Пираты Ямайки. Пасть быка. Индейская принцесса

Сквозь густые кроны деревьев пробились первые лучи солнца, когда отряд, наконец-то, вышел на очередную поляну. Идти через джунгли было непросто, даже в компании индейцев. Густая растительность, жара, все те же насекомые, ставшие еще более кровожадными перед рассветом. Люди устали от ночного перехода и мистических страхов призрачной деревни. Они мечтали о привале и отдыхе.

Дымом пахло от небольшого костерка, на котором булькал котелок, распространяя приятный запах похлебки из мяса и овощей. Возле костра сидела женщина, закутанная в когда-то ярко окрашенные, а теперь вылинявшие ткани. Ее седые косы виднелись из-под покрывавшего голову покрывала. Женщина внимательно и спокойно смотрела на гостей, покуривая длинную трубку. Позади виднелась крошечная землянка с просевшей крышей. Эта поляна и сидевшая на ней старушка казалось излучали покой и безопасность. Повсюду росли невиданные доселе белые цветы, распространявшие сладкий аромат с терпкими оттенками. Оливье заинтересованно смотрел на них. Как завороженные он подошел и сорвал один бутон, растирая его в руках и вдыхая аромат:

— Нет! Что ты наделал! — воскликнула женщина на вполне узнаваемом испанском. — Теперь ты умрешь!

Чарли Моралес тут же оказался около старухи:

— Что это за цветы? Немедленно спасай нашего друга от своего колдовства, старая ведьма, или я отрублю твою голову!
Старуха улыбнулась, показав беззубые десны:
— И тогда он точно умрет. Никто не может брать цветок Кэмэрин кроме шаманов. Боги гневаются на любопытного белого.

Вперед вышел Мануэль:

— О милосердная мать Кэмэрин, защитница карибов, спаси этого белого, прошу тебя. Он хороший человек. Он лечил нас и никого не убивал. Он как и ты собирает травы и любит природу.
— Он белый, этого довольно. Разве мало белые люди причинили горя здесь? Разве мало деревень они пожгли, разве мало людей убили? Разве мало еще убьют?
— Но он не такой, о мать! Эти белые обещали не трогать индейцев.
— Так зачем же они здесь, если не за жалкими остатками наших богатств? Или они желают отправиться к тому Кэчеде, злому белому человеку, который правит племенами на Бычьем мысе?
— Нет, не желаем. Мы даже не знаем о нем. Мы искали здесь знаний, — произнес молчавший до этого Оливье. Его руки начинали гореть от сока растения. Он понимал, что если яд пройдет глубоко, шансов будет немного, но не торопил старую шаманку, которой явно была эта старуха.
— Я дам тебе знания, маленький бледнолицый шаман. Подойди ко мне и затянись из моей трубки.

Моралес попытался остановить Оливье, но то стряхнул его руку и сел возле старухи. Он чувствовал запах табака и каких-то трав. Глядя в выцветшие глаза шаманки, он сделал глубокую затяжку.

Вокруг заклубился туман. Так странно, но так спокойно стало ему.

— Ты убила его, ведьма! — услышал он вскрик, прежде чем окончательно заблудился в густых серых клубах.

Он не знал куда шел, но шел по твердой каменистой почве. Внезапно, порыв ветра развеял завесу. Солнечные лучи осветили склон горы, от которого вились узкие тропки. Оливье насчитал 8 штук. Они не были похожи одна на другую. Первая была прямой и широкой, вторая покрыта острыми камнями, похожими на наконечники копий, третья терялась во тьме, четвертая извивалась подобно змее, пятая заросла мягкой травой, по краям шестой росли всевозможные цветы, на седьмой отчетливо виднелись следы животных, а восьмая был полустертой, она то ярко проступала, то исчезала совсем. Оливье был здесь один, но знал, что должен идти куда-то вперед. Он выбрал дорогу цветов.

То была приятная взору и сердцу дорога. Розы без шипов, лилии, орхидеи всех сортов, крокусы, лаванда, покрывавшая поля родного Оливье французского Юга. Но врач не останавливался, он знал, что не должен собирать местные растения, хотя ему очень того хотелось. Светило ласковое солнце, руки больше не жгло. На душе было спокойно и радостно.

Вдруг за поворотом раздалось громкое пение, как ни странно на родном Оливье французском:
— Я ищу себе невесту, нежную и чистую. Кого же я смогу назвать своей женой? —

Из-за поворота вышел крупный индеец. Он был безоружен и совершенно обнажен, если не считать бус и перьев.

— Где мне найти жену? — спросил он у Оливье.
— Я не знаю даже где я. Как я могу дать тебе совет?
— Ну тогда я тебя съем! — воскликнул индеец и обернулся огромным чудовищем размером с медведя и с пастью, полной острых зубов.

Француз схватился за верную саблю. Он не слишком хорошо ей владел, но это лучше, чем ничего. Бой был жарким. Зубастая пасть неведомого зверя появлялась из ниоткуда с потрясающей быстротой. Вот молодой доктор почувствовал сильный укус в бедро, полилась кровь.
«Сосуды целы», — подумал он, отпрыгивая от очередной атаки.
Чудовище теснило его к скале, но с другой стороны виднелся обрыв. В отчаянном усилии Оливье сделал длинный выпад и достал монстра кончиком сабли. Тот отшатнулся, оступился и полетел в пропасть, на лету превращаясь в человека. Черные глаза смотрели на доктора спокойно, словно не страшась скорой гибели. Послышался удар.

Выдохнув, Оливье оторвал рукав рубашки и сделал тугую повязку. Его мучала жажда, но нужно было идти дальше. Вот перед ним горное озеро, полное прохладной воды. Припав к живительной влаге, он не сразу услышал нежный голос:
— Не видел ли ты моего жениха? Он быстр и опасен, как Ягуар, но столь же силен и смел.
Подняв голову, француз увидел белую лебедь, которая смотрела на него и говорила человеческим голосом.
— Нет, сударыня, увы я не могу помочь. Но если вы скажете где его искать, я постараюсь это сделать, — вежливо ответил француз.
— Ах… Очень жаль. Но спасибо за доброту. Вода этого озера исцелит любые твои болезни. Прощай, — она взмахнула крыльями и улетела.

Оливье, решивший ничему больше не удивляться, отправился дальше.

Перед ним скала, по которой струится водопад. Пути дальше нет. Доктор на мгновение задумался, а после шагнул в поток. Мокрый, со стекающими с волос и одежды струями воды, он вошел в пещеру, скрытую потоком. Вошел и замер в восхищении. Такой красавицы ему еще не доводилось видеть. Ее глаза, темные как ночь и глубокие, как речной омут были огромными и завораживающими. Нежная чуть смуглая кожа, высокие скулы, аккуратный носик и алые чувственные губы. Черные волосы с золотыми искорками, ниспадающие до талии. Тонкий стан, длинные ноги, видневшиеся из-под короткого до колен платья, изящные ладони и ступни. Она была подобна статуе в темноте пещеры. А цветы, вплетенные в волосы и украшающие наряд лишь дополняли картину. Но дева была столь же печальна, сколь красива. На щеках виднелись следы слез.

— О прекрасная дама! Кто Вас обидел? Скажите мне. Я обещаю, что он получит по заслугам! — пылко воскликнул Оливье.
— Он не по силам тебе, мальчик, ведь тот, кто обидел меня — злой бог смерти. Я Айи — богиня любви, когда-то я родила дочь Венону, мою радость и гордость. Она выросла красивой и разумной. Но непослушна была Венона. Любила она в одиночестве гулять среди цветов. И вот однажды злобный бог похитил ее и запер в своей пещере. С тех пор нет мне радости. А как можно дарить любовь с печалью в сердце?

— Как найти вашу дочь? Я обещаю спасти ее!
— Иди во тьме, о юноша.

И вот он снова на перепутье. На сей раз Оливье отправился по скрытой во мраке дороге. Было так темно, что француз не мог разглядеть даже своей руки. Он с трудом на ощупь пробирался по острым камням. Рана его открылась и причиняла боль, но перевязаться он сейчас не мог. Камни, падение в мрак и холод. К счастью, недалеко. Он даже не ушибся.

Стало светлее. Подняв голову, Оливье увидел вторую красавицу, очень похожую на первую, вот только глаза ее были светлыми и ясными, а губы улыбались:
— Кто ты, гость, — спросила она нежным голосом, — мне так скучно тут одной, что я рада любому.
— Я принес весть от твоей матери, Венона. Она очень скучает по тебе. Почему ты не вернешься?
— Но разве я могу, — он покачала головой и подняла руки. С запястий свисали тонкие звенья золотой цепи. На лодыжках также виднелись золотые кандалы.
— Это легко исправить, — улыбнулся Оливье и легко перерубил мягкое золото своей саблей.
— Что ты наделал! Теперь он придет.

Стало темнее. Воздух сгустился и наполнился могильным хладом. Посреди пещеры появился высокий мужчина. Его седые волосы развевались, как на сильном ветру, а янтарные глаза сверкали гневом:
— Кто ты такой! И как посмел явиться сюда!
— Разве так говорят с гостями? А ведь я шел издалека, чтобы угостить тебя отличным бордоским вином.
— Вином говоришь? А ну давай сюда! И если оно не так хорошо, ты пожалеешь

Оливье подал мужчине бурдюк, в котором у него оставалось около трех литров рома. Тот жадно прильнул к горлу и выпил все за несколько глотков, удовлетворенно покряхтывая. После он отшвырнул бурдюк, упал на пол и захрапел.

— Бежим, Венона, у нас мало времени! — прошептал француз, хватая за руку девушку.
И снова тьма, но теперь она словно расступалась перед спасенной красавицей:
— Я же богиня, — смеялась она недоумению Оливье.

Дорогой цветов они добрались до Айи, где дочь кинулась в материнские объятия.
— Спасибо тебе, спаситель, но тебе пора. Нельзя долго оставаться в мире духов или потеряешь разум. — произнесла Венона.
— Я еще увижу тебя? —
— Я буду ждать. Когда-нибудь мы встретимся.-
Она крепко и страстно поцеловала его в губы. Оливье почувствовал, что сознание покидает его, лишь нежность и любовь остались в его сердце.

— Теперь он будет жить. Богиня исцелила его, — услышал он скрипучий старческий голос.

Он лежал на поляне, друзья встревоженно смотрели на него.
— Венона? Это был сон? — прошептал он.
— Мы думали, ты погиб, — ответил Моралес, — к счастью для тебя и для старой ведьмы, это не так.

Пираты остались на поляне до вечера. Отдыхали, ели, запасали воду из ручья. Оливье словно в полудреме смотрел за этими занятиями. Мысли его были далеко. Внезапно он нащупал в кармане странный предмет, оказавшийся свернутой золотой цепью. Старуха шаманка пристально смотрела на француза, усмехаясь беззубым ртом.