Дождь

 

Ксения прихворнула. Нет, она не заболела. Это не вирус, не ушиб, не перелом и не простуда, не боль зубная и не грипп, не заноза, не укус, а просто макароны высыпала не в кастрюлю с кипящей водой, а в чайник. «Хорошо, что муж на работе, а дети в своей комнате. Успею что-нибудь придумать, если заметят. А потом еще и пальцы обожгла. Чтобы все вернуть в надлежащий вид надо сосредоточиться. А как? В голове сидит неясный его образ. Именно, что неясный и неконкретный, с неопределенными намерениями, с бесперспективным, скорее всего, ужасным будущим. Но что это? Звонок? Нет, померещилось. Можно выдохнуть. И зачем я дала ему свой номер? Подвину телефон поближе».
Задетая рукавом халата чашка грохнулась об пол.
- Мам! Что там у тебя упало?- донеслось из детской.
- Ничего, детки, ничего! – а про себя продолжила, - это ваша мама с катушек слетела. Разве можно в сорок пять влюбляться?
От слова «влюбляться» сердце сладко заныло. « Эх, жалко, что нельзя раздвоиться, и одной половинке остаться в семье, как ни в чем не бывало, а другой пойти на встречу с ним не оглядываясь и не дрожа от страха. И чтобы это не считалось изменой». От слова «измена» ее будто ударило током, взгляд прояснился, мозг четко заработал. Собрав осколки на совок, она высыпала их в ведро, макароны из чайника вытряхнула в кастрюлю, радуясь, что ничего не перепутала и подставила пальцы под струю холодной воды.
«Сегодня ужин будет легкий – макароны с сыром, фруктовый салат и йогурт. У Валентина на работе хорошая столовая, он там обедает. Детей я покормила днем» - с такими мыслями Ксения взяла в одну руку нож, а в другую апельсин. На кухню вбежал старший сын лет девяти и весело закричал: «Сейчас будет казнь апельсина!» Следом за ним прискакала сестренка: «Где казнь? Какая? Не надо казни!» Мама улыбнулась со словами: «Хорошо, Верочка, в знак твоей любви к апельсину, мы не будем его казнить. Мы только снимем с него кожуру и порежем на мелкие кусочки. А потом съедим вместе с яблоком и бананом. Вера оторопело смотрела то на нож, то на апельсин, то на маму. Слезки начали проступать на ее глазах. «Боже! Какую глупость я сморозила! Он бы оценил шутку, но с ребенком так нельзя!» - корила себя Ксения. Она неловко прижала детей к себе локтями, не зная, куда девать нож и апельсин. «Детки мои, я так вас люблю!»
В это время дверь в прихожей хлопнула.
- Ау! Вы где? – послышался голос Валентина.
Дети побежали к папе. Из-под его ног Вера подобрала какую-то бумажку и протянула отцу:
- Папа, это не ты уронил?
На кухне со звоном упал нож.
- Нет, не я. Это стихотворение, - он пробежал глазами по листку. - Красиво. Ксюша, откуда у тебя это?! – крикнул он в кухню.
- Что «это»?
- Стихотворение. Слушай.
Белые, белые, белые полосы
На тротуарах, аллеях и крышах.
Бледные, бледные люди вполголоса
Перебирают послания свыше.
Редкие, робкие взгляды встречаются,
Ищут поддержки в груди друг у друга
И опускаются, каются, каются…
Выстрел над снегом: «Останьтесь подругой!»
- На скамейке подобрала у парадной, - солгала Ксения, - мне тоже понравилось, вот я и подобрала.
- Наверное, в нашем районе завелся поэт, который ходит и разбрасывает стихи как сеятель.
- Почему бы и нет. Поэту многое дозволено.
- Ты его знаешь?
- Нет, - Ксения солгала второй раз. Она ни с кем не хотела делиться свежими приятными чувствами с одной стороны, а с другой - ей было страшно признаться о новом знакомстве, как будто она уже согрешила.

Поэт расцвел. Стихи полились ручьем. Все до единого он посвящал ей, своей новой знакомой. Даже если стихотворение было о коробке спичек или о кусочке сахара. Познакомились они в маленьком кафе. Она забежала спрятаться от дождя и взяла для приличия чашечку кофе с молоком. Бегло окинув взглядом небольшой зальчик, она убедилась, что свободных мест нет. Но вот в самом углу у окна молодой парень освободил высокий стул и жестом пригласил Ксению. Согревая озябшие пальцы о теплую чашку, она прошла к нему. Он не уходил. Подвинул в сторону потрепанный блокнот, остывший кофе, а сам, покусывая карандаш, остался стоять рядом. Ксения поблагодарила, удобно устроилась на барном стуле, и, не выпуская из рук свой напиток, посмотрела на капли дождя на стекле, на раскрытый блокнот лежащий рядом, на парня, который не сводил с нее глаз. Улыбнулась. Подождав, когда Ксения сделает первый глоток, он обратился к ней:
- Извините, что беспокою, мне нужна Ваша помощь.
- Какая? – удивилась Ксения.
- Вы можете придумать рифму к слову кофе?
- А Вам зачем?
- У меня есть первая строка.
Шум дождя и запах кофе.
- Романтично. Но если Вы поэт, то Вам должно быть проще.
У меня есть продолжение:
Заяц подарил морковь ей.
Ксения засмеялась светло и беззаботно:
- Кофе – моркоф’е, - и снова засмеялась.
- Если есть морковь, то где-то рядом должна быть любовь, кровь, бровь и вновь:
Шум дождя и запах кофе.
Заяц подарил любовь ей.
Она снова заливисто засмеялась:
- Любоф’е! И кому, интересно, заяц подарил любовь?
- Не буду указывать пальцем, - парень хитро улыбнулся.
- В штофе! Нашла рифму!
- Шум дождя и запах кофе.
  Истину нашел он в штофе.
Но это плагиат! Это же Блок. Лучше оставить с зайцем. Не так мрачно.
- Да, лучше с зайцем. А продолжение будет?
- Продолжение будет такое: сейчас Вы закроете глаза и наугад выберите любую страницу из этого блокнота. В нем мои стихи.
Она на ощупь перебрала несколько страниц и остановилась на седьмой снизу. Они оба склонились над рукописью. Там было восьмистишье. Возникла пауза. Потом поэт вырвал эту страницу из блокнота и вручил Ксении:
- Это Вам на память о Дожде.
- Об этом дожде? – она кивнула в сторону окна.
- Нет, Дождь – мое имя, точнее, псевдоним. А вот моя верная подруга, - он указал на зачехленную гитару, которая стояла под столом. – Она любит меня, но, как и Вы не любит дождь, который, кстати прекратился. Так что можно идти. А как Вас зовут?
- Ксюша, ой, Ксения.
- Очень приятно! Вы  такую рифму подобрали!
- И мне приятно. Давно так не смеялась.
- Вы часто заходите сюда?
- Никогда раньше.
- Я тоже случайно оказался здесь. Обычно работаю в центре, в подземных переходах.
- Понятно. Хотела бы я послушать Ваши песни.
- Я напишу песню для Вас и приглашу на прослушивание. Придете?
- Возможно. Посмотрим.
Они вышли на улицу, прогулялись до остановки, и она продиктовала свой номер телефона. Он сказал, что запомнил. Подошел его автобус, и они расстались на полуслове. Ксения побрела домой, бормоча: «Профи в Петергофе рисовал мой профиль…»

21.09.2022