Тайна исповеди

Имена, фамилии, цвет волос, глаз изменены, ведь - тайна исповеди.

С утра пораньше на пороге нарисовалась Лиза.
- Леля, привет, ты должна мне помочь, - категорически заявила она, в своем стиле. – У тебя есть знакомый священник? Мне срочно нужно на исповедь.
О Господи! Вот уж никак не ожидала. За годы совместной учебы в консерватории у меня не сложилось впечатления, что она верит в Бога. Что такое произошло, что Лизке, циничной и самоуверенной, так приспичило на исповедь? Только спросить как-то неудобно, я же не священник.
Кстати, о священнике. Конечно, у меня действительно полно знакомых священников, после десятилетней-то работы в католической киностудии.
Например, отец Войцех, поляк, основатель Сибирской католической киностудии, - его как раз недавно назначили настоятелем Кафедрального собора.
Отец Войцех нам подойдет. Он и сам по себе полноценный представитель творческой богемы, как и мы. Скажу больше, он звезда польского телевидения, если что.
Но дело даже не в этом. Отец Войцех бережно, уважительно, с трогательным пониманием относится к грешникам. Он предпочитает настоящие, крепкие грехи, леденящие душу, а всякая там мелочь, типа, «Грешна, батюшка, в Пост сало ела», его только раздражает.
Пуще всего отец Войцех презирает показных святош. Говорит, что не доверяет людям, которые много говорят о Боге.
Так что с Лизкой они поладят: о Боге она вообще не говорит, а грехи у нее, судя по ужасному характеру, должны быть качественными.
- Найду тебе священника, так и быть. Только одна загвоздка: у меня только католические, а ты, наверное, крещена в православии?
- Да один хрен, - отмахивается Лизка. – На худой конец пусть католический. Мне очень надо. Я … я люблю одну женщину…
Женщину она любит… Надеюсь, это не то, что я подумала?
- Ну и люби себе. Бог есть Любовь, если что…
- Прекрати, не говори глупости. Мы не в детском саду. Я хочу эту женщину…
«Хочу»? Увы, это именно то, о чем я подумала…
- Немедленно закрой рот, – командует Лизка. (Это у меня челюсть отвисла). – Звони скорее своему батюшке, у меня мало времени.
Да что за день такой! Сюрприз на сюрпризе. Вот так, живешь себе, дружишь с человеком лет десять, как в один прекрасный зимний день выясняется, что он … э … лесбиян.
(Лесбиян – это из анекдота. Расскажу к слову.
- На что жалуетесь?
- Доктор, я лесбиян.
- Почему вы так решили?
- Вокруг столько мужиков красивых, а меня все на баб тянет!)
Я в шоке.
Однако в этот момент в моей голове вдруг складывается пазл, и все Лизкины странности вдруг получают объяснение.

…Мы очень разные.
Лиза – невысокая изящная блондинка, с правильными чертами лица, невероятно уверенная в себе, а я – тощая шатенка, обладательница двухэтажного носа, страшно застенчивая.
Для Лизки не существует человека, к которому она постеснялась бы подойти и обратиться с просьбой. В годы учебы она всегда у педагогов получала «автоматы», а однокурсников регулярно припахивала по личным делам.
При этом действовала странно: бывало, озадачит своей проблемой, но в последний момент откажется от помощи, - и вся суета друга впустую, а «доброе дело» вроде как не засчитывается.
Иногда мне казалось, что она сознательно держит близких в напряжении, дабы постоянно присутствовать в их жизни.
Вторая ее особенность – неожиданно исчезать и так же внезапно объявляться.
Нет, у нас не было ровной, спокойной, надежной дружбы. На Лизку никогда нельзя было положиться, как на кошку, которая гуляет сама по себе, и приходит, когда надо ей, а не мне.
А еще Лизка из тех, кто заставляет себя ждать. Ни разу не случилось, чтобы Лизка пришла вовремя: она или опаздывала, или вовсе не являлась, без объяснения причин.
Лизка – человек контрастов. Никто не умел так искренне, как она, похвалить мое новое платье или удавшееся блюдо. 
Остроумная и обаятельная, она могла любое сборище превратить в веселый праздник, а могла с ни фига испортить гостям настроение и выгнать вон, неожиданно для самой себя. 
Я не понимала причину такого ее поведения. Кто она – не повзрослевший избалованный ребенок? Энергетический вампир? Не то, не то…

…Но вот сегодняшняя информация словно свет полила на Лизкины странности.
До меня наконец дошло: она относится ко мне так, будто я ее парень, а она - кокетка, которая пытается разнообразными выкрутасами привязать покрепче. Отсюда скандалы, размолвки, примирения, исчезновения, опоздания…
Правда, эти ее интриги привели к противоположному результату: нахлебавшись вдоволь негатива, я перестала рассчитывать на ее дружбу. Как в той песне: уходишь – счастливо, приходишь – привет.
Тем не менее Лизка продолжает врываться в мою жизнь с криками о помощи.

…Я сижу в пустом храме на скамейке, перед распятием, и молюсь о Лизке.
А что еще делать, если я в церкви, и за кого еще молиться, если я здесь по ее милости!
Я уже сдала подругу отцу Войцеху. Оба скрылись в исповедальне, под репродукцией рембрантовского «Блудного сына», вот сижу и жду, чем все кончится.
Может, Лизке выпал шанс? Отец Войцех считает, что только крутые грехи приводят человека к Богу.
Наконец дверь открылась, и из тесной комнатки выбрались заплаканная Лизка и священник.
Вход закрыт, и отец Войцех выводит нас на улицу через курию.  Мы продвигаемся по церковным подвалам, коридорам, минуем библиотеку.
Вдруг боковым зрением я ощутила на себе пристальный взгляд священника…
Что-то не так: насколько я его знаю, он никогда не смотрит в упор на молодых женщин, сан не позволяет.
Раз, другой, третий взгляд украдкой… В коротком, но выразительном взгляде сквозит живой интерес и даже как будто оторопь. Что-то не так?
Я поворачиваюсь к нему, и он поспешно прячет глаза.
Какие такие грехи вывалила ему моя Лизка, что они так перепугали даже самого закаленного священника?
И кто эта женщина, которую она якобы «хочет»?
Увы, это знает только отец Войцех, а уж тот не расколется, ведь – тайна исповеди.