Окончание карантина

Он шёл по улице родного города… Встречные, завидев его, заранее стремились скрыться кто куда, лишь бы с ним не повстречаться. Лицо его скрывалось за маской, вооружен он был пистолетом и дубинкой, на поясе висели металлические наручники, в карманах были и одноразовые. Также были экипированы и его спутники. Он был не один, это была небольшая группа людей – людей в форме.

Основным их занятием, почему-то, в последнее время, стало участие в процессе изъятия оставшихся денежных средств у населения, и так уже обедневшего. В государстве был введён так называемый «карантин». Большая часть предприятий и учреждений оказалась закрыта на неопределённый срок. Изначально временные рамки, конечно же, установили. Об этом провозгласили в официальных новостях, но как выяснилось в ближайшее же время – уверения эти оказались лживыми. Карантинно-изоляционный режим продолжал действовать.

Всё население обязано было носить маски и перчатки, а также выполнять и другие требования: группами не собираться, сохранять дистанцию при общении друг с другом или посещении различных мест, не отходить от своего дома далее ста метров без специального разрешения и т.п.

А люди в форме следовали дальше, останавливая тех, кто им казался подозрительным. В последнее время таких было много. Большинство из числа задержанных ими граждан, конечно же, оказалось нарушителями карантинных правил. На них составлялись соответствующие документы, впоследствии передаваемые в суд. Ну а то, что при этих действиях сами задерживающие постоянно нарушали правила, исполнение которых они, по указаниям своего начальства, требовали от всех встречных, они не замечали.

Особо рьяно участвовал в проверках, задержаниях и составлении протоколов упомянутый выше субъект. Он и до введения новых порядков частенько превышал служебные полномочия, а теперь, при карантинно-изоляционном режиме, вообще распоясался. Частенько обижаемый в детстве, он сейчас, давно уже повзрослев, получив звание и должность в силовой структуре, с лихвой компенсировал свои комплексы. Только, почему-то на тех, кто и так в незавидных ситуациях оказался и никакой защиты и поддержки не имел. Вместо того чтобы сделать жизнь в стране и в родном городе безопаснее, охранять жителей от различных опасностей, в том числе и от действий криминальных элементов, обнаглевший тип в форме, подобно многим коллегам, начал терроризировать население, выполняя бесчеловечные, издевательские распоряжения руководства. А профессиональные преступники, получив преимущества, о которых они раньше и мечтать не могли, активно пользовались новыми возможностями.

По окончании очередной своей смены, тип с погонами на плечах думал о том, как зайдёт в магазин, купит желаемое из числа продуктов и прочих товаров; его бюджетная зарплата позволяла это делать без всяких ограничений; вернётся домой и, устроившись перед экраном, с удовольствием и безмятежно посмотрит фильм о советской милиции.

Далеко не все граждане этой страны таким же образом проводили своё время. В отличие от других государств, компенсационных выплат жители этой страны не получали. Население стремительно беднело. У большинства заработков не было. Сбережения и запасы продовольствия подходили к концу. Карантинно-изоляционный режим, введённый, хоть и по необходимости, но драконовскими методами, продолжался.

 В официальных новостях то и дело сообщали об очередных вспышках некой пандемии, называемой «коронавирус». Но обилия смертельно больных людей вокруг не было. Люди болели, как и ранее, в тяжёлой форме или в лёгкой, кто-то уходил из жизни, кто-то исцелялся, где-то больных было больше, где-то меньше.

В любом случае, если что-то и происходило, то действия силовиков и чиновников-политиков были необоснованно провокационными, ведущими к очень жёстким вариантам развития событий в ближайшем будущем. А ведь и в мире всё было очень напряжённо. Всё шли и не кончались войны. И вместо того, чтобы как раньше, в былые времена, всем народом осилить очередную напасть, этот самый народ – своих же сограждан загнали в сложные, а для многих безысходные ситуации.

– Это всё ради вашей безопасности! – заявляли с экранов, глумливо улыбаясь, сытые пропагандисты.

Но вот как раз безопасности вокруг и не было. Уже просачивались сообщения о сердечных приступах среди одиноких пенсионеров. Гражданам старше 65 лет вообще запрещалось покидать жилища. Если они, выйдя из дома, попадались на пути вышеупомянутых типажей, в лучшем случае их разворачивали обратно. Остальным возрастным группам тоже было нелегко. Некоторые люди сходили с ума, будучи ограниченными в передвижениях и лишёнными привычного уклада жизни. Невозможно установить в точности, сколько самоубийств произошло из-за негативных последствий, вызванных действиями государственных служащих из тех или иных структур. А сколько было конфликтов с различными исходами, из-за масок или их отсутствия?

Но типчику в форме и многим его коллегам было всё равно. Они обо всём этом даже и не задумывались. Начальство приказало, они выполняли, этим они и обосновывали свои действия при оформлении нарушений, задерживая сограждан. Он, да и многие другие сотрудники силовых ведомств почему-то не думали о том, что есть вероятность, что поступит приказ о расстрелах. Ведь подобное уже происходило в разные времена, в различных государствах. И такие служаки, как они, в подобных ситуациях безропотно, без раздумий стреляли в своих же сограждан, попадая в историю, в самом прямом смысле этих слов. Но, всё же, приказа о расстрелах не поступало. Зато было издано руководство по применению оружия в том случае, если сотрудник полиции подумает, что на него нападают. Среди силовиков уже ходили слухи, что подобные инциденты уже происходили. Комментариев от начальства на эту тему не поступало. Правящие круги продолжали гнуть свою линию. Процессы, происходящие в государстве стали выходить из-под контроля властей. Они, конечно, с успехом подавляли оппозиционные протесты, теперь это было проще простого. Митинги и прочие собрания стали при новых порядках очень рискованными занятиями. Только вот не учли они, что давить и ограничивать без последствий – невозможно.

Среди останавливаемых граждан иногда попадались те, кто грамотно возражал и уходил от патруля без вредных для себя последствий. Но таких людей было мало. В спорах с ними только время тратилось! А ведь за то время, пока наглец в форме и его коллеги препирались с много знающим гражданином, сколько можно было бы нарушителей выявить и оформить? В общем, с такими долго не спорили, а отвязавшись, направлялись на поиски тех, кто в законах не разбирается и шансов удачного исхода при встрече с блюстителями установленных на территории страны порядков не имеет.

Среди задержанных и оформленных человеком в форме и его коллегами-полицейскими, согласно изданным постановлениям, граждан были и те, кто оказывал сопротивление или пытался убежать. Таких, после соответствующих действий, с превышениями служебных полномочий или без таковых, сопровождали прямо в тюрьму. Суды не работали. Помещённые под стражу в переполненных тюремных камерах люди, попавшие туда вовсе не за преступления, а из-за непродуманных решений руководящих кругов, ожидали своей участи в состоянии неопределённости.

Однажды, после очередного инцидента с оказанием неповиновения и сопротивления сотрудникам полиции, негодяй в форме вместе с коллегами доставил для сопровождения в тюрьму очередного задержанного. И вдруг случилось нечто для них неожиданное! Не только в этом городе, но и в других, тюрьмы оказались переполненными. Тюремщики взбунтовались! В разных пенитенциарных учреждениях государства повторялась одна и та же ситуация.

– Что вы их всё везёте и везёте? – возмущённо кричали сотрудники следственных изоляторов. – Мест нет!!!

Мест действительно не было. И какие уж там карантинные меры в забитых людьми камерах?! Пришлось открывать суды – других вариантов не было. Обрадованные судебные чиновники принялись за дело. Впоследствии выяснилось, что за счёт штрафов за нарушения карантинных правил, государство получило более миллиарда рублей. После открытия судов пришлось открывать и прочие учреждения, следуя логике. Хотя её в этих действиях изначально не было.

За весной пришло лето. В тёплые и жаркие дни граждане, опасаясь последствий, были вынуждены носить маски. Даже на пляже к ним могли пристать патрульные с издевательскими вопросами и требованиями. И всё же, по ряду причин, в летние месяцы пешие патрули исчезли. Из пригородных лесов смердело. Мелочно злобный эгоист в полицейской форме, также как и его коллеги, тоже носил маску – на подбородке. Большая часть граждан поступала также.

В полиции служат разные люди: продажные и честные, храбрые и трусливые, карьеристы и герои, умные и глупые. Почему-то отбор и отсев в этих структурах проходят, мягко выражаясь, не логично и не профессионально. Естественно, что при таких условиях единства там быть не может. Потому что никогда умный и честный не будет долгое время служить вместе с бесчестными и дураками; либо сам уйдёт, либо скурвится, либо подставят. И между сотрудниками возникают споры, иногда конфликты.

С наглым типом в форме полицейского такие разговоры бывали. В спорах с сослуживцами, когда темы обсуждений касались происходящего в стране, он заявлял:

– Поступил приказ маску носить – и ношу! А прикажут ошейник одеть – надену!!! За него может и прибавку к жалованию дадут…

Некоторые полицейские спрашивали:

– И граждан оформлять за отсутствие ошейников будешь?

А тот недоумённо спрашивал, в свою очередь:

– Что за вопрос? – и, ухмыляясь, продолжал. – Буду штрафовать, раз прикажут, начальству виднее. Лишь бы деньги платили вовремя.

Кое-кто из полицейских заявлял сотрудникам, показывая на него:

– Он уже в ошейнике!

Осенью патрулирование городских парков и улиц возобновилось. По всему государству различные учреждения то открывались, то опять закрывались. Учащихся отправляли на дополнительные каникулы или переводили на дистанционное обучение. К мнению родителей и профессионалов из сферы образования руководство, большое и малое, вплоть до государственного уровня, не прислушивалось.

Шло время. Во всей стране уже все граждане носили маски и перчатки. Когда патрули заходили во дворы, от них разбегались даже дети. Сроки окончания карантина каждый раз переносились. Участились случаи злостного хулиганства и неповиновения властям. Росло число преступлений. Некоторые из коллег наглого типа в форме куда-то исчезли. Начальство заявило, что эти сотрудники вместе со своими семьями в длительном отпуске.

И вот, как всегда, в начале очередной смены, он шёл по улице в составе патруля, вызывающе глазея на граждан, которых воспринимал людьми второго сорта или хуже. И относился он к ним соответственно. Он не думал об этом и не понимал, что происходит в его душе, что происходит в его стране, не хотел думать, и не хотел понимать. Он и ему подобные  коллеги никогда не размышляли о своих поступках, не говоря уж о более сложных темах; потому что его действиями и действиями его сослуживцев разных званий и должностей руководили кем-либо отданные приказы. Что прикажут – то и выполняют. И даже на вопросы  своих сограждан, им или коллегами задержанных, он отвечал в этом же духе:

– Нам приказали – мы выполняем.

И наступило логичное завершение описываемых событий. Чрезмерно самоуверенный в своей силе, безнаказанности и том, что он всегда прав, человек в форме, вдруг, внезапно осознав ужас происходящего; услышав крики и увидев кровь своих убиваемых сослуживцев; оказавшись перед толпой разъярённых людей, вооружённых: топорами, ножами, арматурой, обычными палками; выхватил из кобуры пистолет. Сейчас в его взгляде уже не было самодовольной уверенности, с которой он глядел в глаза сограждан ещё вчера. И в людях, оказавшихся перед ним, не было ни страха, ни покорности. Лица каждого из них были закрыты масками, на руках перчатки, все в головных уборах и в одежде, маскирующей внешность. В глазах каждого из них была злоба и безжалостность.

Он успел выстрелить по нескольким из напавших на него сограждан. Кого-то ранил, кого-то убил. Перед смертью, когда его, упавшего на городской асфальт, забивали ногами, руками и тем, что было в руках, примитивно мыслящий, мелочно злобный дегенерат вспомнил свою жизнь. В его умирающем мозгу пролетели воспоминания: как в детстве любил смотреть кинофильмы о героях, как, повзрослев, устроился в полицию, намереваясь участвовать в борьбе с преступностью, защищать граждан, служить Родине, что значит – служить народу. И как служил, чьи приказы выполнял, тоже вспомнил. А потом он умер, был убит. И жизнь ещё одного паразита оборвалась.

Повстанцы, среди которых были и бывшие силовики, и преступники, и обозлённые до крайности обыватели, побежали толпой на поиск ещё не уничтоженных патрулей. Вокруг всё чаще раздавались выстрелы, начались пожары, продолжались погромы и расправы. А в официальных новостях в это время сообщали о всплесках коронавирусной инфекции на территории всей страны.

Так называемый карантинно-изоляционный период завершился. Ход истории шёл своим чередом. Наступал, всей свой мощью, очередной виток развития событий.