Адрана. Хроники войны. кн. 3 Император гл. 15

Глава 15



Океан взломал, наконец, лед, и освободившиеся штормовые волны бросались на обледенелые скалы острова. Ветер выл, нагоняя такую тоску, что, казалось, сама жизнь покинула эти берега, и больше нет ничего, кроме бесконечной ночи. Гибил, древнее божество огня, сидел у очага. Пламя плясало, освещая покрытую копотью каменную кладку, кованую решетку и подсвечники. Сквозняки гуляли по погруженной в полумрак комнате, качались гобелены. Плечи старика покрывал драный плащ, лохмотья столь же древние, как и он сам. Капюшон скрывал лицо Гибила, но можно было разглядеть белеющие под ним кости.

- Я же говорил тебе, что мир изменится, а вместе с ним изменишься и ты, Ангел Ромул Вестник…

Ангел очнулся, словно от удара плетью по лицу, и разом сел в постели. Сердце стучало, и он все еще слышал в себе его голос. На стенах ровно горели масляные светильники. Упала и зашипела горячая капля. Раздались приглушенные шаги, дверь спальни отворилась, и внутрь заглянул часовой.

- Господин, его высочество принц Ассур желает говорить с вами, - прошелестел он.

- Где принц Ассур? – спросил Ангел.

- Он здесь. Он ждет…

Ангел оглянулся на окно. Луны уже закатились за горизонт, короткая апрельская ночь таяла, словно кусок сахара. Рассветная звезда над шпилями минаретов горела ровно, вытягивая длинные тонкие стрелки.

- Господин, что прикажете передать младшему принцу?

- Я сейчас буду.

Когда Ангел отодвинул портьеру и вошел, в первую минуту он ничего не мог разглядеть. Светильники были погашены. О том, что они горели всю ночь, свидетельствовал запах масла и медной окалины. Зеленоватый полумрак заполнял комнату, будто морская вода. Ангел оглянулся. Портьера уже была опущена, и стояла тишина, словно эта вышитая геральдическими ветвями ткань впитала в себя все звуки.

Ангел почувствовал, что он здесь не один, что есть еще кто-то в этой комнате. Теперь он отчетливо видел своего гостя, ибо тот бесшумно выскользнул из темного угла и остановился как раз напротив узкого витражного окна. Гость был молод, об этом говорила его осанка, но принц Ассур это или кто-то другой, определить не было возможности, ибо человека укрывал широкий плащ. Под ним скрывался длинный меч, адранское жало, это Ангел определил безошибочно. 

- Я хочу говорить с тобой, Ангел, - раздался приглушенный голос.

- Поэтому ты явился сюда вооруженным?

- Прости. Нынче по дворцу без оружия ходить небезопасно. В такие времена осторожность не помешает.

- Кто ты?

- Ассур.

- Покажись.

Гость откинул капюшон. На Ангела смотрел юноша, очень похожий на него самого, только моложе лет на пятнадцать.

- Никто не должен знать, что я был здесь, - быстрым шепотом предупредил Ассур. – Ты должен понять, я не враг тебе. В любом случае, до трона мне было не добраться. Каспар серьезный противник, очень серьезный. Я поклялся, что никогда не буду претендовать на трон в обмен…

- На что?

- На жизнь, конечно.

Ассур пожал плечами, сел, потом порывисто вскочил и зашагал по комнате.

- Я знаю, они идут. Они близко. Я кожей чувствую смертельную опасность, чумное поветрие с запада! Каспар безумен. И если ты, Вестник, остановишь его, я буду твоим союзником. Нужно собирать силы против иного врага. Если этого не сделать, Адрана падет под ударами топоров!

Ассур говорил горячо, то и дело, хватаясь за рукоять меча, спрятанного под плащом.

- Мне нужно встретиться с Каспаром, - сказал Ангел.

Ассур резко повернулся на каблуках и произнес:

- Пока его армия стоит на Лазурных Холмах, это большой риск.

- Значит, необходимо сделать так, чтобы он сам явился во дворец.

- Наивный! Ты не знаешь Каспара. Никогда он не придет к своему врагу.

- Я не враг ему.

- Ошибаешься. А, впрочем, какой бы смысл ты в это не вкладывал, он все равно не простит тебя.

- Ты считаешь, можно что-то сделать?

- Да. Напиши ему. Проси о встрече. Конечно, он потребует, чтобы ты явился к нему. Не делай этого, Каспар вероломен. Настаивай на том, что встреча должна состояться на нейтральной территории.

- А если я рискну? Если открыто приду к нему, как к брату?

- Нет. Каспар убьет тебя.

- Он не посмеет.

- Нас было девять. Девять братьев. Старшим из нас был Олаф, он должен был наследовать корону. Каспар нарушил закон, данный нам предками, и убил Олафа, старшего брата. Наследника! Так что, ему не привыкать. А потом началась война. Мы понимали, к чему приведут междоусобицы, но уже не могли остановиться. Все принцы, один за другим, оказались втянуты в войну… Страшная история, ей не надо звучать здесь, только не теперь. Я не верю своему брату. Ты пришел к нам в роковой час, Ангел, и ты должен изменить ход истории.

- Каспар не знает, что ты здесь?

- Нет, конечно.

- Что будет, если…

- Если узнает? – Ассур невесело усмехнулся, точнее, его красивые губы болезненно дрогнули. – Не думай об этом, речь не обо мне. Действовать надо быстро. Дворец гудит, как улей, слишком много солдат, и повсюду шпионы. С Лазурных Холмов Каспар может ударить в любую минуту.

- У нас нет времени на бессмысленные битвы, - сказал Ангел. Он приблизился к Ассуру и положил руку на его плечо. – Я немедленно отправлю письмо Каспару. Буду настаивать на встрече в Священной роще.

Ассур прижал ладонь к его руке:

- Спасибо, брат.

- Будь осторожен.

- Буду.

- С первым лучом солнца ждите вестового.

- Спасибо. Я рад, что ты здесь, Ангел.

Ассур поспешно вышел. Не было слышно даже звука его шагов. Ангел подошел к окну, сложил на груди руки. Разговор длился несколько минут, и в мире ничего не изменилось, он спал, предрассветная дрема смежила его веки. Было слышно, как на дворцовых стенах перекликаются часовые. И скоро с самого высокого минарета Эреш-Иштар возвестят начало нового дня. Мышцы Ангела напряглись. Он резко повернулся.

- Ты слышал, как я вошла?

- Нет… нет… ты приближаешься мягко, как кошка.

- Ты веришь Ассуру?

- Я не знаю, кому верить, но я слушаю свое сердце.

- Оно не обманет.

- Да… наверное.

- Что оно говорит сейчас?

- Что я люблю тебя.

- Ты – мой император.

- Нет, я твой слуга. Я буду предан тебе до последнего вздоха.

- Думай об Адране. Думай о своей родине.

- Ты моя родина, Мандрагора.

Она провела пальцами по его щеке. Он нежно поцеловал ее ладонь. В ее красоте была ее несокрушимая сила. Эта женщина, служительница Исиды, сама была божеством.

- Помнишь, как мы встретились впервые? – произнес Ангел.

- Мне показалось, это подарок судьбы. Не каждому дано увидеть бога, пришедшего в мир людей.

- Я верил тогда в свою божественную сущность.

- И заставил поверить меня.

- Я думал, что оказался во сне. Я много раз видел прекрасных созданий Верхнего мира. Но красота земной женщины оказалась сильнее, сила ее непреодолима. Мандрагора, если бы ты могла остаться со мной…

- Я всегда с тобой, Ангел, каждое мгновение своей жизни.

- Я это чувствую.

- Иди и делай то, зачем явился в Адрану. Я буду рядом. До самого конца.

- До самого конца.

- Да.

***


Эхо разбивалось осколками, множилось в пустых еще улицах и площадях. Серый конь покинул дворцовые пределы, пересек Дорогу Процессий, миновал ступенчатые висячие сады, по спирали спустился с холма Благолепия, мимо утопающих в зелени вилл знати, и очутился на одной из торговых площадей. Дальше вновь начинался подъем, эхо дробилось в темных окнах домов, и конь мчал до тех пор, пока не оборвалась каменная мостовая, и со всех сторон не потекли розовые гравийные дорожки, собираясь в центре Лазурных Холмов.

На Холмах лагерем стояла армия Каспара. Чадили факелы, всхрапывали кони. Тянуло крепким дымком от походных кухонь. Здесь всадник был вынужден придержать скакуна, а вскоре его остановили часовые.

- Кто такой?

- Вестовой из дворца Императоров. С письмом его высочеству принцу Каспару.

Часовой взял коня под уздцы, окинул всадника цепким взглядом. Красная перевязь и берет с петушиным пером говорили, что всадник не лжет. Красный цвет и петушиное перо – отличительный знак имперских вестовых. Но, пропускные бумаги, как полагается, проверили.

- Проезжай.

Всадник пустил коня рысью. Сады на Лазурных Холмах уже цвели. Воздух здесь как будто загустел, благоухание кружило голову. В сумеречных скоплениях ветвей возились и вскрикивали невидимые птицы. Тысячи светящихся мотыльков порхали у оснований древесных стволов, так что казалось, сад куда-то медленно плывет. Конь нервно всхрапывал, и всадник похлопывал его по шее.

Брезентовые, раскрашенные в яркие цвета палатки располагались ровными рядами. Чужака встречали настороженные взгляды, однако солдаты быстро отворачивались. Шатер командующего вестовой увидел издалека, а вскоре и его самого – принца Каспара. Тот стоял в черных обтягивающих штанах, сапогах, доходящих до колена, белой простой рубашке, и в трубу смотрел на звезды.
 
- Что, гонец, не спится? – громко сказал Каспар.

Вестовой соскочил с коня и упал перед принцем на одно колено.

- Я доставил вам письмо, господин.

- Давай, - Каспар протянул руку и, не глядя, схватил завернутый в рисовую бумагу пакет.

Тут же подбежал солдат с факелом. Разглядев оттиск на сургучной печати, Каспар зарычал, как потревоженный хищник. Принцу хватило нескольких секунд, чтобы понять, что ему предлагают.

- Налейте вина гонцу, - распорядился он.

- Благодарю, господин. Будет ли ответ?

- Скажи ему, после восхода утреннего солнца я приду в Священную рощу. Поторопись, гонец, до дворца путь неблизкий, а Каспар говорит лишь с тем, кто является вовремя.


***


Пандора положила ладонь на артефакт. Видящий кристалл был холоден, как лед. Но внутри уже что-то мерцало, артефакт просыпался, и вдруг впился в ее ладонь. Пандора закрыла глаза, образ Кондора как живой встал перед ней. Поверхность кристалла помутнела, проявились незнакомые горные вершины, укрытые снегами, мертвые скалы и камни. Замок в огне и драконы. На склоне горы кипела битва. Пандора любила вид сражений. Достаточно было отнять ладонь от кристалла, и он уснул бы тут же. Но она хотела увидеть все до конца, она искала Кондора и, наконец, нашла. Он был в своих цветах – оранжевом и черном, с обнаженной шпагой, в окружении телохранителей. Он что-то кричал, направляя действия командиров. И вдруг Кондор ощутил взгляд Пандоры и посмотрел прямо на нее.

- Если вернешься, станешь королем, - произнесла она. – Я об этом позабочусь.

- А как же Скволед? – долетел до нее едва слышный голос Кондора.

- Пусть найдет себе другую альма матер, если успеет, - был ответ Пандоры.

Она еще мгновение полюбовалась Кондором и резко отняла от артефакта руку. Она была довольна собой. Она имела все, что хотела. Всегда. Теперь она желает Кондора. И он будет принадлежать ей, он уже принадлежит ей всецело, так же, как надоевший Скволед. Она набросила на кристалл голубую материю и быстро вышла из комнаты.

Скволед сидел в мягком кресле, обтянутом алым атласом, в окружении гарпий. Разумеется, это были не те дикие твари, что обитали  в скалистых пустошах Эгина, кровожадные, неуправляемые, живущие примитивными инстинктами. Это были девушки с юга Каньона, из наименее зараженных областей. В некоторой степени их даже можно было назвать привлекательными, главным образом, из-за цветного оперения и маленьких лиц с толстым слоем грима. Они припали к ногам своего короля, целовали его острые колени. Когда Пандора вошла, знаков почтения ей никто не оказал, и она не упустила это из вида.

- Отгони этих тварей! – приказала Пандора, и ее резкий голос эхом метнулся к высоким сводам.

Гарпии  зашипели, обнажив острые клыки. Скволед медленно поднял свои маленькие злобные глазки с вертикальными зрачками, и Пандора особенно остро ощутила, как ненавидит этого василиска.

- Подойди, - произнес Скволед.

- У меня нет времени на пустые разговоры. Я зашла лишь взглянуть на тебя.

- Да? И что же ты видишь?

- Все не так плохо.

- Конечно. Пусть тебя это не огорчает.

- Не так плохо, - повторила она, проигнорировав реплику Скволеда, и он насторожился.

- Для тебя, или для меня?

- Прости, мне пора.

- Куда ты спешишь?

- Хватит, Скволед! Тебе хорошо известно, кто из нас двоих – настоящий властитель.

Скволед выбросил правую руку, с ладони сорвался голубой пульсирующий шар и полетел в сторону Пандоры. Она ловко уклонилась, шар взорвался, ударившись о стену.

- Мне известно и другое. Ты, Пандора, мечтаешь о новом короле.

- Не всегда полагайся на свою интуицию. Бывает, она лжет.

- Лжет! Лжет, и поэтому ты носишь его цвета!

- Раньше ты был умнее.

- Раньше! – Скволед в ярости пнул одну из гарпий. – Раньше ты была моей, ты и сейчас моя! Моя! Моя!!!

Пандора почувствовала, как ее будто оплетает паутина, стягивает и лишает воли. Скволед рванул ее к себе, она пролетела через весь зал и упала к его ногам. Он поднял ее и заглянул в глаза, и она поняла, что сейчас произойдет. В это было невозможно поверить. Еще вчера он не мог шевельнуться от боли. Он неистово вошел в нее, и Пандора закрыла глаза, чтобы только не видеть его ярости. И пока он шумно дышал над ней, она думала о его чудесном исцелении. Когда Скволед, наконец, отодвинулся, стараясь унять дыхание, Пандора уже знала, что делать.


***
- Марла!

Тут же раздались торопливые шаги, и в спальне появилась толстая карлица. Безобразное создание, как собака преданная Пандоре. Упала ниц, поцеловала край одежды, прошептала:

- Моя королева… Что хочет моя королева?

- Знаешь ли ты врачевателя Скволеда? – спросила Пандора.

- Нет, госпожа… король держит это в тайне.

- Узнай и сделай так, чтобы его не стало.

Карлица  громко стукнулась лбом об пол.

- Как прикажет госпожа.

- Никто не должен знать об этом разговоре.

- Конечно, моя госпожа, никто не узнает…

Пандора посмотрела на себя в зеркало. Красота ее неизменна. Никогда не поблекнет. Она вытянула руку и посмотрела на свою изящную кисть при свете угасающего дня. Голубая кожа нежно мерцала, искрились драгоценные камни. Она сняла с мизинца перстень, покатала его в пальцах.

- Нравится? – спросила карлицу.

- О, да, да!

- Он будет твоим, когда сделаешь, что велю.

- Да, моя госпожа. Я исполню…


***


Кондор Меланерпес шагал по замковому коридору, которому не было конца. Пол плавно поднимался, делал поворот и снова убегал в темноту, едва подсвечиваемую редкими факелами. Кондор шел по этому коридору, поднимаясь выше уровень за уровнем, просто из любопытства, ему нравился замок, он даже подумывал объявить его своей собственностью. Замок Цикад, вековая, несокрушимая крепость адранитов, которую он, Кондор, сокрушил.

Трупы убрали, но в воздухе еще висел густой запах крови и железа. Запах смерти, который невозможно выветрить, уничтожить, и который сам исчезает с течением времени. Пусть так, пусть будет так, как есть, с этого дня начнется новая история замка. Жаль, его не видит сейчас Пандора. Властитель Лисимаха. Он переведет свою армию через снежные дикие отроги, и Адрана примет его, как победителя. Завтра я двину свои отряды. Кто сумеет помешать мне?

Он внезапно остановился. Что-то привлекло его внимание, и он повернулся на каблуках. На стене висела картина, чей-то портрет. Кондор выдернул из гнезда факел и поднес ближе. Это был портрет короля Адраны, портрет Диаманта. Воитель видел уже это лицо на золотых адранских монетах. Темные глаза, широкий прямой нос, твердые губы – лицо бойца. Короткая бородка, волосы до плеч, корона венчает гордую голову, а за спиной Диаманта в снежной мгле истекает кровью поверженный дракон.

- Диамант, король утратившей силу Империи, давно лишенный жизни…

Кондор заметил боковое ответвление коридора и пошел туда. Звук шагов изменился, слышалось отдаленное эхо, значит, впереди большое пространство. Дверь была открыта, и он вошел в зал, полный лунного сияния. Свет струился из круглых окошечек, расположенных под сводом. Лунные столбы стояли под наклоном, скрещиваясь, свет образовывал магические эффекты, а в самом центре свечения сидела мраморная плакальщица, укрытая в складках плаща. Как точно это отражает нынешнюю ночь в замке! Плачь, адранида, это только начало.

- Господин!

Кондор опустил факел и произнес недовольно:

- Чего тебе?

- Господин, прости, что беспокою тебя теперь, но есть новость, которая порадует тебя.

- Надеюсь, что это так. – Кондор рассматривал плакальщицу. В обманном лунном свете она, казалось, дышит. – Говори, Игуана.

- Крепости Белая Цапля и Рысь захвачены!

- Да, это отличная новость… отличная. Только…

Воитель за спиной Кондора неуверенно переступил с ноги на ногу.

- Что, господин?

Кондор молчал, разглядывая статую.

- Какое невинное лицо…

- Господин?

Внезапно Кондор выхватил меч.

- Убирайся! Убирайся вон! – крикнул он в бешенстве и ударил клинком по мрамору.