967. Хут. чертовщина. Трижды издыхающий труп

                До не приятности чрезвычайная  ситуация, выходит Викентия не до душили и он вдруг ожил, удивляясь своему странному положению.
           Пал Андреич манерно, без всякого возмущения, поглядывал на свою жертву, приняв позу задумчивого мыслителя, поглаживая себе подбородок пальцами правой  руки, локоть которой, поддерживался ладонью левой руки прижатой на уровне нижней части  груди.
               Викентий зашевелился и заёрзал ногами, не довольно произнеся:
-Чего уставились или давно не виделись?
                А затем вдруг захныкал как ребёнок, жалуясь:
- Жарко, жарко моим ногам.
-Ой, как жжёт пятки, терпению моему нет.
              Не хватало ещё, чтоб этот кучер поднял шум, взывая о помощи.
         Назар поглядывал на своего соучастника преступления и ожидал от него дальнейшего решения, что же делать с этим ожившим Викентием.
           А Пал Андреич спокойно и без всякой суетливости и говорит:
-Назар, надо бы свою задумку довершить.
-Не оставлять же свидетеля в живых.
            От услышанных слов, взмолился Викентий, прося о пощаде:
-Назарушка, голубчик, не бери грех на душу.
-Вызволи родимый и я тебе сделаю всё, что пожелаешь.
- Даже старостой назначу.
                Ко времени вмешалась вековая старуха, шамкая беззубым ртом говоря:
- Ну и чего вылупились, уши по развесив.
-Он вам сейчас такого наговорит и наобещает, что держите карманы шире.
-Ну – ка Назарка посторонись, я ему кляп в рот суну.
              И старая Фёкла отрывает от своего подола кусок полуистлевшей ткани, сворачивает в рулон и с явным намерением пытается его впихнуть в рот Викентию.
           Жертва насилия явно не желает, чтоб ей в рот сунули кляп, всячески стараясь вертеть головой.
-Эка, как извивается, не даётся, что конь не объезженный,
                бормочит старуха, пытаясь сунуть кляп, но Викентий цепко сжал зубы и только не довольно мычит, выпячив свои глазища.
- Ну чего стоите, помогли бы бабушке, для вас же стараюсь.
- Назар, помоги старухе, видишь, она  ни как справиться не может.
-Помоги ей доделать твою работу, раздвинь пасть этому чудовищу.
                Савич уже тысячу раз пожалел, что связался с этим Пал Андреичем, будь он трижды не ладен, сто раз проклял себя, что подался соблазну.
               Оно быть дать попятную, да уже слишком далеко зашёл, а взять и отказаться, только сделать себе ещё хуже. 
               Подойдя со стороны темени торчащей головы, Назар размял пальцы, а затем указательный и средний палец правой руки сунул  в ноздри несчастной жертвы, а ладонью левой руки сильно надавил на подбородок, а уже затем приложив усилие заставил Викентия раскрыть рот, куда ловко воткнула тряпицу расторопная старуха.
            Что ж, часть дела сделана и теперь жертва насилия не издаст не единого звука, только и останется ей ерзать своими ноги в адском жару печи.
              Пал Андреич, задумчиво глядя на активное беспокойство жертвы с кляпом во рту, обращается к Савичу:
-Вышло так Назарка, что душитель из тебя никудышный.
-А посему хочу дать дельный совет.
-Знаю, что рука у тебя набита колоть свиней и овечек резать, так почему бы тебе не воспользоваться давним опытом.
- А у меня для этого случая и острый нож при себе имеется.
- Чикнешь им по горлу и делу конец.
                И Пал Андреич, подобно цирковому  фокуснику, из рукава достаёт нож и протягивает его ручкой вперёд, чтоб вложить орудие преступления прямо в руки Назару.
            Савич машинально берёт нож в руку и сам того не сознавая, ошалело уставился в своего соучастника преступления.
-Ну и чего ждём,
                спросил Пал Андреич Назара,
-уж коль взялся дело делать, так доведи его до конца.
             Вот так подлейшая ситуация, сразу и не понять чего делать, Викентий со страшной силой таращил свои глаза, уставившись на Савича, мотал головой и мычал, в котором отчётливо слышалось, что он, Назар,  может совершить большой грех. 
           Савич колебался и не решался совершить кровавое убийство, продолжая сомневаться в своих дальнейших действиях.
             А тут ещё как назло, под руку лезет старуха  со своими советами:
- Вы б его соколики перевернули харей в землю, так будет сподручнее вам и мне.
-Ну – ка  взялись и разом  перевернули.
-Хоть и хотелось Назару обругать старуху по всем статьям матерного слова, но он скромно промолчал, ведь действительно совет был дельным, да и время можно было оттянуть, собираясь с духом.
-Да чего  ворочать эту завёрнутую куклу,
                нарушив своё молчание,  сказал Пал Андреич,
- я его сейчас крутну и пусть себе таращиться в землю, дожидаясь своей скорой кончины.
           На удивление Назара, Пал Андреич легко, словно мешок с соломой,  провернул  Викентия лицом вниз и потирая руки, глядя на Савича, деловито произнёс:
-Ну всё, можешь довершить своё злодейство, жертва насилия готова принять страдальческую смерть.
           К тому же засуетилась старуха, шустро притащив из – за печки на рогаче чугунок и отодвигая в сторонку Пал Андреича, сказала тому:
-Посторонись соколик, дай бабушке чугунок подставить.
-Хочу горячей кровушкой угоститься,
                и довольно хихикнув, добавила,
-я б в удовольствие мяска жареного отведала, да зубов не имею. 
             Поставив снизу жертвы чугунок, бабуся в нетерпении глядя на Назара, поторапливала его, давая указания, как ему правильнее поступить.
-Ты ему голубчик для начала голову – то приподними, а затем снизу нож поднеси, чтоб с другой стороны шеи лезвие показалось.
-А уж потом потяни нож на себя, да так, чтоб разрез получился от уха до уха и до самых позвонков.
-Только голову не отпускай, а держи её, пока вся кровь не сойдёт в мой чугунок.
-Ох и попирую сегодня на славу,
                и старуха закатилась противным смехом.

             Назара заметно прошибло нервозным ознобом, да таким, что нож в руках задрожал как осиновый лист.
             Этого не мог не заметить наблюдающий со стороны Пал Андреич, с заметной издёвкой, сказав Савичу:
- Чего тебя затрясло как суку на морозе!
- Если взял в руки нож, то действуй без промедления.
-Одно движение и считай себя управляющим поместья.
                Какой – то не понятный ступор обуял Савича, а нож в его руке оказался таким тяжёлым, что он едва удерживал его в своей руке.
                Подскуливала и старуха, поторапливая Назара совершить злодеяние:
-Что ты жеманишься, как девка на выданье?
-Долго ещё будем ждать, решительных действий?
- Или имеешь намерения, чтобы это сделала я?
-Ну как можно так думать голубчик, будь смелее, будь же наконец мужиком, а не бабой плаксивой.
-Вжикнул и делу конец.
-Ну долго ещё нам томиться, ожидая от тебя решительных действий,
                вдруг выказывая не довольства, разразился бранью Пал Андреевич,
-да и сколько можно мучить и истязать жертву, поди уже и ноги отгорели по самые колена.
-Или имеешь желание засунуть Викентия в печь живьём?
-Однако, каков же ты жесток оказывается Назар, нет у тебя ни какого сочувствия к мучениям человеческим.
-Готов услаждаться видом жестокого страдания?
- А себя  не желаешь ли ты представить на его месте?
-Нет?
-Тогда избавь несчастную  душу от адских мучений, выпусти её на волю и пусть она себе летит на суд божий.
               Савич и рад был довершить своё злодейство, он его тело словно омертвело, не желая выполнять ни каких движений, даже глаза и те перестали двигаться.
               В эту минуту Назар чувствовал себя безжизненным чурбаком, не способным ни на какие действия, его самого, хоть бери и пихай в печь и он не издаст ни единого звука, превратившись в обгорелую головешку.
          Пал Андреич видя, что Савич окончательно потерял своё самообладание и ни какими словами и уговорами его не заставить совершить ритуальное убийство, в нервном порыве подошёл к Назару, и с презрением глядя ему в глаза, выхватил из рук и забрал  него нож. 
               Подбросив нож и перехватив его в полёте за ручку, Пал Андреич бесцеремонно отодвинул в сторону Назара, правой рукой уцепил пальцами за редкий чуб Викентия, приподнял вверх его голову, резким движением вперёд и назад совершил подлое убийство, перерезав горло своей жертве. 
                Чёрная тягучая кровь полилась в подставленный чугунок, радостная старуха воскликнула от удовольствия:
- Такой загустелой кровушки мне ещё не приходилось пробовать.
-Назарка, может хлебнёшь со мной и тебя отпустить гнетущая каприза.
                А Пал Андреич, вытирая нож об одело на спине Викентия, сказал свою короткую прощальную речь:
- Добро пожаловать щенок безродный в дом Вечного Приюта.
                А затем, уже обращаясь к Назару, высокомерно произнёс:
-А за тобой  Назарушка теперь иметься должок.
-И запомни, востребовать его я могу по любому, мне удобному случаю.
               В то же время древняя старуха подхватив рогачом чугунок с кровью, торопливо унесла его за печку, откуда вскоре послышалось протяжные прихлёбы, подобные тому, когда пьют со вкусом горячий чай.

                Савич был в полной растерянности, как потерявшийся курчонок на улице, позабывший из какого двора он вышел.
               Но его привёл в чувство своим приказным тоном Пал Андреич:
-Ну чего стоишь, чего уши развесил?
- Заталкивай труп в печку или тебе и здесь помощь моя нужна?
                Вот только не надо с пренебрежением помыкать Назаром, не любит он такого повелительного обращения к себе, если следует сказать, то скажи прямо и конкретно, но указывать ему не надо, работу он свою знает и сделает, если на это потребуется его личное участие.
               Савич подошёл к ночной жертве преступления, обхватил голову обеими руками и давя в макушку, с напором стал заталкивать труп Викентия в печку.
               Тело вначале легко подалось и охотно скользя, влезало в печку, но вот когда оставалось голову просунуть в устье, произошла не большая заминка.
             Тело упорствовало и не желало влезать дальше, заполним полностью пустоту печки под самый свод.
             Пал Андреич высокомерно поглядывал, как старательно шурудил Назар, пытаясь так и эдак,  запихнуть голову жертвы под самый свод печи, он стоило убрать руки, как она вываливалась обратно.
           К тому же жаркая печь и тлеющее одеяло вызывали у Назара слезливость глаз, удушье до рвотного кашля, а руки того и гляди покроются волдырями.
             Похлопав по спине за суетившегося Савича, Пал Андреич протягивая ему железную крышку, дал дельный совет:
-Не мучайся Назарка понапрасну.
- Вот, возьми и подтолкни голову крышкой, да подопри её кочергой, чтоб не свалилась обратно.
              Предложение вполне дельное и всё довольно просто получилось, тело Викентия полностью оказалось в печи.
              Оставалось вроде только отряхнуть от себя печную пыль, да руки утереть от сажи и на этом покончить с этим не приятнейшим занятием.
                Но что это за жуть?
                Неужели вновь Викентий ожил, устроив в печи переполох, пытаясь высвободиться.
             Викентий продолжая  упорствовать,   стучался изнутри и упирался головой в крышку.
              Подпорная кочерга в любой момент могла изогнуться и упасть, а чтоб этого не случилось, Савич кинулся руками придерживать крышку.
          Но крышка была уже настолько горяча, что пришлось одёрнуть руки, срочно подобрать под ногами пару кирпичей и уже ими удерживать в печи беснующее тело, усопшего не по своей воле усадебного кучера, возжелавшего  стать управляющим поместья.
                Назару казалось, что этому недоразумению не будет конца, он уже изрядно вспотел и слегка устал, а Викентий продолжал биться, едва не вынося крышку вон.
                Здесь как раз бы и понадобился дельный совет Пал Андреича, как поступить далее, но его рядом не было, что немного расстроило Савича, заставим крепко выругаться.
                И в то же мгновение  железная крышка едва была не выбита, что ввело в небольшое замешательство Назара, он даже предположил, что это могли быть предсмертные конвульсии.
                Так оно и случилось, несколько мощных ударов и всё затихло, но Савич не сразу перестал с силой удерживать крышку, предполагая, что это очередная хитрость жертвы, обманным путём пытаясь вырваться из огненного заточения.
            Подождав не которое время и убедившись, что всё покончено с обреченной жертвой, осторожно сделав шаг назад и не совсем разгибаясь и утирая пот со лба, вдруг почувствовал на своей шее, железное кольцо.
               Но это как оказалось, было и не кольцо, а  вскоре выяснилось,  обычный рочаг, который и накинула на него сзади подлая старуха.
            Попытки дотянутся до него руками и высвободиться, ни к чему не привели, старуха с невероятной силой сгибала его к земле, а затем зловеще произнесла:
-И не думай у меня вырываться.
-Кровушки я испила, силушки поднабралась, со мной теперь тебе не потягаться.
-Будешь упорствовать, в калач согну, но своего добьюсь.
-Ну –ка полезай в подпечье, полезай туда, где мне пришлось укрываться от огня.
-Я не позабыла, как ты всё бегал вокруг хаты и поджигал её со всех сторон.
-Уж такой подлости я тебе никогда не прощу.
                Назар пытался упорствовать, но старуха обходилась с ним, как с провинившимся щенком, взашей заталкивая в подпечье.
               В подобной ситуации и не захочешь, а взмолишься прося о пощаде и делая попытки, говоря в своё оправдание, что не по своей воле пускал красного петуха.
                Но старуха была неумолима, больно шпыряла Назара рогачом, всё далее заталкивая его в тесное подпечье, по размеру не больше собачьей конуры.
               Пришлось изогнуться в три погибели, чтоб хоть как – то разместиться в такой теснине, а старуха изогнувшись и улыбаясь своим беззубым ртом, приговаривая:
-Вот и узнаешь подлая твоя душонка, каково пришлось мне.
-Понюхаешь в своё удовольствие угара от тлеющего одеяла, да испытаешь невыносимый жар.
-А к утру и запечёшься, что порося рождественская.
-Сальца – то нагулял вдосталь, корочка выйдет хрустящая.
- Отведала бы я твоего мясца, да пора мне отправляться к себе.
-А ты уж оставайся здесь в полном заточении,
                и старуха возьми и обрушь часть дымохода, завалив выход грудой кирпича.
              Ох, как тут сразу стало жарко и невыносимо захотелось пить, к  тому же в этой тесноте не возможно было и рукой двинуть, чтоб попытаться разобрать завал.
              Назара обуяла обида на Пал Андреича, он даже в сердцах выругался:
                « Ну куда его в такую роковую минуту черти унесли?
                Стоял бы и стоял себе, нет же попёрся неизвестно куда.
                Что ж теперь, самому погибать, страшной смертушкой»?
               Но вот послышался едва слышимый разговор, это Пал Андреич о чём – то переговаривался со старухой, и явно упоминая его имя.
             Назар собрался с силами и выкрикнул:
- Пал Андреич! Выручай дорогой!
- Я здесь под печкой!
- Совсем разомлел от жары!
-Водички бы испить!
                Совсем явно со стороны завала донеслось до Савича:
-По терпи маленько Назарушка, сейчас тебя старая ведьма рассольчиком огуречным попоит.
- Скажи ей Пал Андреич, пусть поторапливается!
-Сейчас, Назарушка, сейчас.
-Уже несу, заботливо говоря, отозвался до боли знакомый голос.

20 – 21 сентябрь 2022г.