Танго двоих

Мы танцуем по разные стороны зеркала: ты в чёрном, я в красном.

Твои короткие каштановые волосы небрежно прикрывают злые глаза цвета терпкого коньяка, а струящееся в пол платье – точёные лодыжки.
Твои хрупкие запястья, нарочно спрятанные под пышными рукавами, выгибаются, демонстрируя короткие пальцы с острыми ногтями. О, бесспорно, при одном взмахе этого «мексиканского веера», у твоих врагов появляются широкие кровавые улыбки на глотках.

Улыбаюсь, прикрыв глаза. Но всего лишь на мгновение, чтобы ты не подумала, что я потеряла к тебе интерес.

Поворачиваюсь к тебе спиной, игриво веду плечами, и плавно приседаю на колени, прогибаясь в пояснице, как изголодавшаяся по ласке кошка.
Ты повторяешь за мной. Но твои движения рваные и дикие, будто скованны отчаянием. Твои острые лопатки, выглядывающие из-под полупрозрачной ткани, подобно крыльям стремятся разорвать тонкую бледную кожу и сделать взмах к бесконечной пустоте звёзд.

Мы подползаем к разным сторонам зеркала, позволяя занозам, как металлическим иглам, впиться в нашу нежную плоть. Смотрим друг на друга так, будто мы – есть отражение наших душ, но с подвохом.

Твои тёмные брови сводятся к переносице, а на моих губах змеёй вытягивается хитрая улыбка.

Ты стремишься разгадать тайну этого зеркала и протягиваешь руку вперёд, задевая пальцем гладкую поверхность. Я следую твоему примеру. Но там, где соприкасается наше любопытство, появляется трещина.

Ты одёргиваешь руку и отползаешь назад, будто хищница, которая нашла путь на волю, но ещё боящаяся вздохнуть не запыленный скорбью воздух.
Я опираюсь на ладонь и, подпрыгнув, приземляюсь на босые ступни, истерзанные мозолями. Лёгким движением провожу пальцами от широких плеч к сплетению вен на собственных запястьях и лукаво подмигиваю тебе, бросая вызов твоей нерешительности.

Ты подбегаешь к обратной стороне зеркала, силясь что-то выкрикнуть на своём «колючем», но обвиваешь пальцами свою вытянутую шею, запрещая словам покидать обитель.

Я скользящими движениями подплываю к тебе, демонстрируя изгибы пластичного тела, и замерев на несколько секунд, ухмыльнувшись, отбегаю назад.
Твоя узкая грудная клетка вздымается под тяжестью дыхания. О, печальная, я вижу, как тебе тесно в своём теле, будто бессмертного Цербера заключили охранять врата разочарования.

Твоя рука отрывается от шеи и ложится на отражение мучительного веселья.
Я кружусь, размахивая руками, как бабочка крыльями, и соединяю наши пальцы в зеркале твоих слёз и моего наслаждения.

В ушах раздаётся скрежет обстоятельств, и гладкая поверхность, сморщенная трещинами, разлетается вокруг, выпустив нашу кровь наружу.

Твоя кожа холодная, словно соткана из тысячи неогранённых снежинок.
Мои пальцы подрагивают подо льдом твоей горечи, но, подобно бесстрашному огню, попавшему под дождь, обвивают её, и душат своим теплом.

Мы танцуем в одной комнате: под красно-чёрным солнцем и луже собственных надежд.