Егоровна и ее Краля

Светлой памяти моей мамы и всем женщинам-домохозяйкам периода Советского Союза посвящаю.

Солнце клонилось к закату.  Оно собиралось спрятаться за верхушками деревьев небольшого леса, примыкающего к крайним домам одной из улиц поселка.
Стадо из коров разной масти, оставив позади пригорок, за которым простирался луг до берега реки, разделяющей окраину поселка из частных домов,  потихоньку двигаясь вдоль улицы, стало расходиться по своим дворам.
Впереди всех шла корова песочного цвета с лироподобными рогами, с полным от молока выменем, и зычно мычала, пока не услышала зов своей хозяйки:
- Краля, Краля!
Она тут же коротко и радостно отозвалась, мыкнув,  и  бойко размахивая хвостом, прибавила ходу.
Завидев, встречающую ее хозяйку у двора, почти перешла на мелкую рысь. С разбегу уткнулась мокрыми губами в ладони Егоровны, облизав своим шершавым языком,  прихватила заодно, зажатый кусочек хлеба. Это был гостинец, с которым  хозяйка всегда встречала свою кормилицу.
- Хороша! Напаслась,- довольно и ласково потрепав ее по холке и бокам, сказала старенькая женщина. Бока коровы распирались после пастбища,- Пойдем, подою тебя, устала, наверное. Жаркий день, слепней на вечер и мух все еще много, ну, отдохнешь!
Краля бойко направилась в стойло хлева и стала терпеливо, не ложась, ждать дойку. Стояла и дремала, жуя жвачку из сочных трав, что припасла себе за день на лугу. В яслях для нее уже лежала добротная охапка сена на ночь.
Молоко у Крали было вкусное: жирное и сладкое. И надаивала за раз Егоровна  почти десятилитровое эмалированное ведро – подойник, так она его называла. Летом дни длинные и коров часа на 3-4 пригоняли с луга, чтобы их могли подоить и дать им отдых в тени. А к осени и травы уже не те, чтобы целый день пастись, и дни короче.  Поэтому и выгоняли стадо на пастбище позже и пригоняли домой раньше. Стояли последние дни августа.

Егоровна была уже глубоко преклонного возраста. Нет, она не была одинокой. Просто после смерти мужа, который по причине осколочного ранения с Великой отечественной войны, ушел из жизни, только-только выйдя на пенсию, жила одна в доме. Это был добротный дом, большой, просторный, утопающий в зелени, фруктовых деревьях и цветах. Хозяин строил! Сколько у мужа было планов еще на жизнь! Работал он на заводе и постоянно был в делах по дому, хозяйству, поэтому времени для его увлечения практически не оставалось. А он любил столярничать, слыл краснодеревщиком. По молодости, чтобы прокормить семью, мебель на заказ изготавливал дома, красивые поделки, полочки с ажурной каймой, кукольную мебель для дочек. И в своем доме вся мебель стояла, изготовленная его руками, да как качественно и красиво: буфет резной для посуды, шкаф книжный с застекленными дверцами – дочерям, платяные шкафы, кровати, столы, стулья и мягкие, в том числе, диваны добротные с ажурными спинками и подлокотниками. И все один, сам!   Еще надо было и сено на зиму запасти, и по хозяйству жене помочь, и двоим детям внимание уделить. А с войны вернулся с осколком, так и жил с ним, пока опухоль в том месте не образовалась. Целый год после Победы над фашизмом еще в военном госпитале лечили. Ордена, медали, был кавалером ордена Славы! Но о войне рассказывал мало, в пехоте прошел, совсем молодым. Зато и женился, и дочерей жена ему родила, и пожил с семьей: за что и воевал. Любил жизнь и распоряжался ею правильно!
Две дочери были. Но они жили в многоэтажных домах, с семьями, растили детей, ходили на работу. Навещали Егоровну, свою маму и бабушку, часто, помогали в огороде, по дому. А вот к своим коровкам она их никогда не допускала. Но по дому и хозяйству  с детства учила дочерей помогать во всем. А главной их задачей было – учиться! Сама хозяйство держала большое, а вот их готовила учиться в институтах, поскольку самой из-за войны всегда, как она считала, не доставало образования, даже десятилетку не закончила, война началась, потом замуж вышла: муж, дети, хозяйство. Мечта была: дать образование дочерям! Характер был строгий, но добрый: девочек своих с мужем растили в любви и ласке.
В молодости была красавицей! Среднего роста, с белоснежной кожей, с черной косой,  зелеными глазами. Из цветов самый любимый – ландыш, а из ягод – земляника. Всегда от нее пахло духами «Красная Москва», а с возрастом и французскими, как в продаже появились, для разнообразия пользовалась: знала в ароматах толк. Были в ней задатки такой, необычной для ее сословия, интеллигентной дамы.
И звали ее соседи всегда «Егоровна», а когда состарилась, «бабушка Егоровна». Немного ссутулившись с годами, стала и ростом пониже. Поседела. Сухощавой она никогда не была, как и чрезмерно полной. В общем, Кралю встречала приятная, ухоженная старушка с пучком волос на голове, в платочке и благоухающая дорогим парфюмом. Зная эту ее слабость к изысканным ароматам, старшая внучка просто баловала ее хорошими духами. Но аромату «Красная Москва» пожилая женщина всегда отдавала предпочтение.
Так и жили Егоровна и Краля. Только тяжело уже было ухаживать за коровкой, здоровье не то, годы, нездоровилось часто. К дочерям жить не шла, чтобы не оставлять дом и свою Кралю. Те журили ее, убеждали, что пора освободить себя от такого хозяйства, пора на отдых, жить с ними. А она все тянула и тянула с этим вопросом. Уж очень прикипела душой к кормилице семьи всей!

Первой коровкой в жизни Егоровны была Зорька. Долго жила, пока не состарилась, стала плохо давать молоко. Вот и вырастила ей смену. Телочка была от Зорьки и назвала ее Кралей. Хороша была молодая коровка, вся в свою мать и даже лучше: вкуснее и больше давала молока. И красивая же была! Соседки-подружки, такие же хозяйки, как и сама Егоровна, завидовали на ее коровушку. Сдавала она молоко в пункт сбора молокопродуктов, и покупатели к ней шли чередой, и свои дети и внуки любили как парное молочко, так и холодное, из холодильника или подвала. Да и сама без домашнего молока не была бы сыта никакими яствами: привычка.
Но не зря есть пословица «Завистливый сохнет по чужому счастью».
Обмолвилась Егоровна как-то соседкам по улице, что сдаст, наверное, уже Кралю на мясокомбинат, дети настаивают,  да и стара стала.  Лучше бы продать в хорошие руки, чтобы пожила   ее красавица и молочко давала бы, но кто купит. С пастбищами плохо, с сеном тоже, коров по дворам – все меньше.  Жалко корову!
И вот вскоре забежала к ней одна знакомая и предложила: «Егоровна! Свою корову сдавать буду, давай и твою сдам. А то будешь потом сама возиться. А тут все договорено! Скотовоз под воротами».  И со слезами на глазах, (раздумывать времени не было), поцеловав, перекрестив, Егоровна выгнала свою любимицу за ворота, накинув на ее рога путы, за которые и ввели силком Кралю на платформу. Слезно и жалобно ревела коровушка, горько плакала старушка. Дочери и не подозревали о развитии таких событий. Родители в любом возрасте ведут себя, как находят нужным, тем более, такие,  какой была эта сильная духом и характером женщина.
Утешали, как могли уже потом, в пустой след. И вот где-то через недельку, говорит она дочерям: «Зовет меня Краля. Только она так мычит, когда из стада домой возвращается». И слышит она этот коровий зов, когда по другую сторону реки, на соседней околице поселка, стадо возвращается  вечером с пастбища по дворам.
Что тут началось: думай, что хочешь. Соседка квитанцию, что Кралю сдала, отдала, деньги по квитанции тоже, небольшие, но деньги.
- Нет, это Краля так меня зовет, слышите? - да, слышали, мычит громко, призывно какая-то корова с другого, невидимого от дома, берега реки. И стала Егоровна ждать от вечера до вечера, чтобы услышать этот коровий зов. Ну, что с ней делать? Как ее разубедить, что не Краля это вовсе. Как убедить, что нет Крали уже, сама ведь сдала ее. А Егоровна слегла, заболела. И говорит все: «Тоскует по мне моя кормилица, как и я по ней. В свой двор просится. Что же я наделала?».
А ведь права оказалась Егоровна: не обманули ее ни слух, ни сердце. Услужливая соседка отчиталась ей по квитанции за свою сданную коровку.  А Кралю отвела к своей дочери в соседний микрорайон, за реку. Чтобы Краля не вернулась домой к Егоровне, ее и не выпускали сразу в стадо.  Потому и не слышен был ее рёв в первое время.
Позавидовали мать с дочкой на хорошую молочную корову Егоровны, а чтобы купить по-хорошему, денег пожалели. А она им и уступила бы, лишь бы Краля жива была! Вот обман простить не смогла.
Тосковали и Егоровна, и Краля друг по другу. И никак не могла старушка  смириться, принять такой коварный проступок своей приятельницы, все сокрушалась, как та могла так поступить. Такое вот  разочарование в людях настигло ее в конце жизни! Это тяжело!
После этого как подменили женщину, стала сдавать здоровьем быстрее, чем могло бы быть. Одна из дочерей, наконец, убедила ее перейти жить к ней в семью. Но до конца жизни своей она вспоминала Кралю и как та звала ее, живя на чужом подворье и дивилась, как соседка могла пойти на такой обман.

Вот, ведь как получается: наши животные умеют общаться, разговаривать с нами, людьми, когда любят нас так сильно, как и мы их.
Сказывали, что и Краля вскоре перестала давать молоко, как давала, начала хворать и вскоре пала.
Конец.
2022 г.