Сеятели. Глава 2. Чистка

Чистка
Владимир Шорохов 2
Отрывок из книги "Сеятели"

Чистка

Ева с удивлением смотрела на то, как сами по себе колышутся шторы. Она, конечно же, понимала, что открытое окно создавало сквозняк, но как за этим было интересно наблюдать. Ева приблизилась и, присев поближе, стала рассматривать, как изгибается ткань. То, чего не видно, шевелит штору, женщина прикоснулась пальцем к ткани, улыбнулась и, встав, быстро закрыла окно.
Что-то произошло. Ещё не понимала, что, но это заставило её остановиться и посмотреть на стену, на которой отражался большой солнечный зайчик от блюда, стоявшего на столе. Ева подошла и пошевелила его, и зайчик, как летающая тарелка, взял и взлетел на потолок.
- Красиво, - произнесла и, отвернувшись, быстро побежала к себе в спальню.
С самого утра не могла найти себе места, проснулась и как заново родилась. Знала, что на улице шумно, но почти час стояла и слушала рёв мотора, голоса людей и звуки птицы. Да, птицы, а ведь раньше их не было, «может, прилетели?», — спросила себя и, выглянув в окно, постаралась их увидеть. Кисловатый запах, «на что он похож?», задумалась и, подёргивая прядь волос, посмотрела на мужчину, что усаживался на свой велосипед.
- А когда я последний раз каталась? – спросила у мужа, повернулась, но постель была пуста.
Она уже как пять лет живёт одна. Он ушёл. Тяжесть осталась в душе. Но сейчас Ева вспомнила, как обнимала его в этой самой кровати, но…
- Почему ты ушёл?
Женщина подошла к комоду, порылась в нём и достала тщательно спрятанную в глубине фотографию мужа.
- Красавчик, и с кем ты теперь?
Не сердилась на него, почему-то не было боли, а только то тёплое воспоминание, когда он подарил ей велосипед.
- Зачем он мне? – удивлялась такому странному подарку.
Быстро вышла, но тут же замерла.
- Ой, - холодный пол обжёг её ступни. Ева запрыгала на месте, будто танцевала. Вернулась в спальню, нагнулась. - Ух, - произнесла, почувствовав, как в пояснице что-то хрустнуло. – Старуха. Ну, где же вы? - тапочки, как живые, заползли под кровать. – Ага, решили от меня спрятаться.
Достала их, надела и тут же убежала в коридор. Её оранжевый, словно цветок-маргаритка, велосипед так и стоял в углу.
- Вот ты где.
Ева и не помнила, что он тут, хотя каждый день ходила мимо. Но сегодня необычный день. Да, самый что ни на есть необычный. Женщина бегала по квартире, её удивляло всё. Почему ковёр именно такой, а кресла, что с ними не так, а эти книги, кто их расставил так ровно, как на выставке. Она отложила все дела,— их как раз сегодня и не было вовсе. Вытащила стопку и, перебирая, стала раскладывать книги по тематике.
- Чудно, какая прелесть, - шептала и вертела головой в поисках Алины, своей дочери, чтобы показать удивительные рисунки. Но её дочь уже убежала в школу. – А где Борис?
Ева вскочила, бросилась в комнату сына, но и его не было дома. «Наверно, тоже в школе», — подумала и погладила свитер, валявшийся на столе.
Она растерялась, — «когда это было?». Ведь вчера всё было не так, — рутина съедала её. Ева проклинала этот мир со своими правилами, и вот всё изменилось в одночасье. Женщина встала и посмотрела на свои руки, — они уже не те, что были раньше, морщинистые,  с сухой кожей.
- Ну и ладно, - громко заявила, - начинаем всё заново.
Да, именно так и произошло.
Ева забыла запах костра, стёрлись воспоминания о дожде, как подставив в детстве ладони, она смотрела на падающие капли  и мелкие брызги.
- Что произошло? – она ощущала себя любопытным ребёнком. – Что не так?
Ева растерялась. Она уже не должна вести себя, как маленькая девочка. Но не могла, ей было так любопытно смотреть на облака, что растянулись в вереницу, словно это караван.
- Что произошло? – спросила себя и вспомнила, что вчера ходила в лабораторию. – А что я там делала? Заболела?
Она и не помнила, когда последний раз болела. Так, разве что простудой, но и тогда игнорировала докторов. Возьмёт пару дней без содержания, отлежится и всё. Вот её коллега Ирина  каждый год ставит прививки от гриппа и всегда болеет по две недели.
- Что я там делала? Чистила мозги, - вспомнив, ответила сама себе.
Время не остановилось после экспериментов с сознанием человека. Учёные, добившись первых успехов, ликовали и надеялись, что рано или поздно смогут скопировать память, но… Ничего не вышло. Память  аморфна и вечно меняется, словно дым от костра. Это вам не дом построить из кирпичей. Память нельзя просчитать, нельзя взять и переписать. И всё же удалось найти, где она прячется. По-моему, так считала Ева, это было великое открытие, — ведь она одна из тех, кто работал над этим.
И вот стало известно, где хранятся эмоции, где детство накладывалось на первое воспоминание о матери. А после память, как слоёный пирог, в котором сотни тысяч этажей, через свои вертикальные ячейки, словно лифт, перемещало воспоминание.
Ева помнила это прекрасно, словно это было только вчера, но ведь прошло уже десять лет.
- Почему? – в очередной раз задала себе вопрос. - Что изменилось?
«Прочти», — увидела записку на своём рабочем столе.
- Ладно, - согласилась женщина и открыла лист.
После того как стало известно, где пряталась память, начались эксперименты. Многим хотелось понять, что это и как. Можно ли её записать, можно ли стереть, можно ли что-то подправить? И выяснилось, что всё возможно, но с записью труднее. А вот подкорректировать — да.
Лабораторные испытания над жертвами насилия трудно хранить в памяти самые ужасные моменты из твоей жизни. Сканируя мозг пациента, они находили точки, куда память спрятала свои чёрные воспоминания. Мозг — хитрая штука, он разбивал одни воспоминания на куски и разбрасывал их по секторам слоёного пирога.
Пациент ничего не помнил, ему просто точечно стирали день или два, а также все последующие негативные эмоции. Ведь если стереть воспоминание, остаются кластеры последствий, как волны. Надо и их сгладить.
Это волшебство. Она смотрела на немного грустные глаза женщин, но в них уже не было боли о прошлом.
- Что произошло? - дочитав своё же обращение к себе, она задумалась.
Ева давно уже думала над вопросом, почему человек живет ограниченное количество лет. Медицина продлила жизнь до 140, и всё, дальше она была бессильна. Почему? Спрашивали все, но никто не заглянул в прошлое. А именно там и крылась разгадка.
Память, — вот что было важным. Ева, работая с пожилыми пациентами, знала, что им всё равно, сколько они проживут, им и так уже было много лет. Они устали. «Но почему? Да, почему?», и если она сможет найти ответ, то…
В детстве ребёнок радуется всему, ему всё интересно, а что взрослые? Они, получив опыт, теперь опираясь на него, понимают, что волны в океане — не игра моря, а последствия ветра. Ночью темно не потому, что выключили солнце, а всего-то планета повернулась вокруг оси. Взрослым стало неинтересно, скучно жить. Они всё знают про сказочных героев: это выдумки взрослых, чтобы порадовать деток. А что же тогда сами взрослые, чему они радуются, что познают?
Ева долго думала над этим. И поняла, что чем больше человек знает, тем быстрей он себя программирует на конец. Она со своей командой определила частоты клеток людей, которые улыбаются и тех, кто нет. Сравнивала частоты больных и здоровых, детей и пожилых. Это не было открытием, но Ева пришла к выводу, что в детстве, когда ребёнок познаёт мир, его сознание формирует команду мозга, а тот создаёт свою частоту для клеток. Со временем мысли человека меняются. Они становятся тусклыми, словно краски, выгоревшие на солнце, а вместе с ними и частота, поддерживающая работу мозга, начинает работать медленнее обычного.
- Но, если так? – восхитилась своей глупой идеей Ева. - Надо взрослому дать детские воспоминания. Нет, не воспоминания, а способность опять на всё смотреть с интересом, чтобы появился смысл в жизни.
Это идея была бредовой, но Ева смогла заинтересовать своих инвесторов, и команда приступила к работе.
Найти в ворохе воспоминаний кластеры, что отвечали за детство, очень тяжело, — главное не порвать нить с реальностью. Карта памяти у каждого человека индивидуальна, но даже не это важно, а важно то, что она вечно менялась. Нужно было действовать быстро, чтобы она не успела перезаписать и спрятаться.
Первые успехи были так себе, но с каждым разом удавалось найти уже не два или три блока, а сотни и тысячи. Нужно было не трогать накопленный опыт, иначе всё, — возврат за школьную парту. И несмотря на огромные трудности, учёные смогли начать чистку.
Их первая удача. Кирилл Данилов, ему за 120, он, как поганка, даже мысли, и те пахли, но он нашёл в себе мужество и согласился на эксперимент. И то, наверно, потому что всё надоело, на всё было наплевать. Более пятнадцати сеансов, самые сложные операции в истории человечества. Клетка за клеткой обнулялись, не уничтожались, продолжали жить и дальше, но частотные щипы стирали всё, что было в них записано. Теперь это чистый кластер, на который сразу же что-то писалось.
- Вы бы видели его глаза, - восхищённо докладывала Ева своему руководству.
Старик проснулся и долго смотрел на стакан воды, что ему протянули. Он вспомнил детство, вспомнил, как ходил в поход с отцом и сильно проголодался, но больше всего ему хотелось пить. Старик взял стакан и трясущимися руками выпил воду.
Они наблюдали за ним, как он ходит, трогает, как на коленках залез под кровать и показал медсестре, которая за ним присматривала, какого-то маленького жучка. А после всё изменилось. Он не просто стал улыбаться, его зрение улучшилось, а мутный взгляд стал прозрачным. Морщины вокруг глаз, похожие на огромные овраги, вдруг стали выпрямляться.
Ева ликовала, её глупая теория оказалась не такой уж и глупой. Конечно же, жизнь не изменить и, возможно, не продлить, но смысл уж точно появится.
Она оделась, хватит сидеть дома, посмотрела в окно и тут же выбежала на улицу.
- Так, что там надо купить? – Ева постаралась вспомнить, что её мама использовала, когда стряпала блины. – Молоко, яйца, масло, а, ещё джем…
Через пару часов всё было готово. По дому распространялся сладкий аромат блинов.
- Мам… - Арина зашла незаметно и удивлённо посмотрела на свою мать. – Это что?
Девушка подошла к столу и тут же стащила один блин.
- Руки, руки мыть, - запричитала женщина и, чмокнув дочку в щёчку, быстро выпроводила её в ванную.
Ева прошла лабораторные испытания, она сама на это согласилась, хотела понять каково это. Дочка, чавкая, словно ещё в садик ходит, уплетала блины. Она влюбилась. Ева точно знала, что у неё есть мальчик. За окнами загрохотало, всё посерело, и подул ветер.
- Вставай, вставай, - командовала женщина и, подталкивая дочь к выходу, приказала. – Одевайся, сейчас пойдёт дождь.
- И?
- Ты давно гуляла под ним?
- Нет.
- Быстрей, быстрей…
Они сломя голову побежали по ступенькам и как только выбежали, хлынул ливень. Мать и дочка, визжа и шлёпая по лужам в промокших туфлях, пошли по улице. Кто-то с ужасом смотрел на них, кто-то, наоборот, заулыбался, а кто-то прижался к стене в надежде, что ливень обойдёт их стороной.
Память —  вот ключик от нашей долгой и счастливой жизни. Теперь Ева знала это наверняка. И её босые ноги словно впервые ступали по этой странной, как ей казалось, зелёной траве.


Всю книгу можно прочитать:
Другие книги автора: https://www.litres.ru/vladimir-leonidovich-shorohov/