Давайте дружить семьями. 1. Нет подруг

Разуваев с женой и дочками сошел с автобуса на конечной остановке.

Был март. Точнее, его начало. Где-то еще лежал грязный пористый снег, из которого торчали оранжевые окурки, и лужи за ночь затягивались тонкой ледяной коркой, утром нарочно, чтоб посмотреть, что будет, если по ним пробежаться, ломая лед, мчались в школу мальчики. 

Уже одиннадцать. Лужи оттаяли, и земля размякла, а там, где нельзя было обойти тропинку по сухой прошлогодней траве, ее разбили в грязь. Людей на улицах прибавилось. Было не так холодно, как с утра, и горожане уже не ежились, выходя из теплых подъездов, но в воздухе все еще чувствовалась зимняя нервная морозность, и еще не было солнца.

Вот прозвенел третий звонок. Сейчас, сию минуту, откроется занавес, и слепящее солнце, позолотив край поля, осветит ярким светом унылый город.
 
Два дня назад, после ссоры, когда Разуваев в припадке бешенства сбросил с письменного стола пишущую машинку, Марина, которая еще не простила ему испорченный линолеум, но уже понимала, что надо мириться, пожаловалась:
-Сережа, у нас даже нет друзей.

-Как нет! А Юбкин? – напомнил ей он.

-Юбкин! Этот пьяница! – начала она, вернее, продолжила разговор, который обычно заканчивался у них ссорой, потому что они были разного мнения о человеке, который называл Разуваева другом. «Он тебе не друг», - говорила Марина. - Ты заметил, что он приходит к нам только для того, чтоб занять денег. Заметил? Кто ты ему без денег? Друг? Без денег ты ему никто!»

Он с ней соглашался, что да, так оно и есть, но когда она говорила, что Юбкин  пьяница, Разуваев начинал его выгораживать. Вот и теперь он сказал ей:
-Никакой он не пьяница. С чего ты взяла, что он пьяница?

-Он приходил к нам пьяным! – выкрикнула Марина.

-Приходил. Ну, и что? Если человек выпил раз или два – это еще не значит, что он пьяница.

-Пьяница! Пьяница!
 
Разуваев чувствовал, что Марина начала разговор, где еще не было Юбкина, Юбкина он ей подставил, неспроста, и вернется к нему позже, поэтому, чтоб опять не доводить дело до скандала, согласился с ней:
-Как знаешь. Пусть пьяница.

Разуваев с Мариной ссорились часто. Казалось, причин для ссор нет, но, тем не менее, не проходило и дня, чтоб кто-то не повысил голоса, или чтоб не было сказано обидное слово. Хотя им не зачем было ссориться. Они и сами не знали, зачем ссорятся.

После ссор, от которых срывало крышу, наступали дни, когда Марина как пострадавшая сторона донимала его беседами на темы воспитания.

Разуваев уже жалел, что не сдержался и дал волю чувствам. Зачем было махать руками, корчить рожи и ругаться? Чтоб потом все это слушать?

Вот и теперь, когда, казалось, они помирились, он вынужден слушать, как она говорит о том, что ей все надоело. Ему тоже надоело слушать, что ей надоело. Она хотела бы куда-то пойти, где-то развеяться, с кем-то развлечься (с кем-то еще, кроме Разуваева, который, не надоел, но уже начинал раздражать ее).

-Я тоже не против того, чтоб пойти погулять с друзьями, - сказал Разуваев.

-Но у нас нет друзей, - возразила ему Марина.

-Где я возьму тебе еще друзей? Есть Юбкин. Мне хватает и его. Если он тебе не подходит, предложи свою подругу, - возмущаясь, начал Разуваев.
    
-У меня нет подруг! – с обидой, переходя на крик, и уже готовая устроить скандал, заметила Марина.

-Нет. Так заведи, - спокойно, чтоб не злить жену, сказал Разуваев.

И опять он был виноват, но уже в том, что из-за него она не может завести себе подругу.
 
-Как хорошо было бы дружить семьями! – через пять минут воскликнула она. - Знаешь, что. Позвони своему Юбкину. Пускай берет Лизу и детей, погуляем все вместе в эту субботу где-нибудь в парке.