответить себе мог только он сам, то и ответил без промедления:"Доставка еды!"
Открыл дверь ключами, снял с крючка сумку, из которой торчал не помещающийся в сумку целиком длинный багет и пророкотал: "Большое спасибо! Сдачу можете оставить себе!"
Переступив порог квартиры и закрывая за собой дверь, ответил: "Я так и сделаю!"
Его не смущало, что он разговаривает сам с собой и это может кто-то услышать - он любил себя и считал, что поступает правильно и верно во всех ситуациях. А мнение соседей, что будут крутить пальцем у виска, его ни капельки не интересовало.
Он считал себя обладателем завидного чувства юмора и, где мог, демонстрировал это свое качество.
Среди прочих качеств, которые ему хотелось демонстрировать окружению, была принципиальность.
В каждой конторе, куда ему случалось заходить по надобности, в каждом магазине Семен Аркадьевич качал права.
Он, как бультерьер, вцеплялся в кассиршу, что пробивала ему товар и требовал ответа, почему на ценнике торгового зала указана скидка,  а в чеке это не отражено.
"Минуточку! - громко говорил он стоящим за ним следом покупателям.- Придется обождать! Ничего не поделаешь! Тут сплошные непорядки! Зовите менеджера! Будем разбираться!"
Кассирша терялась от такого нахрапа, начинала что-то лепетать, Семен же Аркадьевич с чувством непререкаемой правоты объяснялся с подошедшим менеджером, добивался, чтобы скидка была внесена в чек и с чувством выполненного долга гордо уходил.
Он любил отыскать в магазине стенд с надписью "Уголок потребителя", выудить из пластикового кармашка брошюрку с заголовком "Права потребителя" и не спеша  полистать ее.
"Я человек с чувством собственного достоинства!- говорил  он каждому, кто готов был его слушать. - Меня на мякине не проведешь! Не таковский! Если полстраны хотят выглядеть дураками - на здоровье, пожалуйста! Это их дело! Я не из их числа, не надейтесь!"
Семену Аркадьевичу, человеку с чувством собственного достоинства, необходимо было поддерживать и внешний имидж. Поэтому Семен Аркадьевич похаживал в спортивный клуб (в льготные дни для пенсионеров). И в поликлинику на обязательную диспансеризацию.
Для посещения поликлиники он надевал выходную рубашку с жемчужным отливом, галстук и замшевый пиджак, оставшийся от времен активной деятельности на поприще техника-чертежника в архитектурном бюро.
Дамы зрелого возраста, завидев его в длинном коридоре поликлиники, кидали на него томные взгляды и пытались представить себе, кто этот импозантный мужчина в прошлом -  академик, дипломат в отставке, писатель?
Он же, демонстративно не замечая  заинтересованные взгляды и односложно отвечая на реплики, обращенные к нему, косил взглядом на молоденьких медсестер, что периодически пробегали по коридору.
Вообще, к женщинам у него было чисто потребительское отношение. Он считал, что к мужчине его уровня женщина должна испытывать чувство  благоговения и быть обслуживающим персоналом. Против этого он никогда не возражал.
Соседка - ровесница раз в неделю захаживала помыть ему полы и вытереть пыль в квартире. Он милостиво предоставлял ей эту возможность в обмен на мечты, что рано или поздно он, как человек разумный, сделает ей предложение и у них будет достойная умиления совместная старость.
Семен Аркадьевич не развенчивал мифа о достойной умиления совместной старости, но про себя знал, что ни в чьи руки он не отдаст свою свободу - слишком это было большой ценностью, чтобы делить эту ценность с кем-то еще.
В более молодые годы у него за плечами были два брака, в одном из которых появился сын, с которым уже лет двадцать не общались и долговременные отношения с женщиной, имеющей двоих взрослых детей.
Все отношения, в браке или вне брака, заканчивались одинаково. Семен Аркадьевич спохватывался, что много времени потеряно, что главный смысл жизни - впереди и нельзя заслонять жизнь бытом и бабьими хлопотами и объявлял о расставании.
Расставшись со своими женщинами, он не считал нужным поддерживать дружеские отношения. Они навсегда становились для него бывшими.
Пару лет назад ему доставили телеграмму, что в Павловском Посаде умерла Мария, его вторая жена.
От Курского вокзала до Павловского Посада было около полутора часов езды, но Семен Аркадьевич на телеграмму не ответил. Проводы - дело хлопотное, он знал, что будут приставать с разговорами, воспоминаниями, будут пытаться пристроить его к какой-нибудь новой юбке и совсем был не готов тратить на это целый день. Да и деньги, которыми положено  помогать на проводах, хотя бы на цветы, он тратить был не готов.

За дверью послышалась возня. Разом загомонили несколько молодых голосов. Семен Аркадьевич, не успев еще разобрать продуктовую сумку, припал к дверному глазку.
Возле двери напротив, где жила соседка, что приходила к нему убираться, топтались две девицы и парень.
Их тихая лестничная площадка, где такая молодежь явно не проживала,  наполнилась гамом, хохотом и дымом трех сигарет разом.
Недоуменно пожав плечами, Семен Аркадьевич отправился на кухню пристраивать в холодильник купленные припасы.
Затем снова подошел к глазку. Молодежь уже исчезла, а сигаретный дым все еще висел в воздухе.
"Безобразие!"- покачал головой Семен Аркадьевич и отбыл в комнату к телевизору.
Начинался дневной сериал про работу федерального суда, Семену Аркадьевичу, как поборнику незыблемых принципов, это было интересно.
Во время телесеанса из-под двери опять понесло табаком.
Возмущенный Семен Аркадьевич вышел в коридор, наморщил нос и припал к глазку.
Снова увидел курящую девицу.
Он приоткрыл дверь и строго сказал: "У нас в подъезде не курят!"
-А где у вас курят?
-Идите в квартиру, там и курите!
Девица с безмерным удивлением уставилась на него.
На ней была безразмерная рубаха в крупную клетку и  потертые джинсы с многочисленными дырами через которые светилось смуглое молодое тело.
Русые волосы волной лежали на острых плечах.
Она затушила сигарету и скрылась в квартире напротив, ничего не ответив на сделанное ей замечание.

Вечером Семен Аркадьевич звонил в дверь соседки напротив.
"Лидия, - начал он, поздоровавшись, - у тебя сегодня гости были? Весь день, знаешь ли, курили на лестнице, задымили весь подъезд! Как это понимать? Вон, окурки на полу! Безобразие!"
"Да племянница приехала в училище художественное поступать!-  отвечала соседка и отступила внутрь своей квартиры, молчаливо приглашая заходить. - Я ее предупредить не успела, чтоб на лестнице ни-ни! Входи, Семен Аркадьевич!"
Семен Аркадьевич секунду помедлил, раздумывая, заходить или не стоит и махнул рукой: "Некогда! Я, было, подумал, кто такие, к кому? Ну, ты, Лидия, предупреди, чтоб на лестнице не дымили!"
-Конечно, Семен Аркадьевич, конечно! Не стоило и беспокоиться! Обязательно скажу!
На следующий день Семен Аркадьевич, заслышав лифт, остановившийся на третьем этаже, подскакивал к глазку посмотреть - не закурили ли опять в подъезде?
А через пару дней, идя из тренажерного зала, снова столкнулся на лестнице с соседской гостьей.
Она ойкнула, налетев на него, поднимающегося по лестнице, задев его большой картонной папкой, которую тащила за собой.
Разминувшись с ней, Семен Аркадьевич услышал ее запоздалое "извините!" и, свесившись вниз, поглядел ей вслед.
На лестнице этажом ниже мелькнули светлые волосы, ярко-красная куртка и коленки, светившие через дырки на джинсах.
Семен Аркадьевич зажмурил глаза и помотал головой, словно гоня прочь дерзкий образ.
Когда соседка Лидия  поинтересовалась, не пора ли убраться, он спросил: "А что племянница? Долго у тебя пробудет?"
"Так, вероятно, останется, - сказала Лидия, с удовольствием  разглядывая соседа напротив и думая о совместном недалеком будущем.- За Москву зацепиться нужно девочке. Вот, поступила в художественное училище! Общежитие дадут скоро, а пока она у меня... Внучка брата."
-А  откуда же она будет?
-Из Пскова, Семен Аркадьевич...
-Псков...Хм, далековато! Да уж, должны дать общежитие! Обязаны дать!

Убиралась Лидия в этот день у своего соседа вдвое прилежней, мечтая поскорей перебраться в выскобленную ею же холостяцкую квартирку. Сам же хозяин квартиры почему-то не мог изгнать из своего сознания образ будущей  художницы.
Даже мысль, что она будет продолжать курить под его дверями, больше не напрягала Семена Аркадьевича, напротив, он теперь, будучи дома, поминутно выглядывал в глазок, чтобы увидеть ее лишний раз.
Даже простроил сценарий: застав ее на лестнице, он приоткрывает свою дверь и шутливым тоном пеняет ей на вред курения, а потом, якобы, спонтанно, приглашает ее зайти к себе на чай. От которого пользы гораздо больше.
Для этого он приобрел дорогую пачку чая ассорти в разноцветных глянцевых конвертиках и пастилу без сахара (здоровье прежде всего!). Подумал и  взял еще пару плиток шоколада у кассы, чтобы поразить разнообразием.
Дорогие и эффектные покупки были не в его правилах, но ситуация того стоила однозначно.
Девушка-художница, что нежданно появилась в   квартире напротив, могла дать мужчине его уровня гораздо больше эмоций, нежели медсестрички в кабинетах поликлиники, это было ясно.
Тем более, сомнений о совершенстве  своей физической формы у Семена Аркадьевича не было - зря, что ли, он не вылезает из тренажерного зала?
Утвердившись в разумности своих замыслов, Семен Аркадьевич стал реагировать на любой шорох за дверями и водить носом - не пахнет ли табачным дымом?
Если и пахло вдруг, он никак не успевал выскочить - беглянка уже успевала скрыться за дверью напротив.
Найденный на лестнице окурок изящной сигаретки с испачканным алой помадой фильтром Семен Аркадьевич бережно докатил ногой до своей двери и оставил в уголке.
На следующий день окурок из - под дверей исчез, вероятно бдительная Лидия углядела его там и истребила вчистую, как следы преступления.
Семен Аркадьевич стал маяться, хуже спать, пострадал также и аппетит.
Знаменитая жизненная схема, при которой Семен Аркадьевич чувствовал себя непоколебимым, дала сбой.
"Батюшки, влюбился?!" - со страхом думал Семен Аркадьевич.
А между тем, бестия в красной куртке мелькала на лестнице, сверкая голыми коленками в прорезях своих потертых джинсов и все мужское разом оживало и будоражило рацио Семена Аркадьевича.
Через неделю этой врасплох застигшей его агонии, Семен Аркадьевич поднимался по лестнице на свой третий этаж и почти был сбит с ног бегущим вниз предметом своих мечтаний.
Девушка в красной куртке лавиной неслась вниз по лестнице. видать, очень опаздывала. Ойкнув, она в последний момент увернулась от неминуемого столкновения с вредным соседом, а вот папка, спрятанная в холщовый чехол и болтающаяся на ее плече, задела его наотмашь.
"Извините! Пожалуйста, извините!" - на бегу крикнула девушка и через секунду грохнула подъездная дверь, выпуская ее наружу.
Семен Аркадьевич, словно пораженный ударом грома, застыл на лестнице.
Вечером он, полный решимости, звонил в дверь напротив.
Из своего кухонного окна, выходившего на подъезд и куда он в последние дни посматривал в надежде увидеть красную курточку, он узрел Лидию с продуктовой сумкой в руке. Лидия вышла пройтись по магазинам и, хорошо зная женские привычки, Семен Аркадьевич не сомневался, что она зайдет везде, а следовательно дома теперь появится нескоро.
Он мгновенно переоделся в рубашку и брюки для посещения поликлиники, подумал, не прибавить ли еще и галстук? Решил, что демократичней без галстука и поспешил  к соседской двери.
Все складывалось превосходно.
На звонок послышались шаги и столичная гостья распахнула дверь настежь.
На ней были совсем коротенькие шортики и маечка, через которую рельефно выпирали соски на груди.
Это в первую очередь узрел Семен Аркадьевич. Прямо-таки бросалось в глаза.
Девушка грызла яблоко и совсем не ожидала увидеть  соседа напротив. Ее улыбка мигом стерлась с лица.
"Добрый день!"- чопорно поздоровался Семен Аркадьевич. По-другому он не умел.
"Добрый день!- растерявшись, эхом ответила девушка.
Вид у нее стал совсем перепуганный, вероятно, она решила, что жилец напротив пришел жаловаться, что давеча она случайно толкнула его на лестнице.
"А Лидии Матвеевны дома нет..." - протянула она в смущеньи, не предполагая, чем обернется разговор.
"Ну, нет и не надо! - игриво произнес Семен Аркадьевич. - Зато вы есть! Значит, я к вам! А ее в другой раз повидаю."
Девушка молчала, не зная, что отвечать. Она забыла про свое яблоко.
"Предлагаю познакомиться поближе, - продолжал Семен Аркадьевич. - Ну, раз уж мы теперь, волею судьбы, соседями оказались!"
"Что?"- ничего не поняв, переспросила девушка.
-Не хотите ли ко мне заглянуть? Чаем угощу! Чай у меня великолепнейший!
"Ой, - совсем смутилась девушка, оказывается, она это умела -смущаться. - Спасибо, времени совсем нет! Вот, может, попозже как-нибудь, с Лидией Матвеевной вместе? Как-нибудь после..."
Но Семен Аркадьевич не любил отступать: "Это не уйдет! Лидия Матвеевна куда денется? Никуда она не денется!"
Девушка в дверях не знала, продолжать ли разговор или закрыть двери перед визитером.
А он продолжал: "Вас, детка, как зовут?"
"Алиса!"- сказала девушка, краснея от непривычности ситуации.
-Прекрасно! А я, Алиса, Семен Аркадьевич! Прошу ко мне, расскажу про наш дом, про жизнь нашу!
Прозвучало это властно и вовсе не напоминало приглашение в гости, а скорее, повестку в детскую комнату милиции для профилактической беседы. Но Семен Аркадьевич так разговаривал всегда. И в этот раз тоже не стал изменять себе.
Девушка, назвавшаяся Алисой, все еще медлила на пороге, не понимая толком, что от нее, все-таки, хотят и не знала, как закончить разговор с настырным собеседником.
Она тоскливо взглянула в сторону лифта, словно его створки могли моментально раздвинуться и выпустить ей на подмогу какого-нибудь спасителя.
Заметив ее нерешительность, Семен Аркадьевич, взял ее за голый локоть и потянул на себя.
Девушка напряглась и попыталась сопротивляться. Но настойчивый Семен Аркадьевич продолжал тащить ее в сторону своей квартиры, не выпуская локоть.
Ей пришлось поневоле отпустить дверь и последовать за ним.
Спустя минуту, оба оказались в его кухоньке, где уже был накрыт стол для чаепития. Стояли две чашки на блюдцах, пастила в вазочке и лимон, нарезанный полукруглыми дольками золотился в коньячной рюмке.
Отпустив локоть девушки и приобняв ее за плечи, хозяин усадил гостью на табурет у стола.
Похоже, девушка испытывала шок, так как молча, не произнося ни слова, следила за тем, как хозяин пошел к плите, взял рукавицей для горячего чайник и стал разливать кипяток по чашкам.
"Положите себе заварки!- распорядился Семен Аркадьевич. - Вот, извольте выбрать! На любой вкус!"
Он подвинул девушке пачку с чаем. И себе в чашку с кипятком опустил мешочек с заваркой.
Девушка, не глядя, послушно взяла первый попавшийся конвертик, разорвала машинально обертку  и тоже обмакнула его в чашку. Затем повела глазами по сторонам.
"Ну, вот, значит, знакомство состоялось! - торжественно изрек хозяин.- Расскажите о себе, прекрасная Алиса!"
"Что рассказывать?" - пискнула гостья совсем тихо.
-Ну-с, чем увлекаетесь? Чем заниматься думаете в Москве?
-Учиться собираюсь. В художественном колледже. По специальности "дизайнер текстиля".
-Это как же понимать?
-Роспись тканей.
-Так. Превосходно! Ну, угощайтесь же! Пастила наисвежайшая! Вот, шоколадка еще!
-Спасибо большое. Я сладкого вообще не ем!
-Вот те на! А как же чаю-то попить? Дома-то, небось, с тетушкой  пьете? С Лидией Матвеевной?
-Ну, иногда. Больше она пьет, а я...Я, правда, сладкого не ем! Ну, честное слово!
"Ну, тогда я вам сейчас музыку поставлю!"- пообещал хозяин вдохновенно и отправился в комнату, оставив гостью в кухне.
"Вы что больше любите- Поля Мориа или Фаусто Папетти?"- крикнул он из комнаты.
Ответа не было. Включив первую попавшуюся мелодию, Семен Аркадьевич заспешил назад, в кухню.
Алиса успела подняться из-за чайного стола и вышла в коридор. Она стояла в шаге от входной двери.
"Куда, куда? - заволновался Семен Аркадьевич, загораживая дверь спиной. - Без чая не отпущу!"
-Нет, уж вы меня, пожалуйста, извините! Мне пора! У меня дела! Спасибо за чай!
"Ну, что вы, в самом деле?- огорчился Семен Аркадьевич и всплеснул руками.- Куда ж вы? И пяти минут не погостили? Я ж по-соседски...Я ж вас не съем, голубушка!"
"Голубушка" решительно взялась за дверную ручку с намерением ее открыть.
"А вот я не выпущу! - задорно  возразил Семен Аркадьевич и попытался задержать движение гостьи, взяв ее за талию. - В плен возьму! Придется выкуп платить!"
Девушка дернулась - в глазах плескался ужас: "Откройте! Вы что?"
Семен Аркадьевич понял, что перегнул палку.
"Я пошутил, соседка, - сказал он добродушно и распахнул дверь. - Идите! Делайте свои молодые дела! А не будет дел, заходите! Всегда рад!"
Девушка по имени Алиса стремглав кинулась к двери напротив и скрылась за ней.
"Сумасшедший!"- услыхал Семен Аркадьевич перед хлопком соседской двери.
Щеки у него запылали от незаслуженно нанесенной  обиды, словно ему надавали пощечин.
Он вернулся в кухню, где ждал нетронутый чайный натюрморт. Постоял у окна, чтобы успокоиться. Настроение было гаже некуда.
Им, мужчиной с чувством собственного достоинства, что был для многих женщин недосягаемой вершиной и несбыточной мечтой, пренебрегла девчонка, свистушка,  ничего не смыслящая в реальной жизни.
Возмущенно раздув ноздри Семен Аркадьевич вернулся к столу и посмотрел на использованный без дела чайный пакетик, что разбухал в налитой до краев чайной чашке для гостьи.
Взявшись за бумажный  ярлычок, Семен Аркадьевич  с сожалением перебросил его в мусорное ведро, а чашку накрыл блюдцем - чай можно будет выпить и позднее.
Чтобы вернуть состояние равновесия, Семен Аркадьевич внедрился за стол, с треском разломил пополам шоколадную плитку, даже не сняв бумажной обертки и стал большими глотками  пить чай из своей чашки.
В это время на этаже остановился лифт, выпустив кого-то, стукнули, захлопываясь створки.
Затем в дверную щель потянуло запахом табака. На лестнице снова курили.
Семен Аркадьевич по привычке последних дней подкрался к двери и приложился к дверному глазку.
То, что он увидел, снова ввергло его в состояние волненья.
На лестнице стояла Алиса во всей своей домашней наготе с волосами, которые падали и падали на плечи, а она их все откидывала и откидывала назад нервною рукой.
Рядом с ней дымили в две сигареты юнцы, один из которых стоял, другой присел на корточки.
Но, что печальней всего, Семен Аркадьевич слышал почти каждое слово из разговора на лестнице. Между тем, говорилось именно о нем.
"Успокойся, - утешал стоящий рядом с молоденькой соседкой всклокоченный бородатый тип с рюкзаком за плечами и в безразмерной футболке, доходящей почти до колен. - Ничего ж не случилось, что переживать?"
"Еще не хватало, чтобы что-то случилось!- возражала бородатому Алиса, судорожно затягиваясь сигаретой  и выпуская дым через ноздри. - Где я и где он? Ему сто лет в обед! Он к моей бабке шастает!"
"Борзый дедушка! - покрутил головой сидящий на корточках парень, бритый наголо в противовес стоящему бородачу. - А че хотел от тебя?"
-Я откуда знаю? Взял за локоть и прямо силой поволок! Разве разберешь, что у этих пенсов на уме?
-Так ты пошла?
-Говорю же, потащил! Я упиралась, да где там! Видишь, прямо красное пятно от его пальцев на руке осталось?
-Так, дальше?
-Дальше в кухню приволок и тоже силой усадил. Прямо за плечи -хвать и давай давить книзу, сажать на табуретку!
Сидящий на корточках парень сплюнул далеко от себя прямо к дверям лифта: "Это не шутка, часом?"
-Какая шутка, Антон? У меня просто паника началась, до сих пор, вон, руки дрожат! Я говорю: "Что вам от меня надо?", а он, как маньяк смотрит на меня, будто кинется сейчас и все свое твердит: "Чайку, чайку!"
-Сань, пошли, дадим ему в бубен, а? Чтоб не нарывался больше, сука!
-Погоди, Антош, сперва разберемся! А может, дедулька влюбился, а? Вон, на Алиску погляди, слюной изойдешь!
Парни загоготали.
Семен Аркадьевич  стоял, словно на плахе и изнывал от желания закричать, затопать ногами, разбить что-нибудь от бешенства.
-Признавайся, мать, хотела чувака соблазнить?
-Ты что? С ума сошел? Сдался он мне, этот старпер? У него ж лысина, как у вурдалака! Да я б с ним рядом в одном лесу поср...не села!
Отсмеявшись, бородатый кинул сигарету на лестницу и сказал: "Да ладно вам... Что у него в жизни осталось?  У него всего радости, что на красивую девочку попялиться, да подрочить потом  под одеялком...Он же сбитый летчик, че с ним разбираться?  Его тряханешь, а он возьмет и помрет!
-И правда, хрен с ним! Алис, давай, по-быренькому собирайся, опаздываем!
Девушка скрылась за дверью, парни остались на лестнице.
Они замолчали и, пока Алиса не вышла к ним, стояли и смотрели на дверь Семена Аркадьевича, словно ждали, что он выйдет на их молчаливый призыв и уж тогда они с ним по-своему разберутся.
Семен Аркадьевич распластался за своей дверью, боясь дышать.
Но тут дверь напротив снова раскрылась, выпустила девушку по имени Алиса, традиционно одетую  в красную курточку и продырявленные джинсы и вся троица шумно покатилась вниз по лестнице.
В подъезде еще долго висел облаком сигаретный дым, но Семен Аркадьевич не торопился выйти, по обыкновению, на лестницу, чтобы с шумом раскрыть окно для проветривания, ворча, пенять соседям о творящемся в подъезде беспределе.
Он с горечью думал о том, что, оказывается,  он - сбитый летчик. И что надо с этим что-то делать, ведь жизнь на этом не кончается.